— Глазова работники? — лениво спросил я раненого. Это был старый, уже седеющий воин, побывавший не в одной схватке. Многочисленные шрамы, отличное оружие, его как раз относили к куче трофеев, выдавали в нем не последнего человека в отряде, работающем под разбойников. Воин понимал, что отходит и жить ему оставалось немного. Грустно усмехнувшись, он сказал: — Жаль, что вот так… — закашлявшись кровью, он продолжил: — Русич с русичем. Сами себя… — Твой хозяин выбрал неправильную месть. В принципе я его понимаю, сам бы мстил, но не такими же способами?! Ладно, побил Красновских. За что дружину сдал? Людишек его гнобит? Моральный урод твой боярин, по-другому и не скажешь. В это время на поляну по узкой дороге выехали телеги, за которыми сбегал Михайлов. — Какой бы он ни был, но мы ему клялись в верности… кха-кха… Он возьмет свое… — Что он хочет сделать? — сухо спросил я воина, но тот, дернувшись, застыл. Готов. — Успел что сказать? — спросил подошедший Михайлов. — Успел… Снимайте и с этого кольчугу, — крикнул я двум стрелкам, они выносили из сторожки какие-то узлы: — Сказал только, что тот что-то готовит, но что — не успел, сдох раньше. Ты проверил, точно никто не ушел? — Точно. У них в двух километрах табун пасется, там было трое. Сейчас за табуном присматривает Прохор. Надо людей туда отправить, чтобы лошадей перегнать. — Хорошая новость, значит, покупка лошадей отменяется за ненадобностью. Сейчас десяток стрелков отряжу, пусть гонят трофеи, а остальные пока тут работают. Много добра взяли, надо еще телеги. — Тут деревенька рядом, послать человека? — Человека пошли, а сам возьми пять стрелков, посади их на лошадей и в Алексеевку. Нужно брать соглядатаев. — Всех? — Всех. — Хорошо. Михайлов, забрав тринадцать стрелков, ушел в лес к табуну. Один мальчишка-отрок убежал в деревню за телегами, направление ему показали, а остальные продолжали сбор трофеев и таскание тел разбойников в одну кучу. — Что скажешь? — спросил я, подходя к Синицыну, он с интересом рассматривал одну из пищалей. Их, кстати, было не семь, а десять, еще три обнаружились среди убитых пушечной картечью. — Пищали, причем этого мастера я знаю, — покачав в руках оружие, ответил старший канонир: — Хорошее оружие делает, долго служит. — Как до него добраться? — Верст сорок. Он в Новгороде живет, — спокойно ответил Синицын, укладывая пищаль к остальным. Там уже лежали пояса с чехлами, где находился боезапас. — Хорошее начинание. Думаю, договоримся с ним о вооружении дружины и переделке под кремневые замки. — Он уже стар, если только кому из семьи передал свои знания, — с сомнением проговорил канонир, задумчиво рассматривая увеличивающуюся кучу трупов убитых татей. — Узнаем… Вершков, сколько там? — Семьдесят шесть татей, боярин, — закончив считать, ответил десятник. — Прибарахлились, — задумчиво проговорил я, глядя на целую кучу амуниции. — Ладно, ждем наших людей, когда они табун приведут и телеги, потом возвращаемся в усадьбу. — Хорошо, боярин. В усадьбу мы вернулись ближе к вечеру, все-таки слишком много трофеев, пришлось помучиться, пока все описали и погрузили на телеги. Крестьяне стали очень бледными, когда увидели эту кучу окровавленных голых тел. Даже их проняло. Некоторое оружие и кольчуги прошли предварительную чистку. Нормально чистить, конечно, будем в усадьбе, но пока было время, десяток стрелков занялись этим грязным делом, пока кровь не высохла. Оставив караван из двадцати телег на дороге, до окончания пути осталось пару километров, я дал коню шенкеля и галопом рванул к усадьбе. Влетел на территорию усадьбы, ворота все-таки починили. Так что воинам пришлось открывать их, благо меня опознали издалека. Бросив поводья подскочившему незнакомому пареньку, что-то на подворье было удивительно много народу, я отмахнулся от приветствия подскочившего десятника и спросил у него: — Михайлов вернулся? — Да, привез кого-то на телеге. Кого — непонятно, под материей, но шевелилось. Сейчас они в подвале дома. — Хорошо, я туда. — Боярин… а как там? — осторожно спросил воин. «Михайлов, похоже, ничего не рассказывал, сразу пленниками занялся. Хм». — Мы победили, потеряли только одного, голову срубили. Татей всех побили. Скоро караван подойдет. Начинайте подготавливаться к приему трофеев. — Ясно, боярин, сделаем, — кивнул десятник. Он немного опечалился, терять своих не хотелось, но и радовался тоже, победа была за нами. Пройдя мимо открывшего было рот Митрофана Авдеевича, он как раз вышел на крыльцо дома, бросил ему: — Потом. Подошел к двери, ведущей в подвал, которую охранял часовой, и начал спускаться вниз. В импровизированной пыточной кроме Михайлова был еще и Ветров. На веревках видело безвольное тело какого-то страдальца. — Что у вас? — спросил я, добавив: — Докладывайте. Ветров немного подвинулся, давая мне место присесть на лавке. — Боярин Глазов хочет купить эти земли, уже была договоренность с боярыней. — Почему еще не купил? — Дорого, хочет цену сбить своими татями. Мол, озоруют, посевы жгут, крестьян убивают. — М-да. Понятно, рейдерская акция. Что-то мне этот Глазов все больше и больше не нравится. Методики не местные. — Пекарь говорит, что тот как-то обмолвился, что он декутат. — Как?! — подскочил я. Подскочив к бессознательному человеку, я нажал ему на пару точек за ушами. Застонав, тот открыл глаза. Судя по красным капиллярам в белке глаз, у него было внутреннее кровоизлияние мозга. Долго не протянет. — Как Глазов называл себя?! — не спросил, прорычал я, тряся его за грудки. — Он сказал, что раньше был депутатом… верхней рады… Кажется, так. Я за дверью стоял… расслышал его разговор с посадником. Отпустив пленного, я плюхнулся задом на земляной пол и тихо простонал: — Только хохла мне тут не хватало! — Он тоже? — через несколько секунд задал осторожный вопрос Ветров, при этом покосившись на Михайлова. — Похоже… Так, десятник. Ты уже себе бойцов для десятка отобрал? — Не было времени, там Прохор посматривает, я рассчитывал позже подойти, — спокойно ответил Михайлов. — Можешь начинать. Свободен. Главный разведчик дружины встал и спокойно вышел, оставив нас одних. — Это корчмарь или пекарь? — спросил я, кивнув на снова впавшего в беспамятство пленника, при этом лихорадочно осмысливая полученную информацию. — Корчмарь… Кто боярин Глазов, ты понял? — Депутат Верховной Рады, если я правильно понял. — Это плохо? — Это враг. Причем враг опасный, у нас только один выход, уничтожить его и окружающих его людей. — Посадник? — Поспрашиваем, кому еще он о себе рассказал, и отправляем следом. — А если не скажет? — В этой Раде нет мужчин, только слизняки, державшиеся за свое место и гадившие всем и вся. Пальцем ткни, заплачет и в штаны наложит, только бы его не трогали… — Я коротко описал правительство Украины, и это произвело впечатление: — Сами хохлы от нас мало чем отличаются, нормальные люди, адекватные. Был бы там простой обыватель, проблем бы не было, они с головой дружат, но это… — Дурни, — вот и все, что смог сказать Ветров. — М-да, да ладно, по ходу дела разберемся. Сейчас нужно подготовиться, через три дня идем в Новгород. — Все?