Я сам об этом не распространялся, но по всему флоту информация о дележе быстро распространилась. Общее мнение было такое, что я всё правильно сделал. Рейтинг Беты после этого изрядно подскочил. Бета сразу же переводом отправил эти деньги в столицу, на счёт в банке Анны Васильевны. Отправил и телеграмму, сообщая ей об отправке денег, и несколько дней назад получил подтверждение о получении. Деньги Анне Васильевне были нужны, она собиралась докупить суда. Да и дом, который так ей понравился, она выкупила два года назад, а тот без малого сто восемнадцать тысяч рублей стоил. Только недавно со всеми долгами расплатилась, так что дополнительные средства ей точно были нужны. А то у банков уж больно проценты грабительские, вон ссуду в банке за покупку дома на два месяца дольше выплачивали, чем планировали. Что касается наград, то обоим близнецам дали орден Святой Анны четвёртой степени. Всё. Как были прапорщиками военного времени, так и остались. Хоть так флотские нам отомстили. Это вызвало бурю негодования среди молодых офицеров, которая, впрочем, быстро утихла. Служба этот месяц тянулась тоже не сказать что активно. Оба близнеца не совершили ничего выдающегося за это время. Ну, раз десять прогнали ночью от рейда японские миноносцы, благодаря чему дозоры потопили один из них и ещё два повредили. И всё на этом. К слову, японцы пока так и не пытались затопить на фарватере пароходы, чтобы блокировать эскадру. Что-то медлят. За встречей Макарова Бета наблюдал со стороны. Одет он был в форму прапорщика, кобура с револьвером на ремне, там же и тесак. Ордена не было, награждение ещё не состоялось. Должен быть крест на эфесе холодного оружия и темляк из орденской ленты, так называемая «клюква». А так как награждение за военный подвиг, то ещё и надпись на эфесе – «За храбрость». Когда будет само награждение, пока не знаю, тянут. Но ведь я, честно сказать, не за награды воюю – прославиться хочу. Да, мне присуще такое чувство, как тщеславие. Но, будучи простым служакой, мне многого не добиться. Вон, уже конец февраля, сегодня двадцать четвёртое, а я ничего ещё не смог сделать. Мне нужна была свобода. И немало надежд я возлагал на Макарова, если договоримся. А пока я стоял и наблюдал, прикидывая, как встретиться с адмиралом без лишних глаз. На представлении присутствовали наместник и командование флотом, и даже Стессель, выползший из своего укрытия и часто поглядывающий по сторонам и вытирающий потное лицо платком. Адмирал во время знакомства с командованием флота и обороны вдруг кинул несколько острых, изучающих взглядов по сторонам и зацепился за мою фигуру, одиноко стоявшую в стороне. Я не мог упустить такой шанс и тут же показал знаками, что желаю пообщаться. Простые знаки гражданских матросов, Макаров должен их знать: постучал кулаком правой руки по ладони левой и провёл пальцами от горла до подбородка. Адмирал это заметил, задержал на мне взгляд на некоторое время, после чего продолжил общаться с командованием. Подали коляски, и офицеры в сопровождении полусотни казаков направились в сторону штаба. Народу было за три сотни, но большая часть направилась в город пешком. Адмирал прибыл не один, а с небольшой свитой личных офицеров, которых ещё нужно было разместить. Макаров явно бил копытом, жаждая начать работать. Он сразу отправился в штаб, принял командование флотом, поднял свой флаг на флагмане и занялся изучением дел. «Палладу» уже починили, «Пересвет» пока не успели, но скоро и он войдёт в строй. «Цесаревич» находился на том же месте, там велись спасательные работы: выручали моряков, оказавшихся в ловушке, когда броненосец перевернулся. Не всех успели спасти. Я продолжал маячить под окнами штаба, всё чаще поглядывая на циферблат часов: близилось время возвращения на борт «Камы». И вот за час до моей вахты ко мне подошёл морской офицер в звании лейтенанта, которого я видел в свите Макарова. Внутренне возрадовавшись, что адмирала я всё же заинтересовал, я представился адъютанту, и прошёл с ним в штаб. Там меня, даже не разоружая, внесли в журнал учёта и сопроводили в кабинет адмирала. Он был не один, подписывал приказы, которые подавал ему офицер в звании капитана первого ранга. Я смутно помнил его, вроде он из штаба флота. Мне, кстати, стоило поторопиться: в ресторации готовился праздничный ужин, посвящённый вступлению Макарова в командование флотом, и его присутствие там было обязательно. – Прапорщик, вы хотели со мной поговорить? – в лоб спросил Макаров, ставя очередную подпись. – Так точно, ваше превосходительство. Желательно с глазу на глаз. – Хм, мне доложили о вас. Ваш побег описывался даже в столичных газетах. Английские пулемёты наши армейские офицеры хвалят и просят ещё, это отличное средство против японских построений. То, что вы видите в темноте, мне тоже сообщили, но это не такая уж и редкость, я встречал подобных людей. Однако благодаря вам несколько налётов лёгких миноносных сил японцев не увенчались успехом. – Я лишь подсвечивал их прожектором, ваше превосходительство, а огонь вели артиллеристы. И честно говоря, не особо метко: всего один потоплен и два повреждённых смогли уйти. – Всё же это неплохая победа русского флота. Вот так мы и вели малозначащую беседу. Адмирал выяснял подробности побега и как мы брали суда на абордаж. Но когда капитан первого ранга вышел, Макаров приказал: – Говорите. – Я прошу свободы действий. Вы поможете мне – я помогу вам. – Любопытно. О свободе действий чуть позже. Чем вы мне можете помочь? – Для начала наладить взаимопонимание с сухопутными войсками. Будучи в Дании, я приобрёл там сто ручных пулемётов «Мадсен» под русский патрон, из которых девяносто единиц привёз сюда. Они в Порт-Артуре. Это лёгкое оружие отлично подойдёт кавалерии, тем же казакам, для налётов на стоянки противника или обстрел из засад. Поверьте, противник будет нести немалые потери, особенно если его застать на марше. Я готов передать пулемёты в дар флоту. – Допустим. Что ещё? – Абордажи военных кораблей. К моему удивлению, молодые офицеры из корабельного состава флота были шокированы двумя взятыми призами, воспоминая времена Моргана или Дрейка. Оказалось, сейчас это не практикуется, но традиции остались. Я прошу дать разрешение нам с братом вести диверсионные действия на территории Японии. Для этого нужны сто моряков и шесть-семь кондукторов. План такой: захватить два крупных японских миноносца класса эсминец и привести их в Порт-Артур. Это прославит наш флот, да и вас, поскольку это произойдёт при вашем командовании. Согласно традиции флота мы с братом станем капитанами этих кораблей, а чтобы мы соответствовали должности, нам присвоят звания мичманов и внесут в списки корабельного состава флота, что нам и нужно. После войны мы подадим в отставку: военная служба всё же не для нас. Однако понимая, что старшие офицеры не особо будут рады тому, что мы получим чины, мы готовы подать рапорты о переводе с миноносцев. Брат желает вернуть командование своим судном, которое сейчас носит название «Кама» и является вспомогательным крейсером. Я бы желал войти в его состав старпомом или штурманом. Вот тут я и прошу дать нам свободу действий в крейсерской войне на морских транспортных коммуникациях японцев. Немало взятых призов, приведённых в Порт-Артур, мы вам гарантируем. Там я подберу себе японский пароход с высокой скоростью хода, который можно будет ввести в состав флота как вспомогательный крейсер. А может, и какой боевой захватим, загадывать не хочу. Естественно, расходы на подготовку к походу в Японию мы берём на себя. – Ваши желания мне понятны, что получит флот – тоже. Но, юноша, вы понимаете, что подобные мечты малоосуществимы? Это не сказка – это жизнь, и я, как опытный офицер, могу вам сказать, что то, что вы описываете – не более чем фантазия, мечта. Любой офицер из молодых выдаст вам десятки таких планов, но они неосуществимы. Тем более у вас даже нет проработанного плана. – Почему же, ваше превосходительство? Есть. Открыв сумку (ту, трофейную, с японского офицера), я достал несколько листов и протянул адмиралу. Тот некоторое время читал, бурча себе под нос: «Возмутительно нагло», «Сомнительно, но возможно», «Вздор». Закончив читать, адмирал отложил листы (всего их было восемь) и, время от времени бросая на них задумчивый взгляд, сказал: – План мне понравился, и он, как ни странно, вполне жизненный. Вот только захват боевых кораблей… Да ещё ночью… Сомнительно. Вот что, прапорщик, я накладываю на этот план запрет. Не будем рисковать. А теперь, что там по пулемётам? Где они? Я даже не стал скрывать разочарование, но передал адмиралу квитанцию на хранение ящиков на складском пакгаузе железнодорожной станции. На этом мы расстались. Я чуть опоздал с прибытием на борт «Камы», но догадался взять пояснительную записку из штаба Макарова, так что Уфимцев не ругался. Теперь, если уж план «А» не сработал, перейдём к плану «Б». Вообще, Макаров меня удивил: я знал, что он из любителей рисковать, и был уверен в его согласии, а он вынес резолюцию, запрещающую осуществление моего плана. План «Б» заключался в захвате миноносцев по ходу службы. Тут без Уфимцева было никак, но я знал, чем его купить. Вот он рисковый парень и яйца имеет, в отличие от Макарова, который изрядно меня разочаровал. Заступив на вахту, я попросил лейтенанта выделить мне время. Боевой пост я покидать не стал, но попросил кондуктора и рулевого, скучающих в ожидании скорого выхода в дозор, покинуть мостик. – О чём хотели поговорить? – спросил Уфимцев, наблюдая, как я проверяю, не подслушивают ли нас. – Господин лейтенант, я хочу получить под командование «Каму», – сообщил я. У Уфимцева глаза на лоб не полезли, поэтому я поспешил пояснить: – Вы ведь хотите боевой корабль под командование? Я могу с этим помочь, но с условием, что вы похлопочете о назначении меня командиром «Камы». – Так, ничего не понимаю. Хочу подробностей, господин прапорщик. К слову, да, офицеры могут обращаться друг к другу по званию с приставкой «господин». А вот солдаты и кондукторы, да и офицеры адмиралтейства, обращаются к офицерам корабельного состава как к благородиям и их превосходительства, в зависимости от желания офицерского состава. Однако Уфимцев разрешил обращаться к нему по званию, что я и делал, но без панибратства, этого он не любил. – Вы мечтаете быть капитаном на мостике боевого корабля, каким «Кама» по своей сути не является. Я же желаю получить под командование «Каму», но мне этого не позволят, потому что я офицер по адмиралтейству. Значит, я должен войти в списки корабельного состава и получить звание мичмана. Просто так мне его не дадут, но есть одна лазейка – возглавить абордаж боевого корабля противника. Тут и звание, и назначение капитаном на захваченный трофей. С вами же другая ситуация. Дождаться приказа на получение под своё командование боевого корабля до конца войны вы вряд ли успеете. Все должности заняты, а ждать, что какой-нибудь капитан погибнет или будет ранен при неповреждённом корабле… Да и в списке вы не первый, значит так и останетесь капитаном нашего вспомогательного крейсера, который даже не допускают до основной работы – всё в дозоре да в дозоре. Я предлагаю скоординировать совместные действия, в результате чего вы получаете боевой корабль, а я – «Каму». – Ну, теперь всё понятно, – кивнул Уфимцев, с интересом меня изучая. – Предлагаете взять японца? – Да. ДВУХ японцев. Ночью. – В принципе, и одного хватит, – в задумчивости потёр шею лейтенант. – Если возглавите абордаж, то, как вы ранее описали, получите миноносец. А потом поменяемся местами: я капитаном на миноносец, вы на «Каму». – Это если командование на такой обмен согласится. – Да, наше командование любит подкидывать сюрпризы. Но не думаю, что будет отказ: я профессиональный моряк, долго ходил на миноносцах, мне точно дадут этот корабль, а вам привычнее «Кама». А вообще, предложение мне нравится. Когда приступим к операции? – А сегодня ночью. Возьмём тех дозорных, которые обычно подкрадываются к нам. – Мы же вроде их отвадили от этого? – несколько удивился лейтенант. – Некоторые японские капитаны думают, что их не видно. Я говорю о других кораблях. – Идёмте ко мне в каюту, доработаем план. Нужно абордажную команду скомплектовать. Будете её тренировать, а от вахты я вас освобождаю. Следуя за лейтенантом, я вздохнул и пробормотал: – Надо было сразу к Уфимцеву идти… Вообще я штурман, вахты не стою, но тут добровольно заменял одного из офицеров, который отпросился на берег, к жене. Команды «Оки» и «Магдалены» изрядно проредили, и пусть капитанов судов не призвали, их помощников – вполне. Один из них, тоже прапорщик, попал на борт «Камы» в качестве вахтенного офицера, его я и заменял. Ничего, другого вызвали на вахту. Да, а место Альфы занял старпом с «Магдалены». Пообщаться я предложил не в каюте командира корабля, а в штурманской, где были навигационные карты. – Вот, смотрите. – Я расстелил подробную карту вод рядом с Порт-Артуром и стал показывать, делая наброски острозаточенным карандашом: – Японцы каждую ночь пробегают по этому маршруту, отслеживают готовность эскадры. Я за ними уже месяц наблюдаю, фактически не меняют маршрут. Пробегают, наблюдая за рейдом, надеясь, что им подсветят, порт они оттуда не увидят. Иногда им подсвечивают, светомаскировка на рейде аховая. – А та пара, что днём, так же разведку проводит? – Нет, у них другой маршрут, под пушки береговых батарей они не лезут. А эти, как видите, куда ближе подходят. Нагнать мы их не сможем, они идут на крейсерской скорости в двадцать узлов, «Кама» их никак не нагонит. Предлагаю встать тут, и когда они мимо будут проходить, дать ход, разгоняясь до семи узлов. Я освещу их прожектором, а наши артиллеристы откроют огонь из трёх орудий. Причём стрелять нужно ювелирно, по мостикам, чтобы выбить командование и заблокировать управление. Я расстреляю артиллерийскую прислугу из пулемёта. Они будут нагонять нас с кормы, сближаемся с тем, кто рядом, дальше летят кошки, тормозя миноносец канатами и прижимая его к нашему борту, и вниз сыплются абордажники. Комплектовать группу и командовать ею я буду сам. – Неплохо. А что за миноносцы? Те же, что и днём бегают к Порт-Артуру разведку проводить? – Как ни странно, нет, это разные группы. Днём – малые миноносцы типа «Хурасамэ» из четвёртого отряда, а ночью – типа «Икадзути» из первого. Английская постройка, вроде нашего «Боевого», четырёхтрубные. Оба миноносца одного типа, названий не знаю. – У них же предельная скорость – тридцать один узел, – пробормотал Уфимцев, задумчиво что-то прикидывая на карте. – Если на двадцати… Должно получиться… – Не может не получиться, – воздохнул я. – Нам ведь придётся оставить свою позицию, и нас не накажут за это только в том случае, если будет нормальный трофей, который можно быстро ввести в строй. – Это точно. – Давайте ещё раз пробежимся, пошагово… Больше часа мы провели в штурманской, нам даже чай туда приносили. Решили всё же попробовать. За час до темноты мы снялись с якоря и направились к выходу, менять сторожевое судно, вахта которого подходила к концу. Вёл Уфимцев. А я отбирал добровольцев, не вдаваясь в подробности, говорил только, что нужно будет японцев побить. Вызвались двадцать восемь добровольцев, хотя в команде было сто семнадцать матросов и офицеров. У нас были винтовки Мосина и шесть револьверов Нагана, а из своей каюты я принёс «мадсен» и снарядил магазины. Разбив абордажную команду на три группы, каждой объяснил, что нужно делать, у каждой была своя задача. Да, брать будем один миноносец. Шансов взять второй не было, поэтому лейтенантом было принято решение топить его артиллерийским огнём. Вполне логично, а то убежит ещё, а победа есть победа. Когда мы встали на якорь, появился «Новик» в сопровождении одного миноносца. Осел на левый борт, надстройки сбиты, носовое орудие изувечено. Было ясно, что крейсер побывал в бою. Где именно, я знал благодаря Альфе. Он не пострадал, в штурманской находился. Японцам надоела назойливость двух наблюдателей – то «Богатырь» их сопровождал, то «Новик», – вот и решили блокировать их. «Новик», заметив, что путь для возвращения блокирован двумя лёгкими крейсерами, рванул на прорыв. Потерял один из двух миноносцев: после попадания снаряда в машинный «Смелый» сразу ход потерял, и нашим пришлось удирать, бросив товарища, которого добивали японцы. Всё это Уфимцеву сообщил командир миноносца, сопровождавшего крейсер. Эссен, поставив корабль к причальной стенке у доков, сразу направился на доклад к командиру, несмотря на то, что два часа как стемнело. Но это дела Альфы. Бета же занимался своими. Через час, как стемнело, мы сигнальным огнём дали понять дозорному миноносцу, что сейчас подойдём, и снялись с якоря. Когда прибыли на место, Уфимцев сообщил командиру ближайшего миноносца (они дежурили парой), что собирается выйти на охоту за двумя японскими соглядатаями, и порекомендовал усилить бдительность. Ну и успокоил, что очень далеко не уйдёт, будет, по сути, находиться в дальнем дозоре. Оставив эту парочку, мы не спеша направились к месту будущей встречи с японцами. Не торопились, потому что обычно японцы проходили там в полночь. Мы даже успели потренироваться, провели несколько ночных десантных высадок на свою же судовую шлюпку. Один матрос при этом чуть не утонул, едва откачали. Отработали также броски крюков – шесть штук, крепких. Нам ведь придётся удерживать довольно солидный боевой корабль, в четыре сотни тонн водоизмещением, а машины у него серьёзные, как бы канаты не полопались.