Жнец
Часть 7 из 22 Информация о книге
Добравшись до бара брата, мы покинули машину, вещи я с собой прихватил, а то кузов-то пикапа открытый, очистят как нечего делать. Хозяин бара, тучный мужчина характерной испанской внешности, хотя больше походил на цыганского барона, лет на десять старше хозяина пикапа, был в своём кабинете. Дождавшись, пока братья радостно наобнимаются и когда наконец меня представят, я сказал:
– Приятно познакомиться. Ваш брат сообщил мне, что вы сможете мне помочь, если я в ответ помогу с вашим делом.
– Ты ему сказал? – спросил старший у братца. Говорил он на французском, но я всё понял по интонации.
– В общих чертах, – пожал тот плечами, явно для меня говоря на испанском. – Парень вроде не промах, наёмник, стрелять умеет, оружие есть. Долю с ограбления ему не нужно. Просит помочь найти хорошие документы, можно поддельные, обменять деньги бошей и незаметно отправить его к лимонникам. За это обещал помочь с банком. Он попросил покатать его у банка, я это сделал, показал всё.
– Ты идиот, теперь он всё знает, – простонал брат.
На что младший лишь пожал плечами.
– Лошары, – только и вздохнул я. – Интересно, вы сами-то понимаете, куда хотите влезть? Банк находится в старом городе с узкими улочками. Там есть только три возможности отхода. О, на одной из улиц находится комиссариат, значит, отхода только два. Перекрыть их можно в момент, и вас запрут там. Не удивлюсь, если вы спланировали подъехать на машине, ворваться внутрь, стреляя в потолок, напугать там всех, выгрести деньги из сейфа, сесть в машину и уехать. План был бы идеальным, если бы были учтены все нюансы. Не дадут вам уехать. Да, у вас есть друзья среди криминала?
– Ну, есть, – набычился владелец бара.
– И что они сказали по поводу вашего плана?
– Посмеялись.
– Умные люди.
– И всё равно будет так, как я сказал. Мне нужно, чтобы было много шума вокруг этого банка.
– Мне не нравится план. Он самоубийственный, не думаю, что буду в нём участвовать. Я вот что предлагаю: вы мне помогаете выйти на нужных дельцов, которые смогут достать документы и добраться до Англии, а я плачу вам процент.
– Нет, ты слишком много знаешь, – покачал головой старший и резко взмахнул рукой. Видимо, он считал, что незаметно достал нож, но это было не так.
Я спокойно, как на тренировке, перехватил его и переправил замах так, что он сам всадил себе нож в живот. А младшего вырубил ребром ладони по шее, хотя тот и стоял в шоковом состоянии. Лошары они и есть лошары. Присев рядом с телом толстяка, я сказал:
– Не стоит недооценивать противника. Пусть я вас слегка переоценил, но, как видишь, удача на моей стороне. А теперь скажи мне, что не даст мне добить тебя. А ведь у тебя ещё есть шанс спастись. Причём немалый.
– Я заплачу, – прохрипел тот.
– Что за идея с банком? Только не надо мне врать, что счета заморозили или арестовали, эта история для идиотов.
– Дочку не дал банкир… мне. Банк во время ограбления сожгут…
– Ты же вроде женат? – удивился я, припоминая, о чём трепался его брат.
– Прогоню.
– Мотивы понятно. Получил отказ, разобиделся и решил поквитаться, ударив по самому больному месту с шумом и стрельбой. Ты ещё больше идиот, чем я думал. Ладно, время тянуть не будем, у тебя его крайне мало. Так что ты мне можешь предложить?
– У меня… есть документы, – в два приёма сказал испанец. – Я их скупаю и продаю Сопротивлению. В сейфе, ключ у меня на… шее.
Я снял с шеи толстяка ключ – бечёвка была неприятно засаленной и влажной, дурно пахнущей потом, – открыл сейф и достал содержимое: деньги и шкатулку. Открыл её.
– Ого, откуда столько? – поинтересовался я, перебирая документы, которых было с два десятка и три из них – иностранные.
Хозяин бара не ответил, решив, видимо, что вопрос глупый. Как ещё добывают документы? Ну да, вопрос был лишний. Он лишь простонал:
– Доктора.
– Ну да.
Подойдя, я носком ботинка сильно ударил его в висок. Удар если и не смертельный, то очнуться сам он теперь вряд ли сможет, раньше кровью истечёт. Такой же удар я повторил на братце, судя по хрусту, этому висок проломил. Жалости не было, мало того что в сомнительное дельце втянуть хотели, так, с ходу раскрыв все карты, дали понять, что выхода из дела у меня не будет.
А документы интересные были, и под мой возраст подходили пять французских и один из иностранных. По иронии судьбы, последний был польским, выдан ещё до того, как немцы захватили Польшу. Да, парень был из города, который сейчас находился под немцами. А у меня были уже мои фото, сделанные за день до отъезда сюда, где я уже перекрасился в брюнета. Я достал их и на двух документах, срезав фото бывших владельцев, приклеил свои. Получилось неплохо. Клей у меня был свой, как раз для такого момента всё и заготовил заранее. С остальными документами потом поработаю, а эти сейчас нужны.
Все документы я убрал в саквояж, лишь один паспорт положил в нагрудный карман пиджака, ну вот и у меня документы появились. Франки, около трёх тысяч, и чуть меньше оккупационных марок я также убрал в саквояж. Я запер снаружи дверь кабинета, прихватив ключи, спустился к пикапу и покатил из города. И тут мне повезло, по трассе шла колонна военных грузовиков, к которой я и пристроился, направляясь в сторону Гавра. Надеюсь, там на побережье я смогу найти тех, кто мне поможет. Главное – доехать.
Проехал я всего километров сто, остановился в придорожном кафе с номерами, решив в нём поужинать и заночевать. После очередной тренировки в стихиях я на водительское удостоверение испанца тоже приклеил свою фотографию, да и вообще поработал над документами, чтобы было непонятно, что они фальшивые.
А утром ко мне в номер постучались. Открыв, я напрягся: рядом с дородной хозяйкой заведения стоял немецкий солдат. Он что-то спросил на французском, причём было видно, что язык давался ему тяжело, и вряд ли коренной житель этой страны смог бы что-нибудь понять из его речи. Посмотрев на хозяйку, я спросил у той по-немецки:
– Что этому солдату нужно?
– О, вы говорите по-немецки? – удивился тот. – А мне сказали, вы испанец.
– Хозяйка не знает испанского, но немецкий немного знает.
– Хорошо, это очень хорошо. Вы сказали хозяйке, что едете в Гавр, это так?
– Ну да, отдыхать еду к родственникам.
– Отлично. Я бы попросил вас отвезти туда нашего офицера, лейтенанта Шульца. У него там служебные дела.
– Я тороплюсь, и если он поможет ускорить прохождение постов, то нет проблем.
– Отлично. Герр лейтенант тоже торопится в Гавр. Он ожидает внизу в кафе.
Сообразив, что поесть мне не дадут, немцы спешат, я посмотрел на хозяйку и попросил:
– Если можно, завтрак с собой. – И сказал солдату: – Через пять минут я буду готов.
Тот кивнул и направился вниз, а я постарался припомнить, что означает его нашивка. Какой это род войск? Тут вроде вблизи крупных населённых пунктов нет, так откуда эти немцы взялись? Надеюсь, у офицера мне удастся это узнать.
Я умылся и, собравшись, спустился к пикапу, убрал вещи в кузов, где уже стоял чемоданчик лейтенанта, принял у хозяйки бумажный свёрток с едой и бутылку лимонада, и мы с немцем покатили к Гавру. Я не без интереса искоса стал изучать этого лейтенанта: он был худ, высок, лицо породистое, слегка вытянутое, лошадиного типа, чёлку носил, как у Гитлера, не уставную, но форма сидела ладно, из оружия – только пистолет. Не знаю, по каким делам он ехал, но ни планшетки, ничего подобного при нём не было. Но хозяйка, с которой я успел перекинуться парой слов, сообщила, что рядом находится железнодорожный мост и этот лейтенант служит в его охране. И солдат был из охранной дивизии, вот я и вспомнил, где видел эти нашивки. Оказывается, так как железная дорога проходила в двух километрах от гостиницы, то немецкие офицеры договорились с хозяйкой: звонят ей и сообщают, если кому-то из них куда нужно, ища попутчиков. Была заявка на Гавр, и попался я. Не знаю, повезло или нет, но я посчитал это удачей. А вот на хозяйку злился: знала, что меня утром поднимут сразу в дорогу, могла бы раньше разбудить, ввести в курс дела и покормить. Коз-за.
А дорога на самом деле оказалась замечательной. Мы добрались до Гавра за четыре часа. Останавливали нас трижды, но из-за присутствия офицера досмотр был поверхностный. В кузов даже не заглядывали, проверяли у меня документы на машину и отпускали дальше. В начале пути я на ходу позавтракал, в дороге мы ещё остановились поесть в таком же придорожном кафе и вот вскоре увидели синюю полоску вдали, воды пролива, и окраины города. Бак машины был почти пустой, по пути всего три бензоколонки встретилось, и в двух не было бензина, а на третьей такая очередь, что мы проехали мимо, но, к счастью, хватило. Высадив лейтенанта у здания комендатуры – пришлось подвезти, оккупант хренов, слова ему поперёк не скажи, рот открывать только по делу, – я стал искать гостиницу. В душ хочу. Жарко, пропотел весь, несмотря на открытые окна. Девчонку бы ещё, так совсем хорошо. Надеюсь, тут есть бордели? У немцев вроде были. Вообще я был очень доволен, не только попутчика для прикрытия имел, так в пути прямо на ходу ещё поработал со стихиями и помедитировал. Немец ничего и не заметил. Может, поэтому я ему жизнь оставил?
Гостиницу удалось найти без проблем, их тут немало было. Я заселился в номер по французским документам, так как на них была отметка, что их владелец мог покидать город, в котором проживал, по служебным или личным надобностям. Но пока не до душа. Спустившись, я подальше отогнал пикап, в район порта, не очень безопасный, судя по виду, и оставил там машину с ключами зажигания в замке. Не думаю, что она долго простоит, а я избавлюсь от улики. Вернувшись в гостиницу, не забывая проверяться – город, считай, в прифронтовой полосе, солдат немало, – я попросил принести мне в номер свежую прессу, желательно на немецком. И после душа, устроившись на кровати, я с интересом принялся изучать, что пишут немцы о событиях последних дней. И да, портье намекнул мне на особые услуги, и я, сообразив, о чём он, согласился, хочу француженку. Не рыжую. К вечеру должна быть…
Обманули, скоты. Нет, девушка была и отработала отлично, вот только когда утром прощались, она случайно проговорилась: полячкой оказалась. Такой облом, а на французском очень неплохо лопотала. Правда, я его не знаю, и если она в курсе об этом, а портье мог ей сказать, то могла говорить что угодно, я всё принял бы за французский. Но когда девица зацепилась юбкой и надорвала её, воскликнув: «Пся крев!», я всё и понял. Вот мошенники. Махнув рукой, отпуская девицу, я прошёл к окну и стал изучать движение по улице, размышляя.
Документы у меня были в порядке, однако так как город закрытый, как я уже сказал, прифронтовой, то я мог задержаться тут не более чем на трое суток, портье об этом сразу предупредил. То есть за оставшиеся двое суток мне необходимо найти нужных людей и перебраться в Англию, а если не выйдет, то покинуть город и возвращаться обратно. И вот что я надумал. Если даже контрабандистов здесь нет, хотя я в этом сомневаюсь, то рыбаки-то остались, и пусть они недалеко уходят, договориться с капитаном рыболовного судна можно, чтобы меня доставили поближе к берегу Британии, после чего я пересяду в лодку и уже пойду своим ходом. Это главный план. Запасной: ночью украсть лодку и самостоятельно добираться до англичан. Пока других планов у меня нет, но хоть это.
Одевшись, я позавтракал в небольшом кафе и прогулялся до ближайших магазинчиков: нужно найти карту, посмотреть, сколько до берега бриттов плыть. А то ведь я ехал к побережью, а не именно к Гавру, ну а когда хозяйка гостиницы слила меня немцам, пришлось именно в Гавр двигаться. Найти нужный магазин удалось без проблем. Я оплатил карту оккупационными марками – а я только ими тут расплачивался, нужно растратить эти деньги, которые особо больше нигде не в ходу, – и осмотрел местные проливы.
– Вот чёрт, – пробормотал я.
Оказалось, мне нужно было ехать в Кале, именно там расстояние между побережьями меньше всего, а от Гавра добираться до Англии очень долго. Да, я этого не знал, эта информация в прошлом для меня была неинтересна, и вот теперь знаю. Думать надо.
Сунув карту под мышку, я направился в сторону порта. Бродя между лабазами и морщась от резких криков чаек и вони рыбы – здесь к рыбачьим судам подгоняли грузовики и наполняли их рыбой, некоторые машины принадлежали немцам, – я мысленно пытался решить проблему, как мне общаться с французскими моряками? На немецком точно не стоит, не договоримся, на английском – сомнительно, могу вызвать подозрения, французского я не знал, остаётся испанский. Это ещё не всё: у рыбаков так всё пропахло рыбой, что, если даже всё получится и я окажусь на берегу Великобритании, то меня быстро вычислят по запаху, который пропитает меня всего, включая одежду, о багаже уж и не говорю. Специфика работы.
Пару раз меня остановил патруль, но документы на француза, по которым я зарегистрировался в гостинице, были в порядке. И да, я прошёлся там, где вчера бросил машину, естественно, её там уже не было. Или местные угнали, или немцы забрали, решив, что она бесхозная.
Некоторые суда и лодки в порту стояли в ожидании разгрузки, разгрузившиеся отходили, вставали на якорь или приставали к длинным причалам, где проводилась работа по обслуживанию судов, отмывали их. Я ходил и присматривался к людям, капитанам судов, к членам команд, меня интересовали те, о которых можно уверенно сказать – прохиндеи. Конечно, с ними нужно держать ухо востро, однако именно среди них, с большей вероятностью, я и найду тех, кто мне сможет помочь. Такие любят зарабатывать свою копеечку, лишнюю, и уговорить их на левый заработок, думаю, не сложно. Найти прохиндеев среди команды вряд ли реально, тут как капитан скажет, так и будет, а вот поискать такого капитана как раз стоит. Именно этим я и занимался. И ведь нашёл, причём две кандидатуры подходили под этот тип людей. Ну, к первому соваться я не стал, слишком компанейски он общался с немецким интендантом, пока рыба из трюмов его судна заливалась по бочкам. А вот второй прогуливался по пристани у борта своего уже разгрузившегося судна, на палубе которого троица матросов активно работала швабрами. Надеюсь, судно его в порядке, а то мало ли какое повреждение получить успело.
Подойдя, я обратился к нему на испанском, таким светским спокойным голосом. Однако тот, обернувшись, спросил что-то на французском. В общем, мы друг друга не понимали. Тогда я поинтересовался на английском, не знает ли он этого языка, и тут промах. Осторожная попытка обратиться к нему на немецком – и есть, он меня понимал, хотя и говорил на немецком ужасно. Естественно, сообщать о том, что я собираюсь в Англию, а точнее, хочу по-тихому добраться до её берегов, говорить этому бородатому крепкому мужичку я не собирался. Рано ещё. Мы прошли к нему в каюту, и я стал петь о своём желании поохотиться на акул подальше от берега. Тот с сомнением на меня посмотрел и прямо спросил:
– Месье, не хотите ли вы в Англию сбежать?
Я замер на несколько секунд, после чего с некоторой осторожностью спросил:
– И что, если так?
– Это дорого стоит.
– Но возможно?
Мы оба прощупывали друг друга, ну а когда я всё же подтвердил, что мне нужно именно в Англию, капитан покивал и сообщил, мол, сам он этим не занимается, но его кузен зарабатывает такой перевозкой, причём у него есть свой человек в таможне с той стороны, который ставит отметку о прибытии в Англию, и можно будет пользоваться своими документами уверенно. Без отметки быстро доставят в полицейский участок, а там всякое может случиться. Война есть война. У кузена не было карт проходов через минные поля, да и, честно говоря, не особо карты и нужны, его лоханка способна над ними пройти, что и делает, он высаживает пассажиров на пустом берегу. Там таможенник и ждёт, получает деньги, ставит отметки, а дальше крутись как хочешь. Мой вариант.
Капитан потребовал за свои посреднические слуги аж пятьдесят франков, но я был согласен. Он отправил одного из матросов за кузеном, который водил лодку раз в неделю, но когда следующий выход, капитан не знал, нужно уточнить. Я же поинтересовался, не мог бы он обменять немецкие марки на английские фунты или американские доллары. Оказалось, мог. Правда, у него нашлось всего пятьсот семьдесят фунтов стерлингов банкнотами и ещё монетами, всё отдал, и сто тридцать шесть американских долларов. Я поначалу подивился, отчего он их на судне держит, а потом понял: мало ли что, и придётся бежать, тогда такой НЗ может пригодиться.
Когда пришёл кузен, договориться о перевозке труда не составило, он знал английский. Я обговорил, что буду один с двумя единицами багажа, оплата на месте доставки. Причём, сообщив, что у меня есть французские паспорта, предложил их в качестве части оплаты, и кузен, подумав, легко согласился, видимо, документы ему для чего-то нужны. Вопросов по ним он не задавал.
Ближайшие три ночи в пролёте, а вот на четвёртую его судно отходит. Он описал, где его человек будет меня ждать, и более того, мы договорились, что он поможет незаметно для патрулей добраться до судна. Кстати, покидать город не требовалось, судно этого контрабандиста-перевозчика находилось тут же, в порту, под видом рыболовного баркаса. И да, кузен готов обменять оставшиеся марки, франки и оккупационные марки на английские фунты, понятно, что по грабительскому курсу, но меня и это устроило. Так и договорились.
Когда лодка приткнулась к берегу, я продолжал настороженно осматриваться. Вроде как это уже Англия, но мне откуда знать? Может, покрутили и обратно во Францию вернулись? Так что ладонь крепко сжимала рукоятку вальтера. А вообще эти четыре дня прошли на удивление спокойно. Я прожил два оставшихся дня по первым документам, потом переехал в другую гостиницу и заселился там совсем под другим именем, дожидаясь нужной ночи. Ещё днём я покинул гостиницу, за мной приехал грузовичок, в кузове которого я переоделся в матросскую робу, мой багаж сунули в грубые мешки, пропахшие рыбой, и мы доехали до судна. Я прошёл на борт, вещи мои подняли, и через два часа вместе с группой рыболовных судов мы отчалили и направились в море на вечернюю ловлю. Только наше судно с покровом темноты пошло дальше. К отплытию я подготовился: купил бачок, залив его свежей водой, и продовольствия на три дня. Не зря, кормили на борту не очень хорошо, и почти два десятка пассажиров если и не маялись животами, то были близко к тому. А я своим питался.
Спрыгнув на песок, я принял свои вещи, помог сойти другим пассажирам. Лодка отправилась за второй группой пассажиров, а мы направились к скалам, где нас встретил тот самый человек контрабандиста. Двадцать фунтов стерлингов за отметку в польском паспорте, конечно, много, но я отдал и направился в путь. Тут неподалёку была дорога, ведущая в городок Богнор. В общем, я в Англии, и пора отделаться от других пассажиров, которые плотной группой тоже выходили на дорогу, и добраться до Лондона. А дальше уже начнётся моя основная работа. Оружие, разобранное, в чемоданах, патронов хватает, денег тоже. Нормально. А то, что я отделился от толпы прибывших и ушёл в темноту, оказалось верным решением. Неожиданно с трёх сторон вспыхнули огни фонариков, и я упал на песок, стараясь отползти подальше. Нас здесь ждали.
То, что всё заранее спланировано, было ясно. Думаю, и капитан баркаса в курсе, и его прикормленный таможенник. Почему я так решил? А они и не пытались бежать, стояли и курили, значит, участвовали в этом. Да и английская контрразведка такую дыру для заброски разведки оставить не могла, контролировала её. Скорее всего, будет досмотр, всех подозрительных – с собой, остальных наверняка отпустят. Что капитан баркаса знал обо мне? Только то, что я с двумя единицами багажа. Уйти с пляжа я не могу, поэтому, метнувшись к ближайшим скалам, быстро достал из карманов всё ценное, деньги, оружие и убрал в оружейный чемодан, достав из него саквояж и оставив при себе лишь пятьдесят фунтов, а чемодан спрятал в скалах, присыпав песком. Пока первую группу осматривали, я со вторым чемоданом и саквояжем присоединился ко второй, которая только что сошла с лодки. У меня в руках две единицы багажа? Значит, всё в порядке, не придраться.
Кто-то из пассажиров, бежавших из Франции, радовался, кто-то плакал от счастья, что всё позади, дети голосили, а кто-то спокойно воспринимал досмотр. Так же спокойно и я его воспринял, меня опросили, записали данные и отпустили. Солдаты забрали с собой всего двоих и укатили на грузовиках. Про нас и не вспомнили, надо – пешком дойдёте. Лично я, в отличие от других пассажиров, как раз не против был. Отойдя километра на два по трассе от берега, где и произошла высадка, я спрятал вещи, в которых ничего предосудительного не нашли, и втихую вернулся. Пляж пустой, вот-вот рассветёт, и я заторопился. Нашёл свой чемодан и с ним вернулся обратно. Убрал саквояж, и с двумя чемоданами стал догонять других пассажиров судна контрабандиста. Раннее утро, дорога пуста, пару раз проезжали патрули, но на нас они не обратили внимания, видимо, их предупредили о нас. Вот тут уже видно, что война идёт. Много разрушенного бомбёжкой, в Гавре такого не было, там налёты изредка бывали, как я слышал, и за то время, что я там жил, ни разу не случились.
В Богнор мы пришли в восемь утра. Найдя автобусную станцию, откуда в Лондон через два часа отправится автобус, я без проблем уехал. Кроме меня, пассажиров с баркаса, таких же беглецов из Франции, не было, остальные, видимо, местные. Дорога не запомнилась, я все эти несколько часов езды проспал, но на автовокзале ждал патруль, проверял документы. У меня проблем с ними не было, мельком осмотрели и отпустили, и я отправился искать квартирку с отдельным входом. Лондон был изрядно затянут дымами, после того, как был убит Гитлер, люфтваффе буквально сметало английские города, проводя постоянную ночную бомбардировку, так что разрушений в столице было преизрядно. Поэтому я выбрал квартиру на окраине. И пусть стёкла в окнах в ней были выбиты взрывной волной и проёмы заколочены досками, но жить можно. Оплатил я две недели с едой.
Мне удалось устроиться в гражданское общество самообороны, а если проще, в пожарные. Людей не хватало, брали всех, включая женщин и подростков, даже граждан другой страны. Старший команды, в которую я вошёл, сообщил время дежурств и где встречаемся, и после этого я стал осваиваться в столице. Уже через три дня мне всё стало ясно. Ни правительства, ни банкиров в городе не было, один простой люд. Ну да, конечно, надо им под бомбы голову подставлять. Довели ситуацию до войны, а как бомбы посыпались, спрятали голову в песок, страусы, а простой народ из-за них страдает.
Также мне удалось узнать, что авторитет и слава у Черчилля была абсолютной, и по британцам его убийство, думаю, ударит не меньше, чем по немцам ликвидация Гитлера. И я решил, что пора покинуть Лондон. Сообщил старшему пожарной команды нашего района, мол, перебираюсь в другой город, он воспринял это нормально, многие бежали из Лондона, который засыпали бомбами, и, собрав вещи, перебрался в один небольшой городок. Тут у старушки мне удалось за триста семьдесят фунтов стерлингов приобрести лёгкий мотоцикл с люлькой. Старенький, но живой. Запас бензина у неё был приличный, её сын, коему ранее и принадлежал мотоцикл, аж две бочки до войны успел припрятать, пока под бомбами не погиб. Бензин я тоже выкупил и арендовал гараж на пару месяцев. Теперь я стал мобильным и воспользовался этим. Черчилль любил ездить по местам, где были особо сильные бомбёжки и потери, и проводить митинги, поднимая свой рейтинг. Именно в такой момент я и решил его перехватить.
Узнать, куда он едет очередной раз, удалось быстро, обогнать кортеж и подготовиться – тоже, и когда Черчилль поднялся в кузов грузовой машины, на импровизированную трибуну, то даже слова не успел сказать, как получил пулю в лоб. Сняв оптику, карабин я оставил на месте, подложив под него записку: «Жизнь – это очередь за смертью, но некоторые лезут без очереди. Адольф Гитлер». Подпись была обязательной. А от себя приписал: «Кровь за кровь». Естественно, всё на немецком языке. После этого я на мотоцикле удачно пристроился к колонне бронетехники и скрылся, и, пока посты не получили приказ задерживать всех, я успел уйти за зону поиска.