Вот и получалось, что все вроде при деле, а мне пока заняться нечем. Дал задачу двум техникам перебрать блоки системы жизнеобеспечения в столовой, что-то он там подозрительно загудел со свистом – и всё. Вот я со спокойной душой и лёг в капсулу: если что, разбудят. Медик, выведшая меня через семь дней из обучения, сообщила, что через полтора часа мы уходим в гипер и что через десять минут в кают-компании пройдёт совещание, где будет сообщено о поставленных нам задачах и целях. Быстро одевшись, я поспешил туда. Кают-компания находилась в офицерском крыле, и хотя я там не жил, пользовался своим ботом, но доступ имел. Да я везде доступ имел, кроме рубки. Там я мог бывать только с разрешения капитана. – Приветствую. – Поздоровавшись со всеми присутствующими, я нашёл свободное место и сел, поглядывая на собравшихся. Не было Рейна, особиста и шести офицеров. Они начали подходить чуть позже. Последним зашёл Рейн со своим замом капитаном Даментом. Осмотрев вставших при его появлении офицеров, капитан Рейн сказал: – Господа офицеры, я уполномочен вам сообщить, какая именно цель перед нами стоит. В данный момент такие совещания проходят на всех кораблях, это необходимо для общей качественной работы. Как известно, те, кто не знает, что требуется делать, просто не смогут выполнить поставленную задачу… А задача нашей эскадры состоит вот в чём… Слушая Алька, я сидел и размышлял. Задача нам поставлена, конечно, нетривиальная и, я бы сказал, самоубийственная, но если у нас получится, то продвижение противника мы на неопределённый срок остановим, пока он перегруппируется. Командующий флотом республики Шейн адмирал Крехам, отдав приказ уничтожить командование флотской группировкой вторжения лемурцев, наверное, предполагал, что отправляет нас на верную смерть. Вернёмся мы или нет, но задачу выполнить должны. Не знаю, откуда наша разведка получила такие сведения, но штаб флота противника должен был переместиться на правый фланг, где идут упорные бои за одну из планет. Вот нам и поставили задачу его перехватить, благо маршрут нам был известен. Даже выделили шесть крейсеров-торпедоносцев и корабль-глушилку. Не особо мощную, но нам хватит. Вся информация была подтверждена и перепроверена, более того, мы имели постоянную связь со штабом с помощью гиперсвязи на флагмане, пока пересекали линию фронта и были в курсе всех телодвижений лемурцев. Видимо, крот сидел достаточно высоко. Проблема состояла в том, что штаб лемурцев располагался на борту супердредноута пятого поколения и обычно его сопровождала эскадра в сто вымпелов. Однако эта эскадра недавно была брошена в бой в качестве резерва, когда наши контратаковали. Так что штаб-корабль лемурцев двигался с эскортом всего лишь из десяти кораблей. И только один из них был линкором. Остальные – носители и крейсеры. То есть нам создали благоприятную обстановку. Основная работа ляжет на торпедоносцы, именно им поставлена задача расстрелять торпедами штаб лемурцев с их адмиралом. Нам же требовалось обеспечить им работу и дать отойти для перезарядки. На мой взгляд, это всё попахивает авантюрой. Но, видимо, в штабе флота посчитали, что шанс есть, и решили им воспользоваться. – …Ну а что скажет наш молчаливый и задумчивый лейтенант Трен? – услышал я. Посмотрев на капитана, я честно сказал: – Авантюра… но может сработать. – Это так, но я добавлю, что все корабли, получившие повреждения, возвращаются обратно, а остальные идут дальше громить тылы противника, пользуясь неразберихой у лемурцев в связи с уничтожением штаба. – Не хочу каркать, но нам ещё первую и главную задачу требуется выполнить, а потом уж за остальные приниматься, – сказал я, вставая с кресла. – Это так, – согласился Рейн. – Вы все слышали, информацию я вам о нашей задаче довёл. Через одиннадцать минут мы уходим в гипер. Всем разойтись по своим постам… Да, лейтенанту Трену до окончания всех операций пока запрещается ложиться в капсулу и обучаться. Вам слишком много времени требуется, чтобы занять свой боевой пост. – Есть, – вздохнул я. Приказ был вполне правильным, небольшая задержка у меня присутствовала, если бы объявили тревогу, я бы занял свой пост с опозданием. Небольшим, но всё же. За это время снаряд противника мог попасть в реактор, а отстрелить его могли только я и капитан, именно в такой последовательности. Через несколько минут мы ушли в гипер. На посту осталась усиленная дежурная группа, а я направился на бот. А то уже неделю на нём не был. Там, приняв душ и переодевшись в свежий комбез, активировал внутреннюю чистку старого и направился в столовую. Есть хотелось. Там-то меня и поймал особист. – Что-то наши встречи в последнее время становятся всё чаще и чаще, – проговорил я, прожевав кусок котлеты. Я заканчивал со вторым, когда появился лейтенант. – Да это просто случайность, – ответил тот и поставил поднос на мой столик, хотя столовая была полупустой. Всего семеро обедало. По корабельному времени было три часа дня. – Ой, чё-то я тебе не верю. Колись, что ещё ты мне хочешь неприятного поведать? – Да на самом деле. Просто поесть зашёл, а тут ты сидишь. – Ну-ну. Дальше мы ели молча. Я добил второе и принялся за десерт, торт, с чаем, а лейтенант с аппетитом поедал суп с личинками вместо фрикаделек. Мне эта пища с планеты Прония не пошла, жуки, личинки и другая дрянь, а лейтенант, видимо, был большим любителем. Хотя, может, просто родился на этой планете. С некоторой брезгливостью поглядывая, как тот ест неаппетитную для меня пищу, я допил чай и встал, подхватывая поднос с грязной посудой. – Ты думаешь, у нас не получится выполнить задание? – вдруг спросил он. – Не хочу сглазить, поэтому отвечать не хочется. – Я сел на место и шёпотом продолжил: – Но скажу так: чую, что лемурцы приготовили нам ещё не один неприятный сюрприз. Ведь того же Люя ещё сколько бы не вывели на чистую воду? Долго они готовились. Поссорили нас с соседями, чтобы те не оказывали военную помощь, договорились с директоратом, вон сколько агентов заслали. Вот и я хочу, чтобы мы им такой раздрай устроили с их главнокомандующим, чтобы надолго запомнили. Очень хочу. – Устроим, – уверенно ответил особист. – Точно устроим… К моему удивлению, всё получилось. Я мог бы описать, как красочно взорвался от попадания одиннадцатой торпеды избитый супердредноут с главнокомандующим на борту, как погибали другие корабли сопровождения флагмана, как мы безвозвратно потеряли семь крейсеров и один носитель. Мог бы описать эту красочную и эпическую битву. Мог бы, если бы видел. Однако весь бой я просидел у себя в кабинете и командовал дроидами и техниками, отправляя их устранять неполадки. Скажу лишь то, что работы хватало, с учётом того, что нас накрыл один из ответных залпов флагмана лемурцев. Причина, почему тот с упорством долбил по нам, была банальной: за нашей тушей прятались три торпедоносца, перезаряжались, выходили на прямую наводку, выпускали торпеды и снова уходили за наш корпус для перезарядки. Но узнала об этом большая часть экипажа, включая меня, гораздо позже, когда мы ушли в гипер. А тогда я активно работал, меняя сгорающие эмиттеры щита и удивляясь такой нагрузке. Но ничего критичного за весь бой не случилось. Одна башня главного калибра не могла стрелять в течение шести минут, пока я убирал эту проблему и восстанавливал питание. Дважды в это время, несмотря на все умения и профессионализм капитана Рейна, нашего щитовика, эти самые щиты у нас сбивали. Мне постоянно приходилось менять эмиттеры и на броне с помощью дроидов, а также один раз разбирать и на месте производить ремонт блоков защиты, что находились в рубке. Благо последнее также не требовало моего присутствия – я всё сделал с помощью технического дроида за тридцать две минуты. Вот Рейн этой задержке рад не был, за это время мы получили в борта достаточно снарядов. Ладно, хоть это были от крейсеров и одна противокорабельная ракета. Я вздрагивал от каждого попадания. Неприятно, когда ничего не знаешь, страшно. Но такая у меня работа. Пилоты или Лю только сообщали, где проблемные места, требующие моего вмешательства. Так что весь бой я лишь слушал переговоры экипажа в рубке, пытаясь понять, что происходит. Наконец на мой запрос пришло сообщение от Алька, что мы победили и в данный момент собираем спасательные капсулы, включая лемурские. А вдруг главнокомандующий попадётся? Они своими шкурами дорожат, до последнего в рубке стоять не будут, сразу к капсулам бегут – спасаться. …У себя я пробыл два часа, пока не стали поступать раненые. К нам доставили шесть человек. Троих я прооперировал, стоя у капсулы кибердоктора, остальных поместил в реаниматоры. Когда закончил, выяснилось, что мы находились в гипере. Вымыв руки и сменив белый медицинский комбез на тёмно-синий инженерный, я направился к Альку. Надо узнать, как всё происходило. Любопытно же. Не удивлюсь, что наш рейд попадёт на первые полосы газет и в новостные сайты, включая первый государственный. Капитан был у себя, поэтому, испросив разрешения, я прошёл в его апартаменты. – Ну как? – Да садись ты, не стой, – указал тот на диван в гостиной. Когда мы выпили по глотку коньяка за победу, он мне и выложил, как всё было: – Действовали чётко, без спешки, уверенно. Координировали нас с флагмана, так что хороший командир нам попался. Не удивлюсь, если из полковников он в командоры прыгнет, такой успешный рейд. – Что насчёт главнокомандующего и всего штаба лемурцев? – Подобрали спасательные капсулы с лемурцами, те подтвердили: были и штаб, и командующий. Большая часть штаба погибла. Но трёх генералов и одного адмирала мы взяли, они сейчас направляются обратно к нашим с другими захваченными и трофеями. – Понятно, – кивнул я и сделал ещё один мелкий глоток. Коньяк мне не нравился, лучше бы вино налил, лёгкое. – Куда мы сейчас? – А вот тут самая интересная информация. Состояние корабля ты и сам знаешь, даже лучше меня. Так что мы продолжаем рейд. Идём громить тыловые базы противника. – Как бы они нас не разгромили… – задумчиво протянул я. – Сколько кораблей участвует? – Шестнадцать. Слишком большие потери. – Ну это как раз нормально. Я вообще удивлён, как мы этого монстра завалили. Без торпедоносцев не справились бы. – Это да. Шансов у нас не было бы. – Сколько мы проведём времени в гипере? – Мой приказ ещё действует, так что никаких капсул. Вон у тебя ещё работа есть. – Ею техники занимаются, за пару часов закончат, и наш малыш будет полностью исправен. – А броня? – А что броня? Её только на верфях ремонтировать, я их прямить не могу. Залил пеной, чтобы воздух из щелей не травился, и всё. На движение не влияет, в бою не мешает. Вот вернёмся, тогда отправим заявку на замену части брони. – После последнего ремонта я что-то инженерам перестал доверять. – Я тоже инженер, между прочим, – спокойно напомнил я, поставив на столик пустой бокал. – Да я не тебя имел в виду, – отмахнулся капитан. – До сих пор поверить не могу, что нас заминировали. Это же додуматься надо было до такой идеи! – Идея замечательная, – согласился я. Поговорив о бое и просмотрев запись под комментарии и разъяснения Алька, я поблагодарил его за интересно проведённое время и направился к себе. Корабль полностью исправлен, мелкие недочёты на работу всех систем не влияют. Пора спать, а то уже девятнадцать часов на ногах, с той минуты, как наша глушилка выкинула из гипера первый корабль противника и прозвучал сигнал тревоги. Хотя тогда все были на местах. Мы знали, когда флагман противника будет пролетать мимо нас, шейнская разведка сработала на отлично. Так и начались наши двухмесячные приключения по тылам лемурцев. Мы жгли их караваны, благо глушилка была с нами, нападали на тылы, обстреливая их с дальних позиций. Один раз группа разведывательно-диверсионного подразделения взяла на абордаж тяжёлый авианесущий крейсер противника. После ремонта, который провёл наш главный инженер, тот вступил в строй. В одном из захваченных транспортов мы обнаружили наших военнопленных. Большинство охотно вернулись на службу, но было два десятка отказавшихся, которые заявили, что война для них закончилась. Командир эскадры флаг-командор Тонсон, недавно получивший следующее звание, быстро провёл военный трибунал, и тех, ошарашенных до изумления, расстреляли по законам военного времени. Всё это я узнавал гораздо позже, после боя, что-то от Алька у него в апартаментах, просматривая записи, что-то от пилотов, заделывая пробоины и устраняя повреждения. То есть моё участие во всём рейде сводилось к ремонту кораблей, за мной закрепили не один только «Возмездие», и операциям в капсуле кибердоктора. Так что, как я уже говорил, моё участие во всех боях было опосредованно. Просто по факту, чуть позже, ставили в известность, что произошло. Так и шла моя служба, из интересных событий для меня лично было только то, что две недели назад мне присвоили звание капитана инженерной и медицинской службы и наградили нагрудным знаком отличий второй степени «Верность отчизне». Последнее меня удивило, ею награждают только солдат и офицеров, которые побывали на передовой и участвовали в схватках, когда корабли обменивались бортовыми залпами. С капитаном ладно, тут понятно, по должностям должен был получить, странно, что так тянули, но вот с наградой что за выверт? В нагрузку, что ли, дали? Или просто вместе со всеми наградили? Я себя тем, кто награду заслужил, не считаю. Что я делал? Сидел у себя в кабинете, чинил корабли да лечил людей. Всё. Вот парни из десанта, что брали на абордаж транспорты и боевые корабли, да, они герои. Сколько их, раненных, в виде обжаренных кусков мяса, прошло через мои руки и восстанавливалось в капсулах реаниматоров? Они заслужили, а я так, с боку припёка. Единственно, что мне не нравилось, – это запрет на обучение. За эти дни я лишь во сне поднял и всего шесть баз до третьего ранга из полной базы «Линкор». Но хоть что-то. Где-то через две недели после того, как нас всех наградили, а некоторых, считая и меня, ещё и повысили в звании, вдруг прозвучало сообщение. Приказ капитана: всем собраться в столовой. Эскадра в это время находилась на трёхдневном отдыхе, укрывшись в астероидном поле на территории нашей бывшей республики, захваченной противником. Пока было время, проводили ремонты и держали связь со штабом флота, куда передавались рапорты. Я, пользуясь возможностью, можно сказать, свободным временем, провёл несколько довольно сложных операций на трёх десантниках, которые два дня назад попали под выстрел плазменной пушки. От одного только и остались что грудная клетка, голова и половина правой руки, но он был жив, и я его восстанавливал в реаниматоре. Месяц под моим наблюдением – и он полностью восстановится. Вытирая руки от крови, я направился в процедурную. Пришлось копаться во внутренностях десантника, тут на капсулы не положишься, надо самому проводить осмотр-диагностику. Всё-таки, несмотря на возражения компа-капсулы, лёгкие придётся менять. Воссоздавать из его ДНК новые, а эти на выброс. Зачем ему лёгкие, повреждённые плазмой? Отмывшись в процедурной, я переоделся в свой инженерный комбез и поспешил в столовую. Там собрались все, кто был не на дежурстве. И никто не знал, зачем нас тут собрали. Негромкий гул голосов прервался, когда в столовую вошли старшие офицеры, включая капитана Рейна. Тот сообщил, что он сам не в курсе происходящего, приказ собрать людей на совещание был отдан с флагмана от командира, и будет проходить оно в виде конференц-связи. Нам пришлось подождать ещё одиннадцать минут, пока большой экран на стене не активировался и не появилось хмурое лицо нашего командира флаг-командора Тонсона. Это был невысокий сухощавый мужчина с гибкими и быстрыми движениями настоящего бойца. Приятное лицо с небольшими морщинами и седой ёжик волос давали понять, что он не раз бывал в бою и повидал как радость побед, так и горечь поражений. Рано поседел, ему едва за стольник перевалило. По выражению его лица сразу понял, что новости будут очень неприятными. Полагаю, не один я пришёл к такому выводу. Командор, негромко поздоровавшись, сказал: