- У тебя ничего не слипнется? - спросил я, садясь на своей койке. - Не-е, я привычный. - Смотри, вызовешь у себя диабет, будешь знать. Диабетикам сладкое запрещено. Последнее я сказал уже уходя к двери, полдник, разносили напиток из шиповника и что-то ещё. Обычно сдоба, булочки, но бывают и фрукты. Мне не положено, я на диете, поэтому только шиповник. Стакан соседа я взял, так что получив напиток, сегодня с ним яблоки выдавали, вернулся, протянул то что соседу принадлежит, тот без диеты, яблоко ему было, лёг на своё место и достав книгу стал читать. Шиповник горячий, подожду пока остынет, а то пить невозможно. А соседу пофиг, он его с вареньем быстро выпил, и яблоком закусил. Сволочь прожорливая, знает же, что мне запрещено яблоки есть. Хотя бы на виду. Ничего, я отомщу. Так дни и шли. Я бы давно свалил, даже просил пройти медкомиссию, но врачи были непреклонны, ранения такой тяжести просто так не зарастают, так что полежи ещё под наблюдением. Про квартиру я лечащему врачу сообщил, попросив меня перевести на дневной стационар, буду только на процедуры ходить, а к нам в палату можно новенького. Всё же свободные места редко бывают, но тот отказал. Ладно хоть время отсутствия днём не лимитировал, как и дни прогулок. Поэтому я гулял все дни недели, уходя после завтрака и возвращаясь перед ужином. Так что за следующие две недели я изрядно разных блюд наготовил. Картошки с белыми грибами три полных сковороды нажарил, разложив по котелкам. А омлет с грибами? Вкуснятина. В общем, свои запасы горячего я изрядно пополнил. Дважды щи варил, трижды борщ с пампушками. Хлеб научился печь, караваи. Пирожки смог с мясом и ливером испечь. Из сладких пока только с яблоком. Хочу попробовать пирожки с капустой. Лапшу с курицей, суп с фрикадельками. Холодец тоже, первый опыт так себе, а вот второй уже лучше. Да, пельменей налепил триста штук, весь день на них убил, и все отварил. Бульон не вылил, разлил по котелкам, можно пить, он сытный. Есть желание сделать салат оливье и квас настаиваться поставить, чтобы окрошечки поесть. Винегрета тазик нарубил, залив подсолнечным маслом. Я не только готовил, но и закупал готовое в магазинах или столовых. В тех же чебуречных. Так что чебуреков изрядно запас, как и хлеба, но главное сыра, сметаны и молока. Дефицит. Большинство на рынке получал, дорого, но я не экономил, несколько постоянных продавцов мне на квартиру приносили, получая деньги. Так постепенно запас молочных продуктов и рос. Немного набралось за десять дней, но на борщ сметаны хватит. Картошечку с грибами да с молочком. Ещё домашнего творога скупал, тоже солидный запас имею. Почти пятнадцать кило. Ещё заказал простоквашу или кефира, обещали бидон привести. Пока всё нравилось. Сегодня второе апреля наступило, когда я снова из госпиталя шёл к квартире. Всё привычно, всё отработано. Позавтракал, отмахнулся от соседа, тот в шахматы предложил сыграть, их я ему на рынке купил, но сейчас отказался, тот попросил раненого из соседней палаты позвать, они тут шахматные турниры устраивают, фанаты, и вот иду к квартире, по пути посетив чебуречную, пополнив запас чебуреков, а в столовой мне выдали заказ из трёх пирогов с капустой, а когда вошёл во двор, уже видно было подъезд, как остановился. Мне не понравились двое в подъезде, оба вооружены «Наганами», и ещё трое что укрылись за сараюшками принадлежавшим жителям квартир этого дома. У одного из неизвестных был «ППШ», пока скрытый полами шинели. Все вооружены. Наблюдатель от неизвестных насторожился, он в отличии от остальных визуально следил за мной. Именно мной, значит я их цель. Тут даже думать не стоит, на рынке где-то засветился перед местным ворьём, расплачиваюсь хорошо, адрес квартиры можно от курьеров молочных продуктов узнать. Вот и решили пощипать. Я был в полной форме командира Красной Армии, не времянка что выдавали в гардеробе, а моя, ушитая по фигуре, со знаками различия, новенькая командирская форма. На френче все награды. Документы, как и положено в секретариате госпиталя. Не все, только командирское удостоверение. Так что я продолжал ходить со справкой из госпиталя. От военных меня отличает пустой ремень без кобуры с табельным оружием. На ногах новенькие щегольские командирские сапоги, шинелька, всё подогнанное, я франт и не скрываю этого. На голове фуражка. Уже потеплело, зимнюю форму одежды на шинели постепенно начинают менять. Это ладно, что мне делать с неизвестными? Тут небольшая странность, двое в подъезде в гражданском, а те трое что снаружи у сараев, в форме милиции. Похоже действительно сотрудники органов, но имея неприятный опыт общения с этими людьми, меня как-то не прельщает встречаться с их коллегами. Прошлый опыт с уничтожением здания отдела можно повторить. А то что ждут именно меня, сомнений уже нет. Сунув руку в шинель, я призвал из Хранилища снаряжённый пистолет, это был «Вальтер», и приготовился ждать. Если что, прямо из кармана буду стрелять. У меня была догадка их тут появления. Думаю, это Филатов, до которого у меня руки пока так и не дошли, продолжает пакостничать. Могут застрелить, оформив как сопротивление наряду. Правда, для этого в городе должен быть его человек, но может он уже появился? Тот полгода уже в милиции работает, должен своими людьми обзавестись. Так что мне как-то нужно обойтись без захвата и не дать себя пристрелить. Это возможно. Я конечно думал, была такая идея, просто отправить летевшие в меня пули в Хранилище, она мне недавно в голову пришла, и потом в безопасном месте выпустить. Начал тренировки, в основном пытался окружить себя вроде сферы, с возможностью поглощать всё вокруг. Раз двадцать софу в квартире отправлял в Хранилище, а я на ней сидел во время тренировок, и ничего. Вывод был такой, больше теоретический. То есть, если я выставлю ладонь, и пуля попадёт в неё, то отправиться в Хранилище, если с другого ракурса стреляют, будет попадание в тело. Открывать Хранилище я могу локально в небольших размерах, размера ладоней как раз хватает. Раньше я этого не знал, а с этими тренировками выяснил. Жаль, а так надеялся. - Эй, за сараями? Кто такие? Выходите или гранату кину! Пистолет я оставил в кармане шинели, а в другом вызвал гранату «Ф-1», и достав, демонстративно выдернул кольцо, удерживая чеку двумя пальцами, и добавил: - Считаю до трёх. Считать не пришлось, из подъезда вышли те двое в штатском, демонстративно держа открытыми удостоверения. Да и те трое появились, автоматчик своё оружие так и не показал, но его можно рассмотреть если приглядеться. - Спокойно, - сказал один из сотрудников милиции, теперь я верил, настоящие, а не ряженные, те бы не вышли. - Мы сотрудники горотдела милиции. Приехали по вызову от одного из жителей этого дома. Сообщение было о подозрительном командире. - То есть, вы не собираетесь инсценировать что я на вас напал и убить меня? Вы тут не из-за мести? - Какой мести? - не понял тот. - В прошлом году, пять сотрудников милиции напали на меня в Москве. Они были в штатском, не представились, удостоверения не показывали, я оказал сопротивления и те меня вырубили. Избитого, без сознания, меня бросили в камеру. У меня есть друзья, из боевых интендантов. Ночью две группы взяли штурмом здание отдела. Они ликвидировали всех, кого видели, эвакуировали меня и других страдальцев из моей камеры, и отошли, закидав здание противотанковыми гранатами. Я в это время в коме был, они меня передали врачам городской больницы. Неужели об этом не слышали? - Слышали, - с хмурым видом осветил тот, играя скулами. - Я вас узнал. Смотрю лицо знакомое, думал по ориентировкам, а оказалось из газет. Вы в каком госпитале лежите? - В Шестом. «Золотая» палата. - Золотая? - Палата для Героев Советского Союза. Нас там двое. Сегодня вроде третьего должны заселить. Койку занесли. - Хорошо. Вопросов к вам больше нет. Не могли бы вы вставить кольцо обратно в гранату? - Легко, - ответил я и убрал кольцо на место, после чего подкинув гранату и как бы случайно её не поймав, отчего та упала на ледовый наст мне под ноги, в результате двое упали, закрыв головы руками, а трое застыли, побледнев, подняв гранату я захохотал. - Чего вы её испугались? Она же ручная. - Ну и шуточки у вас, товарищ лейтенант. - Сам горжусь. К тому же техник-интендант второго ранга. Попрошу не путать. - Гранату сдадите? - С какой это радости? Граната последнего шанса, окружат враги, подорву себя и их. Такие гранаты многие командиры и бойцы носят. Ладно, расходимся. Я направился к подъезду, когда меня в спину догнал вопрос старшего опергруппы: - Товарищ командир, а вам не жаль сотрудников милиции что погибли в том здании? У многих были семьи. Остановившись, слегка полуобернувшись, я без раздумий ответил: - Знаешь, у меня было много времени чтобы подумать. Совершенно не жалею. Вам сколько инструкций написано? Во время задержания нужно представляться, предъявлять удостоверения. Этой ситуации бы не возникло если бы ваши коллеги следовали этим инструкциям. Я когда оклемался два ящика вина парням выставил, благодаря их за спасение. Живым из того отдела я бы точно не вышел. Ну и попросил, если со мной произойдёт подобное, повторить, но жёстче. Такая ситуация однажды чуть не возникла, меня бросили в застенки Лубянки. Пусть по ошибке, и по ошибке кулаками поработали, но нарком Берия лично пришёл и извинился. Так что я остановил парней, а то они три огнемётных танка приготовили, решили устроить ночь огней и сжечь здание наркомата. Так что нет, не жалею. Учитесь исполнять инструкции, они кровью писаны. После этого развернувшись, скрылся в подъезде, вскоре оказавшись в квартире. Настроения мне те не испортили, и я занялся тем чем и планировал. Пирожными с заварным кремом. Надеюсь получаться. Сосед продегустирует и скажет своё экспертное мнение. Я ему уже много что скормил. А опергруппа уже отбыла, сразу как я в квартиру поднялся. Уговорить лечащего врача отправить меня на полный медосмотр удалось только через две недели. Три дня меня мучили разными осмотрами, анализами и проверками, но всё же подписали заключение. Годен к строевой. Сам я эти две недели продолжал делать запасы горячих блюд, первого и второго, компоту литров двести наварил, много чего. Ходил в Дом Спорта, и вернув себе физическую форму, занимался с боксёрами. Хорошо занимался, мне тоже понравилось. Скорость высокая, я только за счёт неё мог выиграть в спарринге, не считая убийственных ударов, как их прозвали другие боксёры. А уж если вместе, да с современной техникой бокса, равных у меня не было. Также развивал свои умения. Взор уже на пять тысяч выходил, ещё двенадцать метров и будет пять тысяч. Хранилище качал, тут слабо, около четырёх сотен кубов. Я «эмку» доставал и за город ездил, два дня потратил. Привёл в порядок оба «Т-35», ещё пару танков, ну и доставая, и убирая прокачал Хранилище. Неплохо, я доволен. Исцеление тоже отлично, сорок семь активных опций из ста. Вот так и жил, пока наконец не прошёл медкомиссию. Ключ от квартиры я уже сдал, поэтому прощаясь со всеми, задарил лечащему врачу трофейный пистолет, для девчат-медсестёр тоже были подарки, да даже для санитарок, и после этого покинув госпиталь, направился к железнодорожному вокзалу. Поезд на Москву уходил через час, я уже узнавал, даже билет получил у военного коменданта вокзала. Поезд пассажирский, не военный эшелон. На Москву я двигался не потому что мне нужно в интендантское управление, чтобы получить назначение. Я его уже получил. Нет, я уже ехал в свою новую часть, к сожалению, это не тот полк где я служил до ранения. Да тут всё просто, то что меня выписывают было сообщено в военную комендатуру Казани, тут всё отработано, так что ответственный сотрудник связался с кем нужно и получил информацию по моему направлению. Я его в комендатуре и получил, вместе с дорожными и продаттестатом. Поэтому проезжаю Москву и еду к своей части с пересадкой в столице. Часть моя новая, а это танковая бригада, расположилась где-то в районе Изюма, это где-то в Харьковской области. Я так понимаю, что часть, в которую я еду, будет использована в наступлении на Харьков. Знаменитая Харьковская катастрофа с последующим Сталинградом? Чую будет туго, но ничего, прорвёмся. Добравшись до вокзала, я благополучно прошёл в купейный вагон, где согласно билету, моя нижняя полка слева. Обнаружив на ней аж трёх сидельцев, несколько удивлённо приподнял левую бровь: - Не понял? Это не были представители криминального мира, обычные такие людишки, даже непонятного сословия, не то горожане, не то деревенские. Само купе переполнено было, я насчитал девять человек. И на верхних полках, и на нижних. На мой вопрос не ответили, отвернулись как будто это их не касается, поэтому я сказал: - Занимаем места согласно купленным билетам. Предъявляем билеты. Если его нет, вон из купе. - А ещё красный командир, - сказала одна из женщин, их тут три было. - Я за порядок. Есть билет, едите. Нет, пошли вон. - Мы заплатили, - пискнула другая женщина. - Кому платили, тот пусть вас и рассаживает, а я тесноты в своём купе не потерплю. Так, мне вас вышвырнуть или сами уйдёте? Ушли те сами, стоило только кобуру с «Парабеллумом» расстегнуть, табельное мне выдадут в части, как быстро собрались, вещи свои прихватили, и ушли. Ни у одного из них билета в это купе не было. Понятно, что проводник химичит, но я не собирался терпеть неудобства за его попытки подзаработать. Слегка прибравшись в купе, я закинул свой вещмешок на багажную полку, и отстегнув ремень, сняв вместе с портупеей, стал расстёгивать пуговицы шинели, чтобы снять её, фуражку я уже снял и положил на вещмешок, как меня прервали: - Извините, к вам можно? - услышал я за спиной. Обернувшись, посмотрел на миловидную женщину, лет тридцати, с ней была девочка лет восьми, сразу видно, они мать и дочь. Видимо моё молчание та за раздумья приняла, а я просто изучал их, поэтому поторопилась сообщить: - У нас билеты в это купе. Мы пришли, а всё занято, и уступать отказались. А проводник сказал ищите место. - Да, конечно, проходите. Давайте чемодан и сумку, на багажную полку уберу. Доверчивостью я не страдал, поэтому убрав багаж, билеты всё же проверил. Моё купе, нижняя и верхняя полки, друг над другом. Так что сняв шинель, девочка охнула, увидев награды, я свернул ту и убрал наверх, после чего застегнув ремень уже поверх френча, согнав складки назад, вернул фуражку и сообщил, покидая купе: - Можете раздеться, мешать не буду. Сам я закрыл дверь и встал рядом с купе. Народу по коридору шастало изрядно. Думаю, у нас есть ещё и четвёртый пассажир, но его тоже прогнали и тот где-то отсиживается. Если мозги есть, придёт, нет, как сам желает. Поезд не проходной, тут формировали, так что и пассажиры только-только занимали места. И вот, заметив, что поезд тронулся, перрон медленно поплыл назад, а от паровоза ветерок клубы дыма принёс, я довольно кивнул. Прощай Казань, я буду тебя помнить. Тут соседка позвала в купе, они закончили, так что отбросив все мысли, я зашёл и устроившись на своём месте, сел у окна, представился сам, а те в ответ. Так и узнал, что мать и дочка Мышкины едут в Москву к мужу и отцу. Тот в столичном госпитале лежит, письмо прислал. Посочувствовав им, заодно приободрив, главное живой, рассказал пару баек из фронтовой жизни, чем ещё больше расположил к себе соседок, и когда те начали накрывать на стол, разворачивая свёртки с разной едой, решил поучаствовать в застолье. Не знаю почему, но у многих пассажиров уже рефлекс, поезд тронулся, нужно достать запасы и подкрепиться. Другие, видя это, или чуя запах, тоже достают и уже через полчаса после отхода от перрона, весь вагон принимает пищу. Можете быть уверены, в других вагонах точно также. Так вот, я решил встать, сходить в тамбур, если он свободен от курильщиков, там незаметно достать провизии и присоединится к столу, как дверь ушла в сторону и показалось небритая харя: - Тут свободно? - Если билет есть, то конечно. Дверь захлопнулась, даже излишне сильно, а я, встав, поправляя складки френча, это не парадный, оружие носят под ним, а вроде гимнастёрки, поэтому ремень сверху и сгоняешь складки назад. К слову, в марте этого года были отменены звания интендантов, как у меня раньше было: техник-интендант второго ранга. Теперь я лейтенант интендантской службы. У меня теперь так и в удостоверении записано. Вот так встав, я сказал: - Сейчас горячего принесу. А таких безбилетных попутчиков не пускайте. Если что, я скоро вернусь. Покинув купе, тут даже в коридоре на узлах сидели, в тамбуре тоже, так что я туда не пошёл, пришлось к углу лицом стать и подняв руки на уровень груди вызвать два армейских котелка. Оба парили. В одном уха, в другом чай. Брать чай у проводника я не хотел, мало ли как тот пожелает нам отомстить. Вот так с котелками в руках, вернувшись к купе, постучал ногой, руки-то заняты. Открыла Ольга, дочка Марии Мышкиной. В купе появилось два новых лица, проходя, а Ольга закрыла за мной, я мельком глянул на них. Парень, по виду студент, и девушка, похоже они пара, сидят обнявшись. Из вещей саквояж и армейский потасканный сидор. Мария сразу развеяла моё недоумение. Мол, билет у них есть, но один на двоих. Их верхняя полка, надо мной. Я не возражал. Их дело ехать вдвоём, могут и втроём, если пожелают. Главное, чтобы мне не мешали. Примерно это я и озвучил. А котелки Марии передал. Раз она решила взять на себя шефство над общим столом. Хлеба я не брал, целый каравай у Мышкиных был. Новые соседи тоже присоединились к столу, варёная картошка была, и о чудо, копчёная колбаса, целый круг. Ну и хлеб, так что мы приступили к приёму пищи. Кто у стола сидел, кто просто рядом, держа тарелку и на весу ел из неё. Тарелки Мышкиным принадлежали. Когда все поели, и разлив чай из котелка по стаканам пили, я один без всего, просто чай, то сказал Марии: - Мышкины, редкая фамилия. Помниться, когда я служил в Двадцатом стрелковом полку Московского ополчения, то встречал там одного Мышкина. Там командира миномётной батареи убило, вот я и занял его должность. Сам я главным снабженцем в полку был. Два дня командовал, так там командиром расчёта был сержант Мышкин, Павел Иванович, если не ошибаюсь. Справный командир, когда сдавал дела новому командиру, то представил его и ещё одного командира к следующему званию и к награждению орденами «Красной Звезды». Отличились они в наступлении под Москвой. - Так это мой папа! - воскликнула Ольга. Мария, которую та опередила, с некоторым сомнением сказала: - Полк тот самый, только Павел говорил, что он артиллерист. - Это фактически одни системы, - отмахнулся я. - Вот же везение, бывает такое в жизни? Встретил в поезде семью однополчанина, да ещё с которым вместе воевал. Я конечно через Москву проездом, в часть после госпиталя направляюсь, но не посетить однополчанина не могу. Вы кстати, где собираетесь остановится? - Хотим комнату снять. - Не надо ничего снимать. У меня в Москве квартира, опечатанная, там поживёте. Будете отцу и мужу печь пироги и разные вкусности готовить и кормить. У него ранение не в живот? - Написал, что в грудь. - Ну это ещё ничего. Вот у меня в живот было, столько диет прописали, что можно, а что нельзя. - Но вы же всё ели? - удивилась Мария. - Я сам знаю, что мне можно, а что нет. Да не важно. Поживёте в квартире. Я сам задержусь. Узнаю, когда следующий поезд, и вас устрою, и с сержантом повстречаюсь. Узнаю, как там наш полк. Меня-то до Нового Года ранило, нашу колонну немецкие окруженцы обстреляли. Дальше мы так до вечера и пообщались, я описывал как шло наступление под Москвой, геройские дела их отца, а тот действительно труса не праздновал и воевал делово. Ну а потом поужинав, я снова котелок с чаем принёс и котелок с молочной рисовой кашей, отбыли ко сну. В Москву мы прибыли в девять часов утра следующего дня, поезд скорым был. А к перрону подошли ближе к десяти. Соседская пара быстро исчезла, я помог Мышкиным вынести багаж ко входу на вокзал, оставив их сторожить вещи, а сам отойдя, достал «эмку» в пустом дворе ближайшего жилого дома, и подъехал к ним. Объяснил наличие машины тем, что одолжил её у коменданта станции. Так что погрузились, взяв пассажирами ещё двух девушек, тоже с нашего поезда, их по пути высадили. Сначала я отправился на другой вокзал, узнал у коменданта станции, когда следующий поезд в нужном мне направлении, оказалось можно вечером уехать, вот я место и забронировал. Было ещё два эшелона пораньше, но я выбрал вечер. После этого поехали на квартиру. Управдом был на месте, тот выдал ключ Марии, сам сняв опечатанную бумажку с двери. Участкового о временных жильцах тот сам предупредит, им нужно будет выписать временный вид на жительство. Когда те уедут, то ключ вернут управдому. Дальше, показав, что в квартире и как, пополнил запас дров на кухне, чтобы им хватило, показал как ванной пользоваться, и мы скатались к госпиталю. Этот мне не знаком, впервые тут. Павел нам обрадовался. Я сначала подождал пока тот с семьёй наговорится, потом снова подошёл, пообщались. Оказалось, в госпитале тот не один из нашего полка. Был один из бойцов третьего батальона, и начштаба полка. Причём ранены они с Павлом были в один день. Павел утром, гаубицы их батарею накрыли, а начштаба вечером во время авианалёта. Грешно было их не навестить, я сначала к бойцу зашёл, ему подарочков занёс, сладких и фруктов, чему тот обрадовался. Бойца я смутно помнил, а тот меня сразу узнал. Тот был изрядным курильщиком, так что я ему дополнительно пару пачек «Казбека» подарил. Вот с начштаба мы долго общались. Он, как и Павел, неходячим был, гостинца я ему в тумбочку убрал, вот и выяснил все новости по полку. Командир сменился, прошлый был убит под Брянском. Город до сих пор освободить не смогли, под стенами стоят. Комиссар уже третий, тот первый ранен был, один начштаба так долго продержался. Многие жалели, что я ранен был, со снабжением сразу проблемы возникли, со мной-то лафа была. Заявку подал, и я быстро всё доставляю, а новый не справлялся. Кстати, он к Насте устроился в землянке, в той деревне, но та быстро его прогнала. Майор со смехом описывал как та его оглоблей гоняла по улочкам заново отстроенной деревни. Не понравился он ей, и заселила у себя два расчёта зенитной батареи. Хорошо пообщались. Потом я отвёз Марию на квартиру, по пути показывая приметы чтобы та нашла дорогу назад, благо тут прямой маршрут трамвая был, Ольга с отцом осталась, ухаживала за ним. Мария начала готовить, это я сделал вид что у меня запасы в шкафу, разрешив использовать всё, а сам попрощавшись и забрав вещи поехал на вокзал. Время в госпитале как-то быстро пролетело, уже близился вечер. Машину убрал, сам дождавшись нужного эшелона устроился с командирами, эшелон войсковой, стрелковый батальон одного из полков перекидывали к фронту, тут же и штаб полка был, и вскоре отбыл. До своей части я добирался аж пять дней, пока не прибыл к селу Боровая. Кроме танковой бригады тут ещё несколько частей расположилось. Командир бригады сразу принял меня в штабной палатке, изучил направление, передав начштабу, и сообщил: - Должность на которую вас направили, товарищ лейтенант, уже занята. Из штаба нашей Пятьдесят Седьмой армии прислали человека. Да и скажу честно, нет у нас для вас должности, все штаты укомплектованы полностью. Сейчас начштаба выпишет вам направление в штаб нашей армии, там вам и подберут место службы.