– Не в бровь, а в глаз, да? – хмыкнул капитан. Мы вышли из кабинета, спустились на первый этаж и, пройдя по коридору мимо санпункта, за шли в один из кабинетов, где смеясь и беседуя, сидело шестеро командиров в званиях сержантов. По новой форме и амуниции стало ясно, что это новички, то есть те, кто поступил на службу только недавно, закончив соответствующие спецкурсы. Это что, Ремизов решил мне выдать человека поближе к моему биологическому возрасту? Так мне шестнадцать, а этим лбам по двадцать два – двадцать три года. – Где Коршунов? – спросил капитан у вскочивших сержантов. А, так его здесь нет? Фу-у, я уж думал… – Он в столовую за кипятком пошел, товарищ капитан госбезопасности, – ответил ближайший сержант. Все присутствующие командиры с интересом разглядывали меня, видимо приняв за такого же новичка. Форма-то на мне новенькая, аж блестит, да и на мотоцикле я в плаще езжу, не марался, не истрепался. – Ясно. Иванов, за мной. Мы покинули кабинет и направились в сторону столовой, когда навстречу вышел довольно молодой сержант. Как и у меня, у него было по два лейтенантских кубаря в петлицах. В руках сержант нес парящий чайник. – Коршунов, я что, тебя искать должен? – сразу наехал на него капитан. – Чего меня искать, товарищ капитан, тута я, – пожал тот плечами, ничуть не смущаясь. – М-да-а-а, – протянул я, с интересом изучая сержанта. – Кадр. – Характеры у вас одинаковые, думаю, сработаетесь, – бросил не глядя на меня Ремизов и обратился к сержанту: – Это сержант Иванов, с этой минуты твой непосредственный командир. Это сержант Анатолий Коршунов… Ты давай, чайник отнеси, товарищи заждались уже, и идем ко мне в кабинет, оформим перевод. Коршунов был моего роста и такого же телосложения, даже лицом чем-то был схож. Немного нагловатое выражение лица, длинные ресницы и рыжий чуб. Да, он очень сильно был похож на меня. Копия, можно сказать. Парень с чайником в руках побежал к кабинету, а я, проводив его оценивающим взглядом, посмотрел на улыбающегося Ремизова, развел руками и едко сказал: – Большое вам спасибо за такой подарок. – Точно сработаетесь, – кивнул тот сам себе. Через полчаса мы с Анатолием вышли из здания наркомата. За то время, пока оформлялись документы и мы получали на руки нужные бумаги, успели познакомиться. Толик оказался нормальным парнем, и похоже, Ремизов был прав, сработаемся. Тем более я провел с ним пару тестов и понял, что чтобы заставить его стучать, это постараться надо, хотя, конечно, к любому человеку можно подход найти. Толя был из Воронежа и после спецкурсов получил назначение в Москву. То есть опыта у него не было, только наглость и неунывающий характер. В данный момент он нес на плече сидор, а в руках чемодан – все его имущество. – Клади вещи в люльку. – Тут щенок сидит. – Ты со мной – значит, не укусит. Клади, говорю, – велел я и, открыв багажник на люльке, достал два плаща и две пары очков. Парень пододвинул недовольно заворчавшего Шмеля и, сунув внутрь сидор, на сиденье поставил чемодан – места для него и щенка там хватало. После этого мы надели плащи и очки, сели на мотоцикл, Толя на заднее седло, и покатили на базу. Нужно было его устроить и поставить на довольствие. Справились к обеду, после чего он оставил в казарме вещи у своей койки и мы поехали в город. Причин тот не знал, я сказал, нужно заехать в пару мест и поговорить с людьми. Добравшись до нужного района, мы вкатились на небольшой двор, где играла стайка детишек, и остановились. Пока сержант снимал плащ, я подозвал старшего пацана и попросил его проследить за мотоциклом. После этого, закрыв багажный отсек и брезентом люльку и крикнув Шмеля, направился в соседний двор. – Куда мы идем? – спросил Анатолий, догнав меня. – К одним незнакомым людям, с которыми я очень хочу познакомиться и поговорить, – ответил я, проходя в подъезд и расстегивая кобуру. Анатолий удивленно посмотрел, как я привожу оружие к бою, и после моего требовательного взгляда проделал то же самое. На втором этаже, держа оружие наготове, я осмотрел замок. Английский, тихо не открыть. И, покачав головой, спросил у напарника: – Готов? – Да, – уверенно кивнул тот. – Ну-ну… Шмель, охранять. Вскинув «ТТ», я дважды выстрелил, разнося замок, после чего ударом ноги выбил дверь и сразу же ворвался в коридор. Выскочивший из ближайшей комнаты какой-то шкет получил две пули в грудь и упал, в соседней комнате кто-то заорал, и послышался звон разбитого окна. Показав на дверь, я распахнул ее и ушел в сторону, чтобы не попасть под ответный огонь. Он был. Над головой Анатолия, заглянувшего в комнату, свистнула пуля, и со стены коридора за его спиной отвалился большой кусок штукатурки, а сержант, от неожиданности упав на пол, выпустил весь магазин в открытый дверной проем. Заглянув следом, я посмотрел на лежавшего у окна мужчину с наганом в руке, судя по наколкам – сидельца, и обнаружил второго, что, закрыв голову, сидел на корточках за диваном. – Проверь остальные помещения, – велел я напарнику. Тот вроде уже оклемался, судорожно перезаряжаясь полулежа на полу, а сам прошел в комнату. Проверив лежачего, я убедился, что он мертв. Толик, конечно, на нервах выпустил весь магазин, но стрелять он умел, четыре пули в теле, одна в трубе отопления, откуда хлестал кипяток, и две, видимо, в окно ушли. Выглянув, я осмотрел землю внизу. Никто не ушел. Не успели. – Встать, руки на стену, ноги на ширину плеч, – скомандовал я живому бандиту. Когда я заканчивал его обыскивать, Толик втолкнул в зал девицу довольно развязного вида, но все же довольно испуганную. – В туалете пряталась. Больше никого нет. – Сколько было людей в квартире? – спросил я у нее. – Я, еще… Ой, Мишка-Кривой у окна лежит! – Тебе, может, пару пощечин дать, чтобы отвечала? Сколько тут было бандитов? – нахмурился я. – Трое, я и трое. Миша, Олег и Толик. – Значит, всех взяли. Толя, ты как, с обыском справишься? – Конечно. – Тогда приступай, все интересные находки на стол, а я пока этого зайца поспрашиваю. Толя начал с других комнат, я же присматривал за обоими живыми пока еще хозяевами квартиры. Женщина сидела на диване, изредка вздрагивая, когда я проводил допрос мужчины. Тот был крепкий орешек, три пальца ему уже сломал, мычит только, и все, я его даже зауважал. – Крепкий, зараза, – пробормотал я, снимая фуражку и положив ее на стол. – Он немой, – тихо сказала девица. – В смысле не твой? – не понял я, и тут у меня все сложилось. Я зло сплюнул и спросил: – Вообще не говорит? – Нет, слышит, но не говорит. – А писать умеет? – Да, но только правой, а левой он не сможет. Посмотрев на поломанные пальцы правой руки, я еще раз зло сплюнул. После чего посадил мужика за стол и, сунув ему карандаш в левую руку, велел на блокноте писать ответы. Жить захочет – и левой напишет. Тот отвечал охотно, но я его каракули не сразу разбирал, затрещины очень хорошо помогали правописанию, и через пару минут тот писал уже вполне понятно и ясно, только медленно. Толя перерыл почти всю квартиру, только этот зал остался, когда я расслышал от входной двери окрик: – Милиция. Есть тут кто? То, что подошел чужой, было понятно, охранявший входную дверь Шмель недовольно заворчал. – Есть-есть, – услышал я ответ Толика. Он был в соседней комнате и, видимо, вышел на голос. – Я участковый уполномоченный. Мне бы хотелось… – В той комнате командир, у него и спрашивайте, а я занят, – мгновенно отмазался Толя и, похоже, вернулся в обыскиваемую комнату. Он нашел уже довольного много улик, подводивших воров под вышку, а в тазике в ванной – форму капитана-танкиста с дырами от ножа и с не до конца отмытыми следами крови. Видимо, девка стирала. Да и другого обмундирования и оружия хватало. После разговора послышался скрип половиц, и в зал заглянул сотрудник милиции в звании сержанта. Видимо, он и был участковым. – Участковый уполномоченный сержант Кривцов, – козырнул он. – Сержант Москаль, – кивнул я ему. – Мне бы хотелось знать, что тут происходит, и почему не предупредили меня. – Информация срочная была, и мы не могли тратить время на ваши поиски. В этой квартире расположилась банда. Более того, она работала на немецкую разведку – обеспечивала формой и одеждой вражеских агентов, уничтожая командиров Красной Армии. Вон, вы можете посмотреть на стол и диван, там улики стопками сложены. Да, кстати, у вас ведь патруль пропал недели две назад? – Было такое, – кивнул участковый. – Вон их форма лежит, напарник в диване нашел. – Вот суки, – с чувством выругался участковый, после чего спросил: – Вы будете вести это дело? – Нет, это разбой, вызывайте свою опергруппу. Если наши заинтересуются, они подтянутся. Информацию, которая нам нужна, мы получили, – забирая у немого блокнот, сказал я. – Когда мне сообщили о стрельбе, я по пути вызвал наряд, сейчас тут будут. – Это хорошо, – кивнул я, изучая написанное. В это время мой напарник с грохотом уронил шкаф в соседней комнате, отчего вздрогнули все. Участковый же, достав из кармана ножик, поднял отбитую пулей щепку и, постругав ее, заткнул водопад из трубы, а то уже весь пол залит был, да и вор, что лежал у окна, превращался в вареное мясо. Я на него не обращал внимания, труп он и есть труп. Когда прибыл наряд, я закончил с допросом девицы. Участковый присутствовал, поэтому пришлось вести себя довольно корректно, ничего не ломал, но от звонких пощечин ее голова моталась в разные стороны. В этой же комнате был и Толик, который продолжал обыск, но его результаты уже и так впечатляли. Улик было более чем достаточно. Одних стволов с десяток. Трое милиционеров зашли осторожно, под ворчание Шмеля. Первого убитого было хорошо видно от входной двери, но чуть позже мы опознались, и они убрали оружие в кобуры и за спину. Передав старшему наряда все дела захвата бандитской квартиры – те теперь сами будут работать, мы попрощались с милиционерами и направились в соседний двор, где стоял наш мотоцикл. – Зачем мы в этом участвовали, это же просто бандиты? – спросил Толик. – Не просто бандиты, – поднял я палец, – а агенты немецкой разведки. – Тогда почему нашим не передали? – Информация до них так и так дойдет. Там сами разберутся, нужна она им или нет. Тут важно другое. У нас есть адрес, куда этот немой Толик, которому достаточно доверяли, носил продовольствие раз в три дня.