Сам я мотался от складов к дивизиям, водил колонны обеспечения. У меня было тридцать два грузовика, плюс две пулемётные зенитки для защиты. Приходилось и днём машины гонять, но в основном ездили ночью. Наш истребительный полк сгорел за три дня, такая страшная рубка стояла в небе, немцы рвалась вперёд, и естественно у них была полная поддержка авиации. Наш полк для немецких лётчиков оказался неприятным сюрпризом, но за три дня те с ним покончили, оставшиеся четыре латаных-перелатанных машины полк передал другому истребительному полку, а сам отбыл в тыл на пополнение людьми и техникой. Три дня, и нет полка. Как о наждак, был и нету. Правда, задачу за эти три дня выполнили, фактически ни одна бомба не упала на наших бойцов или технику. Счёт сорок семь на двадцать шесть в нашу пользу. Немцы заметно снизили интенсивность полётов пока не восстановили численность авиации на этом направлении, вот тогда нам и дали прикурить. От танковой дивизии едва половина осталась, и наступать та ещё могла, но приказ был встать в оборону, так что танки начали закапывать, а тут усилилась авиация противника, спасало пока большое количество зенитных средств в подразделениях, так что немцам особо разгуляться не давали. Сам я пока работал со складами, решил проблему с противотанковой пушкой, к которой не было снарядов. Выписал, благо такие пушки в корпусе были, и прибрал три боекомплекта. Брал по два-три ящика, так и накопилось. Да ещё на склады заходил, и если кто не видел, часть ящиков убирал в Хранилище. Пока за руку не ловили. Всё равно если не взорвут, всё немцам достанется. Сейчас всё больше и больше была видна приближающаяся катастрофа, наш корпус наступающие немцы стёрли за семь дней. Радовало лишь то, что наши дорого продали свои жизни и потери немцев тут были колоссальными. Больно уж место было удобное для обороны. Обходить слишком далеко, вот и пёрли на нас. Пока одни воевали, другие немцы взяли и обошли. И двадцатого сентября прозвучало это страшное слово - окружение. На нашем участке фронта немцы уже три дня как притихли, лишь постреливают, так что накал работы службы снабжения снизился, а то даже спали урывками по паре часов, тут хоть в баньке помылись, переоделись в чистое. Большое село, где разместился штаб корпуса и некоторые его подразделения. Вот один дом и мы заняли, снабженцы. Мы сидели в предбаннике, кто самогон пил, лично я отличный свежий квас, и вот Рыбин, наш главный интендант в корпусе, сказал: - Начнём с самого молодого. Максим, что скажешь по ситуации? - Жопа, - коротко ответил я, разделывая вяленного леща. Раздались смешки, но главному снабженцу было не до смеха. - Я серьёзно. Опиши своими словами как видишь ситуацию. Как всё оно дальше повернёт? - Мы находимся в окружении. В котле почти шесть сотен тысяч наших войск, - один из интендантов невольно присвистнул, услышав цифру, я же продолжал, посасывая кусочки рыбы и чища дальше. - Если бы командующий фронтом был нормальным и имел яйца, то давно бы направил разбить силы немцев, пока они слабы, боевые части. Но он медлит, и немцы подтягивают резервы, готовят артиллерийские засады в местах где удобно атаковать для наших танков. Ещё два-три дня и вырваться из котла станет не то что невозможно, но трудно. Управление войсками уже потеряно, командиры в панике, сами в тылу должны были видеть, бойцы это видят, идёт разброд и шатание, развал фронта. Вскоре все побегут куда глаза глядят, превратившись в неуправляемое стадо. Думаю, из колечка вырвутся процента три-четыре, и то по самым высоким раскладам. Я думаю даже меньше будет. Остальные или будут перебиты при попытке вырваться из котла, или попадут в плен. Самое страшное что дорога на Москву уже открыта, и между столицей и немцами никаких сил у наших уже нет, все они тут, в котле перевариваются. Когда я замолчал, в предбаннике, где кроме лавок стоял дощатый стол, за которым мы сидели, наступила тишина. - И что ты предлагаешь? - вдруг услышал я за спиной голос генерала Алавердова. Неторопливо обернувшись, искоса посмотрел на генерала, что стоял в дверях, я вернулся к своей рыбе и спросил: - Вы о фронте или о корпусе, товарищ генерал-майор? - В обоих случаях. - По фронту отдать приказ на немедленный отход, причём организованный, назначив ответственных лиц. Прорывать в нескольких местах, искать слабые места. Всю авиацию вывести из котла воздухом. Всё это командующий и сам знает, просто не хочет делать. Я так предполагаю, что приказа нет, а пока он его получит, будет уже поздно. Тут без приказа нужно действовать, а у комфронта кишка тонка. - Ну хорошо, пусть так будет, а по корпусу? - Немедленно, пока есть силы и время, поднимать части, и прорываться. У нас от корпуса едва треть осталось, но сил хватит. Не слушая ничьи приказы. Прорвались, вышли на оперативный простор, честь вам и хвала, потому что наш корпус окажется единственным крупным подразделением между немцами и Москвой, ещё и наградят. Будете сидеть, погибните, как и остальные. - А ты значит погибать не собираешься? - Без обиды будет сказано, но я командир военного времени, я выберусь. А вы нет. Пока командуют командиры мирного времени, вроде вас, товарищ генерал, или комфронта, нас так и будут бить. Так что придётся ждать, что или вас выбьют, а на ваше место настоящий командир придёт, или у вас яйца настоящего мужика отрастут. Пока этого не произойдёт, нас так и будут бить. К счастью, в таких котлах гибнет большинство таких некомпетентных командиров, которых по-другому с постов просто он снимешь, расстрелы — это полумеры, и кровь нашей армии обновляется, вперёд выходят те, кого в мирное время задвигают назад, они воевать умеют и любят, и бьют немцев. Жаль только простых бойцов, которые гибнут с такими командирами. - А я не умею? - спросил тот, проходя и садясь на лавку, до этого тот всё это время стоял за моей спиной. - В обороне вы неплохо себя проявили, - честно ответил я. - А вот наступать не умеете, прёте в лоб. Даже я человек далёкий от военного ремесла слышал такие слова как фланговых обход, маневрирование, а у вас всё по шаблону. Нет, я в курсе что сейчас такая доктрина войны, и за вами наблюдают, чтобы воевал политически правильно, пёр в лоб, только в том и отличается командир мирного времени от военного, что последнему плевать на эти правила и воюет как хочет. И если побеждает, за это и ценится, и всё ему прощают. Это как проверка для вас, какой вы командир, справный или нет. - И какой я? - глядя на столешницу, положив обе руки на край, спросил тот глухим тоном. Понимая, что такая психологическая накачка может выйти мне боком, главное не передавить, однако сказать это всё было нужно, иначе генерал корпус не поднимет и будет ждать приказа, пока котёл не расчленят на несколько частей и по очереди не уничтожат. - Вы, типичный генерал мирного времени. Стоите на пороге перерождения в генерала военного времени, но пока не переступили черту. Несколько секунд стояла тишина, интенданты, с которыми я сидел, мне кажется боялись даже громко дышать, чтобы не привлечь к себе внимание, а я продолжал доедать рыбу. Хвост только остался, да квас почти допил, когда Алавердов, после двух минут молчания негромко и глухо сказал: - Пошёл вон! Молча встав, подхватив форму, я покинул баню. Всё же передавил. Снаружи, сидя на лавочке, одевшись, уже натягивая сапоги, приметил как выходит начальник по снабжению, мой непосредственный командир, закутанный в простыню. Тот тихо спросил: - Ты совсем идиот? Разве можно такое говорить?! - Встряска иногда нужна, чтобы посмотреть на свои действия со стороны. Сильно за меня попало? - Попало, - как-то не понятно сказал тот. - Ты вот что, бери машину и езжай в Киев, получи новые карты складов. Может генерал успокоится, пока тебя нет. Особо не торопись, через пару дней возвращайся. - Хорошо. Прогулявшись до штаба, машину я не получил, дали мотоцикл-одиночку, приказ в кармане, бак полный, так что покатил в Киев, тут до него километров сто было. Добрался нормально, хотя распогодилось и пошёл мелкий дождь. Я плащ надел, иначе бы шинель запачкал. В городе быстро сделал все дела, сняв комнату, там проживал. Мотоцикл в Хранилище убрал и достал «ЗИС-5» с прицепом, и вот пока было время, стал закупать овощи и фрукты, яблоки и груши, как интендант, я имел на это право, у меня даже разрешение имелось, правда оно просрочено уже две недели, давно выдали, но главное есть. Платил я хорошо, наличностью, а не отписками, из-за которых чтобы получить деньги, приходилось проходить множество мытарств, так что несли мне охотно. Я у входа на рынок поставил машину, и мне всё приносили, а когда кузов наполнялся, уезжал, якобы на разгрузку, а сам убирал в Хранилище, возвращался и продолжал. Десять грузовиков припасов таким образом купил за два дня. Лучше у меня пусть будут чем немцам достанется. Я и живую живность покупал, одних кур четыре сотни, свиней пятнадцать штук, бычки и коровы. Причём я прошлые запасы живности не тратил, только артиллерийских лошадей всех отдал. На четыре дня я застрял в городе, тут уже действительно паника шла, когда решил ехать обратно. Километров пятьдесят проехал, когда меня обстреляли из кустов. По звуку, «МГ» работал и хлопало несколько карабинов «Маузера». Хорошо успел мотоцикл на бок положить. Я эту группу размером в полуроту давно приметил, и оружие немецкое, так что когда меня на прицел стали брать, отреагировал. Мотоцикл сразу убрал в Хранилище, по-пластунски стал уползать, пока сползал в низину, ко мне отделение бежало, и достал батальонный миномёт, положив рядом шесть ящиков с минами. Потом из ручного пулемёта сделал из отделения паникующее полуотделение, что залегло в грязи распаханного поля, вокруг вообще слякоть стояла, однако прицелившись, первую мину положить я смог. Сначала по тем пяти немцам что уцелели от моего пулемётного огня, корректируя сходу огонь, когда уничтожил их, то стал класть мину за миной по полуроте. Те начали носиться, уходя от губительного огня, но не помогло, я уже знал куда они бегут и разрывы встали вокруг них. Мне потребовалось почти сорок минут чтобы от полуроты, а это почти семь десятков солдат, осталось несколько раненых и контуженных. Я поленился ехать самому их добивать, потратил ещё ящик мин, теперь выживших нет. Пару тяжёлых остались, но долго они не проживут. Похоже немцы пытаются расчленить котёл, как я и предсказывал, поэтому и встретились, а до наших ещё ехать и ехать. Похоже перерезали дорогу, не проехать, но всё же рискнём. Убрав миномёт, только ящики от мин остались, я осмотрелся. Из Киева я выехал засветло, позавтракал, привёл себя в порядок, и покатил. В городе уже на всё всем пофиг было, даже патрули исчезли, все думают об эвакуации, так что покинул город, его окрестности и вот так ехал по забитым войсками дорогам. С полчаса назад свернул на второстепенную, тут к нашим ближе, дорога опустела, катил себе пока на этих немцев не напоролся. Дальше поедем с оглядкой, тем более Взор уже на тысячу семьсот три метра работает. То-то так хорошо получалось мины класть, хотя до немцев едва ли четыреста метров было. Вот так убрав миномёт, я достал мотоцикл, тот ещё тарахтел мотором, и устроившись в седле покатил дальше, проехав место бойни стороной. Оттуда запахи не самые приятные доносятся, особенно свежей крови и разорванными внутренностями. Побрезговал я трофеи собирать. Ещё будет возможность. Проехал семь километров и всё, встал, Взор ясно показывал, что дорога перегорожена немцами. Танки, пушки, пехота, серьёзный заслон. Причём заметил их, когда было уже поздно, вокруг ровное поле без укрытий, и я к ним еду. Развернусь, расстреляют из пушек издалека, для стрелкового оружия всё же далековато. Однако я рискнул, действительно стрелять начали, но я смог уйти без повреждений и ран. Спускать такое немцам не хотелось. Убрав мотоцикл, я по грязи, огромные лепёшки на сапогах налипли, да так, что я оторвал подошву у левого сапога, однако обойти по флангу заслон смог. Тут овражек, правда с водой на дне, но миномёт, полковой, поставить на сухом месте смог. Потом десять ящиков с минами достал и начал готовить их к выстрелам, вворачивал взрыватели. Подумав, прикинув размеры заслона, ещё десять ящиков достал. Если много будет, лишнее уберу. А вообще заслон солидный, да ещё встал на перекрёсте дорог, по грязи не обойдёшь, но всё же побить думаю можно. Состав там такой, полная пехотная рота, противотанковая батарея, четыре танка, причём солидные, три «тройки» и одна «четвёрка». Немцы заняли круговую оборону, похоже создав тут опорный пункт. Бронетранспортёров и автомобилей не было, лишь пара мотоциклов и всё. Когда всё было готово, я заткнул полы шинели за ремень, и взяв первую мину, сказал: - Ну, чтоб вы подавились. Опустив мину в трубу тяжёлого миномёта, пронаблюдал куда та улетела. Недолёт шестьдесят метров, и тридцать влево взял. А так почти попал. А немцы-то как забегали. Ух не любят под обстрелом быть. Поправив прицел, выпустил следующую мину. Отличное попадание в мешки пулемётного гнезда, а всё разметало, вместе с пулемётом и расчётом, дальше я положил серию из пяти мин по роте, изрядно её подсократив, и дальше начал выбивать танки, стараясь устроить прямое попадание. Если те атакуют мою позицию, расстреляют. Пока они двигаются, поди ещё в них попади. Опыта такого у меня ещё нет. Я успел сбить гусеницы одному танку, близкое накрытие было, так что тот мне уже не опасен, и было прямое попадание в моторный отсек другого, «тройка» заполыхала, когда я услышал выстрелы вдалеке. Приподняв голову над укрытием, в бинокль над краем оврага стал рассматривать кромку леса, у которого по распаханному полю маневрируя двигаются две «тридцатьчетвёрки», атакуя опорный пункт, и видна цепь атакующих стрелков. Ругнувшись, те рано начали, решили воспользоваться тем что опорный пункт немцев скрылся в разрывах мин, и атаковали. Рано, рано начали. Жаль действия не согласованы. Пришлось ускориться. Первым делом я выбил все противотанковые пушки, потом за танки принялся. Один ползал по дороге туда-сюда, затрудняя прицеливание, но я и его всё же накрыл, последним сжёг тот обездвиженный. Потом стал добивать остатки пехоты. Немцы стали отходить, но с такими разрывами крупного калибра шансов у них не было. Так что, когда наши подошли к позициям немцев, обороняться там уже было некому. Раненые и контуженные остались. Никто не ушёл. Окопов у них там не было. А по дороге пошла масса войск, тут никак не дивизия ли шла? «Тридцатьчетвёрки» сбросили всё с дороги, просто толкая передками, освобождая полотно, и пошли вперёд, остальные за ними, включая грузовики. Во многих раненые были. Это не наша дивизия, до корпуса ещё ехать и ехать. Хорошо идут, целеустремлённо. Как бы их снова не тормознули подобным опорным пунктом. Хм, нравиться мне как те шли, может помочь? Почему бы и нет? Выпустил я восемнадцать ящиков мин, в каждой по три мины, так что посчитать не сложно, убрав миномёт и два оставшихся ящика, я вернулся на дорогу. Достав мотоцикл и прислонившись к нему, стащил сапог, помыл ногу, поливая водой из фляги, выкинув грязную портянку, и надел новые сапоги. После этого стал чистить шинель от грязи, плохо получилось, но хоть что-то. Ну и покатил, скользя по грязи, к перекрёстку. Там меня приметили, но опознали как своего, так что подъехал я спокойно. Думаю, бойцы видели откуда вёлся миномётный огонь, но через грязь ко мне не рискнули наведаться, так что просто поглядывали по сторонам. Подъехав, я посмотрел на сборщиков трофеев, даже это организовали, командир вызывает только уважение продуманностью, я спросил у уставшего старшего лейтенанта в зелёной армейской телогрейке: - Что за часть? Командира где найти? - Комдив только что проехал со своим штабом. Поторопишься, догонишь, - ответил тот. Газанув, я стал разгоняться, дорога так себе, но это лучше, чем грязюка на полях, хотя полотно уже серьёзно так разбивать начали. Тем более артиллерийский полк как раз шёл. Штаб я догнал, уже вскоре нашёл нужную машину. Генерал-майор, командир соединения, велел остановить штабную машину, принял меня за посыльного. Однако пришлось его разочаровать, я не был посыльным. Выслушав меня, тот решил уточнить, правильно ли понял: - Ты из группы боевых интендантов что работает в этом районе. Предлагаешь совместные действия. Будете двигаться впереди, сбивать заслоны и искать для нас безопасную дорогу, чтобы вырваться из котла. Я всё правильно понял? - Всё верно. - Вот что, я в сказки про боевых интендантов как не верил, так до сих пор и не верю, так что иди своей дорогой. Молча козырнув, я сел на мотоцикл и покатил дальше. Добравшись до перекрёстка, тут уже трофеи собраны, лишь дымит уничтоженная техника, так что свернув вправо, покатил в сторону нашего корпуса. Проехал километров двадцать, темнеть начало, но канонаду в том районе где находился наш корпус, слышать стал отчётливо. Обнаружив группу немцев, похоже корректировщики, используя снайперскую винтовку, перестрелял их. Одного подранка допросил. Тот сообщил что корпус и ещё пара дивизий Пятой армии окружены и добиваются. Значит Алавердов так и не рискнул. Скоро те совсем перестанут существовать. Вздохнув, добил немца, собрал трофеи, особенно малогабаритная радиостанция порадовала, на тридцать километров точно берёт, я всё же покатил вперёд. Мало ли помогу нашим. Ночь мне поможет. Как-то не особо помогла. Бой не прекращался и ночью, пожарища освещали всё вокруг. Горело село, где ранее находился штаб корпуса, горела техника, стрельба во все стороны, трассеры летали, осветительные ракеты. Сказать честно, соваться во всё это не хотелось. Взор не сильно помогал определять где наши, а где немцы. Только по оружию и понятно. А если трофеи та или иная сторона использует? То всё, туши свет. Я сам видел, что среди немецких танков стоят две «тридцатьчетвёрки» и один «КВ-1», и бьют по нашим. Немцы вполне охотно используют подобные трофеи. Когда я добрался до села, то успел на дороге повидать немало. Разбитые позиции, техники, много убитых, в основном в нашей форме. Но были и в немецкой, и немало. Сейчас выбив наших из села в чистое поле, те добивали выживших, и ночь немцам как-то не мешала. Не напоминала, что отдохнуть пора. Где привычный немецкий порядок? Видимо их командиры видели, что чуть дожать и всё, поэтому и не останавливали атаку. А если бы отдых устроили, русские перегруппировку бы провели или вообще ушли. Додавливали те наших вполне уверенно и успешно. Я с тыла подошёл, но рассмотреть мог село только в бинокль, ближе не подойти, тут всё занято тыловыми подразделениями и похоже прямо в поле немцы разворачивали госпиталь, туда раненых свозили, так что дальность велика. Миномётом работать можно, тяжёлым, но сомневаюсь, что сделаю больше трёх-пяти выстрелов, снесут. Защита тыла у немцев неплоха, взвод при трёх пулемётах и два танка, так что с тыла атаковать сложно. Заслон этот сбить можно, но какое-то время те продержатся, дав другим немцам развернуть силы и атаковать наглецов. Тут похоже на село полноценный пехотный полк с усилением в виде танков наступает. В бинокль я видел всего семь бронемашин на окраине села, причём три бывшие наши, но сколько в самом селе не знаю, Взор не добивает. Артиллерия тоже была, две батареи лёгких гаубиц неподалёку на лугу. Постоянно работали, видимо корректировщики давали координаты. Комкор конечно козёл, встряска на словах ничего не дала, яйца у того так и не выросли и корпус тот с места не снял, не увёл, прорвавшись к нашим, а сил бы ему хватило, так что генерала спасать я совсем не желал, обновиться кровушка, а вот бойцов было жаль. В общем, ввязываться в драку я не собирался, но хоть чем-то помочь нашим, это можно. Так что прямо на дороге достал миномёт, тот самый полковой, с десяток ящиков, два имели уже снаряжённые мины, вот и стал остальные спешно снаряжать. Причём чтобы меня не побили с заслона, достал и поставил боком танк, «Т-28». Так что теперь был под защитой его брони. Слабой, но что есть. Когда я был готов к бою, то сразу открыл огонь. Танки у заслона самые опасные для меня, так что используя три мины я поразил оба. Один от близкого разрыва загорелся, второй сдетонировал от прямого попадания в башню. Разметав взвод ещё двумя минами, я стал наводить ствол на артиллеристов, там уже спешно пытались развернуть орудия в сторону новой опасности. Так что стал класть мины за миной выводя из строя орудия и расчёты. Моя скорострельность позволила раньше немцев закончить начатое, я их расстрелять успел, только два орудия те успели развернуть, последние, но выстрелить уже не успели, мины что там легли, поставили крест на расчётах. Положив ещё две мины, одну по крупному скоплению артиллеристов, вторую на штабеля снарядов у грузовиков, понял, что пора сматывать удочки. А взрыв был впечатляющ. Вот от села ко мне двигалось четыре танка, включая «КВ», так что я поспешил убрать миномёт, прыгнул на место механика-водителя, звон попадающих в броню пуль уже стал привычным, пока я мины пускал, ничего серьёзного больше не было, танки далеко, так что запустив движок я рванул прочь. Это конечно не мотоцикл, но двигался быстрее по грязи, и броня какая-никакая. Скорость держал километров тридцать в час, хорошо полотно укатанное, грязюка разве что летела из-под гусениц, но не вязну, потому и уходил прочь. Прорываться из котла я не спешил. Зачем? Тут столько имущества будет брошено, я знал где немало складов, что-то просто оставят, можно будет прибрать, так что пока немцы тут работают, я тоже поработаю. При этом буду исполнять воинский долг, уничтожать врагов, как я сейчас это сделал, записав на свой счёт дополнительно два средних танка, две гаубичной батареи, и полувзвод. Неплохо на мой взгляд. Сейчас же, управляя танком, поглядывал на Взор. По бокам следы боёв, места стоянок некоторых подразделений корпуса, на местах палаток только пожарища, но трупов почти нет, видимо до удара немцев успели их покинуть. Я только раз остановился, прибрал целую «сорокапятку» с запасом снарядов. Остальные были подавлены. Тут неподалёку от села госпиталь в лесу развёрнут, там два больших колхозных амбара, плюс рядом в два ряда четыре десятка больших палаток поставили. Тут всё деревья скрывали, поэтому там и развернули госпиталь. Я там был пару раз, завозил медикаменты и раненых забирал. А в основном я раненых вывозил из медсанбатов. Кстати, тут рядом склад боеприпасов был, там большое количество патронов для «ДШК» было, сам завозил. Тут неподалёку зенитная батарея стояла где находились такие пулемёты. Заглянем, место неприметное, в овраге, могло остаться целым. Я проехал по дороге чуть дальше и свернул, вскоре Взор показал, что склад на месте, штабеля ящиков, с десяток бочек с топливом, всё как я помню. Удивило меня не это, а одинокий боец с винтовкой «Мосина». Судя по примкнутому штыку, тот как стоял на часах, так и стоит, не сняли. А молодец, не бросил пост, уважаю. Его я обязательно вытащу, такое не забывается. Тот явно заметался, когда услышал приближающийся рёв танкового мотора и лязг гусениц, то есть, обычный звук движения бронетехники. Вот как я вижу тот спрятался за штабелями, выставив винтовку. Подкатив к краю оврага, я остановил машину и заглушил двигатель. Несколько секунду стояла тишина, я сам к ней привыкал. Фуражку я уже на шлемофон сменил, с ним тупо удобнее, меньше шишек набил, так что подняв люк, я громко спросил: - Эй, есть тут кто? - Стой! Кто идёт? - услышал я молодой дрожащий голос, похоже боец не только испуган было, но и сильно промёрз. Простудился, гнусавил. - Ого, не сбежал? Техник-интендант первого ранга Гусаров. Боец, доложись. - Товарищ техник-интендант первого ранга, боец Суворов. Нахожусь на охране склада вторые сутки… не жравши, - последнее явно было криком души. Склад боепитания, продовольствия там не было. - Боец, снимаю тебя с поста. Склад ликвидируется связи с захватом этих территорий немцами. Сейчас забирайся в танк, там сухая шинель, и горячая еда. - Есть, - радостно откликнулся тот. Пока он подбегал, я действительно достал шинель и котелок с ухой, три куска хлеба и кружка сладкого чая, с двумя чебуреками. Дальше включил внутри танка свет, тот через башню неуклюже залез, я помог ему, шинель у бойца действительно выжимать можно, как и форму, так что велел ему раздеваться полностью, и тот закутавшись в сухую шинель быстро хлебал своей ложкой уху, при этому того было такое блаженное лицо, что я улыбнулся. Паренёк был моих лет, рыжий и конопатый. Похлопав его по плечу, сказал: - Всё будет хорошо. Ты пока ешь, а я склад заминирую. Покинув бронемашину, не выключая свет в боевом отделении, боец устроился на месте заряжающего, там удобнее ему было, а мокрую форму на казённик орудия повесил. Сам я пробежался и всё прибрал. Вернувшись, забрался в танк, сам я в форме был, шинель снята, внутри с ней неудобно, да вместо фуражки шлемофон. Боец уже чай пил, хрустя горячими пирожками, разморило его, так что устроившись на своём месте, закрыв люк, протянул тому шлемофон, говоря: - Надень, так мы переговариваться сможем на ходу. Вот в эту штуку на проводе говорить, там микрофон. Сейчас проедем до госпиталя. Он тут рядом, пара километров. - Там стрельбы была, я сам слышал. - Четыре дня меня не было, по заданию в Киев ездил, а вернулся тут такое застал. Ничего, разберёмся, главное, чтобы наши были живы. Сейчас с парнями прогуляемся, если там немцы, уничтожим, наших раненых освободим и медперсонал. - Парнями? - Я не один, если ты об этом, за танком ещё машины идут. Слышал о боевых интендантах? - О, да, товарищ командир. Извините, я вас сразу не вспомнил. Значит они тоже тут? - Да, одна группа. Грешно оставлять наших раненых немцам, будем спасать и вывозить из котла. - Хорошо, товарищ командир. Запустив двигатель, я покатил вперёд, когда на границе Взора появилась стоянка госпиталя, я остановил машину, рёв мотора немцы слышали и насторожились. Их там около взвода было. Встал я в километре от них. Заглушив двигатель, сказал бойцу: - Пойду прогуляюсь. Ты спи, вижу, как устал. Я тебя запру внутри. - Хорошо, товарищ командир. Выбравшись наружу, не забыв шинель и фуражку, бросив на сиденье мехвода шлемофон, я запер люк, и быстрым шагом направился в сторону госпиталя. Что хорошо, наши раненые и медперсонал похоже пока живы. Причём раненых на удивление много, переполнено всё, даже под открытым небом лежали, похоже всех сюда с округи свозили. Тысячи четыре я насчитал, это очень много. Уничтожить весь взвод удалось без проблем, темнота мне изрядно помогала. Осталась большая палатка, там же была операционная. В данный момент там был собран весь медперсонал, и находилось три немца. Двое у входа, с карабинами на ремне, внутри офицер, рядом с ним переводчик. Причём я его узнал, не раз видел, это наш штатный переводчик в штабе корпуса. Только тот был без ремня и шинели, да и голова бинтами окровавленными перевязана. Охрану я легко уничтожил, аккуратно положив на землю, чтобы амуницией не загремели, после чего зашёл в палатку, где немец вещал о том, что скоро у наших врачей будет много работы, причём лечить будут не русских, а немецких солдат, когда я, скользнув вперёд, возник за его спиной, и резким движением ножа перерезал тому глотку. Как только тот повалился, харкая кровью, я посмотрел на главврача госпиталя, тот впереди толпы медиков стоял, и вытирая нож платком, сказал: - Здравствуйте, Лев Валерьянович, семь дней не виделись. Тот меня хорошо знал, я госпиталю бочку свежей черноморской рыбы подарил, да и я его тоже. Тот не только главврачом был, но и возглавлял медицинскую часть корпуса, будучи военврачом первого ранга, соответствуя армейскому подполковнику. - Максим? - удивился тот, усталость и обречённость исчезала с его лица. - Ты-то тут откуда?