Жаль, дрона не спускал сканером просветить, знал бы точно. Просто опознал одного топтуна, что заходил в подъезд (он за мной ходил как-то), а найти вторую квартиру с наблюдателями, когда понял, что они всё же есть, труда не составило. Просмотрел всех, кто входил и выходил из подъездов соседних домов, изучил по картотеке сотрудников Лубянки и тех, с кем они встречались, и опознал ещё двоих. А что, дрон следил за Лубянкой, собирал данные по сотрудникам и их агентам (обычно встречи проходили в конспиративных квартирах или в столовых) и архивировал. Редко агенты сами приходили на Лубянку. Хотя и бывало, но нечасто. Самое тут главное, стало ясно: госбезопасность теперь в курсе, что я не так прост. Что они ожидали увидеть, когда меня привели на эту квартиру, а потом я спокойно ушёл, а там пожар с пятью трупами возник? Не знаю. Да если те и сомневались раньше, то теперь уверены, что подозрения немцев имеют немалые основания. А это значит что? Странно, что меня сразу не взяли. Интересно, среди тех, кто в вагоне, есть их люди? Проверил по своей базе. Совпадений не нашёл. Но это ничего не значит, у меня куцая база, всего пару месяцев собираю. Нет, то, что среди командиров двое особистов, это известно, они и не скрывали, что едут на усиление Особых отделов разных частей. Только это не те люди. Да и не интересовались они мной. Оба тоже спали. Оставив колоду командирам, которые продолжили играть, я также лёг на свободное место у Леонтьева. Майор всхрапывал во сне при тряске вагона. Через час высадка, так что засыпать я и не думал, а продолжал размышлять. Было о чём. Я слушал песни из будущего Земли, и довольно часто во время отдыха, с момента, как их добыл. Сначала с помощью наушников, потом, когда нейросеть заработала, записал в её память и слушал так. Тут даже звучание лучше. Просто много новых песен появилось уже после того, как я отправился изучать другие миры. Были песни и про Донбасс. Да, я знаю, что на Украине нацисты взяли власть и Донбасс отделился, как и Крым. На Донбассе шла война. Умер я во время пандемии, и о том, что Россия вступила в войну, ничего не знал, а в песнях звучало об этом. Кстати, судя по всему, оба ноута были выдернуты из две тысячи двадцать третьего года. Сам я только Zа, эта война была нужна, нацистов нужно давить, и давить до полной победы. Поискал в ноутах информацию и нашёл отдельный пакет, где владелец этих девайсов собирал статистику той войны. Многое для меня откровением стало. Война на тот момент больше года шла. Вообще, Россия могла быстро её закончить, но в том-то и дело, что этого ей и не нужно. Задача стояла не только убрать нацистов от власти в Киеве, уничтожить как можно больше солдат НАТО, которые под видом наёмников там участвовали, но и сплотить русский народ. Как сплотился наш народ после этой, где я сейчас участвую? А как это сделать при молниеносной войне? Многие и не обратят внимания, ну была и была, и будут жить дальше. Превозмогания нет – когда переступаешь через себя и говоришь: «я это сделал», «я смог». Потому оставили Изюм, потому оставили Херсон и Энергодар. Необходимо сделать войну народной, показать истинного врага, и надо сказать, начало получаться. Жаль, не знаю, чем это всё закончится. Знаете, у меня даже малодушная мысль проскочила «заморозить» себя (а у меня теперь были такие амулеты), дождаться начала той войны на Украине и поучаствовать. Но, поразмыслив, откинул её. Да глупости это. Пусть ребята там работают, а я тут им помогу. Всё равно на меня выйдут, и личина Северова станет неактуальной, вот и поработаю в тылах немцев. На них самих плевать, буду по нацистам работать. Вот после этой войны, закончив её, стоит подумать. И да, я нашёл средство, как быстро пересидеть на этой планете сто лет, до истощения защитного купола – те самые амулеты заморозки. Хм, да и нечего строить планы. Демон дёрнул ноуты из другого мира, а тут, уверен, с моим вмешательством история совсем по-другому пойдёт. Уж я постараюсь. Поэтому я пока особо не дёргался. Будут наши выходить на контакт? Конечно будут! Причём брать меня станут, когда у нашего эшелона конечная остановка. Откуда я знаю? Так дрона у меня три. Один в запасе, второй наш эшелон сопровождает, другой над Москвой, крутится в низких облаках над Лубянкой, прослушивает кабинеты, а я потом изучаю нужную информацию. С нейросетью это куда легче. Сделал установку на кодовые слова – например, моя фамилия или прозвище – и есть, в одном кабинете говорили обо мне, там и сообщение прошло о том, что группа для захвата выдвинулась. Ничему их жизнь не учит. Это была последняя информация на полночь, а сейчас, когда до конечной осталось немного и я изучал, что там нового на Лубянке, то выяснил: на моё задержание поступил запрет. Тут Берия лично отдал приказ. Приказал внедрить ко мне в роту их людей и всё отслеживать. Хотя бы немцев выявить, которые продолжат на меня охоту, и втереться в доверие уже ко мне. Ясно, что я не враг им, но и на контакт идти не желаю. Вот и хотят сделать так, чтобы я на контакт пошёл добровольно. Что ж, неплохой план, увидим, как всё получится. Так что побег отложил. А сбежать я собирался, когда меня возьмут сотрудники НКВД и повезут в тыл, чтобы с Леонтьева снять ответственность – мол, его командир сбежал. Тут он уже ни при чём. Не отвечает за это. Как видите, мне не до сна было, зато выяснил, кого мне собрались в роту внедрить. Два агента уже есть, направили на пополнение в нашу танковую бригаду. Они и попадут в мою роту. Но это ещё не всё. Нет, я пока не знаю, кого ещё внедрят, более того, не знает этого и командир (в звании майора госбезопасности, Сулейкин его фамилия), который меня теперь курирует. А он их ищет. Танкисты же нужны, да и мотострелки. В общем, ищет, чтобы сюда направить. Найдёт – я узнаю. Второй дрон его теперь плотно контролирует. Времени было мало, но я успел. Жаль, эшелон днём прибыл в Тулу, немцы уже стояли у окраин города Щёкино, шли тяжёлые бои, но холода были такие, что немцы не летали, поэтому высадка прошла благополучно. Вообще, если честно, то эшелон шёл дальше. Ближе к передовой высадят пополнение, но в том-то и дело, что бригада наша стоит на окраине Тулы, пополняется людьми и техникой после последних тяжёлых боёв, поэтому мы с майором Леонтьевым и прибыли. Наст хрустнул, когда я в валенках спрыгнул на него из вагона. Принял оба вещмешка и помог командиру спуститься, после чего мы с вещами в руках двинули к штабу Пятидесятой армии. Сначала там оформляемся, потом в бригаду. Мы в полушубках оба были, за спину вещмешки убрать сложно, сейчас не лето. У меня синие галифе командирские, полушубок, валенки, шапка-ушанка, меховые рукавицы. В вороте видно клетчатый зелёный шерстяной шарф. Его спрятать стоит, не по уставу формы. Также были нательное бельё (тёплое, байковое) и свитер. Он тоже не по уставу. Ну и что? Вон, майор в вагоне ходил в овечьей жилетке. Ничего, никто и слова не сказал. Холодно, буржуйка особо и не спасала в вагоне. Кстати, мы оказались лучше всех прикинуты для зимы, многие в шинелях были. А погода не для них, это точно. Вот так толпой (а все командиры были высажены) мы и дошли до штаба армии. Я только покосился на два «ЗИСа» с крытыми кузовами, где сидели бойцы, которые должны были меня брать. Броневик ещё пулемётный, из охраны штаба армии его позаимствовали, но уже вернули. За нами приглядывали со стороны, особенно за мной, однако ничего, спокойно оформили и даже выдали сопровождающего, а он довёл до бригады, где и представил командиру. Командовал ею полковник Власов. Хм, не канон, я глянул, бригадой должен был командовать полковник Илларионов. Впрочем, судя по анкете в ноуте, тот и погибнуть должен уже пару месяцев как. Видимо, и погиб. Нас оформили быстро, мной полюбовались, все командиры штаба подошли познакомиться. Я, оказывается, известной личностью был. Однако ничего, всё оформили – и хорошо. Только Леонтьев был недоволен: в батальоне всего один танк Т-26, да и тот не на ходу. Моторесурс потрачен чуть ли не в ноль, сейчас экипаж и ремонтники пытались его реанимировать. Встретили нас неплохо, к тому же обед наступил, покормили, с бойцами познакомили. И уже после того, как майор нас принял, я отозвал Леонтьева. Мы пошли прогуляться по окраине леса (тут в землянках и разместили нашу бригаду, вернее, то, что от неё осталось после последних боёв), и я сказал: – Есть предложение. О том, что потери техники такие, что нам хлам могут прислать из тыла, из училищ, или вообще ничего не дадут, вы знаете. Предлагаю сдать этот неисправный танк другому батальону, взять наш батальон, одну из мотострелковых рот, и двинуть к немцам в тыл. Машины есть, я узнавал. Недавно из Москвы двадцать новых трёхтонок получили, докинут. Ночью перейдём передовую, я найду где и позабочусь, чтобы противник этого не засёк. Дальше будем добывать технику, вооружая подразделения, и как закончим – прорвёмся обратно. Или нет, будем бить тылы немцев, артиллерийские батареи, склады и штабы. Да в тылу у немцев наш батальон стоит целой танковой дивизии, сможет таких бед натворить (не для нас), что серьёзно ослабим противника на этом направлении. Предложение я сделал, вы сами тут думайте, но имейте в виду, что лучше этой ночью переходить передовую. Главное – уговорить командование бригады. Могут и не отпустить. И добавлю: я собираюсь формировать роту танками «три-четыре», у меня людей для десяти машин, положенных по штату, не хватает. Прошу пополнить. – А остальные роты? – Вы их командир, – пожал я плечами, показывая, что дела до них мне нет, своя рота ближе к телу. О том, что Леонтьев может заартачиться, я не думал: успел пообщаться с ним. Он, в принципе, и непрочь пополнить батальон трофеями. Мы только не говорили, что для этого нужно уйти в тыл к немцам. Да даже если не согласится, на него надавят сверху. Я уверен в этом. Подслушал, что был отдан приказ поддержать все мои идеи и начинания. Берия хотел знать, чего я стою. И да, Сталин отлично обо мне был осведомлён, вся информация стекалась к нему. Так что я вернулся и продолжил знакомиться с бойцами своей роты, они в двух землянках разместились. Вообще, тут ранее стрелковая дивизия стояла, и землянок в этом лесу накопано изрядно, и бомбили, судя по следам. Но для нашей бригады и ещё двух частей землянок хватало с лихвой. Трубы дымили, демаскируя их, но лучше в тепле сидеть, да и авиация вражеская пока не летала. Я же пока комплектовал экипажи, выясняя, кто знает танки модели Т-34. Таких немного оказалось, Сто Вторая танковая дивизия, из которой потом сформировали Сто Сорок Четвёртую танковую бригаду, комплектовалась танками Т-26 и шестью «тридцатьчетвёрками». За время боёв шло пополнение, были люди из госпиталей, так что те, кто знает «тридцатьчетвёрку», всё же нашлись. Всего четверо на роту, но хоть что-то. И каждого в один экипаж, чтобы в четырёх машинах в экипаже был хотя бы один знающий и обучил остальных. Были ещё трое, что на КВ воевали, имели опыт, но их у меня забрали в третью роту (сам я командовал второй). Как списки представил, так и забрали, доукомплектовав мою роту двумя десятками танкистов из свежего пополнения. Там шестеро на «тридцатьчетвёрках» воевали. Хорошо. На все танки хотя бы по бойцу, знающему их. Когда я закончил формировать экипажи, бойцы уже общались, привыкали друг к другу, и мы наконец выехали в сторону передовой. Кстати, по штату в роте девять танков, и, получается, первый взвод ослаблен – всего два танка, потому как третий уходит ротному. Я решил, что у меня будет десятая машина, сверх штата. Вот так. Как вы понимаете, Леонтьеву и командованию штаба бригады просто не оставили выбора. Те отказались было, но сверху рявкнули и приказали готовиться к выходу. Вышли мы не в первую ночь, как я хотел, на следующую, но, главное, вышли. Правда, и изменения серьёзные. Решалось всё наверху, в Москве, не в штабе фронта, хотя там держали в курсе дел, и те изменили по-своему. Как говорится, если хапать, то хапать по полной. Для начала вся бригада идёт, поэтому её быстро пополнили людьми до штата, а всю технику и вооружение передали другой танковой бригаде. Её тоже недавно вывели в тыл для пополнения. Передовую будем переходить пешком, при себе только личное оружие и вещмешки с запасами. У всех так, включая командиров. Всё добудем у немцев. Поэтому подготовка и заняла столько времени. Впрочем, сутки – это даже быстро. Две с половиной тысячи бойцов и командиров. Чтобы их перекинуть, понадобилось два автобата нашей армии, оба потрёпаны, не полного штата, но докинули до места, которое я указал на карте. Тут крупный лесной массив, где у немцев нет передовой, как и у наших – только секреты и пулемётные точки. Пройдём. Я уже гонял дрона. Он показал чуть извилистый маршрут, но за тёмное время суток мы должны уйти довольно далеко в тыл противника. Да, я также погонял дрон, изучая, что за техника у немцев там стоит, пометил автомобили, нужно немало грузовых, сначала личный состав возить, а когда бронетехникой пополнимся, запасы топлива и боеприпасов. Так что какие грузовики будут, наши или немецкие, не важно. Кстати, там, где мы передовую перейдём, у пехотной дивизии, что держит эту сторону, четыре наших танка: два Т-26, один Т-34 и один КВ, причём «двойка». На охране штаба дивизии он стоит. Все четыре я собирался прибрать к рукам, они на ходу. А перед выходом начальник штаба моего батальона передал мне списки нового штата батальона. Вообще, в штат бригады вот что входило. Управление бригады, рота управления, разведывательная рота, 144-й танковый полк, мотострелково-пулемётный батальон, противотанковый дивизион, зенитный дивизион, автотранспортная рота, ремонтная рота, санитарный взвод. Ещё нам придали гаубичный дивизион без материальной части. Да, то, что в моей роте десять танков будет, внесли в списки, просто в батальоне теперь будут две роты танков Т-34 и одна КВ, плюс три танка в роту управления, тоже КВ. В нашем танковом полку два батальона, мы во втором, штаб полка и мотострелково-пулемётная рота. В общем, нужно семьдесят танков и три десятка бронетранспортёров, чтобы до штаба всё довести, плюс артиллерийские орудия, зенитные, противотанковые для мотострелков, автотехника. Да много что. Об этом я и размышлял, пока нас перевозили и высаживали. Дальше мы двинули через лес, обходя немецкие заставы и опорные точки. Проблем я особых не видел. Поисками дрон занимался, так что уже отметил, чем первым пополнить бригаду. Верха, показывая лояльность, в последний момент придали нам взвод осназа НКВД. Вообще, я просил оружие с глушителями. А прислали оружие с людьми. Да, у взвода было такое оружие, включая две винтовки с глушителями. Пока по лесу шли, двигались таким строем: впереди я с взводом осназа, следом два взвода разведроты, потом остальная бригада, и замыкал третий взвод разведроты. Отслеживал, чтобы за нами никто не шёл, и мог рубить хвосты. Шли след в след. Поэтому за нами не тропа, а дорога утоптанная оставалась. Хм, даже женщин взяли. Связистки были, медики. Семнадцать общим числом. Пока идём, нам тепло, встанем – хана. Замёрзнем. Не всех успели обмундировать в тёплую форму, именно для такой зимы. А градусов под сорок было, деревья трещали, стволы лопались. Нас сопровождали трое разведчиков стрелковой дивизии, что тут держала оборону, показали, где немцы, и двинули назад – свою работу сделали. А я торопился и вёл бригаду к штабу пехотной дивизии вермахта. А что, я тоже решил плюнуть на секретность, всё равно уже все знали, кто я. План простой. У штаба пехотной дивизии хватит техники, чтобы половину бригады поставить на колёса. Более того, недалеко стоял дивизион стодвадцатидвухмиллиметровых гаубиц, с тягачами и грузовиками. А гаубицы наши, М-30. Так что нам хоть и придали пришлых, но вооружить их до сверхштата (орудий пятнадцать было, по пять гаубиц на батарею) точно хватит. Объяснил я всё командованию бригады тем, что у меня люди якобы отправлены в тыл к немцам, они подсыпали снотворное в котлы кухонь, и штаб у немцев спит. На самом деле дрон поработал станнером. Он у него не особо мощный, десяток раз пролететь над селом пришлось, но сделал. Когда мы подходили, и сработал. Так что сначала разведка и осназ ушли вперёд (они с немцами работать будут, есть причины), а как подали сигнал, уже мы вошли в село. Почему разведка работала с осназовцами? Мы в тылу, пленных брать не можем, деть некуда, вот их задача и вырезать всех. Хотя действия их меня не порадовали. Особист бригады отдал приказ, и немцев просто вязали, особенно порадовавшись пленению генерала, командира дивизии. Спавшим в койке нашли. Пробудить никого не смогли, ожидали, когда очнутся, чтобы отвести всех в наш тыл. Ну и пускай этой хренью занимаются, а мы принимали технику. Тут легковушек с два десятка было. К слову, по договорённости с комбригом первый выбор – нашего батальона. Мы взяли десяток грузовиков и пару бронетранспортёров с зенитными пулемётами. Весь батальон и ушёл в кузова машин. Танки были, брать не стали. КВ ушёл в штат роты управления штаба бригады, четыре самоходки «Штуг» передали противотанковому дивизиону, пять броневиков, из них два бывшие наши – разведроте, и остальная техника там разошлась. Особенно радовались штабным машинам. Гаубичники сбегали к дивизиону, там дрон уже поработал. Разведвзвод первым всё осмотрел, а также вязал немцев, пока наши орудия и технику брали. Работали. Самое сложное – запустить моторы, костры разводили под двигателями. Морозы-то какие. Да, полевые кухни были, четыре немецкие и две наши, прицепил к грузовику – и буксируй. Половина бригады уже на колёсах, половина пока нет, им и ушли эти кухни, лошадей нашли. Это всё из трофеев. Ах да, был дивизион зенитных пушек. Зенитчикам нашим и ушли. Что я ещё могу добавить? Комбриг приказал, надавив властью, возвращаться с тем, что добыли. Два бульдозера, что пойдут впереди, проложат дорогу. Понять его можно, первого генерала вражеского взял, не хотел на волне успеха понести потери и неудачи. А тут он с победой возвращается. Даже особиста не слушал, просто махнув на того рукой. Победителей не судят. Впрочем, особист успел кое-что сделать, комбриг не возражал. Мой батальон оставался у немцев в тылу с приказом навести шороху. Как? Тут на наше усмотрение. Старшим назначили Леонтьева. Сам особист остался с бригадой, с ней уходил. Он тоже не дурак и понимал, что на бригаду дождь наград посыплется с пленением вражеского генерала. Вместо себя оставил взвод осназа и мотострелково-пулемётную роту нашего танкового полка. Ну и шесть агентов – пятеро в моей роте и один в штабе батальона. Добавлю, что нас спешили: комбригу вся техника нужна была, всё забрал. Грузы вывозить бойцы пешком шли. Первая колонна уже пошла за бульдозерами, что отвалами прямо по лесу прокладывали дорогу, часть осталась, в основном мотострелки. С ними КВ был для усиления. Дожидались, когда немцы очнутся, чтобы пёхом погнать следом. Это генерала и офицеров штаба одели в форму, погрузили в две машины и увозили так. А наш батальон, построившись в колонну по двое, по укатанной снежной дороге двинул прочь, стараясь уйти как можно быстрее. Власова понять можно, мы себе технику ещё добудем, раз тут так легко сработали, а ему всё нужно. Даже бойцы гружёнными до предела шли. Да, по сути, всё вывозили из села. Я, к слову, помог, дроном обездвижил, отправил в сон секреты по сторонам, чтобы на шум не реагировали. Если сменщики их вовремя не поднимут, то могут поморозиться. Хотя ладно, не до бригады уже, помог – и хватит, теперь дрон летал уже по моим делам. А бежали мы не в тыл, а скорее по дороге, которая обеспечивает всем необходимым полки дивизии. Там по левому флангу имелись танки – «тридцатьчетвёрка» и с ней два Т-26. Это личное усиление командира пехотного полка, чтобы купировать наши удары. Сама дивизия сильно потрепана была и стояла в обороне. Не наступала. Вот эти три танка плюс десяток грузовиков (точнее, даже восемь, больше у полка не было, в основном гужевой транспорт) нам и предстояло взять. Только тут почти полтора десятка километров. Да, позиции дивизии сильно растянуты. Вообще, скоро тревога поднимется, почему штаб дивизии молчит. Заинтересуются, отправят делегатов связи, и так многое выяснится, стоит поторопиться. Были бы машины, быстро бы доехали, так и планировалось, если бы комбриг своим приказом всё не отменил, а тут даже по дороге шли часа три. Мы же не пустые, с вещами, оружием. Многие взопрели, двигались-то в большинстве пешком. А в такие морозы потеть никак нельзя. Однако я многое видел сверху, анализировал и понимал: если не поторопиться, будет худо. И танки не возьмём, и могут загонять нас. Не так и далеко от дивизии у немцев стоял моторизованный батальон дивизии СС, он – следующая наша цель. Раньше я о нём не знал, не залетал далеко в тыл, передовая интересовала. Задача батальона – встречным ударом сбить наши атаки, особенно если где прорыв фронта произойдёт. Хотя бы сдержать, пока резервы не подойдут. Хорошо придумано, я оценил. А так технику батальона нам, по сути, дарят, почему бы и не забрать? Главное, добрались. Я сделал так: вырвался вперёд с взводом осназа (а они легки на ногу), пока остальной батальон шёл следом. Дрон уже сработал, вырезали весь штаб полка. Тут пленных не брали, только документы и технику. Забрали даже обе легковые машины плюс восемь грузовиков. Шесть из них наши ЗИСы, а два оставшихся – это французские трофеи вермахта. Грузовики завели, танки тоже. Тут я сам работал. Немцы использовали нашу методику: танки накрыты брезентами, под днищем в ямке небольшие костерки, именно небольшие, чтобы не перегреть. Осмотрев танки, я скривился. На первое время хватит, а там лучше бросить. Пусть они на ходу, но ресурс сильно потрачен. Я своей роте что получше найду. Грузовики я сразу отправил навстречу батальону – нашлись среди осназовцев умеющие водить, в два приёма и перевезли. «Тридцатьчетвёрку» комбат забрал себе, оба лёгких танка – в первую роту пока. Потом передадим мотострелкам. Леонтьев уже настроился на новейшие машины, и такое старьё ему было не нужно. Трофеев достаточно, топливо, снаряды, а техники мало. Бойцы даже десантом на технике сидели, когда мы двинули вглубь немецких территорий, но всё равно мест не хватало, потому к каждому грузовику ещё по паре саней на тросах прицепили, где находилась часть груза. Так, скользя колёсами (не у всех на них цепи были), мы и двинули прочь. Танки впереди. * * * Идея с этим рейдом была стоящая, а вот исполнение – это если не кошмар, то близко. Хотя командиры РККА так бы не сказали. Исполнители тут в порядке, претензий нет, кроме мелких огрехов, а вот командование, как всегда, подвело, вставляя палки в колёса. Если проще – порезвиться так и не дали, по рукам надавали. Комбриг увёл бригаду, а наш батальон на второй день как раз моторизованный батальон СС в небольшом городке взял. Там и другие части вермахта были, трофеев мы изрядно набрали. Я в курсе, что у двух агентов имелись радиостанции с запасными батареями и те слали доклады в Москву. И как один дошёл до штаба фронта (их же радиоузел использовался), оттуда последовал немедленный приказ вернуться на свою территорию. А шёл приказ от начальника штаба фронта, хотя отдавать его тот права не имел. Причём через Леонтьева пришёл. Он захватил штабную машину с мощной рацией, приказ получил и выполнил его. Забавно, что в Москве о нём узнали, когда мы уже почти у передовой были. Пока пытались его отменить, мы уже на своей территории оказались, добравшись до бригады. Та снова у Тулы встала. В результате в батальоне двенадцать танков (на этом направлении их больше не было), включая три бывших советских, что ранее захватили, два десятка бронетранспортёров, две самоходки, шесть противотанковых пушек, пять батальонных миномётов и двенадцать ротных, шестьдесят шесть грузовиков и зенитная батарея скорострельных автоматических пушек. И одна полевая кухня. Тоже бывшая наша. Знаете, я серьёзно подумывал спрыгнуть с этого уходящего поезда, остаться у немцев в тылу и спокойно работать без командования, что на шее сидит. Душит, не давая действовать. А такие перспективы были – но загубили. Ну не дают нормально воевать. Для меня – веселиться. Не смог уйти, серьёзно отслеживали агенты, а потом не до этого стало. Кстати, в моей роте три новеньких танка Т-IV, больше среди трофеев их и не было, остальные «тройки», по другим ротам разошлись. Все три танка в первом взводе. Было ещё две машины, это броневики, два БА-10, не модернизированные, также у СС взяли, они усиливали ими свой батальон. Один мой, командирский, второй во второй взвод ушёл. Остальные танкисты в крытом кузове ЗИСа перевозились, что также за моей ротой теперь числится. Это всё из техники. Да и не все танкисты в кузовах ехали, многих использовали для перегона разных трофеев. Кто управлять умел. Пока в верхах срач стоял, искали крайнего, кто отвечать будет за наше возвращение, арестовали начальника радиоузла, вроде как неправильный приказ передал. Мы два дня у Тулы стояли, приводили себя в порядок, технику красили, наши тактические знаки наносили, изучали и осваивали машины. А что, в бой на ней не ходили, только перегоняли, поэтому сильные и слабые стороны ещё предстояло узнать. Впрочем, не дали. Поступил приказ сдать всё добытое на баланс бригады, там дальше сами распределят по другим подразделениям. За два часа выполнили приказ, получив следующий: батальону снова уйти в тыл к немцам и работать там. – Что значит «мне какое дело до этого приказа»? – не понял Леонтьев. Он, получив приказ, вызвал всех командиров и озвучил его в своей штабной землянке, сообщив, что снова старший лейтенант Северов будет отвечать за добычу трофеев. Тут и нарвался на мой ответный вопрос. Пожав плечами, я пояснил: – Я не баран, и в закрытые двери лбом биться не собираюсь. Комбат несколько секунд смотрел на меня не мигая и, окинув взглядом других командиров, приказал: – Оставьте нас двоих. Пока командиры выходили, он не сводил с меня глаз, и когда штабной писарь закрыл дверь, голосом с жёсткими нотками в нём спросил: – И что это значит?