— Норма, неплохо поработали. Пошли посмотрим, что в кузовах машин. Передовой грузовик горел, бойцы пытались погасить машину. Но плещущий из бака бензин не давал этого сделать. Посмотрев на чёрный столб дыма, что поднимался в небо, я покачал головой. Слишком демаскирует он нас. В кузовах оказалось продовольствие. Причём в достаточных количествах. Осмотрев мешки и ящики с консервами, я покосился на горевший грузовик, который не смогли погасить и из кузова которого бойцы вытаскивали ящики, и приказал Гурьеву: — Давай пленного сюда. Когда подъехал Путянин, мы как раз заканчивали. Два грузовика были целые, два других побиты, целые брали на буксир поврежденных. Надеюсь, они смогут отбуксировать машины с продовольствием на три километра. Именно там я назначил место встречи с мангруппой, связавшись с Малкиным по радио. Тот уже сообщил, что они выдвинулись, о чём мне только что доложил подошедший командир „двойки“. — Что‑то случилось? – спросил подошедший Путянин. Он заметил наши с Гурьевым напряжённые лица. — Информация есть по обстановке. Взяли помощника интенданта живым, это он предложил сократить путь по этой дороге… В общем, пехотный корпус немцев уже заканчивает развёртывание. Передовые части моторизованного корпуса двигаются от железнодорожных станций к партизанскому краю. Не сегодня завтра колечко сожмётся, – рассеянно пояснил я. Отправил Гурьева проследить за комплектацией колонны. Как раз подошли наши грузовики, и часть продовольствия начали грузить на них. А тот грузовик таки сгорел с половиной груза. — Что будем делать? – спросил Путянин. Он тоже понимал, что серьёзно мы нашим не поможем, но всё равно надеялся, что я что‑нибудь придумаю. — Есть одна идея, но очень сложная, – нехотя ответил я. – Этот помощник беседовал со знакомым интендантом из другой части, тот с другим… В общем, слухи, седьмая вода на киселе, но надеюсь, что они достаточно достоверны. — Командир, приказывай, мы всё выполним. Покосившись на серьёзного взводного, я кивнул, принимая его слова. Открыв планшет, достал карту и развернул её. — Значит, так, план предварительный. В него ещё по ходу дела будут вноситься поправки, но нам требуется за сутки преодолеть порядка ста пятидесяти километров и встать в этом лесу. — Ясно, – перенося пометки с карты на свою, кивнул Путянин. – Намечается что‑то серьёзное? — Узнаете по ходу дела. В данный момент у вас приказ разведать дорогу до этого перекрёстка. Там мы встречаемся с основной группой, они уже снялись и выдвинулись. — Идти будем днём? На дорогах много колонн начало появляться. Сюда ещё никто не сворачивал, но на шоссе мы видели постоянный поток из машин и пеших пехотных колонн. Как бы не полк идёт. — У нас трофейная техника, у водителей и у вас, разведчиков, немецкая форма, мы растворимся среди этих колонн. — Ясно, разрешите выполнять приказ? — Выполняйте, – кивнул я и направился к передовому грузовику, колонна уже была сформирована и готова к выдвижению, бойцы и водители только что закончили вязать тросы к поврежденным машинам. Через две минуты на месте засады остались только тела погибших немецких солдат, повреждённый мотоцикл и сгоревший грузовик. Соединившись с основной колонной, я перебрался в штабной бронетранспортёр, и пока мы двигались походным порядком, изображая немецкую часть, с Малкиным засел за карты, прикидывая будущую боевую операцию. На передовых машинах у нас сидели переводчики, они должны были вести разговоры с патрульными, если нас вдруг остановят для проверки. Старшим по колонне был назначен Воронин, именно он и вёл нас по маршруту, который мы ему сообщили. Движение колонны сдерживали только танки, наверное, зря я взял „четвёрки“, медлительные они. Но в будущей операции без них не обойтись. Может, и зенитчики поработают, а то за эти дни они так и не постреляли, о чем очень расстраивались. Да уж им‑то я точно работу найду, ещё как найду. Первые часы мы двигались вполне благополучно, потом свернули к посадке, где заправились с топливозаправщиков и немного подшаманили машины, введя одну из повреждённых в строй, другую водители посчитали бесперспективной, мы сняли с неё продовольствие и разукомплектовали, бросив на месте стоянки. Так вот, мы как раз закончили ужинать, время было семь вчера, когда я подошёл к штабному бронетранспортёру, где сидел в наушниках радист, и спросил у него: — Есть что в эфире, боец? — Немцы в основном говорят, товарищ капитан. Наши далеко, только штабную радиостанцию слышу. Там постоянно какого‑то Крота вызывают. Уже часов пять так. — Почему не доложили? – нахмурившись, спросил я. – Крот – это я. — Приказа не было, – растерялся радист. — Ладно, на первый раз прощается. Они нас смогут услышать? — Так точно, товарищ капитан. Тут радиостанция мощная установлена, не то что переносные у разведчиков, у артиллеристов или на танках. — Хорошо, – буркнул я, доставая из планшета блокнот, и, открыв его на нужной странице, приказал: – Записывай, за минуту до начала движения передашь в штаб партизанского корпуса… Крот дяде Вове. Прогулка прошла с успехом. Встретил трёх хулиганов и бабку с авоськами. Хулиганы известные, ты их знаешь: Сергей, Улан и Стриж, который куриной слепотой страдает. Потом сходил на речку, искупался. Бабка из магазина шла. Отобрал авоськи, теперь за хлебом долго не пойду. У Стрижа нашёл бутылку с водкой, обопьюсь. Побил их всех, хочется ещё подраться. Видел шестерых боксёров, что шли к Фиме, похоже, бить будут скопом. Пошёл на соседнюю улицу, там ещё несколько хулиганов небитых ходят… Записал? – Так точно, – заканчивая записывать, сообщил радист. — Всё, можешь передавать, мы выдвигаемся. — Есть. Радист застучал ключом, передавая азбукой Морзе записанный текст, а я направился к Воронину, что в немецком комбинезоне стоял у своего танка и выслушивал одного из подчинённых в таком же комбезе. Пора отдавать приказ на начало движения. 5 мая 1942 года. 19 часов 57 минут по московскому времени. Районный центр Иванково. Штаб партизанского корпуса — Есть ответ! – вдруг воскликнул дежурный радист и начал быстро записывать в блокнот передаваемый текст. Два командира, что негромко беседовали у входа и курили трофейные папиросы, встрепенулись и прошли в комнату, терпеливо дожидаясь, когда радист закончит. — Всё, по второму кругу пошло, – наконец закончив, оторвался тот, продолжая слушать эфир. — Что это за галиматья? – прочитав, спросил офицер в форме сотрудника НКВД. — Для вас галиматья, а для нас простенько зашифрованный текст, – ответил второй и, достав блокнот из планшета и, поглядывая в него, стал читать текст сообщения. — Так, Смелов, говорите, что там передали, – приказал начальник особого отдела корпуса. — Да всё нормально, воюют ребята. Уничтожили манёвренную роту со всеми средствами усиления, взяв неплохие трофеи. — Мы про это и так знаем после опроса раненых, – отмахнулся напряжённый особист. — Ещё они уничтожили аэродром с истребителями — „ночниками“. Думаю, это тот, что под Чернобылем находится. А также на их счету артиллерийская часть, скорее всего батарея, мы только от дивизиона и выше обозначения имеем, именно поэтому он и не указал обозначение части. Не ошибусь, если предположу, что это была именно батарея. Потом они захватили колонну с продовольствием и имеют его переизбыток. Также у них в достатке топлива, взятого на уничтоженном аэродроме. В данный момент мангруппа покидает эту область и выдвигается в соседнюю, где есть разведанные цели… — А боксёры? — Боксёрами у нас обозначены пехотные батальоны. Получается, шесть батальонов идут в сторону позиций майора Филатова. — А почему его Громов Фимой назвал? – не понял особист, но заглянув в блокнот Смелова, понятливо кивнул: – Так его Ефимом зовут… Ладно, ты сделай нормальный перевод сообщения, а я к Титову. Нужно поставить его в известность, что налажена связь с этим Громовым–Фроловым. — Что, Фролов снова что‑то натворить успел? – вдруг произнёс кто‑то от дверей. Особист не успел возмутиться разгильдяйством часового, который пропустил к секретному объекту постороннего, но тут же узнал говорившего. — Мы вас ожидали сегодня ночью, товарищ капитан госбезопасности, – сказал он, мельком посмотрев на сопровождавшего московского гостя адъютанта Титова. Вошедший в помещение капитан Омельченко пояснил: – Я прилетел на двухместном истребителе. Запаса горючего как раз хватило добраться до вас. Теперь доложите, какие новости появились от Виталия? Что он ещё успел натворить? И главное, где он находится?.. Насвистывая, я сидел на подножке грузовика, с босыми ногами на свежей траве, и, поплёвывая на щётку и изредка макая её в ваксу, натирал до блеска сапоги. — Не проще ординарцу приказать? – спросил подошедший Малкин. — Мне и самому не трудно. К тому же у меня нет ординарца. – Я же вам, товарищ капитан, выделил бойца из хозотделения? — У них много работы, чтобы ещё отрывать для этого бойца, а возить с собой одного только ординарца слишком расточительно, нам бойцы нужны. Присев рядом на корточки, Малкин осмотрелся, разглядывая просыпающийся лагерь, и спросил: — Теперь можно узнать, почему мы гнали вчера остатки дня и почти всю ночь? Бойцам, вон, всего пять часов на сон было выделено. — Думаю, вы уже догадываетесь о причинах нашего тут нахождения. — Да, я присутствовал на допросе того фельджандарма… Вы хотите захватить штаб моторизованного корпуса. — Ну, я не такой наглый, – оторвавшись от сапога, я удивлённо посмотрел на начштаба. – Да и невозможно это с наличными силами. Это всё равно, что уничтожить из засады моторизованный батальон. Там тоже много техники и личного состава. Я так понимаю, там почти пятьсот человек, считая офицеров штаба. Колонна из машин будет растянута километра на три. И это если ещё они одни будут идти, а не с одним из своих подразделений. Вот уничтожить штаб я надеюсь, так как шансы для этого есть. — Меня вообще удивляет, как мы сюда добраться смогли, ведь если прикинуть весь наш путь, то мы за восемнадцать часов проехали порядка ста семидесяти километров? — Даже больше, думаю, все двести будет, – снова плюнув на сапог, стал я тереть его щеткой, проверяя, есть ли в нём моё отражение. – А насчёт странности движения по немецким тылам, то ничего удивительного в этом нет. Я так же делал в сорок первом, работая у них в тылу. Причём тогда у меня была практически вся техника советской. Тут‑то вообще лафа, вся техника немецкая, нанесены одинаковые опознавательные знаки местных охранных частей, что позволяет нам кататься где угодно, так ещё в передовых машинах сидят бойцы в форме офицеров, что могут ответить фельджандармам. — Шесть раз нас пропустили не останавливая и три остановили. Три поста мы уничтожили, – задумчиво пробормотал Малкин. — Четыре. Последний раз ты уснул и не видел, как нас остановили жандармы с мотоциклом и бронетранспортёром. — Что, трофеи взяты? – встрепенулся Малкин. — Нет, пришлось всё оставить на месте и инсценировать драку со смертельным исходом. — Поверят? — Оружие и техника на месте, внешний вид – как будто они сами поубивали друг друга. Вокруг разбросаны пустые бутылки со шнапсом, и ото всех перегаром пахнет, – задумчиво протянул я, беря другой сапог, с одним уже закончил. – Даже если не поверят, нам это не так важно. Три уничтоженных поста. Если на карте совместить их линейкой, то немцы поймут, куда мы двигались, вот и пришлось повозиться с этим постом. Разыграв представление. А если не поверят, то нам сейчас ни холодно, ни жарко, мы уже ушли в сторону и затаились. Пусть ищут, время мы выиграли. — Штаб корпуса, – задумчиво протянул Малкин. – И что, уже известно, где он пойдёт? — Конечно. Мы же фельджандармов взяли, а у них записаны все колонны, которые пойдут в ближайшее время. Три часа назад штаб корпуса выдвинулся из‑под Житомира в нашу сторону. — Так надо готовить засаду! – вскочил на ноги начштаба. — Сядь, – приказал я. – Это ты всю ночь дрых, а я ещё в шесть утра встал и отправил сапёров, снайперов и Свиридова на паре машин для прикрытия к шоссе. — Там же движение постоянное?! – изумился Малкин. – Как они заминируют дорогу? — У нас есть форма немецких солдат и одна машина с сапёрными обозначениями. Мы только номера изменили, чтобы не спалиться. К тому же пяток парней Путянина на двух мотоциклах под видом фельджандармов их охраняют. Там Юрьев офицера играет. Если кто остановится и спросит, что наши там делают, он ответит. Курякина из хозотделения знаешь? — Сапожника? — Да, его. Так он, оказывается, по подделке документов специалист, отсидел за это два года. Вот он с переводчиками и слепил поддельные приказы на ремонт дороги длиной в шесть километров. Я с бойцами на рассвете съездил туда, там действительно яма на яме. Сейчас всё это засыпается. Щебнем. — А щебень откуда? — Лейтенант, что ты как ребёнок? У сапёров машина есть? Есть. Вот её гоняют к ближайшему заброшенному карьеру, где парни Гурьева и кидают в кузов щебень.