— Большая часть ветеранов и человек двадцать новичков. Идем на ушкуях, остальные пусть проходят обучение в усадьбе. — Хорошо, я распоряжусь. — Не торопимся, идем спокойно, но нужно заранее отправить в город своих людей, чтобы присмотрелись там. — А Михайлова? — Могут опознать, он же местный, рисковать не нужно. Пусть отберет пару человек из стрелков, переоденем их в обычную одежду и отправим на телеге. Пока мы собираемся, они прибудут в город и соберут первичную информацию. Дальше посмотрим. — Придем в город тихо? — Э нет, — я хитро улыбнулся. — Стучимся громко в дверь, пусть Глазов подергается. — Значит, приходим, сообщаем о себе и идем в дом Красновских, так? — Так. Слух о нашем возвращении из плена быстро разнесется по городу… Жаль, вызвать теперь я его не смогу… Убью, а сведения не получу. — А если близкого человека взять, тот может многое знать? — Многое, да не все. Ладно, пошли, у нас еще много дел. В общем, ты понял, выходим послезавтра после полудня. Как раз после ночевки с утреца и будем в городе. — Хорошо, боярин. — Что со вторым пленным? — Закололся, когда брали, не успели руку перехватить. — Да? Жаль, допросить его было бы интересно. Мы вышли из подвала и, приказав вынести тело и закопать. То, что тот еще был жив, мне было глубоко фиолетово, мы с полусотником, теперь уже сотником, направились к казармам. Там размещались новички и старожилы. Дружины я решил сформировать простым и доступным способом. У меня было три десятка стрелков, теперь стало десять десятков, сотня воинов. Разбавил десятки по три, а то и четыре ветерана, это даст новичкам быстрее усвоить основной материал, жаль только, что огнестрельного оружия пока на всех нет, всего сорок семь единиц, пистолеты я не считаю. В такой же последовательности были сформированы и пушечные расчеты и лучники. Лазутчики отдельно. Масса новичков, которые уже начинали ходить строем с палками вместо ружей на плечах, под крики ветеранов, были пестры в своих одеждах. Поглядев за тренировками, я только покачал головой. — Десятников уже отобрали? — Да, опытные и хорошие воины, вот только среди отроков-пушкарей было мало командиров. Трудно было выбрать, кого поставить старшим. — Опыт приходит со временем. Ничего, научатся. — Научатся, — как эхо повторил сотник. — Когда поедем за продовольствием, нужно закупить большое количество материи. Для пошива униформы и обуви. А то сброд какой-то, а не воинство. — Сделаем. Шить такую же, как и у нас? — Да, чтобы была однотипной. У ушкуйников синяя, у воинов зеленая. — А лампасы? — Что, понравились? Красиво смотрятся? — Красиво, — согласно кивнул Ветров. — Пусть тоже будут. — Обоз идет! — послышался крик наблюдателя на стене. — Обоз завтра во сколько планирует выйти? — спросил я, не обратив внимания на крик. — Как рассветет. — В пять, значит? Я тоже иду. В обозе с трофеями есть броня и оружие, определи, кому из новичков что достанется. Так же есть табун из полусотни коней, точнее шестьдесят пять, если мне память не изменяет. Сформируй конную полусотню. Три десятка идут с обозом к соседям, остальные пусть патрулируют земли Красновских. — Понял, все исполню, боярин. — Хорошо. Если что, я у себя. Контролировать своих офицеров мне смысла не было. Во-первых, они знали, что делать. Во-вторых, мне не хотелось, чтобы они подумали, что я им не доверяю, да и не хотелось мне быть в каждой дырке затычкой. В-третьих, пусть учатся управлять большим количеством народа. Пока новоиспеченная дружина принимала обоз и табун лошадей, я вместе с Митрофаном сидел в трапезной и изучал нарисованную на берестяном свитке карту земель Красновских. Больше всего меня интересовал путь до ближайшего городка, что принадлежал соседу. Не ошибусь, если скажу, что мы его проплывали, когда шли на Новгород, по-моему, он находился километрах в восьми от протоки, ведущей к усадьбе. Причем стоял на этом берегу, переплывать будет не нужно, уже хорошо. Когда я заканчивал, зашел Михайлов. — Люди отобраны, будешь смотреть, боярин? — Буду, — решил я. Три паренька и один взрослый, вот и все мои лазутчики, отправляемые в Новгород. Они входили в десяток, которым теперь командовал Михайлов. — Инструкции получили? — Иструкиции мы не получали, — отрицательно покачал головой мужчина, было видно, что все четверо новички, не ветераны. — Но что нужно, нам все обсказали, и денег дали. Все сделаем, боярин, не сумлевайся. — Ясно, — вздохнул я, выбор Михайлова меня не радовал, крестьяне сиволапые, но, похоже, эти были лучшими. А заметив лукавую искорку в глазах старшего, понял, что и это хоть что-то. Надеюсь, справятся. Опросив их и убедившись, что инструкции они получили вполне полные, даже подробные, отпустил их. Сев в телегу, все четверо лазутчиков выехали с подворья. — Почему решили отпустить их ночью? — спросил я Михайлова. — Будет больше времени на изучение города, тем более один из мальчишек там вырос, два года назад переехал в село к тетке. Думаю, у них будет время на сбор сведений, — спокойно ответил он. — Хорошо. Кстати, пекарь еще что сказал? Есть тут еще люди Глазова? — Он об этом не знает, но о корчмаре знал, да и про татей тоже. Думаю, больше тут никого нет, если только кто из крестьян им помогал. — Да, — согласился я. — И выхода на главного у него нет. В это время разгруженный обоз увели за хозяйственные пристройки, телеги с возницами, которые мы «заняли» в одной из деревень, отправились туда же. Я решил, что чем больше пойдут телег с нами завтра в город, тем лучше. Большая часть дружины возилась у трофеев, их уносили к колодцу и казармам чистить и приводить в порядок перед распределением. Весь вечер мы распределяли вооружение и броню. Подбирали по размерам и под руку. В стрелковых десятках было примерно по пять ружей или пищалей. Ветераны, как стрелки, так и пушкари, начали активно обучать новичков. Было много таких, кто боялся не то что стрелять, а взять в руки — «ужас как страшно эта палка грохочет», но, думаю, со временем это все пройдет. Мои ветераны раньше тоже боялись выстрелов, даже стреляли с закрытыми глазами. А сейчас ухмылялись да посмеивались в отросшие усы над «сиволапыми крестьянами». В общем, мы успели до ночи сбить сотню по десяткам, будущие бойцы запомнили своих командиров, получили оружие и часть брони, примерно сорок процентов было отправлено к сельскому кузнецу на ремонт. После картечи некоторые кольчуги оказались попорчены. Проведя последний смотр, перед самой темнотой, я отпустил «войско» отдыхать. — М-да, «войско», — со вздохом пробормотал я. — Полгода и они станут хорошими воинами, — пожал плечами Корнилов, идущий рядом. Он был со мной полностью согласен. — Значит, так, немного переиграем. В каждом десятке должно быть по два ветерана, это десятник и его зам, вот они и будут отвечать за обучение. Из остальных ветеранов сформировать два отдельных десятка, они будут моей личной гвардией, их-то я и буду использовать в Новгороде. Авдей, займись, ты ими и станешь командовать, старшим десятником теперь будешь. Выбирай тех, на кого можно положиться. — Сделаю, — серьезно кивнул Корнилов. — Когда начинать? — Да прямо сейчас и займись, пока они не успели притереться друг к другу. Десятки по десять человек. — Хорошо, боярин, — развернувшись, теперь уже старший десятник зашагал к казармам. — Что у вас по обозу? — спросил я остальных офицеров. — Воины для охраны подготовлены, это третий десяток, пятый и шестой. За каждым воином закреплен конь и оружие. Они уже тренировались на поле перед усадьбой. Плохо, конечно, но в седлах держатся. Только воины показали себя с хорошей стороны. Но сам знаешь, их пока мало. — Хорошо. Артиллерия? — Много пушек брать смысла нет, поэтому решили ограничиться одной… «Ничего себе?! Как речь-то правильно поставил», — мысленно хмыкнул я. Моя привычка говорить не всегда понятные слова уже вошла в поговорку. Я сразу предупредил воинов. Если что непонятно, спрашивайте, вот мои офицеры и спрашивали, осмысливая мои пояснения. За полтора месяца совместного плавания их словарный запас успел изрядно обогатиться, вот как сейчас например. Митрофан Авдеевич, когда слушал наши разговоры, жмурился и тряс головой, пытаясь понять, о чем мы говорим. — …решили послать с обозом не один расчет, а два. Пусть притрутся друг к другу. Свободные расчеты я решил отправить на ушкуи, пусть будут там. К тому же и потренируются. Дозволяешь ли, боярин? — Дозволяю, для тренировки пусть сделают пять-шесть выстрелов, только учебным материалом, а не свинцом. — Речной гальки много насобирали, хватит, — уверенно кивнул Синицын. — Кстати, сколько у нас пороха осталось? — После последних покупок в Твери четыре больших бочонка для пушек, два для ружей. Еще три початых, среднего размера. — Ясно, значит, так, все початые и по одному бочонку для пушек и ружей используйте для тренировок. — Не много ли, боярин? — усомнился главный канонир. — Мне не нужны расчеты, плохо знающие свое оружие и боящиеся выстрелов. Нужно убрать этот недостаток, а кроме как активной стрельбой этого не добиться. Работайте.