— Хорошо, — ответила та и поспешила в начало поезда к бригадиру. К сожалению, в это время у милиции не было привычки, чтобы на поездах находились их сотрудники. Вот и пришлось действовать так. Когда проводница вернулась с бригадиром, я сидел за столиком и с аппетитом поедал трофейное печенье. Обернувшись на шум открывающейся двери, попросил: — Можно чайку? Пояснив ситуацию бригадиру поезда, мы вместе дождались остановки и встретили сотрудников милиции. Старший наряда в звании старшего лейтенанта изучил мое удостоверение и, вернув его, спросил: — Это все, или есть что добавить? — Нет, все было, как я и сказал. — Хорошо. То, что шулерам я представился ненастоящим именем, сотрудники транспортной милиции особого внимания не обратили, я просто пояснил, что они сразу мне не понравились. Милиция быстро оставила протокол, где я подписался как потерпевший. Пострадавшего от собственного ножа они уже давно передали врачам, а остальных в наручниках вывели из вагона. Мои деньги вернули, остальное забрали как вещественное доказательство. Их конечно удивила сумма что я вез с собой, по прикидкам — эти триста рублей были зарплатой того же старшего наряда за три месяца, да еще с копейками. Пришлось объяснить, что это гонорар, не вдаваясь в подробности. Все-таки по местным меркам эта сумма была просто охренительной. Это как в мое время носить в кармане полмиллиона рублей на карманные расходы. Ситуация та же. Через пять минут поезд тронулся дальше. Молодцы, быстро сработали, за пятнадцать минут управились. В шесть утра семнадцатого августа мой поезд прибыл на вокзал Киева. Сдав постельное бельё, я с вещами вышел из купе и, пройдя по коридору, оказался на перроне. — Спасибо за приятно проведенное в поездке время, — с легкой улыбкой сказал я проводнице. Та только улыбнулась в ответ. После того как воров забрали, до самого Киева в купе я ехал один, за это спасибо проводнице и бригадиру поезда. Пройдя вокзал, я вышел на площадь, но направился не к стоянке такси, а к одиноко стоявшему новенькому грузовику Газ-51. Рядом топтался дядя Жора, а на подножке сидел отец, крутя в руках трость. — Вон он идет, — услыхал я. — Здорово дядь Жор… Бать привет, — поздоровался я с каждым за руку. — Давно ждёте? — Да минут пятнадцать, — ответил отец. — Понятно. Значит так, вон тот склад по приему грузов, я через главный вход, пока выпишу, а вы с другой стороны подъедите, там грузовые ворота. — Хорошо. В проходной я показал наряд на перевоз груза оформленный на товарной станции в Сочи, после чего вызванный завсклада повел меня на территорию станции. — А, о машине уже позаботился, — пробормотал он, увидев грузовик. — Ага. — Груз твой еще вчера пришел, за сутки простоя на складе нужно будет доплатить. — Раз нужно, доплатим. — Грузить сами будете? — Сами, он габаритный, но легкий… Ну почти. — Хорошо. Наконец мы подошли к складу и открыли двери. — Вот твои два ящика, — указал завсклада. Отец наблюдал стоя у машины как мы с дядей Жорой пыхтя погрузили оба ящика в кузов. Где уже лежали мои вещи. — Сейчас куда? — спросил дядя Жора, после того как я закончил с оформлением бумаг. — Сперва ко мне заскочим, нужно выгрузить тот ящик что поменьше, а потом к родителям. — Хорошо. Грузитесь. Я залез в кузов, а отец в кабину. Машины выехала с территории станции и покатилась по городу. К семи часам, Марина уже наверное встала, мы подъехали к нужному дому. Вдвоем с дядей Жорой мы затащили ящик на второй этаж и поставили его на попа в прихожей, чтобы не мешал ходить. С Мариной я поздоровался быстро, только и успел что чмокнуть в губы и сообщить что буду к обеду, чемодан и гитару я тоже занес в нашу квартиру. Только после этого мы поехали к родителям. Дядя Жора немного удивился возрасту моей возлюбленной, но ни словом не показал своего удивления. О нашем сожительстве я не распространялся, попросив об этом и остальных. Так что кроме родителей и брата то, что я живу с женщиной и работаю в комитете, никто больше не знал. Когда машина задом встала у подъезда дома родителей, дядя Жора с тоской посмотрел на пятый этаж, где мы жили. — Думаю лучше его распаковать и перетаскать вещи на руках, а ящик в сарай, еще пригодиться, — предложил я. — Отличная идея, — обрадовался дядя Жора. Отец согласно кивнул и направился наверх, пока мы распаковывали ящик монтировкой и молотком. Перетаскивание вещей много времени не заняло, за сорок минут управились, после чего отец запер квартиру, и спустился вниз, мы как раз разгружали пустой ящик в сарайчик, что числился за квартирой родителей. Там много что хранилось, включая велосипед Толика, перешедший ему в наследство от меня. Вот и ящик там уместился. Сараи находились сразу за домом, один счастливый обладатель автомобиля переоборудовал один из деревянных сарайчиков в гараж, сменив ворота. — Я вечером зайду, — сообщил я отцу, и мы распрощались. Отец с другом и однополчанином вернулись на работу, а я на автобусе поехал в управление. Нужно было сообщить о своем приезде и доложить о случившемся в поезде. Фамилии шулеров списанные с паспортов что предоставили милиционеры, у меня были записаны в блокнот. Открыв тяжелую дверь, я прошел в хорошо освещённое помещение управления. — А наш любитель азартных карт, — улыбался у стойки дежурного, капитан Ермолин. Самого дежурного видно не было, видно отошел по надобности, попросив временно заменить на посту начальника одного из отделов, что проходил мимо. — Дарова, — протянул я руку, потом уныло спросил. — Что, уже все знают? Адамыч тоже? Адамычем я называл майора Рощина, именно он курировал меня в республиканском управлении. — Он как раз был в помещении связи, когда пришла телеграмма из милиции. Ермолин об этом не мог не знать, именно он командовал связью в управлении. — Понятно. — Что там было-то? — А, трое кидал пытались меня раздеть когда в игре мы достигли пика. В результате я отказался дальше играть, они разозлились, пришлось вырубать… Что там, я сильно наследил? — Да не особо. Ты в принципе там и не нужен, оказалось, они три дня назад убили капитан второго ранга из Черноморского флота, так что сейчас раскручивается это дело, а твой случай так, для объема дела. — Это хорошо, — обрадовался я. Рапорт напишу и все, дальше без меня разберутся, тем более заявление от меня в милиции есть. В это время по лестнице бегом спустился старший лейтенант Асафьев с повязкой дежурного на рукаве. Поручковавшись со мной, он поблагодарил Ермолина, который отправился по своим делам и занялся мной. Записав время прибытия, выдал бумагу и перьевую ручку, с чернилами в непроливайке. — Товарищ майор велел написать подробный рапорт по происшествию в поезде. — Ага. Взяв ключи от свободного кабинета, я устроился за столом и быстро накидал рапорт, потом переписал его на беловик, проверил на ошибки и кляксы, вернувшись к дежурному, протянул Асафьеву. — Так, — он убрал рапорт в папку и сказал. — Тебя в шестнадцатом кабинете ждут. — Кто? — Там узнаешь… Кстати, ты когда из отпуска выходишь? — Когда захочу, у меня же свободный график, но скорее всего когда в школе начнутся занятия. — Ясно. У нас две новеньких, их наверное за тобой закрепят. Сейчас они пока свободно тренируются. — Разберемся. Поднявшись на второй этаж, повернул направо и постучался во вторую от лестничного пролета дверь. — Войдите, — услышал я знакомый голос. Пройдя в кабинет, я коротко поздоровался: — Здравия желаю. За столом сидел хорошо знакомый мне подполковник Власов из московского управления, по правую руку, правым боком ко мне все тот же неизвестный мне мужчина, что проверял меня на психологическую совместимость. Тот самый, которого я принял за психолога. — Садись… — велел подполковник, и как только я уселся напротив психолога, спросил. — Знаешь, почему мы с тобой встретились? — Думаю… это окончание проверки. — Однако, — обе присутствующих переглянулись. Я был уверен, что психолог носит офицерское звание, даже на глазок прикинул что он капитан. — Поясни, почему ты пришел к таким выводам. — Да все было шито белыми ниткам, — спокойно пояснил я. — Может в шестнадцать лет и принимают на службу в комитет, честно говоря, не знаю. Но то чтобы выдать оружие и удостоверение — это уже слишком. Наверняка товарищу капитану что-то не понравилось и он предложил провести проверку таким нетривиальным способом. Ну или начальство велело… Я больше склоняюсь к последнему варианту. Подполковник откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на меня. — Сразу догадался? — Нет, — честно ответил я. — Были сомнения, но дошло чуть позже. Картинка не складывалась вот и пришлось задуматься. Мы же из первого управления, работать надо за границей, так что проверке я не удивился. Хотя думаю, что из Союза меня не выпустят, наверняка инструктором оставят на одной из закрытых подмосковных баз. После моих слов последовала долгая пауза, потом Власов, наконец, сказал: — Умен, достаточно хороший следователь. Отлично подготовлен физически, владеет навыками рукопашного боя и методиками спецподразделений. Хороший оперативник. Любит хорошо одеваться и красиво выглядеть, но не перебарщивает. Психологически устойчив, даже в тяжёлом положении сперва думает, потом действует. Годен к работе в органах… Это написано в твоем личном деле.