– Это ко мне. У тебя есть при себе комсомольский билет? – Да, конечно, – я протянул сотруднику Осоавиа хима свой билет. На тыканье я пока не отреагировал. Может, у него была такая манера общаться? Даже начальству тыкая. – Членские взносы за три месяца не уплачены, – пробормотал он, изучая билет. – Уплачу. – Это чуть позже, в кассе, – положив билет перед собой, он посмотрел на меня тем взглядом, который в будущем называли «комсомольским горящим», и стал с напором говорить: – Курсы в аэроклуб уже заполнены. Нам требуются летные техники, поэтому пойдешь на них. Сейчас я тебя оформлю. – Ахре-енеть, – протянул я. – Слушай, товарищ, я не спрашиваю, что и где у вас горит. Я пришел записываться на летчика, так что на него и оформляй. – Это мы будем решать, на кого и где вам учиться, – нахмурился тот, не сообразив, что перед ним не один из оболваненных мальчишек со взором горящим. – Вы как комсомолец должны поддержать решение партии в столь тяжелые времена. – Ничего себе, это чудо еще возмущается! Послушай, в семье своей будешь командовать борщ наливать или на горшок садиться. А сюда я приехал с определенной целью. Давай билет, в другой пункт заеду и там оформлюсь. Забрав билет со стола, я направился к выходу, размышляя – попадется мне в следующий раз такой комсомольский работник или нет? – Что, уже все? – поинтересовался продолжавший курить на крыльце сотрудник. В здании я находился чуть больше минуты, тот только и успел не торопясь выкурить полпапиросы. – Да нет. Придется другой пункт искать. На летчика хотел записаться, а та харя, что у вас там на приеме сидит, отказалась это сделать, решив меня в летные техники записать. Причем еще нагло утверждал, что он знает, что именно мне надо. Чуть по роже ему не съездил… ногой. – Что, так напирал? – улыбнулся мужчина. – Не только. Не люблю, когда на меня давят и за меня же решают, что делать. – Ну, Антон парень такой. – Ага, наверное, и волосы повыпадали от большого ума, – хмыкнул я. – Там недобор в техниках, вот он среди комсомольцев и бросил клич, думал, наверное, что ты один из них. А вот с аэроклубом я могу помочь. У меня друг одним из подмосковных клубов руководит. Хороший специалист. Ты, правда, немного запоздал, уроки уже две недели как идут, но думаю, догонишь. Отличник? – Да. – Пойдем, оформим все, да я со знакомым свяжусь, обговорю с ним твое поступление. Истребителем хочешь стать? – Нет, есть пробелы в знаниях, вот и решил их восполнить, пока время есть. Не обращая внимания на дующегося из-за моего отказа лысого Антона, мы за полчаса все оформили. Так и оставшийся мне неизвестным мужчина, видимо, руководитель этого пункта, позвонил своему знакомому, получил его согласие и выписал мне направление на обу чение. Уроки начинаются завтра. Весело. Придется договариваться о заочном обучении. Получив на руки направление, я прямо на месте уплатил взносы, в том числе за месяц вперед, и направился к выходу. Время было уже шесть вечера, поэтому я поехал искупаться да проверить вентери на предмет попавшихся рыб. Так и закончился этот день. Вечером я, охладившись в воде, с двумя десятками рыб приехал на место постоя и, загнав мотоцикл в амбар, передал улов хозяйке. Та его сразу запустила в бочку с водой, где уже плавали пойманные ранее рыбы. Питались мы живой рыбой, надо – сачком выловил, почистил и жарь или вари. Ночью лежа в амбаре и слыша посапывание сестричек под боком и скулеж Шмеля – тому снилось что-то интересное, – я раздумывал о сегодняшнем дне. Как он прошел? На мой взгляд, довольно продуктивно. Да, я участвовал в перестрелке и довольно серьезно засветился, однако полученные сведения были во сто крат полезнее, чем мое желание избежать той перестрелки и банально скрыться среди зевак. Но милиционеры попали под пули фактически по моей вине, так что я не мог действовать по-другому, да и заинтересовал меня тот взгляд неизвестного молодчика. Так что я оказался в плюсе: сведения действительно были очень важны. Теперь у меня хотя бы есть описание врага, что за мной охотится. А если вычислят… что ж, попробую отбрехаться, благо опыт в этом есть. Какой-никакой, но я все же бывший внештатный сотрудник органов. Потянувшись, я глубоко вздохнул, втягивая запахи амбара. Пахло лошадями, сеном, псом, но преобладал запах грибов. Мы два дня назад совершили вылазку в леса и посадки, провели там почти весь день. Так вот нарезанный урожай был поделен поровну. Было засолено четыре небольших бочонка с грибами и восемь крынок, а еще одиннадцать килограммов аккуратно нарезанных грибов сушилось над нами на веревочках. В основном белые, подосиновики и подберезовики. Все это в будущем, при переезде, будет поделено поровну между нами и хозяйкой. Причем это еще не все, мы ожидали дождей, чтобы совершить двухдневный тур по лесам для сбора лесного урожая, так сказать, грибного мяса. К зиме я готовился серьезно. Делилось поровну честь по чести. Хозяйка учила моих сестренок азам засолки, а мы привозили урожай. Правда, малышня ездила с нами, да и Марья Авдотьевна с удовольствием прокатилась и с не меньшим удовольствием собирала грибы. В общем, хорошо отдохнули. Семнадцатое августа, небольшой зал для совещаний НКВД, 22 часа 11 минут. – …у меня все, – закрыв папку, сел на стул старший лейтенант госбезопасности, закончив доклад о действиях немецких диверсантов в тылу Западного фронта. – Примите усиленные меры по противодействию, – устало потерев переносицу, приказал сидевший во главе стола нарком Берия. – Есть, – кивнул тот. – Товарищ капитан, что там за стрельба была днем в центре Москвы, вы выяснили? – спросил нарком у сидевшего справа от него моложавого капитана госбезопасности. – Было банальное нападение на сберкассу. Нападающие в количестве семи человек уничтожены на месте. Однако опрос очевидцев нашими сотрудниками вы явил некоторые расхождения с рапортами сотрудников милиции, что занимаются этим делом. Проверка показала, что там засветился наш сотрудник. Он участвовал в перестрелке, и по словам очевидцев, именно он уничтожил всех налетчиков. Выяснить, кто он, пока не удалось. Но есть внешнее описание: лет семнадцати-восемнадцати, в сером старом танковом комбинезоне. Предположительно он приехал и уехал на мотоцикле. Рапортов об участии в перестрелке от наших сотрудников пока не поступало. Один из десяти командиров госбезопасности, имевший майорские знаки различия, удивленно приподнял брови и внимательно вслушался в доклад капитана, одновременно собирая в папку листы доклада, который сделал еще в начале совещания. – Ясно, думаю, можно наградить нашего сотрудника за эту схватку. Как только он объявится, подготовьте наградной лист, я подпишу. Думаю, медаль «За боевые заслуги» будет тут в самый раз, – выслушав капитана, велел нарком и обратился ко всем присутствующим: – На этом совещание, товарищи, закончено. Завтра вечером, на следующем совещании, ожидаю ответы на поставленные вопросы и отчеты о решении поставленных задач. Когда командиры, переговариваясь, направились к выходу, нарком спросил у капитана: – Что там с Москалем, удалось его обнаружить? Задержавшийся у стола майор печально вздохнул и пробормотал: – Куда же ты, Женя, опять вляпался? – Ищем, товарищ нарком, – ответил капитан. – Ищите. У меня уже товарищи из разведки интересуются источником тех сведений. В большинстве случаев они подтвердились, уже началась перегруппировка войск. А источник только один – этот Москаль, так что давайте ищите. Всех он интересует. Майор, что единственный остался в зале для совещаний кроме наркома и капитана, прочистил горло, привлекая к себе внимание, и проговорил: – Лаврентий Павлович, разрешите поинтересоваться. Я случайно услышал ваш вопрос, потому хотелось бы уточнить. Вас интересует Михайло Москаль, наш внештатный сотрудник? – Вы его знаете? – поднял тот брови. – В какой-то степени да. Перед ответом можно поинтересоваться, что еще натворил этот мальчишка? Задумчиво осмотрев майора Рогозова, а это был именно он, нарком спросил прямо: – Кто он? – Сирота. Его отец командир Красной Армии, мой хороший знакомый, был убит в Новый год на дороге бандитами, а сын, что сопровождал его в поездке, был тяжело ранен. По выздоровлении, очень сильно изменившись, он начал охоту на бандитов. Случайно ему встретилась группа бандитов, что только что совершила нападение на армейскую машину и захватила в плен полковника, комдива. Он их выследил и, действуя одним штыком, уничтожил бандгруппу из восьми человек, освободив полковника. В то время я руководил Луцким отделом, он пришел и предложил сотрудничество. Я его выслушал и принял. Парень оказался очень толковым и полезным. Помните то нашумевшее дело в Волынской области о неудавшемся нападении на наших военных и гражданских товарищей, что пребывали там с инспекцией? Так вот, я получил сведения именно от Михайло и принял меры. Банды были уничтожены, я получил внеочередное звание и должность в киевском управлении. Михайло остался на Волыни и, насколько я знаю, работал по уничтожению банд националистов довольно продуктивно. В одиночку он уничтожил в лесах более ста пятидесяти членов банд и националистических групп. Причем это официальная статистика. Капитан Немцов, что сменил меня на месте руководителя отдела, считает, что бандитов было уничтожено куда больше, но подтверждения этому не было, а Михайло категорически отказывался брать на себя лишние трупы, говоря, что с него и так хватит. Работа только одного человека очень положительно сказалась на обстановке на Волыни, уменьшились нападения на колонны и на одиночные машины. К сожалению, с началом войны я потерял с ним контакт, и где он находится, не знаю. Но как только что выяснилось, он все еще находится в Москве. – Как вы это поняли? – спросил внимательно и, надо сказать, с немалым интересом слушавший Берия. – Капитан Ремизов только что доложил об участии в схватке у сберкассы нашего неизвестного сотрудника. По описанию сходится. Михайло использует для непосредственной боевой работы старый серый танкистский комбинезон. Застиранный такой. – Почему он им пользуется в городе? Вы полагаете, он рассчитывал на бой? – спросил капитан. – Не думаю. Вы упомянули, что он был на мотоцикле. Это объясняет, почему он был в этой одежде. – Мы не смогли его обнаружить по тем данным, что были представлены. Я так понимаю, Михайло Москаль не настоящее его имя? – уточнил капитан. – Конечно, нет, это выбранный им самим псевдоним, – улыбнулся майор. – Однако меня интересует причина такого интереса к моему сотруднику. – Думаю, будет полезно выслушать ваше мнение, майор, – кивнул молчавший до этого нарком, ему понравилось, как представитель киевского управления защищает своего парня. – Пройдемте в мой кабинет. Командиры вышли из зала совещания и, пройдя на этаж выше, зашли в личный кабинет всесильного главы наркомата внутренних дел. – Присаживайтесь, – приказал хозяин кабинета. Пройдя к сейфу, открыл его и, отобрав из пухлой папки один блокнот и несколько отдельных листов, вернулся к столу и положил их перед майором Рогозовым: – Ознакомьтесь. – Рука Михайло, – уверенно ответил тот при первом же взгляде на неровные строчки на листах. Несколько секунд в кабинете длилось молчание, пока майор Рогозов шелестел страницами. Наконец он откинулся на спинку стула. – Закончили? – поинтересовался стоявший у открытого окна нарком. – Что скажете? – Писал несомненно Михайло. Тактика и особенности действий партизанских отрядов прописаны очень грамотно и со знанием дела. Это несомненно его работа, никто не помогал. Я согласен с лейтенантом Лешим, что дал свою экспертную оценку, методика обучения, описанная в блокноте, очень интересна и после проверки нужно ее пустить в дело, тут сомнений нет. Но вот рапорт Немцова – это фикция. – Поясните? – резко отвернулся от окна нарком и внимательно посмотрел на майора. – Тут пояснительная приписка, что настоящий рапорт капитана Немцова пришел в полную негодность и был переписан Михайло. Так вот, я знаю, какие обороты использовал в написании Немцов. Ни одного совпадения. Думаю, этот рапорт тоже работа Михайло. Причина проста: одно дело неизвестный сотрудник, что пишет такие вещи, другое – героически погибший командир, начальник отдела, в подчинении которого целая область. Однако сведения, представленные тут, о крушении Киевской группировки, на мой взгляд, очень серьезны и не лишены смысла. Требуется внимательно к ним отнестись. Михайло парень серьезный и такими вещами шутить не будет. Он вообще не умеет шутить… и улыбаться. Разучился, навсегда разучился. – Уже идет проверка этих сведений, – задумчиво ответил нарком. – Мне только одно непонятно в этой ситуации. Почему вы не можете найти Михайло? Он парень, как я уже говорил, довольно ответственный, по прибытии должен был отметиться и сообщить адрес. – Так он и отметился, однако у него отобрали документы, выданное в Луцке оружие и буквально выгнали. Ситуация там так сложилась, – пояснил Ремизов. – А вот это уже проблема, – задумчиво протянул Рогозов. – Немцов перед самой войной как-то между делом сообщил, что Михайло в последнее время стал тяготиться сотрудничеством с нами, слишком контроль был сильный. Так что в этом случае он может отказаться от дальнейшего сотрудничества, воспользовавшись таким удобным случаем. Сами же его и выгнали. Как это получилось? – Да там… – поморщившись, начал было отвечать капитан Ремизов, но нарком оборвал его вопросом к Рогозову: – Вы не сообщили нам настоящее имя столь интересного юноши. – Да, не сообщил. Зовут его Евгением, а фамилия самая простая и распространенная. Иванов. Вряд ли он прячется, найти его будет нетрудно. – Найдем, – уверенно кивнул Ремизов, записывая новую информацию. – Какое у него отчество?.. * * * Как я и рассчитывал, за мной так и не приехали ни ночью, ни утром следующего дня. Думаю, милиция пошла навстречу сотруднику госбезопасности, хоть он и был ненастоящим, и прикрыла дело. Да и что там такого? Бандитов побил, раненому помог, должно же быть у них чувство благодарности? Местные менты были настоящими ментами, с этой стороны на них можно положиться. Ночь прошла нормально, утром сестренки со мной доехали до нашего дома, где приступили к хлопотам по хозяйству, они уже были в курсе, что скоро на них и на предложившую свою помощь Марью Авдотьевну ляжет вся тяжесть по прокорму строителей. Продовольствие на мне, но вот готовить будут они. Так вот, я завез их в усадьбу и поехал за строителями. Повезло, что посыльного из больницы не было, и я съездил без проблем. Привез шестерых плюс инструмент. Хорошо, что у одного строителя была своя телега, и он снял часть груза и пассажиров с моей повозки. Как бы то ни было, прибывший бригадир распределил фронт работ и, убедившись, что они начались, поехал в лесхоз узнавать насчет материалов. Они у меня были заказаны и частично оплачены. Принимать он решил лично, сообщив, что каждую доску надо осмотреть, чтобы не было брака. Для частых поездок я выделил ему Огонька, так как не мог часто давать коню разогнать застоявшуюся кровь, а бригадир оказался неплохим наездником и коня использовал постоянно, только пыль столбом стояла на улицах. Мое решение изрядно ускорило дело, материалы стали прибывать куда быстрее, правда, и деньги начали утекать неслабо.