У меня в мыслях было подойти к лодке с каракки и осмотреть её, но её ещё при свете дня унесло за пределы видимости, так что искать в темноте я не стал, и направился по своему маршруту. Отошёл подальше от полузатопленного судна, да и от берега удалился, спустил парус и, положив судно в дрейф, заперся в каюте, завалившись спать. Проснулся от качки и скрипа такелажа, волны, бившиеся о борт, добавляли какофонии в общий шум. Тряхнув головой, прогоняя сонную одурь, я аккуратно открыл дверь и, держа револьвер наготове, выглянул. Пусто. Погода заметно испортилась, но вокруг никого. Выбравшись наружу, это я немного подстраховался, мало ли кто мог подойти к баркасу, осмотрелся. Воды вокруг были пустынны, лишь с одной стороны едва виднелась возвышенность берега. Первым делом сходив за борт по нужде и ополоснувшись, я поставил парус, и судно, подгоняемое свежим ветром, как норовистый бычок, рвануло вперёд. Жуя окаменевший кусок вяленого мяса с размоченным сухарём, я, с заметным креном, так как ветер был боковой, направил баркас к берегу. Возвышенность знакомая, позавчера днём я здесь проходил, видел её уже, не так далеко на меня на берегу крестьяне и напали. Горизонт был чист: или баркас снесло, или каракка затонула. Беспокоило сильное волнение, которое ещё не перешло в шторм, так что хотелось найти нормальную бухту и переждать возможную непогоду в укрытии. Поглядывая назад, на буксируемую лодку, я накинул ремень на рукоятку румпеля и стал подтягивать лодку к правому борту. Ну да, так и есть, нахватала воды, нужно вычерпывать, а то потеряю её. Спустив парус и положив баркас в дрейф, спустился в лодку и довольно быстро вычерпал всю воду. Пополнил запасы пресной воды и еды в ней, поменял канат, а то этот лохматиться начал, как бы не порвался, и снова поднял парус. Через час подошёл к берегу и двинул вдоль него. К сожалению, в Ла-Манш не войти – ветер встречный, я при таком галсами не хожу, сил много тратится, а жду попутного ветра. Когда встретилась знакомая, защищённая высокими берегами бухточка, свернул к ней. Я её ещё в прошлый раз приметил, но заходить не стал, была середина дня, идти и идти под парусом можно было, но отметку в памяти сделал, и пригодилось-таки. Подойдя ближе к берегу, я кинул якорь и, свернув парус на рее и принайтовив его, чтобы ветром не трепетало, занялся трофеями, а то большая их часть свалена где попало. Первым делом – пушка на носу, проверил, как её удерживают верёвки, осмотрел, надо сказать, хреновый лафет и стал её чистить. Потом почистил своё огнестрельное оружие, кулеврины чистить не требовалось, они не стреляли, в смазке были. А потом на берегу сварганил обед, наконец горячей похлёбки поел. И снова взялся за трофеи. Была даже утварь и посуда с судового камбуза каракки. Брал не всё, чистое и новое на вид. Чайник теперь есть, котелков пара штук, пополнил, так сказать, запасы утраченных. Из каюты капитана прихватил серебряный сервиз, видимо, тот использовался для угощения дорогих пассажиров, есть следы применения. Сервиз был на шесть персон, кубки, три вида тарелок разных размеров и глубины, поднос, небольшой чайник, что-то вроде салатницы. Ещё двузубые вилки и ложки. Странный набор, но, похоже, он был полным. В отдельном сундучке хранился, причём явно сделанном для этого сервиза и наверняка продававшемся с ним. В бухте я простоял аж три дня. С непогодой я угадал, был серьёзный шторм, и всё это время я провёл на борту баркаса, приглядывая за ним и за лодкой. Когда шторм стих и небо прояснилось, выяснилось, что лодка всё же затонула, и резко натянутый канат кренил нагруженный баркас. К счастью, мне хватало сил поднять её на поверхность. Когда показался нос, я ухватился за него и, подтянув ещё немного, привязал к лодке длинный канат. Потом с канатом вплавь добрался до берега и просто вытащил лодку на песок, где слил воду, последнее черпаком убрал, и вернулся уже на ней. И снова я занимался трофеями. Все трофейные запасы свинца пустил на картечь для пушки. Более того, сделав деревянные формочки, отлил нормальные свинцовые ядра для кулеврин, по два десятка на каждую, а также запас картечи. Картечь для кулеврин имела куда меньший размер, чем для пушки, я их в разных бочонках хранить стал. Для тех же кулеврин вырезал в бортах отверстия-держатели, чтобы их можно было ставить и использовать, всё же стрелять с рук я бы из них не рискнул, в одиночку едва удерживал на руках, тяжёлые заразы, и отдача точно собьёт меня с ног. Также занялся лафетом, так как взял запас материала с каракки, и сделал его вроде того, что у меня раньше был. Теперь осталось установить кремнёвые замки на пушке, кулевринах и некоторых ружьях. Большая часть была подготовлена к продаже, но шесть ружей я отложил, переделаю приклады, а то вместо нормальных хрень какая-то, ну и замки сделаю, убрав фитили. Эти ружья имели одну особенность, что мне понравилась. Они были новыми, но главное – имели широкое дуло, как у воронок. Это чтобы на качающейся палубе или в седле коня засыпать порох и свинцовую дробь. Хорошее оружие неплохой выделки, так что оставлю их себе на случай контрабордажа. Неплохо иметь отличную огневую мощь, противник в этом случае смертельно удивится. Холодное оружие тоже всё перебрал, себе отложил два кинжала, четыре сабли, палаш и ятаган, очень неплохие кузнецы их делали, остальное приготовил к продаже. Отмыл, почистил и смазал. Одежду перебрал, даже ходил в одной целый день, привыкая к ней, тоже надо уметь носить. И вот, приготовив горячий завтрак на берегу, чтобы также и на обед хватило, его я проведу в открытом море, поел и, подняв якорь, покинул бухту. Моё путешествие, которое вдруг порадовало отличными трофеями, продолжалось. Ветер был попутный, иначе из бухты и выходить не стал, и он позволил мне, войдя в Ла-Манш, направиться к берегам Англии. На второй день показались берега Британии, но мне нужно было русло Темзы: направлялся я в столицу Англии. Рыбаков хватало, да и судовождение в этих местах было куда активнее, чем у берегов Франции или той же Португалии. Ко мне никто не проявлял интерес, что меня полностью устраивало. Наконец показалась Темза, проверка навигационным инструментом и расчёты показали, что я не ошибся. Я свернул к берегу и уже к вечеру подходил к отдельному деревянному пирсу, где скучал какой-то шаромыжник в обносках. Оказалось, пирс частный и за стоянку надо платить. Уплатил пока за три дня и, покосившись на шедшего к пирсу энергичным шагом в сопровождении слуги местного чиновника, который собирал налог, осмотрел окраины города, задумчиво протянув: – Да это даже не задворки цивилизации, это хуже. Надеюсь, в центре города ситуация получше, кажется, там дальше виднеются даже каменные дома. От созерцания лачуг бедноты и покосившихся портовых складов – только два из них выделялись новой постройкой – меня отвлёк подошедший чиновник. Уточнив, собираюсь ли я что продавать, и получив утвердительный ответ, назначил размер подати и выдал кожаную бирку с вычерканным рисунком. Эту бирку требовалось сдать перед уходом. Это налог на торговлю. Я кликнул шаромыжника и, кинув ему мелкую медную монету, приказал привести торговца, который занимается скупкой не определённого товара, а всего, что придётся, то есть торговца-перекупщика. Шаромыжник мало того что собирал плату за использование хозяйской пристани, так ещё и оказывал услуги по охране, за охрану моего баркаса и лодки я ему уплатил, пусть сторожит. Правда, вид его не вызвал доверия, глаза слишком бегали, однако надолго покидать баркас я не собирался, а чуть позже переберусь куда-нибудь на другое место. О, обязательно нужно купить шатёр взамен утраченного, спать в нём куда лучше и теплее, чем на борту даже утеплённого судна. Вернулся шаромыжник с упитанным мужчиной в хорошем костюме и в тёплом плаще. Мне немедленно захотелось стянуть его и надеть на себя. Ветер пронизывал до костей. У испанцев тоже были плащи, но ни одного целого добыть не удалось, все испорчены в сражении. Торговец внимательным и опытным взглядом осмотрел мой баркас. Отметины от картечи, как и чиновник, он приметил сразу, однако, прежде чем начать осмотр товара, спросил, имею ли я разрешение на торговлю. После того как я предъявил бирку, успокоился и, повеселев, приступил к торговле. Взял он всё, что я выставил на продажу. Я продал на четверть цены меньше, но зато не был занят проблемами с продажами. Этому же торговцу я заказал два плаща по размеру, и тот, пока шла разгрузка и погрузка на его повозку, действительно через одного из своих приехавших с повозкой слуг доставил заказ. Хорошие плащи, с подбоем, ветер не пропускают. Я сразу же надел один. После того как торговец отъехал, я занялся перекладкой своих вещей: как груз сняли, появился заметный дифферент на нос. Пушка влияла. Кстати, на чехол, который бесформенной кучей прикрывал её, торговец тоже поглядывал с интересом. Даже предложил купить, но я отказался. Закончив с делами, подозвал местного мальчишку-побирушку и отправил его в ближайший трактир с заказом доставить горячий обед. Тот проделал работу хорошо и получил за это плату – кусок пирога. Вечерело, и я, приведя палубу в порядок, заперся у себя в каюте и спокойно уснул. Ночью вроде был вскрик. Однако осмотр ничего не показал, а утром, посмотрев с понимающей усмешкой на прихрамывающего шаромыжника, стал убирать колючки с палубы, парочки не было, да и следы крови на палубе говорили кое о чём. Помыв её, снова заказал горячей еды, угостив мальчишку-посыльного. Пригласив его друзей, местных мальчишек, стал их расспрашивать. Те знали многое, где находятся корабелы тоже, так что, отойдя от пристани, я направился вверх по реке. Кораблестроители располагались чуть выше. Больших кораблей тут не строят, но суда вроде моего баркаса им вполне по силам. К двум причалам подходил, рядом с которыми были сходни и на брёвнах стояли каркасы будущих баркасов, однако договориться не смог: много работы, заняты. В третьем случае посоветовали двигать дальше, мол, там у соседней деревушки как раз заканчивают постройку очередного судна, спускать на воду готовятся, могут и взять мой заказ, хотя их у корабелов было на год вперёд. Однако у меня ремонт, быстрее сделать можно. Подсказка помогла, нашёл стапель и старшего корабела, тот выслушал мою просьбу, внимательно изучил баркас и, что-то подсчитав в уме, глядя на хмурое небо, кивнул: – Через три дня возьмёмся. Сделаем всё, что наговорил, хоть это и необычно, только материал сам закупать будешь. – Без проблем, – легко согласился я. – Главное, чтобы корпус был укреплён и швы не расходились во время тряски. – Делали уже подобное, знаем свою работу, – откликнулся тот. Вот дальше началась торговля, яростная, до хрипоты. Пришлось постараться, чтобы не казаться, что денег у меня куры не клюют, так что торговались за каждый пятак, пока не ударили по рукам. Мне удалось также договориться об аренде одного из сараев, не лодочного, лодочных я тут ещё не видел, видимо, не применяют их, так всё хранят, а сарай нужен для разных вещей с лодки, паруса и всего железа. В общем, ценное хранят. Наняв двух грузчиков из местных, я за сутки полностью освободил баркас от груза и моих личных вещей. Всё складировал в пустой сарай, запер на свой замок, трофей с каракки, он раньше на арсенале висел, а ключ был у капитана на поясе. После разгрузки, уплатив корабелам половину суммы за работу, забрался в свою лодку-долблёнку и, подняв парус, стал скользить вниз по течению, возвращаясь к Лондону. Нужно много что закупить, этим и займусь, и заказы размещу на местных предприятиях, если они ещё существуют. Спускался недолго, тут всего миль двадцать, дольше поднимался и работников искал для модернизации баркаса. Подойдя к знакомому пирсу, у меня тут ещё два дня оплачено, оставил лодку, велев шаромыжнику присмотреть за ней, и, положив ладонь на рукоятку правой шашки, энергично зашагал в город, туда, где, судя по дымам, располагались предприятия, так могли дымить только кузни или производственные печи. Чтобы не плутать и не терять время, отловил местного, из тех, что хорошо знают город, и за плату тот согласился поработать гидом. С ним я не прогадал, он действительно выводил к нужным спецам. Сначала к кузнецам, где я разместил заказ на медные листы, к сожалению, не прокатные, а кованые. Других не было, так хоть эти. Оплатил материал полностью и половину за работу. Количество листов указал с запасом. Потом прошёлся по оружейным мастерским, размещая заказы на детали для пушек и мушкетов. Мне нужны были кремнёвые замки для них. Чтобы оружейники не поняли, что я заказываю, разместил детали у разных спецов. Кремень купил на рынке. Я там бумагу покупал с чернилами и пером, рисовал на них детали для оружейников. Понятно, что потом придётся напильником поработать, доводя замки до идеала, но я этого ожидал, пусть хотя бы заготовки сделают. Под конец купил в одной из мастерских, что занимаются пошивом парусов по заказу, нормальный плотный шатёр из парусины, пропитанный неизвестным мне составом, внутри шатёр был оббит шерстяным полотном. Ветер фактически не продувал его. Мне понравился, он был не крупным, среднеразмерным, хотя для меня всё равно великоват, но к нему в комплекте я взял небольшой шатёр, малый. Летний, из лёгкой парусины, для одного – самое то и весит немного. С первым шатром в комплекте шли длинные прочные шесты, что его удерживали, тоже их взял, уже прикидывая, как сделать их складными. Вечерело, вернуться к деревне корабелов я не успел, поэтому, сняв номер в трактире, заночевал в нём. Покупки занесли в номер. Утром, позавтракав внизу и оставив покупки пока в номере, я продолжил ходить по городу, теперь гид мне не нужен, город был не таким и большим, и я уже освоился. Заказал крепления для шестов шатра, ну и остальное по мелочи, как для себя, так и для баркаса. К обеду наняв крупную лодку, на своей долблёнке я всё не увезу, вернулся к деревне. Баркас стоял наполовину вытащенный из воды со снятым такелажем, ожидая, когда до него дойдут руки, так что после разгрузки я поставил шатёр у арендованного сарая, груз внутри был цел, строжки не тронуты, и занялся приготовлением обеда. Около шатра сделал очаг и стал варить похлёбку. Столоваться в деревне я отказался. Сегодня отдыхаю, заказы пока всё равно не готовы. А завтра-послезавтра вернусь в город и заберу, после чего, пока баркас дожидается своей очереди, займусь модернизацией оружия. Ходовые испытания баркас прошёл хорошо, устойчив, правда, осел немного в воду, хотя был полностью разгружен, но это ещё ничего. Свою задумку с медными листами я исполнил. Мне не грузы возить и не товар, размеры трюмов не существенны. А о своей безопасности я старался заботиться. Бригадир корабелов, что также присутствовал на борту, с интересом наблюдал за моими манипуляциями, как я бегаю от румпеля и поднимаю паруса. Крутиться по Темзе было не сказать что удобно, мало того что не везде моё судно пройдёт, сесть на мель можно как нечего делать, да ещё судоходство тут было. Не скажу, что приличное, но было. А подмять под себя какую-нибудь лодочку с седоками не хотелось. Почти пять часов на проверку ушло, я даже вышел в открытое море. Там как раз приличное волнение было, такое испытание тоже нужно. Тут же выяснилось, что бригадир, может быть, корабел и знатный, но моряк никудышный. Если я только радовался, поглядывая по сторонам, то видел лишь его филейную часть, тот, перегнувшись через борт, травил не переставая. Чуть-чуть его отпустило, когда мы снова в Темзу вошли, и, наняв лодочника, ветер не попутный был, на буксире лодки пошли вверх по течению. Шесть гребцов вполне справлялись с этой работой. Тут такие буксировщики – обычное дело, торговые суда поднимают к Лондону, денежку зарабатывают. Кстати, даже по местным меркам у меня была если не лодка, то небольшое судно. Это для моего глаза у меня баркас как баркас, хоть и большой, а для местных жителей – просто крупное судно. За триста тонн суда считались гигантами. Бригада корабелов, что занималась моим баркасом, строила суда значительно меньше. Работа им была немного непривычной, да ещё тип постройки незнакомый, но работали охотно и с огоньком. Тем более, пока этот месяц судно находилось на стапеле в полуразобранном виде, я от них не отходил. Те могли закончить недели за три, но так как я часто вносил поправки, работа затягивалась. Однако за работу я щедро платил, так что особо роптаний не было, делали всё, что я сказал. Причём бригадир – а он, по местным меркам, инженер-кораблестроитель, хотя никаких знаний не имел, опыт получил, начав работать мальчишкой на верфи, своим умом поднялся – сразу принял меня за своего, корабела, и чем дальше модернизировался баркас, тем больше он убеждался в моей правоте и относился ко мне со всё большим уважением. Ну а когда баркас прошёл ходовые испытания, всё на месте, даже волнами, что били в борта, медные пластины не содрали, как тот пытался предречь, покрашенные в цвет дерева, я вообще вознёсся для него на небывалую высоту в качестве кораблестроителя. Для местного времени многое из того, что я применял, действительно было новаторским. Кстати, открытую палубу в районе мачты, а она у меня теперь усиленная, застелили, так что палуба у меня теперь была сплошная с люками, что вели внутрь судна. Кормовых надстроек не было, ровненькая. Что раньше мне не нравилось, отсутствие бушприта и носового паруса, которые заметно увеличивали манёвренность судна. А теперь бушприт у меня был, такелаж немного изменён, но главное – манёвренность повысилась, в чём я убедился, ещё идя по Темзе, а на водах пролива только закрепил это своё убеждение. Когда баркас подошёл к пристани, бригадир тут же покинул судно. Целовать землю от счастья тот не стал, но лицо счастливым от возвращения у него было, это заметно невооружённым глазом. Задерживаться в Англии не хотелось, местные порядки мне не понравились, да и то, как тут живут местные, тоже. Думаю, причина, что я не подхватил местную болячку, которая вокруг летает, в том, что мылся каждый день, часто сам омываясь, и содержал себя и одежду в чистоте, как в принципе и место своего проживания, шатёр. Даже то, что готовил для себя сам, могло сказаться, а вот в Лондон я не ходок больше. Тем более всё, что надо купить, купил, и занимался модернизацией своего судна, когда из Лондона донеслась курьером паническая весть – начался мор. Жуть. Я после этого быстренько помылся, с мылом у меня проблем не было, купил жидкое ещё в Индии. А местные ничего, почесались, оставляя на коже грязные разводы, и выставили охрану на въездах. Так что когда потянулись жители, спасаясь, из столицы, их выпроваживали – зараза в деревне никому не нужна. Мол, идите дальше, там вас встретят и обогреют. Может быть. Раньше я думал, что сантиметр грязи – это не грязно, а два сантиметра само отпадёт, это такая шутка. Теперь при этих словах я не смеялся. Тут даже женщины, у которых якобы в подкорках вбито, что нужно держать тело в чистоте, ходили с таким амбре немытого тела, что меня постоянно тошнило. Я так и не смог привыкнуть к этому, даже во время ремонта судна старался быть с подветренной стороны, потому что воняли местные строители так, что глаза слезились. Да, я тут считался изнеженным юношей, несмотря на постоянные тренировки с саблями, но перебороть себя не смог. Общение с местными старался свести к минимуму и ничего без предварительной чистки из их рук не брал. Наше общение начиналось и заканчивалось только при работе над баркасом, больше с ними отношений я не поддерживал. Не то чтобы не хотел, нормальные люди, вонь едва терпел, а местные снюхались, видимо. Привыкли и не обращали внимания, вшей только ловили и давили. Гадость. Думаю, то, что мой арендованный склад и шатёр стояли немного в стороне, помогало, ничего не подхватил, да и тренировками занимался интенсивно, лишь деревенских мальчишек собирал. Я, конечно, приукрашиваю, сам видел, как бригадир в речке мылся, но за месяц в первый раз, так что, думаю, это было редкое исключение. Тем более его бригада раскачала и закинула туда. День рождения праздновали, тут оказывается, это тоже отмечали. Как бы то ни было, баркас испытания прошёл и, как договорились, прямо тут же, при всём честном народе я выплатил оставшуюся сумму бригадиру. Пересчёт показал верность оплаты, и корабелы подтвердили, что сделка завершена. Завтра я отплываю, задерживаться не хотелось. В России уже лёд должен пойти на реках, так что пока доберусь до Невы, наступит лето и можно ходить по рекам. Время терять не стал, это корабелы отдыхали, у них три дня выходных, что старший дал, а потом они начнут постройку очередного судна, заказчик тут уже не раз бывал, напоминал о себе и о заказе. Вот я и решил, пока есть время, заняться погрузкой. Нанял тех же парней, сыновей мастеров с местной верфи, и постепенно трюм судна был частично загружен. Обе кулеврины и ружья – на корму, у меня там арсенал был, моя каюта находилась в носовой части, уже отделана и подготовлена. Только личные вещи занёс и по местам разложил. Хорошая каюта, однако и у неё минусы были, например, отсутствие окон. Тут или светильником пользоваться, или дверь открытой держать. Кстати, насчёт двери и модернизации судна. Я всё же немного слукавил, или, вернее, неправильно сказал. Судно в центре действительно заимело палубу, но не полностью, а только по бортам. Центр был открыт, как и раньше, и на случай непогоды закрывался чехлом. Я специально оставил центр с мачтой открытым, для меня он как окоп. Вот эти палубы из толстых досок по бортам теперь отличная защита, а то я уже знаю, какие высокие тут корабли, и борта перестают быть защитой, когда те подходят ближе. В общем, до самой темноты шла погрузка. Неспешная, так как я отслеживал вес вещей, дифферент мне не нужен. Ночевал я тут же, шатёр тоже находился в трюме, как и его шесты, обещал я их сделать складными и сделал, так что много места те теперь не занимают. В носу снова красовалась пушка, укрытая чехлом. Порох имелся, свинец я в Лондоне прикупил, сделал заказ на ядра, даже успел получить их до мора. Пятьдесят процентов не принял из-за плохого качества, откатал и забрал едва треть, уплатив за них. На возмущение кузнеца, тот требовал, чтобы я оплатил всю его работу, ответил, что работать надо лучше. Когда тот схватился за молот, я приставил к шее кончик сабли, на чём наша пикировка и закончилась. Может, тот и пытался бы на меня наехать, но я тогда в последний раз был в городе, а потом начался мор. Больше не встречались. Оружие я всё сделал и модернизировал, на пушке, кулевринах и ружьях теперь были кремнёвые замки, на себе я не экономил, даже запас их сделал, пригодится. Работал с огоньком, так что все эти дни, что я провёл, живя рядом с деревней, свободного времени у меня фактически не было. Да и сам месяц пролетел как-то быстро, хотя в последние дни я уже часы отсчитывал до отбытия, надоело тут. Не понравилось мне. С местными князьками и разными сэрами сталкиваться нос к носу не приходилось, хотя со стороны наблюдать их случалось. Судя по рассказам, крайне невоспитанные, воинственные и грубые люди, любимое дело задрать кого-нибудь и подраться. Однако, как уже говорил, с местными властителями я не встречался. Вон, даже не сразу узнал, что деревня не свободная, а находится под рукой местного сэра, на землях которого, как оказалось, я жил все это время. Да и не бывал тот тут, получал процент за постройку судов, и ладно. Управляющий его мелькнул пару раз, и всё на том. Кстати, последний очень удивился моему пребыванию тут, видимо, ему не докладывали об этом, но ничего не случилось, вон судно готово, погрузка завершена, завтра утречком и отправлюсь. Проблем с закупками для модернизации оружия и баркаса особо не было, хотя пара кузнецов чуть не сорвала поставки медных листов, однако ничего, сделали свою работу. Единственный случай, который мне сильно не понравился, – угон моей лодки-долблёнки. Оставил под присмотром мальчонки, они в порту часто крутятся и предлагают свои услуги, вернулся – ни его, ни лодки. Какой злой был, не передать. А так, чуть позже купил местную. Тут, кстати, тоже долблёнки использовали, однако мне удалось найти небольшую лодку, оборудованную мачтой, вёслами и всем остальным оснащением, сделанным из досок. Хорошая, просмолённая лодка, она могла выдержать четырёх взрослых мужчин. Мне она понравилась, и, несмотря на завышенную цену, я её приобрёл. Сейчас она у борта баркаса покачивается, заберу её с собой, сто процентов пригодится. Вон у берега за время путешествия я только своей долблёнкой и пользовался, баркас близко к берегу не везде может подойти, осадка чуть больше метра. Раньше поменьше была, но с медной обшивкой увеличилась. Вот так и прошёл мой месяц в Англии, единственное желание – убраться отсюда и никогда больше не возвращаться. Что ж, я собирался исполнить это своё желание. Ночь прошла спокойно. Как в принципе и остальные ночи проживания на этих землях. У корабелов праздник. Очередная работа завершена, но пьянка заканчивалась в полночь, так что люди, кому хватило сил выползти наружу, с хмурыми лицами провожали меня, наблюдая с холма за моим отбытием. Да уж, рожи, можно сказать, ещё те. Хм, они – это не я, вон, поднялся спозаранку, приготовил себе завтрак, причём сварил на весь день, в котле на борту похлёбка находится. Более того, напёк лепёшек, благо было из чего. Запас тоже карман не тянет. Свежего продовольствия должно хватить, а нет – так зайду в любую прибрежную деревушку, закуплю всё, что нужно. Проблемой я это не считал. Душу переполняла радость. Поглядывая на проплывающие мимо берега, на которых начала проклёвываться свежая изумрудная травка, я не смог сдержать счастливой улыбки. Ну вот моё путешествие и продолжается. Появились предместья Лондона. Мор закончился, так что столица возвращалась к прежней жизни, правда, народу на берегах меньше стало по сравнению с тем, что было до эпидемии. Переждав на якоре, когда паром пройдёт и канат опустится, я направился дальше. Подойдя к нужному пирсу, спрыгнул на него и сам закрепил конец, подтянув судно к доскам причала. Грузчики сразу начали носить мешки с рулонами шерстяной ткани и ходовой товар, который можно легко продать в России – нитки с иголками, пуговицы… Когда товар занял своё место в трюме, я вернул чиновнику кожаную бирку и отошёл от причала, пошёл вниз по реке и вышел в воды пролива. Это сразу стало ощутимо, качка ещё та. Направился я к берегам Франции. Чем дальше от берегов Англии я уходил, тем меньше парусов оставалось на горизонте. К полудню встретил каботажника, что шёл в Англию, и всё на этом. До побережья Франции было недалеко, так что, когда стал заметен берег, я немного довернул и стал с ним медленно сближаться, уходя в сторону Северного моря. Мне нужен был пролив Дании, Балтика, а там и до устья Невы недалеко. Доберусь, в себе я был уверен. До наступления темноты вод Франции покинуть я не успел, но ночевал на борту, на берег не сходил, стоял на якоре в защищённой бухте. Вот утром на берег сошёл приготовить завтрак и сразу обед и ужин. Я подумывал сделать на борту судна камбуз, но потом решил не занимать полезного места, мне не трудно и на берегу всё приготовить, тем более с дровами проблем не было никогда, всегда находилось дерево, выброшенное на берег. Оно отлично подходило в качестве дров. Я не говорю, что на борту нельзя готовить, нет, я купил переносную жаровню, модернизировал её. Так что без проблем разжигай и ставь котелок или чайник. Запас дров на борту тоже имелся, хватит раз десять приготовить горячее блюдо. Но всё же у меня судно из дерева, пожароопасное. Меры предосторожности принять можно, но лучше пока обойтись привычной методикой приготовления горячей еды. А жаровня пригодится, например, во время дождя приготовить пишу или когда находишься в открытом море, а горячего хочется, причин много может быть, вот и побережём запас дров на борту. Когда проходил мимо Гибралтара, жаровня пригодилась бы, но тогда у меня её ещё не было… Добрался до Дании без проблем за пару дней, после чего вошёл в пролив Скагеррак и двинул дальше. Каботажников встречаться стало всё больше и больше, пока я не увидел самый настоящий драккар. Офигеть, я думал, их уже не существует, эра викингов изжила себя. Ан нет, вот на бортах щиты и поверх них в мою сторону поглядывают в основном русоволосые бородатые люди в остроконечных шлемах. Ни одного с рогами не видел, разве что рассмотрел пару рыжебородых. Те ко мне не дёрнулись, драккар шёл против ветра, потому парус спущен и порядка тридцати пар вёсел размеренно поднимались и опускались в воду. Вот так мы и провожали взглядами друг друга, пока не разошлись. Пушка у меня между прочим заряжена была, правда метательного заряда не имелось, но долгое ли дело засыпать картечь или ядро затолкнуть. Главное, пробка ствол затыкает, влага не попадает внутрь. Видимо, местные жители не знали, что викингов уже не существует, рядились под них и ходили на снеккерах и кноррах. Больше мне воинов не встречалось, в основном торговцы ходили, однако то, что те мне ещё могут встретиться, на заметку взял. Настороже надо быть. К вечеру вообще забавный случай произошёл. Меня вдруг начал нагонять кнорр. Мы и так шли одним курсом, те чуть отстав, но рассмотреть палубу друг друга могли хорошо. Вероятно, за пару часов попутного плавания там сообразили, что я один, вот и решили, пока нет свидетелей, взять меня на абордаж. Один надел серебристую чешую кольчуги и взял мощный лук. Даже издалека было видно, что он очень тугой. Этот воин стал пускать редкие стрелы, пытаясь прицелиться. Одно попадание в корму было, защита выдержала, ну а я зарядил пушку. Вернее, снаряд подал на место, ну и проверил штуцер, а также все ружья. Зарядил кулеврины. Морской бой – это не молниеносное дело, а поначалу довольно долгое муторное преследование, так что время у меня было. Кнорр оказался заметно скоростнее моего утяжелённого баркаса, так что расстояние сокращалось, и стук стрел по бортам и палубе моего судна стал чаще, вызывая у меня ругань. Только все доски с рытвинами поменял, как новое стало, а тут опять портят. Если стрелы, что попадали в борта, ломались и падали в воду, то те, что впивались в палубу, так и оставались в ней торчать. Стрелять из пушки я не торопился. Лучник очень опасен. На данный момент, несмотря на то что огнестрельное оружие уже занимало свои позиции, лучники были одними из самых грозных воинов. Их стрелы жалили издалека и довольно точно, вот я и присел у борта, морщась от редких ударов стрел. Это кнорр просто намекал, чтобы я не высовывался и ждал, когда он войдёт в зону уверенного поражения из штуцера. Так, сначала нужно снять лучника, а потом остальными заняться. У меня для этого пушка есть. Сам я также был весь в сбруе, успел накинуть её, тем более не раз проводил тренировки на быстрое облачение. Конечно, не за время, пока спичка догорит, но в свои нормативы, которые были не так-то просты и легки, укладывался. Заметив, что противник вошёл в зону дальности выстрела из моего карабина, я быстро вскинул его и выстрелил. Как лучнику, мне полностью появляться на виду не требовалось, только шлем и часть головы, остальное укрыто за бортом. Приклад штуцера ударил в плечо, кольчуга смягчила его, а лучник исчез с палубы кнорра. От судна противника донеслись многоголосые вопли ярости, наверное, там оплакивали лучника. Потом раздались крики угроз, языка я не знал, но и по интонации понятно было. Спокойно встав и прислонив штуцер к борту, я подошёл к пушке, немного довернул её и стал небольшими клинышками наводить на цель, а когда навёл, взвёл курок и почти сразу спустил его. Выбитые искры из кремня подожгли порох, в запальном отверстии вспыхнуло, и огонь достиг мешочка с порохом. Пушка грохнула, подскочив, но верёвки не дали ей откатиться назад. С интересом поглядывая на противника, я стал перезаряжать пушку. Попал я точно в нос выше ватерлинии, нанеся ядром приличные разрушения. И преследователи стали спускать парус и отворачивать. Вот тут уже я бросился к румпелю и стал поворачивать рей своего косого паруса, тоже разворачивая судно. Оставлять недобитков не хотелось, я серьёзно планировал пустить их всех на дно и менять свои планы не собирался. Сами захотели получить лёгкую добычу, вот и получите ответ со всей широтой русской души. Да и потренироваться стоит, всё же модернизированное оружие опытные стрельбы не проходило. А раз такой шанс дали, то почему нет? Моё ядро действительно нанесло много бед кнорру, и, несмотря на то что попадание было выше уровня воды, думаю, от удара доски стали расходиться на носу, было видно, как двое из команды начали вычерпывать воду за борт. Всего на борту, как я успел подсчитать, находилось девять человек, сейчас осталось восемь. Свернув носовой парус, он только мешал сейчас, я стал сближаться с преследователями, которые сами, не ожидая того, стали дичью. И повёл баркас так, чтобы пройти в пятидесяти метрах от кнорра. С него за мной внимательно наблюдали, явно догадываясь, что их ждёт. Закрепив румпель, я направился к пушке. Прицелился и выстрелил. В этот раз ядро проломило борт ниже уровня воды. Ну всё, без шансов. Как только грохнул выстрел и раздался треск дерева, над бортом появилось два арбалетчика, сделавших по выстрелу. Я их сразу засёк, поэтому упал, прикрываясь бортом да ещё и щитом. После прозвучавших ударов по бортам, вскочил, навёл кулеврину и выстрелил, заменил другой, с этого борта был один держатель, и снова свинцовым градом прошёлся по палубе. Следом по очереди брал ружья и делал выстрелы дробью. Последним взял штуцер, мой баркас уже ходко удалялся от противника. Там, видимо, подумали, что они уже в безопасности, далеко, и два человека встали у кормы, но выстрел из карабина ясно показал, что сделали это они зря. Один сам упал, прячась, а другой осел. Так заваливаются или трупы, или тяжелораненые. Кнорр уже кренился, пусть выжившие сами спасаются, главное, всё оружие нормально прошло боевые испытания, и я остался им доволен. Вернувшись на прежний курс, проходя в полукилометре от кнорра, я занялся чисткой пострелявшего оружия. Потом снова зарядил пушку. Кнорр затонул на моих глазах, в обломках мелькнуло несколько голов, но и они скрылись. Как говорится, кто с мечом к нам придёт… тот не знает, что изобретено огнестрельное оружие. Я снял с себя всю защиту, оставшись в шерстяной, хорошо греющей одежде, и занялся судном. Аккуратно извлёк все стрелы, убрал те, что пострадали мало, в арсенал, болты от арбалетов выковырял, у меня теперь инструмент для этого был, гвоздодёр, кузнец один сделал. В общем, поработал. Скоро стемнеет, так что я стал приближаться к берегу, который далёкой полоской виднелся на горизонте. Нужно искать площадку для стоянки. Места, как я понял, тут опасные, стоит поберечься. Недавняя схватка взбодрила, так что я довольно насвистывал – мне, когда хорошее настроение, постоянно свистеть хочется, – и рассматривал берег. Фиордов хватало, главное, найти безопасный, мне эти воды не так хорошо знакомы. Наконец я заметил какой-то проход, берег вроде пустынен, дыма нет, что указывало бы на жилище, так что я осторожно подошёл, сначала на лодке, изучил берег – небольшая бухта, но мне подходит, а потом, уже в полной темноте, и судно завёл. Дальше просто: поужинал тем, что осталось после завтрака и обеда, расставил сторожки, приготовил всё оружие, что было складировано у меня в каюте, это чтобы отбиваться чем было, и спокойно уснул. Утром, проснувшись, я выбрался из каюты, всмотрелся в густой туман, который почти полностью скрывал небольшую бухту, и поёжился: сыро-то как. Туман мне встретился в первый раз. Видимо, к изменению погоды. Привычно проверив лодку, вычерпал из неё чуть-чуть воды, наверное, во время буксировки нахватала, я не стал спускаться на галечный пляж, решил приготовить завтрак, да и вообще пищу на весь день, на жаровне баркаса. Более того, пока туман не спал, стоит использовать свободное время и напечь хлеба. А я пёк отличные лепёшки. Замесил тесто, дрожжи и куриные яйца я купил в Англии, и на боках котелка напёк лепёшек. Не раз так делал, отработал уже процесс. Всё сложил в холщовый мешок для хранения хлеба. Потом приготовил кашу с мясной подливой и сытно поел вприкуску с горячей лепёшкой. К концу завтрака и чайник подоспел. Туман стал рассеиваться, поэтому я решил покинуть бухту и двигаться дальше. Сказано – сделано, поднял якорь и, сев за вёсла лодки и с некоторым трудом сдвинув баркас с места, стал буксировать его в открытые воды. Потом поменял транспортные средства местами. Теперь баркас, набирая скорость под поднятым парусом, буксировал лодку. Туман стоял даже над водами пролива, но, как ни странно, он мне помог. О том, что тут пираты властвуют, мне было известно, когда ещё карты этих вод покупал, опрашивал капитанов судов, так что под прикрытием тумана я прошёл проливы и направился к Балтике. К полудню солнце окончательно разогнало туман, отчего видимость стала идеальной, и я смог подсчитать все паруса на горизонте. Аж одиннадцать, я, значит, двенадцатый. Некоторые едва белели вдалеке, другие шли ближе, даже корпус просматривался. Отметив, что некоторые суда идут одним со мной курсом, я стал рассматривать ближайшее. Каравелла с двумя мачтами и косыми парусами. Флаг уже знакомый – испанцы. Нападать на меня пока никто не спешил, поэтому я занялся мелкими работами на борту, их всегда хватало. Балтика показала себя во всей красе, туман не зря сигнализировал об изменении погоды. Явно надвигалась буря, и я, как и команды других судов, начал искать подходящее место для стоянки. Заметив, что два судна вошли в один из фиордов, свернул следом. Всё равно ничего лучшего пока не попалось, а укрытие уже нужно было, я с ног до головы мокрым стал, брызги от волн, что ударялись о борт, доставали. Судя по дымам, на берегу было поселение. В бухте я обнаружил аж пять судов, я шестым вошёл и явно не последним, испанцы шли следом. Ничего, бухта приличного размера, все поместимся. Некоторые команды, приткнув свои суда к берегу и оставив на них вахтенных, направились к приземистому одноэтажному зданию из природного камня, похоже, это была корчма или таверна. А на склоне белели пятна отар. Отметив явно русскую ладью, ткнувшуюся носом в галечный пляж, я заинтересовался и решил подойти. На борту был мужчина, сматывавший канат, а от ладьи тянулась процессия из десятка моряков и пузатого бородатого мужчины в кафтане, похоже, торговца. Я окликнул вахтенного на ладье, но, несмотря на довольно чистую речь на русском языке, тот оказался литвином, да и сама команда и ладья оттуда же. Своими я литвинов не считал, так что отошёл в сторону и встал отдельно ото всех на якорь. На якоре стоял только я да каравелла испанцев. С неё тоже половина команды на шлюпке уже спустилась на берег и торопилась в таверну, чтобы занять оставшиеся свободные места. Мне этого было не надо. Переодевшись в чистую и, главное, сухую одежду, кутаясь в плащ, я разжёг огонь на жаровне и занялся ужином. Сначала разогрел кашу и поел, а потом и чаем согрелся. А вообще жаровня на борту – это класс, за весь день плавания я раза три разогревал воду в чайнике и баловался чайком с мёдом. Привык пить чай с мёдом ещё в прошлом времени, будучи королём, тут тоже закупил мёд в Индии, ну и запасы пополнил в Англии. Хороший мёд. Снова расставив сторожки, я заперся у себя в каюте и лёг спать. Усталость после целого дня плавания и тренировок, а их я не бросал, и то, что нахожусь в открытом море, мне не мешало заниматься физическим саморазвитием, дало о себе знать, вырубился сразу. Ночь прошла спокойно, если кто и положил глаз на мой баркас и имущество, то не решился действовать в бухте, где было полно судов и команд. Слишком много свидетелей. Утром, проделав все положенные процедуры, поработал шашками под дождём, разогревая кровь, пока вскипала вода в котелке, сегодня я варил мясную похлёбку, позавтракал вприкуску со вчерашними лепёшками, попил чая и занялся своими делами. Буря уже подходила к концу, но её сменил дождь, который шёл почти весь световой день. На лодку свою я натянул тент, как впрочем, и на люки, и над открытой палубой баркаса, так что вычёрпывал воду редко, в отличие от части команд других судов, где были открытые палубы. Этот день я не потратил зря, вёл бои с тенью азартно, до полной потери сил, но не пережимал, мне не нужно, чтобы я перетрудился. Свои возможности мне были известны, вот эту планку я и не перепрыгивал, чтобы не надорваться. К вечеру стих и дождь, буря уже ушла. Ночь прошла нормально, было тихо, море снаружи успокаивалось. Утром после привычной уже тренировки и завтрака, снявшись с якоря, я направился к выходу из фиорда. Причём уходил я последним. На берегу была вытащенная шлюпка, но, кажется, она принадлежит местным, все, кто укрывался от непогоды, уже ушли. Вот и я задерживаться не стал.