– Прячется кто-то? – Ну да, тот, кто в розыске. Но это не наша работа, сейчас в наркомат заедем, передадим все записи дежурному. Пусть сами работают. – Так это была проверка? – осознал наконец Анатолий, замедлив шаг. – Конечно, я должен был знать, кто ты. – А сам ты знаешь, кто ты? – Знаю. Умница и красавчик. Хвалить меня не надо, я и сам умею это делать. – Ну… – тот даже замолчал, ошарашенный моим нахальством. Оставив пыхтящего, как паровоз, Толика позади, я, улыбаясь, направился к мотоциклу. Там было все нормально. Сержант уже пришел в норму, и мы поехали в наркомат. Заехали на пять минут, а задержались на полчаса. У меня через полтора часа лекция на базе, а я тут писаниной занимаюсь. Оставив рапорт и блокнот с показаниями немого у дежурного следователя – тот сразу в горотдел милиции начал названивать насчет взятой банды, чтобы направить группу захвата по второму адресу, – мы, выйдя из наркомата, поехали на базу. Следующие три дня мы Толиком занимались формированием группы. Через шесть дней выход, а у меня даже группы еще не было, как бы с одними только курсантами не пришлось к фронту идти. Они ведь не постоянно со мной будут, для них это всего лишь практика, вон и Лучинский, который принимал во всем этом деле живое участие, подтвердил это. Временно прикомандированные они. Вчера я сдал пилотирование на УТИ-4 и получил на руки летную книжку. Все, с этой минут я настоящий, подтвержденный летчик, что уже отметил. Вчера же и отметил. Пригласил человек двадцать, были и начальник аэроклуба, и инструктор, Петрович, жалко, на фронте, и парни с базы. Но про Толика и Лучинского не забыл, даже Ремизов был. Хорошо погуляли. Со стороны тети Нины был только Андрей Валерьевич, главврач больницы, где мачеха работала вот уже четыре дня. Сегодня у меня был выходной, на эти дни до выхода я попросил Лучинского освободить меня от работы на базе. Хотя сейчас был довольно плотный учебный график, нужно было готовиться к рейду, его никто не отменял. В восемь утра я заехал за Толиком, и мы с ним доехали до армейской школы снайперов. Там я дал ему задание найти мне сработавшуюся пару, а сам покатил на аэродром «Аэрофлота», нужно было договориться о тренировочных полетах на Ли-2, или, как тут его называли, «Дугласе». Аэродром даже не охранялся, я свободно проехал через ворота и подрулил к зданию возле наблюдательной вышки. Куривший на крыльце мужчина в комбезе механика подсказал, где мне найти нужного человека, и я договорился об уроках, начиная с сегодняшнего дня. О том, что я приеду, он был в курсе, и меня уже внесли в списки на обучение. Правда, поставил условие, что летную практику будет предварять час теории о двухмоторных самолетах. То есть вылеты для тренировок. Меня оформили, но практики всего два часа в день, мне этого показалось мало, о чем я сообщил инструктору. Но тот ответил, что на одного летчика, повышающего свою квалификацию, выделяют топливо именно на такое время в сутки, а если я хочу получить дополнительное время, то не проблема. Только топливо мое, в смысле я достаю. Как раз это было не проблема, у нас на базе некоторая техника на авиационных моторах, и топлива хватало, тем более один танк, наше учебное пособие, запороли, и образовались излишки. Договорюсь с завхозом. Первая тренировка должна начаться через пять часов, велели не опаздывать. Сейчас аппарата не было, начальник аэропорта улетел куда-то по своей надобности, но позже он будет. В общем, покинув территорию грузового аэродрома на окраине Москвы, где располагалась и служба повышения квалификации, я добрался до города и поехал к мединституту. Было десять утра. Подкатив ко входу, я поставил мотоцикл рядом с высохшей клумбой и, привычно приказав Шмелю сторожить, направился внутрь корпуса. Причина, почему я сюда приехал, была важной. Мне нужен был медик в отряд, молодой, но с нужными знаниями. А сейчас врачей очень хорошо учили, не как в будущем, за деньги. Врача я найти не надеялся, но неплохо было бы найти хотя бы отчисленного студента. Архив тут есть, и если такой недоучившийся еще не в армии, я его найду. Мое внимание привлекла девушка в коротком пальто, что стояла у входа ко мне спиной. Ее плечи вздрагивали, как будто она плакала. При этом она старалась стоять к тем, кто подходил к зданию, спиной, чтобы не видели ее лица. Гордая. Окинув восхищенным взглядом ее фигурку, а она была хороша, я подошел и, на секунду задумавшись, обдумывая слова, грубовато спросил: – Чего ревешь? Обидел кто? Тут не нужно заводить политесы, грубые вопросы, игнорирование всего остального, и тогда можно вывести девушку из грустного состояния – встряхнется, чтобы ответить грубияну. – Это мое дело, – ответила та. «О-о-о, и голосок восхитительный», – подумал я и продолжил: – Так чего ревешь-то, ноготь сломала? – Выгнали меня. Пять лет училась, и выгнали. – Учишься, что ль, плохо? Удовица? – Хорошо я училась, отца арестовали, вот и выгнали. Дочь врага народа, – снова заплакала та. – Подожди, – тряхнул я головой в непонимании. – Товарищ Сталин же сказал, что дети за родителей не отвечают. Ты-то тут при чем? – Ты это им скажи, – всхлипнула девушка и обернулась. На меня взглянули прекрасные, хоть и слегка покрасневшие глаза ярко-голубого цвета, из-под теплого вязаного берета выбивалась светлая челка. Красивые и правильные черты лица тоже привлекали внимание, особенно губы кораллового цвета, которые девушка в данный момент покусывала. А что видела она? Парнишку в высоких сапогах, обычных штанах и летной куртке с кепкой на голове, причем лет на пять младше ее самой. Сегодня я был не по форме. – Скажем, – кивнул я. – Выпуск у тебя когда? – Уже. У нас ускоренный выпуск, другие сдали и получили направление, кто на фронт, а кто и в больницы. А мне отказали, хотя я все на отлично сдала, только документы не получила. Не дают. Это Константин все, из комсомольской ячейки. – Ясно, – подхватив девушку под локоть, я повел ее в здание, не обращая внимания на попытки вырваться. А потом судорожные попытки привести себя в порядок. – Сама как, спортом занимаешься? – Лыжница, третье место по институту заняла. – Это хорошо, – согласился я, отпуская ее. Мы дошли до лестницы на второй этаж. Шли уроки, поэтому коридоры были пусты. – Кто тебя курировал? – Профессор Лебедев. – Он сейчас тут? – Да я с ним разговаривала, но он ничем не может помочь. Константин – сын декана. – Где он сейчас? – В третьей аудитории, – вздохнув, ответила девушка, она уже поняла, что мой напор ей не преодолеть. – Пара у него. – Показывай, где это. Мы прошли мимо лестницы и, углубившись в один из коридоров, остановились у двери в очередную аудиторию. – Тут. – Это хорошо, что тут, – ответил я и, постучавшись, открыл дверь и прошел в аудиторию. Девушка не соврала, действительно шел урок. Почти все парты были заняты, а у большой доски стоял пожилой невысокий дядечка с бородкой. – Профессор Лебедев? – уточнил я у него. – Да, это я, – кивнул он, поправив очки. – В чем, собственно, дело, молодой человек? – Я бы хотел поговорить с вами о вашей ученице… – я на секунду завис и, подняв палец, сказал: – Извините. Подойдя к двери, я ее открыл и громким шепотом спросил: – Тебя как зовут? – Виктория. Виктория Томская. – Ага, тебе подходит, – хмыкнул я и, вернувшись в аудиторию, сказал профессору: – Я бы хотел поговорить с вами о Виктории Томской. Выйдем, или можно здесь это сделать? – Вы, простите, кто, и зачем вам знать о Виктории? – Для дела, профессор, для дела. Вы от сути не отходите. Мне нужно знать, какой у нее уровень знаний, может ли она в стрессовой ситуации под огнем противника делать перевязки и, возможно, даже легкие операции. – Думаю, можно поговорить тут. Мы отошли с профессором к окну, из которого был виден двор института, и в течение пары минут, пока студенты перешептывались, он мне объяснил все по Виктории. Он ее считал умницей и талантливой девочкой, которой просто не повезло. Стандартная ситуация, отвергнутый ухажер мстил, как мог, ну а декан закрывал на это глаза. Все попытки старенького профессора изменить ситуацию игнорировались, пока дело не дошло до угроз ответить по партийной линии, и тот испугался. – Все ясно, – кивнул я и пожал старенькому преподавателю руку. – Вы мне очень помогли и, можно сказать, перевернули судьбу Виктории. – Я надеюсь, молодой человек, что вы ей поможете. Вы так и не представились, но я вижу, что вы хороший человек и не обидите девочку. Она и так настрадалась. – Можете не сомневаться. Не обижу и другим не дам, – хищно улыбнулся я. Фактически Томская была для меня идеальным кандидатом, ни у кого на нее планов не было, то есть отрезанный ломоть, который я подобрал. Она подходила мне. А кто у нее отец, мне было плевать, тут главное – профессиональные умения врача и тренированное тело. У нас рейд до-олгий будет. Я вышел из аудитории обратно к Томской – та уже почти привела себя в порядок, но покрасневшие веки выдавали ее. – Где у вас тут документы выдают об окончании учебного заведения и направление на место работы? – В секретариате, но там Константин… – Разберемся, пошли… Э-э-э, то есть веди. Мы поднялись на второй этаж и дошли до нужного помещения, на табличке у входа так и написано было: «Секретариат». Постучавшись, я вошел внутрь, велев Томской зайти следом. В комнате было двое сотрудников: парень лет двадцати шести и женщина за сорок. А также двое парней в форме военфельдшеров. Форма новенькая, еще со складками, не обмялась, видимо только-только получили, в руках был шинели. – Добрый день, – весело поздоровался я с присутствующими. – Меня тут попросили присмотреть, чтобы товарищ Томская получила все документы и направление на военную службу. Хотелось бы, чтобы побыстрее все это было сделано. – Ты чего сюда пришла и этого сопляка привела? – подняв голову и с ненавистью посмотрев на Викторию, спросил мужчина. Подойдя, я схватил его за волосы и трижды со всей силы соприкоснул его морду лица со столешницей. – Стоять! – рявкнул я парням-фельдшерам, возмущенным таким жестоким поведением. Нажав на болевую точку за ухом ушлепка, я посмотрел в его принявшие осмысленное выражение глаза и заорал, давя на психику: – Знаешь, почему я тебя ударил, ублюдок? Не потому, что ты обозвал меня сопляком, а потому, что проигнорировал мой приказ. Еще раз соприкоснув его лицо со столешницей, а та была крепкой, даже не дрожала после удара, я посмотрел на женщину и спросил: – Вы можете оформить документы? Константин, а это был он, сполз под стол, будучи без сознания, и не мешал нам. – Без приказа декана не могу, – испуганно ответила та. – Где он? – Слушай, парень, – положив руку на кобуру, пришел в себя один из военных. – Ты не слишком тут разгулялся? Достав удостоверение, я предъявил его им и велел: – Погуляйте пока, потом придете… Так где декан сидит?