А. Мальро Под моим внимательным наблюдением техник подготовил один из связных «шторьхов» к вылету, потом я отправил его в общую группу пленных. Остальным парням потребовалось полчаса. Я в это время вёл бой с частями, что прибыли от города. Вскоре пять транспортников по очереди поднялись в небо и, построившись, направились в сторону передовой. Проститься с парнями я не успел, лишь помигал им на прощание фарой, когда готовились взлетать. Пленных всех забрали с собой, ценные трофеи из здания штаба и радиоцентра тоже, так что ничего решать по их поводу мне не пришлось. Больше меня тут ничто не держало, и так вон сколько времени потерял. Добив остатки батальона, прибывшего из Кракова, я вернулся к «шторьху» и, с заметным трудом подняв машину в воздух – сложно без инструктора, полетел к тому аэродрому, который уже ранее посещал. Да уж, этот полёт войдет в анналы, если о нём кто узнает, при посадке связника я угробил, больше он никуда не полетит. Купив танки, я первым делом подлечил аптечкой сломанные руку, челюсть и несколько рёбер – при посадке шасси попало в яму на полевой дороге. Вскоре я уже изучал аэродром в прицел «десятки». Там велись работы, здания ремонтировали, пока устроив палаточный городок, но на стоянке находилось не меньше двадцати самолётов, в основном бомбардировщики; «мессеры», видимо, дислоцировались ближе к передовой. Было видно, что аэродром погружён в спячку. Только пара техников работала с некоторыми машинами. Значит, ночных полётов не будет. Возможно, ночников тут нет. Помнится, лётный состав в прошлый раз я практически полностью уничтожил. Ну, кроме тех, кто жил за пределами аэродрома на квартирах. Моё приближение, похоже, услышали, ещё бы, до аэродрома и километра не было, и сразу забегали, особенно когда рёв и лязг стали приближаться. Прожектора заработали, выискивая источники шума, но очередями из КПВТ я их погасил, и начался бой. Или вернее – избиение. Мне хватило пятнадцати минут, чтобы перебить всех, частично уничтожив, частично продав технику. После этого забрал мотоцикл-одиночку, трофей местный – к ночным полётам я пока точно не готов, ну и погнал к следующему фронтовому аэродрому. Из намеченных у меня осталось три. На третьем я оказался уже утром. По примерным моим подсчётам, люфтваффе потеряли за эту ночь триста пятьдесят боевых самолётов, из них восемьдесят истребители, остальное бомбардировщики и штурмовики. Около десятка являлись специализированными разведчиками. Сколько крови они нашим бойцам попортили! С личным составом лётных частей я решал так же: только полная ликвидация, – и отрабатывал тщательно этот вопрос. Поэтому немцам эти подразделения предстоит восстанавливать не только в материальной части, но и в личном составе. Однако как бы хорошо я со своей стороны ни поработал, искать меня начали, так что, уничтожив технику, я на всё том же мотоцикле уехал за час на сорок километров от последнего уничтоженного аэродрома и, найдя густой лесок в трёх километрах от Буга, в пятнадцати от Бреста, встал там на днёвку. Как же я устал, хороший сон, думаю, поможет. В этот раз я проснулся от разрыва гранаты, сработавшей метрах в двадцати от меня. Не то чтобы предполагая, а вполне предвидя такую возможность, лежанку я обустроил в выворотне, поэтому осколки свистнули поверху, впиваясь в дерево, а рядом заголосили в несколько глоток. Первым делом я схватился за автомат и приготовился стрелять, находясь как бы в окопе. Сразу определив, кто это меня разбудил, дал короткую прицельную очередь и стал кидать гранаты. По фигу на мотоцикл, что там стоял, закиданный для маскировки ветками, полицаи меня нашли, – а это были именно они, белые повязки на рукавах, гражданская одежда. Все вооружены. Ещё двое были в польской полицейской форме, но это уже не важно. Поляков тут было с два десятка. В километре ещё россыпь красных точек. Зелёных только где-то далеко за Бугом было несколько. Кажется, в приграничной деревушке. Хотя в той же деревне были и красные точки, вперемешку с оранжевыми и зелёными. Скорее всего, это сочувствующие советской власти. Карта как-то определяет, кто есть кто. Полезная опция. Уничтожить эту толпу удалось без проблем. Это не профессиональные солдаты, вести себя под огнём не умеют, так что закидал гранатами и автоматом довершил начатое. После окончания боя подсчитал потери. Мотоциклу хана, изрешечён осколками, да и пулями тоже – один за ним залёг. Ну и отметил то, что дальняя группа услышала шум боя и спешно направилась сюда, растягиваясь в цепь. В общем, валить нужно. И желательно прочь от реки, так как часть красных точек направилась в ту сторону, явно отрезая меня от водной границы. В принципе, уничтожить их мне труда не составит, всего-то два взвода, но на границе карты с разных сторон ещё хватало разных групп, отмеченных красным. Я так думаю, это тоже боевые подразделения, и скоро их в срочном порядке перекинут сюда. Я бы так и сделал, если бы узнал, что где-то произошла перестрелка, пока с неясным концом. И что плохо, к Бугу нельзя отходить, тут прямая дорога к Пинску, я ведь туда собирался отправиться пораньше, а теперь противника придётся демонстративно уводить в глубь Польши. Однако прежде, чем достать танки, я заметил, что среди побитой мной вооружённой банды в гражданской одежде и с белыми повязками на рукавах имеется раненый. Он очень хорошо притворялся мёртвым, видимо хотел жить, но меня не обманешь. Подойдя, я ногой отбросил в сторону немецкий карабин Маузера, все бандиты с повязками вооружены были такими, и спросил: – Ну и кто вы такие? Спрашивал на русском, так как местного языка не знал, но когда поляк понял, что он раскрыт, и открыл глаза, то сказал: – Не понимаю. – О, так я и на польском говорю? Хотя у меня же была такая машина первого уровня, значит, знания языка остались при мне. Приятный бонус… Ладно, теперь по тебе. Почему вы, бандиты, с немцами сотрудничаете и поисками занимаетесь? – Мы не бандиты, мы добровольцы! – возмутился тот. После чего объяснил суть дела. Оказалось, когда организуют поиски, полицейские дают клич среди жителей разных городков, и собираются такие вот добровольцы, им выдают оружие и повязки, и они участвуют в некоторых поисковых делах. Например, беглых военнопленных ищут. В данном случае искали мою танковую группу. Это получается, я гражданских побил. Хотя оружие взяли, участвуют в немецких делах, красным на карте отмечены – значит, замазались, значит, виноваты. Так что совесть мучить не будет. У поляка ноги были осколками поранены, я дал короткую очередь ему в грудь в упор, развернулся и принялся сворачивать лагерь. Не забыв забрать нетронутые растяжки. Успел вовремя, как раз ближайшая группа второпях подошла. Вызвав танки, сразу же устроился в кресле командира своего тяжа и, валя деревья, выехал на поле, где замерли остолбеневшие от ужаса поляки. Правда, при первых очередях пулемётов они бросились врассыпную, но это не помогло, точки гасли одна за другой, и вскоре не осталось ни одной. Подранков, лежавших в высокой траве, я добивал из пулемётов. Пять минут работы, и двух взводов как не бывало. А теперь к дороге. Вперёд послал немца, а то луг этот мне не нравился. На мотоцикле легко проехал, а танки могут увязнуть. Как бы не заливной он. И не угадал: хоть и оставил глубокую колею, но добрался до укатанной дороги и покатил прочь от реки, громя всё, что на глаза попадается. То есть старался наделать как можно больше шуму. В пути я протёр мокрым полотенцем лицо и руки, провёл гигиенические процедуры, после этого купил в магазине готовое съестное, даже ещё горячее, и позавтракал на ходу. Пока двигались до следующей цели, воспользовался редкой возможностью поесть в тишине. Не считая рёва движка. Разбудили меня вражины в принципе вовремя, я бы ещё максимум час проспал и сам бы проснулся, а так хотя бы повеселился. Интересно, как немцы будут меня загонять, после того как я ближайшие авиационные части выбил? Придётся с дальних аэродромов самолёты гонять, а это за сто километров. Хотя для самолётов – несколько минут полёта. Я оказался прав, только через полтора часа показалась первая группа штурмовиков в количестве двадцати единиц. Ого, серьёзно они за меня взялись. За это время я преодолел половину пути до Варшавы, избавившись по дороге от японца, который меня изрядно связывал. В общем, я хотел попугать немцев, демонстрируя прорыв к столице их генерал-губернаторства, и похоже, мне это удалось. Тут не только паника началась, а натуральная истерия. Кого только мне под танки не бросали, вон, шестнадцать зенитных батарей уже уничтожил, включая четыре крупнокалиберных, пока, наконец, дело до авиации не дошло. Естественно, атаковать Варшаву я и не думал, хотя, конечно, идея интересная и, как мне кажется, вполне выполнимая. Тем более предварительный опыт штурма населённого пункта городского типа я уже получил. На трассе Варшава – Брест я встретил несколько небольших городов, вот на одном и порепетировал. Ха, даже ни одного танка не потерял, настолько меня тут на городских улочках не ждали. У этого городка Седльце я уже побывал прошлой ночью, когда аэродром навещал, и даже отбивал попытки гарнизона города помешать мне, но в сам город не совался. Я тогда этот гарнизон здорово проредил, видимо поэтому меня и встретило очень мало солдат. Сбил блокпост на въезде, и дальше пошла потеха. Расстрелял комендатуру, гестапо, казармы, склады и железнодорожную станцию. Пожаров было много. По пути ещё и эшелон перехватил, идущий со стороны Бреста. Людей там мало было, паровозная команда да пара часовых. А что перевозил эшелон, я так и не понял, но горел тот красиво. А когда на станции в городе грохнул один из складов, я поспешил оттуда уйти. Снаряды разлетались в разные стороны. Похоже, огонь до артиллерийских снарядов добрался. Как бы городок не сдуло. Не успел укатить и на пять километров, как эти штурмовики появились. Я сразу же стал маневрировать, хотя место было не самое удобное. С одной стороны трассы глубокий кювет, с другой – водная гладь болотца, однако и тут можно работать. Я подключил к делу зенитку, потому как эти лётчики не соблюдали элементарных правил атаки моей колонны. Ну точно, новички. Всех бомбивших меня я или расстрелял, или на гусеницы намотал, побывав на аэродромах. Ух, месть моя страшна! В этот раз, встречая штурмовики, я остановил танк, и тот замер стальным колосом, а вот остальные маневрировали на дороге на разном расстоянии в одиночку, чтобы не мешать друг другу. Тактика удалась, пока остальные отвлекали внимание, я из зенитки стал сшибать штурмовики с неба один за другим. Пока немецкие пилоты поняли, что происходит, уже четыре самолёта горели на земле, а два в болото ухнули, ещё три потянули к своим с дымами, а остальные дёрнули в разные стороны. Правда, не улетели, видимо имели категоричный приказ остановить во что бы то ни стало. Ну не знаю, в стороне всего три купола парашютов виднелись, все, кто выжил и успел выпрыгнуть. Отойдя, они снова собрали строй и, явно выбрав нового командира после того, как прежний запылал на земле, снова потянулись ко мне вереницей. В этот раз атаковали осторожно, но всё равно в излюбленной своей манере в пикировании, где я их и подлавливал. В этот раз сбил всего троих. Подбитых не было. Немцы же, явно освободив свои погреба, потянулись обратно к аэродрому. Прицельного бомбометания я так и не дождался. Впрочем, японца пришлось серьёзно ремонтировать, близкими накрытиями его чуть не уничтожили. Уехал я недалеко, оказалось, первая группа – это только первая ласточка, и пяти минут не прошло, как подошла вторая, причём самолёты тех же моделей. Видимо, с одного аэродрома. Наверное, разделились, чтобы не мешать друг другу при штурмовке. Эти тоже непуганые, но работали куда осмотрительнее. В пике не сваливались, но их ошибкой стало то, что решили бомбить с горизонтальной плоскости на такой высоте, с какой мой пулемёт мог спокойно работать. Я уже остановил тяж, рассредоточив остальные машины, и пускал короткие очереди из семи-десяти патронов, мгновенно переводя прицел на следующую цель. Гарантированно сбить не смогу, но попадания, а значит, повреждения, будут. Результаты превзошли все мои ожидания. Из восемнадцати подлетевших самолётов семь с дымами потянули к своим, причём трое точно не долетят, четыре были сбиты, остальные просто не успели войти в зону поражения КПВТ и отвернули с боевого пути. Посмотрев, как немцы в стороне набирают высоту, нарезая круги, стало ясно: теперь будут сбрасывать свой груз на высоте, недоступной моей зенитке. Я снова собрал колонну и покатил дальше. Когда ещё высоту наберут, а у меня тут на карте кое-что интересное проявилось: несколько зелёных точек. Раньше их не было, и они явно торопились к моей колонне. Вот я и решил сократить расстояние. Думается мне, это наши лётчики, я с ними уже встречался, из дальней бомбардировочной. Их было четверо, но я обнаружил ещё двоих в стороне и одиночку вообще в трёх километрах. Все зелёным светились. Видимо, лётчики на высоте покинули самолёт и спускались на парашютах, в результате их разбросало и они, как могли, шли к Бугу. Тоже от Варшавы топали. Я решил их подобрать пока на броню, в танки их пускать нельзя ни в коем случае, а потом им какой-нибудь транспорт добуду. Это сейчас тут дорога пуста, а когда выехал, сколько только транспорта не расстрелял и не подавил. Найду чего-нибудь. Желательно тот же бронетранспортёр. У него хоть броня какая-никакая. По пути японца я полностью прокачал, француза наполовину. Немец был уже полностью прокачан, китаец чуть-чуть не накопил на ИС. До своих я не добрался, всё же вспомнил, что бомбы обычно падают куда попало и случайным накрытием может летунов поразить. Так что и двести метров не проехал, как встал, готовясь отражать очередную попытку бомбить. Да, не получилось. Немцы сбрасывали со штурмовиков на удивление кучно. Раз уж сбить не могу, то оставалось крутиться, в том числе и тяжу. Помогло. Случилось всего два близких накрытия, у немца и француза. Танки я немедленно починил и, пока штурмовики уходили, сам, объезжая многочисленные воронки на дороге, погнал к нашим. Кстати, дальше на трассе, на границах карты, что-то уж больно много появилось красного. Целое облако получилось. Похоже, там готовился к бою целый батальон, возможно усиленный артиллерий. Не страшно, я уже сбил две подобные попытки остановить меня. Ещё отметил, что несколько точек находятся на трассе, и эта не разведка, они на два километра от позиций батальона выдвинулись, тоже ждут меня. Думаю, это на дороге сапёры работают, закладывая сюрпризы. К месту будущей встречи, уже не скрываясь, от леса по полю бежали четверо летунов. Однако не только они, чуть дальше ещё двое выглядывали, пытаясь понять, что происходит, а увидев своих, припустили вдогонку. Осталось того одиночку найти. Пока нам никто не мешал, была только одна группа соглядатаев. Да-да, это та разведгруппа от батальона впереди, но мой тяж грохнул орудием, и фугас поставил на ней крест. Из семи солдат метки пяти погасли, а у двоих замерцали, значит, ранены. Надеюсь, намёк ясен, я всё вижу. Остановив колонну, я открыл люк и спрыгнул на укатанное гудрированное покрытие дороги. Послышались радостные возгласы – заметили двоих своих, что их нагоняли. Парни, подойдя, в порыве чувств лезли обниматься, а потом представлялись. Среди этой четвёрки был и командир борта в звании капитана. А вот мне представляться не требовалось, к моему удивлению, летуны прекрасно знали, кто я такой, по танкам и внешнему виду опознали. Да, Гаврилов и его экипаж ярко описали свои приключения и нашу встречу, когда вернулись в свою дивизию. Я больше скажу, экипаж капитан Тарасова, с которым я сейчас общался, был из эскадрильи, которой и командовал Гаврилов. Сбили их этой ночью. В налёте на Варшаву участвовало шесть высотных дальних бомбардировщиков. Одного точно сбили, Тарасова, ночники постарались, машину прожектора подсветили, а вот остальные, похоже, смогли уйти. Да и Тарасов тянул около десяти километров, пока огонь не вынудил покинуть машину. Слишком уж ярко полыхала. Тут одно радовало, груз уже сбросили, и довольно прицельно, склады на железнодорожном узле Варшавы ярко полыхали. Однако зенитная и истребительная защита всё же были на высоте, ждали их и ловко ссадили с неба. Когда обнимашки закончились и те двое уже подбегали, я сказал: – У меня тут разведка бродит, я с ними по радиостанции связь держу. Они и сообщили о вас. Я приказал им себя не обозначать, поэтому вы их и не видели. По их данным, тут есть ещё одиночка. Если кто из твоих лёгок на ногу, отправь за ним. Он идёт там дальше в километре. Если напрямую бежать, а дальше покричать, думаю, выйдет. Кричать не бойтесь, немцев или местных в лесу нет, мои проверили. – Понял, – кивнул Тарасов и, подозвав самого молодого из экипажа, объяснил ему, что делать, и отправил обратно. Тут и те двое подошли, одним из них был бомбардир, зам командира борта. Тоже капитан, между прочим. Штурман, что тут тоже присутствовал, старлеем был. Чтобы время не тянуть, я сказал, поздоровавшись с новичками – обошлись обычным рукопожатием: – Сейчас моя разведка работает впереди, там в четырёх километрах дальше целый батальон оборону создаёт, выясняют оборонительные позиции, схему минирования дороги, так что подождём. Как раз одного из ваших приведут. Сейчас покормим и вооружим вас. Я и мои экипажи уже поужинали. Танковым десантом побудете. Оружие выделю из личного экипажей. А то у вас одни пистолеты. Вскочив на корму, я открыл люк и стал делать вид, что принимаю из рук экипажа оружие. Купил в магазине две СВТ и один ППД с рожковыми магазинами. К ним подсумки с магазинами к винтовкам и автомату. Отдал оружие трём летчикам, которые с интересом принялись его осматривать, оказалось, им оно не знакомо, только винтовка или карабин Мосина. На плакатах видели, как обращаться – знают, но в руках не держали. После этого я достал вещмешок с припасами. А потом подогнал японца. Вообще тяж стоял в одиночестве, остальные танки на пятьсот метров вперёд отогнал в качестве заслона, а японец в ста метрах позади изображал прикрытие тылов. Из него я достал ещё две винтовки, тоже СВТ, и два автомата с боеприпасами. Про гранаты не забыл, по три на каждого летуна. Потом отогнал японца обратно, отправив с ним тяж. Я был уверен, что летуны попытаются пообщаться с экипажем танков, которого на самом деле не существует, поэтому убрал раздражающий фактор. Мол, мои люди уже поужинали и сейчас нас прикроют. Мы устроились на обочине, расстелив кусок брезента вроде импровизированного стола, и разложили пищу. Летуны стали есть, я лишь чаёк попивал из двухлитрового термоса. Но особо не налегал, чтобы на всех хватило. А ведь скоро ещё двое присоединятся к столу. Глава 21 Когда народы между собою дерутся, это называется войною. Козьма Прутков Лётчики были голодны. Почитай весь день не ели, так что быстро опустошали стол. В магазине я купил три каравая, шмат солёного сала, который летуны уже нарезали тонкими пластинками с розовыми прожилками, пяток луковиц и чеснока, два десятка варёных яиц, пирог с капустой, ну и большой котелок каши, из которого они по очереди ели. Ложки тоже я предоставил, считай подарил. Сказал, что трофейные, а сам купил в немецкой линейке магазина. Для тех двоих отложили долю в сторонку. Я же, разливая в три кружки и крышку термоса чай, пояснял некоторые моменты: – Как вы понимаете, рейд такой, чужаков не терпит. Поэтому оставить я вас у себя не могу. Однако и бросить тоже. Мои парни не поймут. Поэтому сделаем так, повторим опыт майора Гаврилова. Захватим аэродром, и вы улетаете к нашим на трофее. Одном-двух, как повезёт. Перелетать ночью придётся, а как я знаю, для вас проблемы ночного полёта нет. – Точно, – кивнул Тарасов. – Слушай, старлей, а там остальных моих парней не видно? Разведка твоя их не встречала? – А сколько вас было? – Двенадцать, полный экипаж. Я последним борт покидал, видел одиннадцать парашютов. – А нашлось пока семеро, – задумчиво покивал я. – Нет, пока не докладывали. Я бы знал. Поищем. Кстати, тот летун, которого отправили на поиски одиночки, уже нашёл его, и они торопились в нашу сторону. Всё это я по карте отслеживал, но летунам не говорил, поди объясни им такую осведомлённость. И так по краю хожу, танкисты мои из танков не вылезают, по естественным надобностям или ещё зачем, уже подозрительно. Вон, летуны явно в недоумении, что с ними даже поздороваться не пожелали. Поэтому я стараюсь не бывать с чужаками вот так долго, чтобы подозрений не возникало. Летуны интересовались всем: и необычным зверинцем из танков, они только в двух уверенно опознали советские машинки, в тяже моём и китайце, который я «тридцатьчетвёркой» называл. Остальные, мол, трофеи. Объяснял модели танков и описывал свой боевой путь, про Ковель тоже рассказал, да и вообще отлично поговорили. Тут на карте появилось ещё три зелёные отметки, я подозреваю, что это лётчики из экипажа Тарасова. Но проблема в том, что они были посреди красного пятна, того батальона, что окапывается, значит, они в плену. Нужно поторопиться, чтобы их не успели в тыл отправить. Пришлось разыграть небольшое представление. Те двое от опушки уже пошли по полю, через пару минут выйдут на дорогу, когда мой танк повернул башню в нашу сторону: – О, похоже, новости, – вставая, сообщил я. – Сейчас схожу, узнаю. Бегом, придерживая планшетку, я добрался до «десяточки» и, забравшись на броню, исчез в танке. Подождал полминуты, после чего погнал тяж с японцем к летунам. Подъехав, спрыгнул на дорожное покрытие и сообщил парням, здороваясь с новичком за руку: – Разведка моя ещё троих ваших обнаружила. В плену они, у того батальона, что впереди окапывается. Видимо, только что в руки к ним попали. В общем, нужно поторопиться отбить, пока в тыл не отправили. Вы тут остаётесь и следуете за нами пешком. Разобью батальон, освобожу ваших и вернусь. Вы летуны, из вас танкодесант, как из соломы пуля. Так что мне будет спокойнее, если вы тут побудете. Подойдёте к месту боя, когда я закончу. Ну что, добро? Тарасов, осмотрев своих летунов, кивнул: – Добро. Медлить я не стал. Оставив летунов на дороге, на максимальной скорости направился к немцам. Японец стал отставать, но когда расстояние увеличилось до шестисот пятидесяти метров, снизил скорость, потерять его я не хотел, тем более на глазах летунов. Те этот участок видели, это уже потом я ушёл за поворот, где сразу увидел немцев. Орудие тяжа хлопнуло, да и пушки остальных танков тоже начали стрелять осколочными снарядами по окопавшемуся противнику. До противника чуть более полутора километров было, поэтому, остановив колонну, я открыл прицельный огонь, пока японец нас нагонял. Орудия били по проявившим себя артиллерийским орудиям противника, а также по зениткам, которых тут тоже хватало. Видимо, по этой дороге из Варшавы их перекинули, где их довольно много было. Причём тут оказалось на удивление много «ахт-ахт», сначала я девять насчитал, а потом понял, что их шестнадцать, четыре батареи, так как все орудия вели прицельный огонь. Это расстояние для них вполне преодолимо. Я успел своими танками заставить замолчать три эти крупнокалиберные зенитки и ещё пяток дальнобойных противотанковых пушек, когда остался в одиночестве, мне просто расстреляли танки, которые не держали выстрелы пушек окопавшегося противника. Остались тяж и японец, что как раз приблизился к моему танку, стоявшему со сбитыми гусеницами. И, спрятавшись за его корпус, стал стрелять в сторону противника. Не безрезультатно, несколько точек погасло от разрывов его снарядов. Потеря трех танков, что горели рядом, ничего не значила, я вызвал их вновь. Причём китайца уже седьмого уровня, ИС-2. Пока пустой, без модернизаций, но тут есть возможность заработать баллы, так что этот бывший советский тяжёлый танк, подаренный Китаю, повёл огонь из своей стомиллиметровой пушки, укрываясь за корпусом одного из сожжённых танков. Огонь снова стал плотным, и мы выбивали крупнокалиберные зенитки сосредоточенным огнём одну за другой. Мой тяж редко бухал орудием, но точно, и очередной фугас накрывал очередную «ахт-ахт», гарантированно выводя её из строя и уничтожая расчёт. Не успели немцы нормально окопаться. Не дал я им на это времени. Уверен, дальше вторая полоса обороны формируется, эту бросили под меня, только чтобы задержать, понимая, что отправляют батальон и батареи на верную гибель. Я как раз выбил последние зенитки и работал по артиллерии, внимательно поглядывая, чтобы снаряды не ложились рядом с тем местом, где карта показывала зелёные точки. Я лишь раз нарушил это своё решение, когда наших куда-то повели. Визуально не видел, карта показала. Так что положил там рядом несколько снарядов, и движение прекратилось. Намёк поняли правильно, территория под обстрелом, нечего там ползать. Я уже семь танков потерял, когда отметил, что артиллерийский огонь ослаб, в третий раз купил японца, тот совсем чуть-чуть не добрал до пятого уровня, и повёл группу за собой. «Десяточку» я уже починил, и та шустро шла вперёд. И если немцы надеялись, что я заеду на заминированный участок, то они ошиблись. Где заложены мины, я понял. В незаделанных ямах на дороге. Выстрелом я заставил сдетонировать мины, фугас там воронку проделал, да мины ещё помогли. Дальше я прогнал по тому участку три танка и только потом проехал сам. Японец, как всегда, замыкал. Именно тут начался очередной налёт, когда до мелких окопов противника оставалось едва пятьсот метров. Да ещё две «ахт-ахт» ожило и несколько пушек серьёзного калибра проявили себя, они заклинили башню моему тяжу и уже в третий раз сожгли мне немца. У них к нему прям какая-то любовь, на других внимания не обращают, только дайте им немца сжечь. Кресты бесят? Или как красная тряпка для быка? Может быть. С появлением авиации я не стал ускорять ход, чтобы лётчики отказались от бомбёжки, боясь своих зацепить. Немца я заново купил, не особо опасаясь того, что немцы увидят, как тот появился из ниоткуда, свидетелей не останется. Тяж встал на месте, а вот остальные направились вперёд, ведя огонь с коротких остановок. Тяж же осуществлял зенитное прикрытие, так как эта группа штурмовиков явно с пикирования бомбить собралась. При этом орудие танка продолжало грохотать, добивая те ожившие зенитки, и как раз за противотанковые пушки серьёзного калибра взялось, когда налёт начался. Всё же бомбить с пикирования немцы не рискнули, только изобразили желание, а потом с высоты сбросили бомбы. Причём, надо отдать должное, работали ювелирно, ни одна бомба на окопы батальона, что стоял передо мной, не упала. А вот два прямых накрытия было, пусть и случайных. Атакуя окопы, танки маневрировали, но не помогло. Один уцелевший всё же прорвался к окопам и начал давить, перемешивая пехотинцев с землёй, работала пушка и пулемёты, но танк быстро сожгли, это ИС был. Солдаты батальона закидали его бутылками с зажигательной смесью. Я когда это увидел, у меня аж рот от удивления открылся. До этого в пути сколько я пехотинцев на гусеницы намотал, а ничего подобного не видел. Видимо, попался кто-то из фронтовиков, который видел, как против их танков оборонялись наши войска, которые использовали коктейль Молотова, и решил воспользоваться таким удачным противотанковым средством. Как показал опыт, решение было оправдано. А ИС мне сожгли, хотя он довольно долго мотался, объятый огнём, по окопам, раздавил три пушки – мелкие «колотушки» и одно более крупное – и уничтожил до двух взводов пехоты. Но там уже огонь и до погребов добрался. Налёт закончился для противника без потерь, и те полетели на аэродром, а я направился дальше, нагонять остальные свои танки. Меня не особо беспокоило, что мне танки жгут и подбивают, я сразу покупал новые. Лётчики, когда нагонят меня, всё равно решат, что бой обошёлся без потерь, если увидят, что все машины на месте. А те подбитые, оставшиеся грудой металлолома на дороге, уже исчезли. И эти подбитые перед позициями батальона и на позициях тоже исчезнут, я позабочусь. Ну а то, что в небе было много дымов от подбитой техники, найду как объяснить. Например, техника немецкая горела. Вон за позициями батальона в укрытии стояло несколько авто. Одну летунам в качестве транспорта, другие сожгу, вот вам и дымы. Тут я в ярости заорал. Одна за другой точки пленных летунов погасли. Расстреляли, сволочи. Ну всё, жутко разозлившись, я вообще перестал кого бы то ни было жалеть, и к тому времени, как лётчики подошли, выжило всего пять немцев. Это водители тех машин, что были укрыты, пешком убегали. Пытались и на машинах, но я их из крупнокалиберных пулемётов «десятки» расстрелял. Вот и решили, что на своих двоих безопаснее. Даже миномётная батарея, что была за позициями батальона, и то полностью была мной уничтожена. Немного упокоившись, я вздохнул и, отобрав один грузовик, среди стоянки, к сожалению, бронетехники не было, поехал навстречу летунам. Те, сторожась, как раз уже прошли в том месте, где на повороте мне семь танков сожгли, там всё было изрыто воронками. Но на дороге только горелые пятна остались. Подъехав, я вышел из машины и сообщил: – Я виноват, парни, ваших немцы расстреляли, когда поняли, что их батальону хана. Я настолько в ярость впал, что даже раздавил палатки, на которых красные кресты были. В общем, у немцев только пятеро выжило, сумели сбежать. А на позициях почти тысяча немцев полегла. Без шуток, это сам батальон и столько артиллеристов с зенитчиками. А солдаты батальона – это регулярная армия, а не охранные батальоны, дрались до последнего. Тыловики бы давно побежали. Летуны ничего не сказали, только опечалились, послышались матерные высказывания, а хмурый Тарасов велел всем грузиться в кузов. Крепко сжал мне плечо, успокаивая, и полез в кабину. Я сел за руль, и мы поехали обратно. Там на месте за руль сел один из лётчиков. Машину подогнали к овражку, где лежали тела трёх их коллег из экипажа. Тела завернули в брезент и загрузили в кузов найденной на стоянке машины. Документы убитых лётчиков были найдены в планшетке офицера, что лежал убитым неподалёку, оружие тоже сыскалось. Это уже моя работа, убийцы не ушли. Лётчики мне ясно дали понять, что не видят моей вины в том, что их товарищи погибли, хотя и скорбели о потере. А вот перепаханные позиции немцев, со множеством трупов и артиллерийскими установками, их впечатлили. Кстати, китайца я в очередной раз купил уже шестого уровня, чтобы летуны подмены не заметили. А вообще, тела погибших они явно решили забрать с собой, при возможности вывезти на Большую землю, чтобы с почестями похоронить. Тарасов это чуть позже подтвердил. Задерживаться мы не стали. Грузовик шёл предпоследним, а замыкал колонну японец. Он уже заработал баллов на многобашенный танк пятого уровня, но я его пока не приобретал, летуны улетят к себе, тогда и куплю. Вообще мы снова двигались к Варшаве, но на самом деле маршрут мой проложен ещё на десять километров, там будет поворот, и, проехав следующие шестьдесят километров, мы окажемся у ещё одного аэродрома. Вот там нас не должны ждать. Ведь аэродром этот не военный, а гражданский. Однако всё равно немецкий, и захватить там самолёт вполне возможно. Однако мы проехали всего километров пять, когда вдруг мой головной танк, всё тот же немец, встал. По моему приказу, естественно, я же им дистанционно управлял. Из-за дальнего поворота навстречу выехала легковушка, над которой был поднят белый флаг. Сказать, что я удивился, значит ничего не сказать. Переговоры… Хм, и о чём нам говорить? Колонна встала в двухстах метрах от головного танка. Мой же тяж покинул колонну и, ускорившись, направился дальше. Летуны выглядывали из машины, наблюдая, как мои танки взяли их в коробочку, чтобы снарядом не попало или пулей какой шальной, прикрыли бортами. Это опасно, Тарасов может подняться на ближайший танк, чтобы переговорить, а там никого. К счастью, дверь он открыл, чтобы встать на подножку и осмотреться, но из машины не стал вылезать. Я с облегчением выдохнул. Иначе пришлось бы танки медленным ходом вперёд пустить, чтобы акробатические трюки не исполнял. Что же делать? Нужен переговорщик, я один у себя в группе, на лётчиков это не возложишь, придётся самому идти. Снайперов вроде нет, красные точки только в двух километрах имеются, вблизи никого. Ладно, рискнём. Остановив тяж около немца, я демонстративно поводил стволом орудия, и легковушка остановилась. Из неё вышли офицер и некто в гражданском костюме, с портфелем в одной руке и небольшой белой тряпицей в другой. Он-то и направился в мою сторону. Вздохнув, я достал платок из кармана и держа его на вытянутой руке, чтобы было хорошо видно, пошёл навстречу. Летуны за спиной с интересом за этим наблюдали. Гражданский оказался переводчиком, как я поначалу и подумал, так как заговорил на русском. С почти неуловимым акцентом. Он представился и представил своего спутника – майора. – Не трудитесь, я говорю на немецком. На польском, впрочем, тоже. Судя по уровню языка, вы русский, но редко практикуетесь в родном языке. Русский, что пошёл служить немцам, не так ли? – Всё верно. Только я поляк и работаю в администрации губернатора в Варшаве. – Ну хоть так. Выкладывайте, я хочу знать, что вам нужно. Замедлить моё продвижение, пока ваши новую оборону впереди строят? Можете не стараться, я её всё равно без потерь снесу. – Именно это и нежелательно. Меня от имени гражданского правления столицы попросили уговорить вас не атаковать город. Это приведёт к крупным разрушениям и большим потерям среди мирного населения, чего мы бы хотели избежать. – Как-то не убедили. Я всё равно желаю атаковать город. И уж поверьте, разрушений будет гораздо больше, чем вы можете себе представить в самых ужасных подробностях. Я вообще хочу полностью уничтожить город. Тут я лгал, но мне было интересно, почему поляки так задёргались. – И всё же я хотел бы вас отговорить от исполнения такого решения. – Ну-у… – протянул я. – Прямого приказа у меня атаковать Варшаву нет, это личное решение… Может быть, и передумаю. Скрытый смысл в моих словах он уловил сразу, мол, давай, убеждай меня, тогда и получишь сладкое. Репутацию за последнее время я себе уже создал, так что немцы меня очень сильно боялись и, как теперь стало ясно, предпочли договориться. Нашли ушлого дельца, офицер выступил официальным представителем власти. Причём я уверен, что это личная инициатива местных, в Берлине об этом не знают и не скоро узнают. Если эта информация вообще до них дойдёт. Кто-то здорово боится лишиться пригретого кресла. И этот лощёный офицер, я уверен, служит где-то в Варшаве, возможно, это личный представитель того самого человека, что вообще инициировал эти переговоры. Ведь если я действительно ворвусь в город, то разрушения не заставят себя ждать. Вон, пару часов назад железнодорожную станцию расстрелял, там до сих пор всё горит и взрывается. В Варшаве тоже может до этого дойти, а Германия воюет, денег на восстановление нет, значит, придётся сосать лапу, а то ещё и повыгоняют тех, кто допустил прорыв советских танков в город. В общем, скинут с кресла и денежного потока, с которого наверняка местные откусывают свой процент. А желающих занять эти кресла много. Да, будет многим плохо в верхушке губернаторства Польши, вот они и инициировали эти переговоры. Гражданские, что с них возьмёшь? Всё в деньгах меряют. Ладно, есть у меня одна идея, для этого с намёков и начал.