Один был мичман, судя по четырем узким золотым полоскам на рукавах. Другой – матрос, вернее, краснофлотец. На флоте петлиц не было, только нарукавные знаки различия. Увиденное меня изрядно развеселило. – Вы что, кино про гражданскую войну снимаете? – невольно хохотнув, спросил я. Мичман был одет строго по форме, даже мичманка набекрень, да кобура с ТТ висела не на поясе, а на ремешках в районе зада. В руках мичман держал такой же дисковый ППД, как и у меня. Но веселье вызывал не он, а молодой матросик со странно знакомым лицом, грудь которого крест-накрест пересекали пулеметные ленты. В руках краснофлотец держал винтовку с примкнутым штыком и со стороны очень сильно напоминал героев фильмов о гражданской войне. От моего насмешливого взгляда матросик заметно стушевался, но потом гордо вскинул подбородок и взял меня на прицел, держа оружие на уровне бедра. – Кто такой? – Командир отдельного зенитного дивизиона старший лейтенант Фролов, – четко представился я, вкинув руку в воинском приветствии. – С кем имею честь говорить? – Мичман Фадеев, командир взвода краснофлотцев. Охраняли батарею этих дур, – кивком указал он на орудия. – Пинская флотилия? Мичман молча кивнул, а потом спросил: – Вы один, товарищ старший лейтенант? Что матросы были не одни, я видел. В кустах мелькали фигуры, занимая позиции, их выдавала черная форма. Видимо, лагерем они стояли не тут, может, чуть дальше, а после окрика часового поспешили узнать, кто наткнулся на их охраняемые орудия. – Скажем так… нет. Поговорим об этом позже. Вопрос в другом, где личный состав батареи? – Часа три назад командир батареи капитан Воронин собрал всех и сообщил, что принял решение уходить на восток, к своим. Через полчаса, как они ушли, в той стороне стрельба была и что-то тяжелое гудело. Кажется, бронетранспортер. – А вы? – А мы такого приказа не получали. У нас один приказ: охранять орудия и людей. Если бы они их взорвали, мы бы ушли. – Принципиальный, я посмотрю, ты, мичман. – Какой есть, товарищ старший лейтенант, – угрюмо ответил Фадеев. – Тягачи для орудий где? – Да там на весь дивизион было всего четыре трактора, вот их по очереди и растащили по позициям. Батарея шестнадцать раз огонь открывала по заявкам войск, пока снаряды не кончились. Потом мы все вместе закатили орудия в лес и замаскировали. Переждали, когда стрельба вокруг уляжется, и вот, оказались в таком положении. Артиллеристы бросили свои орудия и ушли, а мы остались. – Все ясно. Сколько вас? – Извините, товарищ старший лейтенант, но я не знаю, настоящий вы командир или нет. Тут вчера на дороге интересная история была. Наши убивали наших, вот я и имею сомнения. Да и один вы почему-то, без своего подразделения. – Хорошо, я подойду. Обменяемся документами, я тоже вам не очень доверяю. Что флотские настоящие, я не сомневался, так как не помнил, чтобы диверсанты были одеты в такую форму. Командиры РККА или НКВД – это пожалуйста, но никак не флотские. По крайней мере не в степях. Пока Фадеев изучал мое удостоверение, я бегло пролистал его. Нормальное оно было, как и положено. – Убедились? – спросил я, возвращая свои документы в карман гимнастерки. Мичман, кстати, немного озадаченно посмотрел, во что я одет, то есть что не по форме. – Вроде нормально, товарищ старший лейтенант. – Постройте своих гидробойцов. Только так, чтобы с дороги не было видно, а то, кажется, там очередная колонна появилась. – Есть!.. Взвод! Стройся! Углубившись вслед за мичманом в лес, я обнаружил там три десятка краснофлотцев. Судя по нарукавным нашивкам, семеро из них были младшими командирами. Старшины второй и первой статьи и один, если не ошибаюсь, главстаршина. – Двадцать девять человек вместе со мной, – сообщил мичман, когда я закончил изучать строй. На левом фланге стояли два «максима» на станинах и со щитками. Еще у четверых матросов были пулеметы Дегтярева, у остальных винтовки, и только у мичмана один-единственный ПП. Тот парнишка-часовой встал в строй у одного из пулеметов, он оказался подносчиком боеприпасов в расчете «максима». – Значит так. Дивизион у меня сформирован не полностью, людей на орудиях хватает, но не все службы заполнены по штатам. Комендантский взвод хоть и числится, но фактически отсутствует. Поэтому орудия уничтожаем, а вы направляетесь с нами. Как тебе, мичман, такое предложение? – Я согласен. Если орудия действительно будут уничтожены. – Не волнуйся, у меня в одной из машин обеспечения два ящика тротила, подорвем. Перед тем как вы вольетесь в состав моего дивизиона, надо будет пройти проверку в особом отделе. – Мы готовы, – пожал плечами Фадеев. – Самакаев, слышал? Приступай. Почти сразу и явно неожиданно для морячков со всех сторон появились фигуры семи пограничников с автоматами наготове. – Да слышал я, слышал. Так, краснофлотцы, я устроюсь вон на тех пустых ящиках. Потом по одному ко мне подходите. Старшина, командуй. – Есть! Микулин, иди первым, – сразу же очнулся удивленный младший командир. Здоровенный краснофлотец, в руках которого ручной пулемет казался веточкой, неожиданно легко и ловко скользнул к ящикам, где уже устраивался наш особист. – Ну, пока они работают, вы, мичман, пройдите со мной, – оставив отряд проходить проверку, мы вышли к орудиям, стараясь стоять так, чтобы нас не было видно с дороги. – Это ведь МЛ-двадцать? Они же семь тонн весят, как вы их в лес-то затащили? – Восемь тонн, товарищ старший лейтенант. А затащили с трудом, хотя нас было около ста человека. Кто толкал, кто тросами тянул. – Были бы тягачи, я бы их забрал, нашим войскам эти орудия очень нужны. Хм, надо будет подумать. Грузовики эти пушки точно не попрут, просто не вытянут, движки запорем, да и коробку со сцеплением тоже. – Были бы у нас тягачи вроде тех, что на дороге идут, – вздохнул Фадеев, кивнув в сторону шумевшего множеством двигателей шоссе. Я отвлекся от раздумий и посмотрел – на дороге, обгоняя пехоту, шла артиллерийская колонна, порыкивая мощными двигателями тягачей и грузовиков. Что за орудия они тащили на прицепе, я не совсем понял – ни у нас, ни у немцев вроде таких не было, но что они достаточно мощные – это точно. Наверное, польские или французские трофеи. Насчет тягачей же мог сказать так: потянут они наши пушки, еще как потянут! Быстро достав из планшета карту, раскрыл ее и через минуту довольно улыбнулся. – Бутов, ко мне! – крикнул я. – Товарищ старший лейтенант, старшина Бутов по вашему приказу явился. – Молодец, – я на секунду отвлекся от разглядывания колонны и опустил бинокль. – Видишь ту артиллерийскую часть? Это немецкий дивизион со средствами усиления. Мне нужно знать, где они встанут лагерем на ночевку. Ближайшая деревня вот тут, пехота к ней не успеет, в поле заночует, а артиллеристы должны там остановиться. Вряд ли кто к ним присоединится. В деревне не больше десяти домов. Значит, твоя задача: берешь своих людей, трофейные мотоциклы – каски и плащи у вас есть, со стороны за немцев сойдете – и проведите разведку насчет этих артиллеристов. Мне их тягачи нужны, хочу наши орудия забрать. Подорвать мы их всегда успеем. – Я тогда еще Серебрякова возьму, он немецкий отлично знает, в люльку посажу, если что – отбрешется, – Бутову уже давно передался мой авантюризм, поэтому его советы я выслушивал со всем вниманием. – Давай, как раз через час стемнеет, успеете. Как что узнаете, сразу ко мне. Разведку проводи с учетом того, что атакуем мы их на рассвете. И местность вокруг осмотри, придет кто немцам на помощь или нет. Если они будут в чистом поле и никого вокруг, то это наша удача, при подъезде мы за своих сойдем. Ely все, давай. Бутов, собрав своих погранцов, быстро скрылся среди деревьев, возвращаясь к колонне дивизиона, а мы с повеселевшим мичманом стали инспектировать орудия. – М-да, даже прицелы с замками не сняли. Это все трибуналом попахивает. Ладно, давайте оформлять эти орудия, будем составлять рапорт для трибунала. Ох, намаемся мы с ним, ох, намаемся с формулировками… Через час мы с Фадеевым закончили, да и Адель тоже успел побеседовать с каждым матросом, внеся их данные в свой блокнот. Меня, кстати, не удивило, что у простых матросов не оказалось документов, только у мичмана справка о личном составе, так как в моей батарее, а потом уже и дивизионе было похоже. Так было, пока мы не вышли из окружения и Майоров не выбил удостоверения всем бойцам и командирам нашего подразделения. Их не особо хватало, но нам выделили. – Продолжайте охрану батареи, – велел я Фадееву. – А мы пока вернемся к дивизиону. Кстати, что у вас с продовольствием? – Уже сутки на подножном корму, артиллеристы в основном потому и ушли, что кончилось все. – Ясно, значит, ожидайте через час посыльного с термосами. Он вам ужин принесет. – Я тут останусь, хочу собрать больше материала о том, как командир батареи бросил свое вооружение, – отмахнулся продолжавший сидеть Адель. Похоже, что-то в опросах моряков его сильно заинтересовало. – А ты один не ходи, возьми пару матросов. Фадеев, выдели. – Есть. Люльченко, возьми двух краснофлотцев и сопроводи товарища старшего лейтенанта. – Есть, – козырнул старшина первой статьи лет двадцати пяти на вид, после чего стал отбирать моряков. – Кстати, мичман. А вы кто по специальности? – Минер, товарищ старший лейтенант. – То есть со взрывчаткой обращаться умеете? – Да. – Отлично, кроме должности командира комендантского взвода будете у нас еще штатным подрывником. – Хорошо, товарищ старший лейтенант. Забрав вооруженную винтовками охрану, я направился обратно к дивизиону и где-то через полчаса сообразил, что заблудился. Все-таки с пограничниками было как-то легче, они в лесу себя чувствовали как рыба в воде. Покрутившись на каблуках, я с сомнением ткнул пальцем в глубь леса: – Вроде туда. – Потом добавил уже более уверенно: – Ну да, солнце же было с правого плеча, теперь с левого. Все правильно, идем дальше. Буквально через сто метров я расслышал по ходу нашего движения чей-то непонятный возглас, похожий на мышиный писк. – Слышали? – спросил я охранение. – Да, товарищ старший лейтенант, кажется, женщина кричала, – тихо ответил мне старшина.