Через пятнадцать минут живых в поместье не осталось, никто не успел убежать и вызвать охотников. Отмываясь у колодца от крови, выливая на себя уже второе ведро с ледяной водой, я даже вздрогнул, вспомнив о гостье: – Как же я о ней мог забыть? Оббегав весь дом, я нашёл девушку, спрятавшуюся в комнате прислуги, закрывшись бельём. Схватив её за плечи и подняв, я поглядел в её полубезумные глаза, брезгливо скривился и пробормотал: – Шарики за ролики съехали, даже трахнуть такую неохота, – и, покосившись на свой пах, добавил: – Да и не могу пока… Да не бойся ты, как раз тебя я убивать не собираюсь. Ты же не участвовала и не присутствовала при экзекуции. Значит, смысла трогать тебя у меня нет. Свидетелей я не боюсь. Конечно, гордиться тут нечем, но и плохого я ничего не сделал, месть – она всё стерпит. Нажав на пару точек на шее девушки, я отправил её в глубокий сон, она мне действительно ничего не сделала. В принципе, можно было её не искать, но не хотелось получить вдруг вилами в бок, вдруг девушка имела характер «мужика с яйцами»? Как теперь выяснилось, не имела, но хоть обезопасился окончательно. После этого, оставив бессознательную девицу валяться на грязном белье, я почти сорок минут трофеился в спальнях и кабинете помещика, пока тот с недобрыми намерениями искал меня у реки. Изредка я поглядывал в окна. Вдруг кто вернётся или все скопом двинут обратно. Мало ли, надоест им охотиться на меня. Но пока было тихо. Потрогав космы на голове, я в ванной помещика набрал шампуней и мыла, после чего пошёл в баньку. Та оказалась натоплена к приезду гостей. Сначала с помощью зеркальца я обкорнал свои космы, сделав приличную на вид короткую причёску. Сам я себя давненько не постригал, но навык не растерял, вроде ровно получилось. После баньки я немного остыл, надел свежее бельё, шёлковое, и дорожный костюм цвета хаки, что был найден мной в шкафу спальни хозяина. Сапоги тоже подошли как влитые. Поправив широкополую шляпу на голове, я в предбаннике посмотрелся в зеркальце, с помощью которого постригался, его я тоже тиснул из спальни помещика, и удовлетворённо кивнув, поправил кобуру на боку. Местный хозяин тоже не был чужд современному оружию. У него нашёлся русский «Смит-Вессон» сорок четвёртого калибра и достаточный запас патронов. Так что этот револьвер в данный момент находился в закрытой кобуре у меня на поясе. «Кольт» был заткнут за пояс. Нож на ремне и чехлы тоже пришлись к месту. Подхватив большую и тяжёлую дорожную сумку, к которой был приторочен однозарядный охотничий карабин, какая-то переделка берданки, патронов к нему было всего два десятка, я побежал к лесу, навсегда покидая это подворье. Что нужно, я взял для адаптации к этому времени и жизни тут, остальное будет потом. Кстати, когда я взломал в кабинете ящики стола и нашёл ко всему прочему достаточное количество наличных средств, что сейчас благополучно устроились у меня за спиной в сумке, то обнаружил ещё стопку газет, не забыв прихватить часть для подтирки. Последняя была свежей. Сейчас шёл 1871 год, и, видимо, был июнь. Находился я в Сибири, где-то под Екатеринбургом, но точно узнаю от местного хозяина, когда проведу с ним личную беседу. Я, конечно, и так знал, этот Творец долбаный сказал, но газеты подтвердили. Никаких изменений истории. Я оказался в мире, точной копии моего родного, только с разницей на пару веков. Америка присутствовала, остальные страны тоже. Гражданская война в Штатах была. Да и президента я этого помнил. Вот такие дела. Охотников я обнаружил на этом берегу, подсчёт показал, что они разделились, небольшой группы и Авдея не было. – Как бы они к поместью не смотались, – пробормотал я. Отойдя подальше, я спрятал сумку с вещами под кустарником и, взяв нож наизготовку, направился на поиски второй группы. Она оказалась на противоположном берегу. Пришлось раздеться донага, отнести одежду к остальным вещам и, вернувшись к берегу, показаться на глаза Авдею. Сразу же поднялся гвалт, встрепенувшиеся охотнички на моём берегу во главе с помещиком радостно включились в погоню. Авдей со своими тоже начал переправляться на эту сторону. Причём не вплавь – как оказалось, у них была лодка. Бежал я легко, лёгкие работали спокойно, давая мне возможность уйти от погони. Сделав полукруг, я вышел преследователям в тыл. Те перекликались, потеряв меня, собаки никак не брали след. В это время переправившийся Авдей со своими людьми тоже побежал следом за хозяином. Этой группой-то я решил заняться. Бежали они небольшой цепью, не всегда видя друг друга, поэтому не сразу засекли пропажу двух загонщиков с правого фланга. – А где Иван и Гнат? – спросил обернувшийся Авдей. До других охотников они не добрались всего метров двести. – Иван, Гнат? – закричали оставшиеся двое охотников, но тут же упали с ножом и кинжалом в горле, которые я снял с поясов прирезанных. Авдей, испуганно отшатнувшись, побежал к основному отряду. Держа «кольт» в руках, я тихо подкрался к двум убитым, выдернул из их тел клинки и скользнул следом. В этот раз преследователи не вели себя так нагло, до них начало доходить, что охотники как раз не они. Помещик, Авдей и усатый гость стояли в окружении оставшихся семи мужиков, которые выставили оружие в сторону леса, испуганно шарили глазами, ища меня, и общались на повышенных тонах. Усатый, бывший гвардейский офицер, хотел вести охоту до победного конца, а хозяин предлагал вернуться в поместье и кликнуть соседей, чтобы устроить всеобщую охоту. Мне это не понравилось, поэтому дождавшись, когда двое мужиков с моей стороны слегка отведут взгляды, продолжая шарить по деревьям, кустарникам и траве в поисках меня, на мгновение высунулся и с двух рук метнул нож и кинжал. Тут было метров двадцать, далековато, конечно, но попал точно в яблочки. Адамовы. Под испуганно-изумлёнными взглядами друзей и хозяина убитые осели на траву. – Демоны, демоны вокруг! – бросив ружьё, закричал один из мужиков и бросился бежать. Ловить мне его не хотелось, поэтому я, высунувшись, метнул свой охотничий нож, бывший авдеевский. Тот вошёл мужику точно в висок, и он свалился в траву. – И мёртвые стоят… и тишина-а-а! – громко сказал я и демонически захохотал. – Вон он! – закричал усач, почти сразу загрохотали выстрелы, от дерева, за которым я укрывался, начали отлетать щепки, и оно затряслось от попадания мощных пуль. Мысленно подсчитав произведённые выстрелы, я спокойно вышел с «кольтом» в опущенной руке и направился к охотникам, которые судорожно перезаряжались. На ходу вскинув револьвер, я от бедра четырежды выстрелил, и последние мужики упали с пробитыми головами. – Не советую, господа, – холодно произнёс я, держа трёх мужчин на прицеле «кольта». – Забавная ситуация: вас трое, оружие разряжено, а у меня в барабане всего два патрона. Кто рискнёт свой жизнью, чтобы спасти остальных? – Подонок! – вышел вперёд усач. – Я нисколько не сомневался, что это будете вы, – сказал я и спустил курок. Дёрнув головой, усач упал на траву с дыркой во лбу. – Всего один патрон, – усмехнулся я и, играясь, поднял ствол револьвера в небо и спустил курок. – Но это оружие мне не нужно, я вас, тварей, голыми руками порву. Отбросив разряженное оружие в сторону, я направился к двум оставшимся подонкам. Вендетта приближалась к своему логичному завершению. – Барин, я справлюсь, – уверенно сказал Авдей. Он достал из-за пояса устрашающего вида кинжал, вышел вперёд и тут же заорал от боли в сломанной руке и, перекувыркнувшись в воздухе, остался лежать на земле, хрипя от боли, а я уверенно направился к помещику. Тот был бледен и испуган, но бежать не пытался, только достал свой нож, выставив его вперёд. Кое-какие фехтовальные навыки у него были, но они ему не помогли. Удар босой ногой между ног фактически свёл бой на нет. Вырвав из его руки нож и отбросив его в сторону, я схватил местного хозяина за волосы и, задрав голову и посмотрев в побелевшие от боли глаза, сказал: – Пора платить по счетам, тварь. Вырубив его ударом кулака, проделал ту же процедуру с Авдеем, после чего, сняв с пояса одного из убитых мужиков моток верёвки, за десять минут привязал обоих пленных к деревьям. Натянутые верёвки не давали им сесть, только стоять, вот они и стояли в десяти метрах друг напротив друга. Когда они очнутся, то смогут смотреть друг на друга, но пока они были без сознания. Воспользовавшись этим, я сбегал к реке, проверил, как там лодка, окунулся и побежал в поместье. Лошадей охотников на месте не было. Значит, кто-то выжил и ведёт их сейчас на подворье. Так и оказалось: паренёк лет двенадцати ехал в седле хозяйского коня, двигаясь с остальными лошадьми к воротам. Судя по его спокойному виду, о случившемся как в лесу, так и в поместье он ещё не знал. Вскинув трофейное ружьё, я опустил его. Далековато для выстрела. Поэтому пришлось бежать со всей возможной скоростью вслед за всадником, который как раз заводил лошадей на подворье. Почти сразу послышался испуганный крик, который быстро прервался. Я пронёсся мимо небольшого стада коров, голов так в дюжину, и вбежал на подворье и почти сразу остановился, усмехнувшись – нашел глазами мальчишку. Он, похоже, увидев обрубки тел, раскиданные по всему подворью, от ужаса потерял сознание. Подойдя, приставил к его уху ствол ружья. Этот щенок присутствовал при пытке, именно он с двумя своими дружками, что сейчас лежали расчленённые во дворе, кидал в меня свиным калом. Поэтому я, нисколько не стесняясь и не сомневаясь, спустил курок. Жёстко? Может быть, но жизнь такая. Никто не просил их притаскивать меня сюда и изводить кнутом, радуясь экзекуции. Говно свиное, между прочим, было свежим, и дважды они попадали мне в лицо, вызывая радостный смех у остальной дворни. Мысленно пробежался, подсчитывая, точно ли я уничтожил всех. Похоже, да. Кстати, о кнуте. Найдя его в конюшне, я побежал обратно в лес. Там снова проделал ту же процедуру, помылся в реке, отнёс личные вещи в лодку и, одевшись в дорожную одежду, бельё, сапоги, брюки и нижнюю рубаху, оставил куртку в лодке, после чего направился к пленным. Те к этому времени пришли в сознание и, судя по ссадинам на руках, пытались вырваться. Хрен им, уж я-то вязать умею. – Не скучали? – весело спросил я, выходя на открытое место. Те встретили меня ненавидящими взглядами, Авдей так и сверлил взглядом, а вот помещик не сводил взгляда с кнута, что я держал в руках. Тут местный хозяин перевёл взгляд на мою одежду и, нахмурившись, спросил: – Это не моя одежда? – Да. Кстати, у вас неплохой гардероб, неуважаемый мной Сергей Игоревич. – Я вижу, что вы дворянин, поведение и говор это выдают… – О, только сейчас заметили, что я дворянин?! А когда меня били кнутом, ни за что, между прочим, это как, по-вашему? Где были ваши глаза? – Произошла трагическая ошибка, – залепетал тот. – Что было, то прошло, – рассеянно усмехнулся я. – Время не воротишь назад. Характеру моей семьи свойственна крайняя мстительность, я тоже подвержен этому. Поэтому прощать я вас не собираюсь. Я лично совершаю вендетту. Пытали меня в поместье, поэтому я поклялся уничтожить всех, кто там присутствовал. К этому моменту остались в живых только вы. – Нет! – ещё больше побледнел помещик. – Всех?! – Да, и девушку тоже, если вы об этом… – солгал я. – Но хватит, пора завершить это дело. Подойдя к Авдею, я одним движением расправил кнут, выдавая неплохое умение владеть им. Наклонившись к уху лесничего, я сказал: – Ты был прав тогда на реке, я действительно владею кнутом, только боевым, меня учили лучше воины империи. Чёрной Империи. – Мне бы перед смертью хотелось узнать – кто вы? – спросил за спиной помещик. Обернувшись, я усмехнулся: – Великий князь Княжества Российского Артур Александров, – аристократично щелкнул я каблуками сапог, слегка склонив голову. После этого прошёл за спину Авдею. Взмахнув кнутом, нанёс первый удар. После второго рубаха на спине Авдея лопнула, и он заорал от боли. Деревяшку вставлять ему в рот я даже не подумал. Помещик все шесть минут смотрел, как умирал Авдей. К моему удивлению, тот прожил до того момента, когда очередной удар в брызгах крови достал до позвонков, обнажив их. Только потом он двинул кони. – Помер, – проверив пульс, сказал я. Взмахнув кнутом, я направился к помещику. – Нет, только не так, не хочу так! – зарыдал он. – Авдей умер как мужчина, будь и ты мужиком, – встал я перед ним. – От меня вы просьбы о пощаде слышали? Вот и сам не скули. Заметь, на мне нет ни капли крови, хотя от Авдея она разлетелась во все стороны. Я профессионал, опыт работы с боевым кнутом у меня огромный. Если бы я хотел, убил бы вас одним ударом. Но мне этого не нужно. Я хочу, чтобы вы прошли через всё то, что и я. Только до конца… Кстати, я тут немного потерялся, не объяснишь мне, где я нахожусь?.. Оттолкнув лодку от берега, я запрыгнул в неё, не замочив сапог, и, сев на скамейку, взялся за вёсла. Как сообщил местный хозяин, нужно спуститься по реке на двадцать вёрст, повернуть в один из рукавов и сойти у рыбачьей деревушки, через которую проходил Сибирский тракт. Там сесть на попутный транспорт, например почтовую карету, и через шестьдесят вёрст будет Екатеринбург. Про железную дорогу тут и не слышали, путешествуют в основном по судоходным рекам и в каретах. С годом я не ошибся – 1871-й, только не июнь, а июль. В общем, я оказался на землях Сибири в Российской империи. Как только лодка неторопливо поплыла вниз по течению, я развалился на корме и, достав из сумки свёрток с бутербродами, откусил кусок, прочавкал: – А жизнь-то налаживается! Настроение у меня было просто замечательное. Вендетта закончена, у меня снова целая жизнь впереди. Вниз по реке я плыл чуть больше суток, пока действительно не обнаружил характерный рукав бокового притока и не свернул в него. Этот речной рукав практически зарос камышом, на берегах рос густой лес. Да и шириной речка была всего метров двадцать, но плыл я спокойно, монотонно работая вёслами. Пару раз мне попадались встречные лодки, а один раз так вообще небольшая беспалубная ладья с мешками на дне. Трижды попадались рыбаки, один раз это был мальчонка, что сидел с удочками на берегу, дважды крепкие мужики с сетями. Когда впереди появилась деревушка хат так на десять, я отработал вёслами назад. Прежде чем сближаться с населённым пунктом, нужно было осмотреться, однако всё было в порядке: глухо забрехала собака, было слышно мычание коровы и крик петуха. Сонная какая-то деревушка. На возвышенности я рассмотрел двухэтажное строение, похожее на харчевню. Продолжив движение, я обнаружил, что речной рукав тут расширяется, создавая небольшое озеро. У берега было шесть мостков и довольно крепкая пристань. К некоторым мосткам были привязаны лодки, да и на берегу они были, подтверждая, что деревушка большей частью кормится за счёт рыбаков, а также на одном из мостков две женщины полоскали бельё. Лодка у меня была обычная, без ярких примет, поэтому я решил её продать. Деньги лишними не бывают. Подойдя к одному из мостков, на котором сидел и полоскал ноги в речной воде мальчишка лет двенадцати, при этом яростно ковыряясь в носу, я спросил у него: