– Пока есть мудаки выше званием и любой, что со шпалами, что со звёздами, имеет над нами власть, всё это бессмысленно. Не дадут они у немцев в тылу поработать. Я всегда действую по принципу – работаю один раз. Как видите, нам не дали. Второй раз на меня рассчитывать не стоит. Захотели повторить – теперь всё сами. Разведка, усыпление снотворным противника – лично я тут пальцем о палец не ударю. Бесперспективно. – Это приказ, – тоном, не терпящим возражений, как будто не веря услышанному, сказал майор. – Давайте поговорим по-честному. Это вы кадровый, я – мобилизованный по призыву. На карьеру мне плевать, на приказы тоже. Я всегда смотрю на результат. Первый рейд вышел комом, я с него ничего не получил, в отличие от командования бригады. И хотя кто-то называл его удачным, у меня убили всё желание повторять. Не дадут батальону нормально поработать в тылу, костьми лягут, но не дадут, я эту схему уже понял. Так зачем вообще напрягаться? – Это приказ комфронта. – Ну и что? – Напомню, ты обещал. – Я помню, а также напомню, что все обещания в первом рейде и выполнил. Какие ко мне претензии? – Чёрт, ты понимаешь, что наговорил уже на статью? – Вы мой ответ знаете. Наплевать. – Это же трибунал, за невыполнение приказа и расстрел может светить. – Не напугали. Вообще не понимаю эти страхи. Ну трибунал. Ну расстрел. Я сам из криминала. Вор-налётчик, сберкассы брал, инкассаторов. Хороший налётчик. Тюрьмы не боюсь, друзей там много. Я в авторитете. Что по расстрелу, я сирота, перебью конвой и свалю, сделаю новые документы и всплыву где-нибудь в другом месте. Закончу войну героем-фронтовиком. За старое я не держусь, в этом наша разница. У вас есть границы, которые вы не можете перешагнуть, а у меня они сильно раздвинуты. – Налётчик? Ты?! – Ну да. – Мне надо всё обдумать. Майор пригласил командиров и поставил задачу придумать, как пройти передовую и поработать у немцев в тылу. Всё сами. А сам зашептался с начальником штаба. Вскоре раздался удивлённый выкрик: – Налётчик? Сберкассы брал?! Потом капитан Савельев, начальник штаба нашего батальона, повернулся ко мне и спросил: – Северов, это правда? Ты раньше сберкассы брал? – Было дело, товарищ капитан. До июля этого года. Потом как отрезало. – Почему? Война? – Война – это не причина. Нет, я убил сотрудницу сберкассы, она дёрнулась, вот и… До сих пор помню её зелёные глаза, что смотрят на меня с укором. Они мне снились, спать не мог. И потом я себе слово дал, что к этому больше не вернусь, – и как отрезало, больше не снилась. Это в июле и было. Я тогда от людей ушёл подальше, никого видеть не хотел, завербовался на торфяные разработки, там и повестка меня нашла. А я слово держу, больше ни-ни. Особенно когда сам себе дал. – И как ты им стал? – Детдомовский я, кумирами стали воры. Нашлись вербовщики, как-то увлекли. Это сейчас я взрослый и на меня бы не подействовало, а тогда молодой был, увлекли романтикой воровской, вот и пошёл по кривой дорожке. – Значит, честно решил жить? И кем хочешь стать? – всё не отставал Савельев. – Военным? – Зачем? Я не имею воровской привычки всё добытое спускать за пару дней. Накопил. Внукам хватит. – Это же ворованные деньги?! – Для меня заработанные. А честно или нет, уже не важно. Куплю домик на море и буду там жить. Курортниц соблазнять, на парусной лодке ходить. – Курортниц соблазнять и я не прочь, – проворчал Савельев и вернул командиров к основной работе – проработке деталей нового рейда. Многие командиры во время рассказа одаривали меня довольно неприятными взглядами. А кто-то и понимающими. Двое из последних даже припомнили, как сами тоже с ворами связались – так, мелкая криминальная шушера, но было. Пару забавных случаев описали из воровской жизни. Мы часа два над картой бились. Ну, я так, опосредованно. Когда наступил обед и после него мы вышли подышать свежим воздухом, многие закурили, и один из командиров, агент ГБ, спросил: – Товарищ старший лейтенант, а у вас были весёлые или забавные случаи в воровской среде? Да, последние двадцать минут командиры поминали забавное из своей жизни, вот и до меня дело дошло. – Был один, – подумав, кивнул я, и командиры стали сближаться, чтобы послушать. Конечно, рассказал я не то, что со мной в этой жизни произошло, но реальный случай: – Это в тридцать восьмом было, мне лет пятнадцать исполнилось, как раз начало лета. Я тогда себе имя делал, бригада, с которой начинал, распалась. Кого менты взяли, кто уехал гастролировать по городам, поэтому один работал. А тут банда налётчиков решила склад взять, но людей не хватало, ну и брали к себе на это одно дело со стороны. За меня поручились. Само дело не выгорело, охрана тревогу подняла, там до стрельбы дошло, милиционера убили. А менты за своих всегда мстят. Я как стрельбу услышал, понял: дело провалено, нужно бежать. И, видимо, засада была, кто-то сдал, пришлось по крышам пакгаузов скакать, потом через высокий забор перебираться. А на меня овчарку спустили. Я на забор успел вскочить, но зацепился штанами за гвоздь наверху, штаны широкие по моде, снимаются легко, и висел вниз головой с другой стороны. Тут шум шагов. Я расстегнул ремень и свалился вниз, оставив штаны наверху. В стороне фонарики замелькали – другая группа милиционеров бежит, так что рванул прочь. Я на дело мелочовку не беру. Карманы пусты. Как видите, причину, почему я оказался без штанов, описал, теперь само действие. Рванул в улочку – перекрыта, там засада, в другую – и там тоже. А дома многоквартирные вокруг, бараки, по сути, жилые. И как по заказу на первом этаже окно открыто, второе рядом, но там свет горит, я в прыжке и ушёл свечкой в открытое окно. Прикрыл его и осмотрелся. Спальня оказалась. Думал под кровать спрятаться – так та высокая, и дверь напротив, как откроют, сразу увидят. Однако был шкаф с тремя дверцами. На одной ещё зеркало, вот в нём я и спрятался, прикрыв дверь. А в это время в соседней комнате шумели, я не обращал на это внимания, не до того было, а оказалось, там семейная ссора шла. Муж обвинял жену в измене. И они перешли через пару минут в спальню, где ор стал громче. У меня тут же сложилось: семейная ссора по измене, и я в трусах и рубашке сижу в шкафу: если откроют, то о чём подумают? Сам я смешливый, двумя руками рот закрывал, меня от смеха трясло всего. Тут жена на истерике начала показывать всё в спальне – мол, ищи любовника. Распахнула и шкаф, а там я сижу на корточках, голыми коленками сверкая. Никогда не видел, как глаза вылезают из орбит. Они у ней вот такими стали! Та моментом сориентировалась, закрыла дверцы, ещё, по-моему, и телом прижалась к ним. Муж, видать, что-то засёк, отшвырнул её и открыл дверцы. Вообще, когда хочу, я могу сдержать смех и сделать лицо кирпичом. Когда женщина открыла дверцы, я так и сделал, а когда мужчина открыл – меня прорвало. Держа его на прицеле револьвера, я через смех смог выдавить, что мне его жена ни к чему, я от ментов прячусь. Тот больше следил за оружием, что ходило в моих руках ходуном от хохота. Боялся случайного выстрела. В общем, связал я их, кляпы вставил и до утра просидел, благо обыска не было, а утром ушёл. Даже штаны другие нашёл. Почти мой размер… Мой рассказ поначалу вызвал интерес, который усиливался всё больше, дальше уже смех сдержать не смогли, представляя, как там всё разворачивалось. История, что я рассказывал, произошла в две тысячи первом, в Москве, в моей жизни, просто адаптировал её под это время. Один из командиров, взводный в роте мотострелков, отсмеявшись, спросил: – Как она сама-то, красивая? – Кстати, да, лет двадцати пяти, фигуристая брюнетка, в моём вкусе. Муж не зря её так охранял и сцены устраивал. Сам я женщину познал ещё в тринадцать, а к пятнадцати годам был опытным ловеласом. Хотя по малолетству сложно уложить даму в постель. Это сейчас не проблема. Придирчивым стал к пятнадцати. Впрочем, история на этом не закончилась, через полгода я её закадрил. Точнее, она сама на мне повисла, когда узнала ночного гостя. Два месяца были любовниками, пока не расстались. Слегка продрогнув снаружи, мы вернулись в землянку и продолжили работу. Операцию не отменили, хотя Леонтьев доложил о моём отказе сотрудничать. Выход всё же отменили, когда поняли, что я упёрся как тот баран и помощи от меня действительно не будет, помимо прямой службы командиром роты. Ага, даже Леонтьева наградили, представили к «Боевику», комбриг Героя получил в Москве, как и ещё шестеро командиров – а мне шиш. Отложили наградное на дальнюю полку. И что, думают, я с радостью повторю им рейд, чтобы командиры снова награды на себя повыписывали? Тут я и о командирах штаба фронта. О да, эти умники наши действия приписали себе, как будто они участвовали в планировании операции. Быстро всё провернули. Видать, не впервой. Больше не дам на своей шее в рай въезжать, и уговаривать – мол, это всё для Родины, для народа – не стоило. Я так прямо и сказал, что для Родины и народа уже достаточно немцев набил, а сейчас для себя воюю. Отдачи нет – значит, и пытаться ни к чему. Тут как раз комбриг из Москвы вернулся, с медалью Героя на груди. Полковником остался. Генерала ему не дали из-за того, что вывел бригаду раньше времени, но наградили за пленного вражеского генерала, тут не стали динамить. Попытался наехать на меня, но я и его послал, но вежливо. Результат такой: меня сняли с роты, ею стал командовать штабной командир нашего батальона, а меня в адъютанты батальона. Маетная работа. Впрочем, я и не успел войти в дела, как ночь наступила, отбой дали. Покинув территорию, я сбросил хвост, переоделся в полётный костюм и улетел на аэробайке. Решил поработать по националистам, так почему бы и нет? Личина Северова тоже изжила себя, не особо и жалко, будем работать дальше. Думаю, до лета дотяну, а там новую личину задействую. Вот только уже не в Красной армии. Меня там с микроскопом искать будут и наши, и немцы. Чуть громкое дело – сразу заинтересуются, а как сам убедился, усидеть долго спокойно я не могу. Да скучно. Поэтому решил уйти к немцам, там по призыву буду служить. Причём уже придумал специальность – акустик для подводной лодки. Двойное удовольствие – и воюю, и так называемых союзников бью. Чем не отличная идея? В Москве дел нет, я все закончил. С местью сотрудникам госбезопасности, которые жёстко со мной работали, давно справился, всех отправил на тот свет. Так что пришло время активно действовать в тылах противника, от юга до севера. Сам я, по сути, редко убивал, хотя иногда и своими руками тоже давил нацизм. А убивал их дедушка Мороз. Все три дрона я за неделю разряжал. Приходилось заряжать их батареи, благо реактор имелся. Несколько часов – и готово. А встроенные станнеры использовал для усыпления. Дальше мороз действовал. Работал я по СС, националистическим подразделениям, полицейским и финнам. По румынам тоже, но они на юге мне недолго попадались. Я там вообще мало работал. Мороз их убивал, тела остывали и, будучи неподвижными, замерзали. Я там дважды дронами облетал и станнерами работал, чтобы с гарантией. Кого успевали спасти, лишались рук и ног от обморожения. Жуткая жизнь их ждала дальше. Почти полмиллиона солдат вермахта, СС, полицейских подразделений, национальных были мной так отработаны. За полгода. Причём не стоит думать, что я только этим и занимался. Нет, когда было желание, покидал берег Красного моря, где отдыхал и работал, и летал, действовал по ним. Иначе всю армию Гитлера бы положил и его союзников, я по ним более тщательно работал, чем по вермахту. СС – это особое дело. Помимо этого я изучал разные типы подводных лодок Германии – так себе поделки, это я как инженер скажу. Да и комфорт на нуле, но пост акустика я теперь знаю от и до. За полгода (из-за этого время и тянул) я чуть изменил свой внешний вид, используя амулеты. Стал блондином, настоящим арийцем с голубыми глазами, чуть скулы расширил и ямочка на подбородке. Вполне симпатичен. В общем, стал мало похож на Северова, разве что на Павлова немного. Также проводил работы по легализации в Германии. Вообще, конечно, я мог без всего этого обойтись, но мне было интересно попробовать. Может, неделю продержусь, а может, пару лет. Не попробую – не узнаю. И боязни глубин у меня нет, амулет защиты справится. Выплыву и с глубины двух километров, если что. Сделал я себе документы на Эрика Грунд, жителя Берлина, где я квартирку небольшую на окраине купил из трёх комнат, с канализацией. Двадцать три года, имел бронь, так как работал на военном заводе. Военная специальность – акустик, обучался в соответствующем заведении до войны. Уволился с завода, где официально проработал четыре месяца наладчиком станков (это по документам, хотя впервые меня увидели, когда увольняться пришёл). А дальше – повестка, прибытие в военный пункт (не вербовочный, он дальше) и призыв на флот. В течение месяца подготовки я находился в резерве, на базе флота, пока не получил назначение. Вот так и рушатся все планы. Меня на эсминец типа «Z» направили, акустиком. Два месяца; до конца августа я на нём ходил – три боевых выхода, два транспорта взяли и один потопили, загоняли британскую субмарину и пустили на дно глубинными бомбами, ещё дважды сопровождали конвои с рудой в Швецию. А потопили наш корабль британцы, дрон это подтвердил, спустился и просветил воды океана. В Северном море это было. В Норвегию шли в одиночку, собирались одной подлодке передать пресную воду, топливо и припасы с запасом торпед. Работали как база для подлодок. К нам две приписали. Подлодка по нам и отработала. Двух торпед хватило с лихвой. Знаете, это поначалу интересно моряком служить, а потом заедает. Всё нудно как-то. Думаю, можно в Союз возвращаться. Основные темпы моих поисков со временем стихли, снова личность сделаю – и можно подаваться на фронт. Всё же со своими оно как-то легче и проще, с немцами из команды я вот не сошёлся. Тем более здорово поработал по националистам, тем же СС, жажду мести утолил. Да так, что наши ещё летом освободили Киев, Житомир берут, немного до Могилёва не дошли, деблокировали Ленинград. Впрочем, это все их успехи, но и это тоже о-го-го! Немцы встали в крепкую оборону, где нужно маневрируя, пару наших армий заперли в котлах и растворили, ещё учатся наступать, но харьковской мясорубки тут не было. У Финляндии вернулись к старым границам, но там не основное направление, поэтому войск мало. Ригу взяли недавно. На юге по-старому, там бои за Крым и сейчас идут. Почему бы и не поучаствовать? Это тут Эрик Грунд погиб, а новая внешность в Союзе не знакома. Когда эсминец, расколовшись, затонул, команда пыталась удержаться на волнах. Только одна шлюпка уцелела, и шла драка за место. Хоть и лето, но вода в Северном море холодная, долго не выдержишь, поэтому я отплыл в сторону, ушёл под воду, ну и двинул прочь. Там и британец всплыл. Мне это дрон показал. Никак подобрать решил? Действительно, офицеров забрал и пошёл прочь, не обращая внимания на крики о помощи. Лучше бы из пулемётов расстреляли, милосерднее было бы. Отплыл я не так и далеко, достал аэробайк (тот под амулетами скрытности и шумоподавления), забрался внутрь и снял форму военного моряка Германии, убрав в хранилище. Это память. Другие вещи и документы отправил туда же (сам костюм потом высушу), переоделся в полётный костюм и, уйдя росчерком в небо, полетел в сторону Дании, а там уже к Польше. Пару недель потратил, облетывая западные области Украины, окрестности Белоруссии мельком изучил, все три дрона задействовал. В основном пусто. Были бандиты в схронах, я их уничтожил, но мало. Да, придётся искать их после победы, не раньше. Это когда наши территории возвращают, те в подполья уходят, а с немцами у них порядок, любовь до гроба, так чего скрываться в лесах? Да, буду ждать победы. Пока время тянул, с лицом работал. Сделал чуть другой разрез глаз, стало ясно, что в далёких предках у меня азиаты. А мне шёл такой вид, симпатичнее стал. Призываться я решил как восемнадцатилетний, сейчас это возраст призыва. Да и омолодил себя до этого возраста. Внешне. Внутренне и так юным себя чувствовал. И лет сто буду молодое тело иметь, что радует. А призовут меня из Казани. Город большой, затеряться можно. По документам – как беженец из Белоруссии. Перебрался к Казани и начал подготовку. Неделю на подготовку потратил. Вскрыл архив военкомата, сделал качественную липу личного дела призывника осени этого года, потом документы себе по этим данным, став Евгением Евгеньевичем Самсоновым. Прописался в общаге для рабочих, этот адрес и был в личном деле военкомата. Надо сказать, что я постарался. Хоть и липовую личность делал, но очень качественно, не без этого, даже успел поработать две недели на автопредприятии шофёром. Да, я сделал шофёрское удостоверение, и знаете – наверное, закон подлости. Думал, в пехоту возьмут, планировал это, но слишком серьёзно личность свою прокачал. Десять классов образования, комсомолец… Меня вызвали в военкомат и выдали направление в военное лётное училище. Фронту требовались лётчики. Я покинул военкомат, документы у меня уже забрали – всё, я на военной службе, хотя присяги и остального пока не было. Это я к чему. Медкомиссию уже прошёл, всё отлично по ней. Но, держа в руках направление, просто не понимал, что происходит. Я немного знаю систему, вот просто так в лётные училища не направляют. Да, там высокие требования, десять классов образования, с восемью уже не берут, и всё такое, но сначала – аэроклубы. Научился летать на У-2 – тут или военком направит, или сам выразишь желание учиться дальше на военного лётчика. У меня первый вариант, и без аэроклуба. И встаёт вопрос: а какого хрена происходит? Надеюсь, в училище объяснят, оно тут, под Казанью находится. В этом году открыли его, весной первый набор был.