— Хорошо. — Кто идет старшим в обозе? — Всадниками командовать буду я лично, а артиллеристами десятник Збруев, — ответил Ветров. В это время мы подошли к крыльцу дома и остановились на ступеньках, не спеша войти внутрь. Мои офицеры получили по комнате и тоже ночевали, как нормальные люди. — Збруев? Не рано ли? — Это будет ему полезным уроком и опытом командования, — в этот раз ответил Синицын. — Ну, вам виднее. Ладно, работайте, а я спать. А то что-то день тяжелым был. В общем, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, воины. — Спокойной ночи, боярин, — хором ответили мои офицеры. — Эге-гей! — послышался крик за лесным поворотом и донесся перестук копыт. Передовой десяток приготовился к бою, держа наготове ружья, были они не у всех, всего у половины, но и это страшное дело. Метелка будет еще та. В это же время из-за поворота вынесся молодой парень, из передового дозора. Остановившись у головного десятка, он остановил коня, заставив того гарцевать, и, о чем-то переговорив с Ветровым, после разрешающего кивка унесся обратно. Сотник же поспешил ко мне. — Дозор докладывает, что лес закончился, до города осталось едва три версты. Почти дошли, боярин, еще час и будем на месте. Я посмотрел на стоявшее в зените светило, с утра выехали, и только ближе к одиннадцати добрались до города. Далеко же этот город находится от усадьбы, а ведь еще возвращаться. — Обедать сейчас не будем. Придем в город, там и закупимся готовым. Продолжать движение, как только выйдем на открытую местность, нужно будет прибавить скорость. — Хорошо, боярин. Через час, миновав дома, окружающие крепостную стену, мы выехали к воротам. Тут мне пришлось выдвигаться ближе, чтобы пообщаться с охраной, все-таки мой обоз. — По какому делу прибыл в детинец, боярин? — спросил седоусый воин, старший стражник. Кто я такой, ему уже сообщили мои воины. — Закупить материалы, оружие и ткань. Тратить буду много. — Надолго? — До вечера должны управиться… Скажи, воин, как тебя зовут? — Афанасий, боярин, — ответил стражник, заметив, как у меня между пальцев заиграла серебристым цветом монетка. — Мне нужно кое-что знать для себя. Например, где можно накормить всех моих людей разом, есть ли на базаре в продаже огнестрельное оружие и порох. — Поснедать можно у Семена-корчмаря, шельма еще та, но у него всегда есть что поставить на стол, да и повар хорош. Жалоб на него никогда не было. У Семена останавливаются купеческие караваны, так что он всегда готов их встретить. Насчет огнестрельного оружия, то да, есть, пищали, ружья. Про порох не знаю. — Держи, заслужил. Выпьешь за наше здоровье, — дал я ему монету. — Благодарствуй, боярин, — поклонился воин. По его указке мы сразу за воротами свернули налево и через сто метров подъехали скорее к постоялому двору, чем к корчме. Из конюшни сразу же выбежало пяток слуг, принимая коней. Из-за двери самого большого дома на крыльцо вышел дородный мужчина, который, осмотрев нас острым, оценивающим взглядом, особенно воинов, расплылся в улыбке и, мгновенно вычленив, кто тут командир, рванул ко мне, подобрастно улыбаясь. — Добрый день, боярин, я рад вас видеть у себя в корчме, — залебезил он, чувствуя запах денег. «Интересно, он наугад сказал мое звание или просто предположил?» — мысленно хмыкнул я, разглядывая пройдоху общепита. — Ты Семеном-пройдохой будешь? — скрывая улыбку, спросил я. — Брешут, как есть брешут, — перекрестился корчмарь. — То есть ты не Семен? — теперь улыбку я скрыть не мог. — Семен, боярин, но самый честный человек в городе. — Посмотрим, когда расплачиваться будем. Значит, так! — гаркнул я. — Накормить всех моих людей. Выполнять! — Сей момент будет сделано, проходите в трапезную, как раз полдень, никого нет. Зал был большой и, по прикидкам, мог вместить до шестидесяти человек, в принципе мы вмещались, еще парочка мест осталось свободными. Не соврал стражник, похоже, действительно у него купцы останавливаются. Размеры зала подтверждают. Пяток половых засуетились между столов. Мы с Ветровым устроились за отдельным небольшим столиком, остальные мои воины и возницы за соседними длинными столами. Разница была только в том, что у нас были табуреты, а у остальных лавки, а так то же самое, ну кроме того, что мой стол обслуживал персональный официант. Или как их здесь называли, половой. Через пять минут столы ломились от холодных закусок, пока разогревалось горячее. — Часового во дворе оставили? — спросил я Ветрова. Из старших офицеров тут был только он, Корнилов проводит обучение сотни, Синицын пушкарей, а Немцов из полученных парней готовит команды для ушкуев. — Двоих новичков. Пусть учатся службу нести. — Хорошо. После обеда впятером пойдем на рынок… — Я отрезал от зажаренного на углях поросенка кусок мяса и, макнув его в подливу, отправил в рот. — М-м-м, вкуснятина. Так вот, прикинем, что нам надо, потом уже посылаем за телегами и начинаем закупать. Полные телеги отправляем к воротам и формируем там обоз, чтобы сразу отправиться обратно. — Да, на закупку тогда понадобится меньше времени. Может даже, до темноты успеем вернуться в усадьбу, — согласился Ветров, он сражался с жареным осетром, и тот ему явно проигрывал. В это время, наконец, принесли горячее. Мне уху, Ветрову пироги, он их хомячил за милую душу. Большой любитель, везде, где мы останавливались в городах или селах, закупал с запасом. Кстати, уха это не рыбный суп, как я думал, когда мне предложили в первый раз. Нет, оказалось, ухой в местное время называлась вся жидкая пища, супы короче. Сейчас передо мной исходила паром тарелка щей. Настоящих, настоянных в печи. Да еще присыпанные свежей зеленью и еще с ложкой деревенской сметаны. Ум-м-м, вкуснотища. Кстати, тут оказалось не ели щи сразу, а настаивали ее в печи пару, а лучше три дня, получались они с умопомрачительной кислинкой, за которую я так и полюбил эти щи, когда попал на Русь. Отсутствие картошки, конечно, было непривычно, но я пока терпел. Пнуть, что ли, Христофора, чтобы быстрее открыл Америку, или, может, самому за картошкой сплавать? Щи, что выставил на стол Семен, были сделаны мастером, я уже стал немного гурманом, поэтому по запаху определял, вкусны щи, то есть уха, или нет. Отодвинув тарелку, я посмотрел в сторону кухни с сомнением. Нет, второй такой тазик я не осилю. Ветрова немного забавляла моя манера есть уху вприкуску не с хлебом, а тут он был хорош, еще горячий, а с пирогами. А что? И тут хлеб и там, только по-разному приготовлено, да одно с начинкой. — Сейчас сбитень допью и пойдем, — ответил я на молчаливый вопрос сотника. Ветров и некоторая часть его людей уже успели пообедать. Поэтому кто тяжело отваливался от стола, кто выходил во двор, оголодавшие крестьяне не только ели, но и собирали недоеденное в узелки, некоторые воины сами отдавали, детишек покормить. Я вообще не понимаю, как это крестьяне не могут себя прокормить?! Лес, поля — и здрасте, голод. Хня какая-то. Со вздохом поставив пустую кружку на стол, я поймал ожидающий взгляд корчмаря, стоявшего за импровизированной стойкой, и повелительно махнул рукой, подзывая к себе. Пора расплачиваться. — Сколько? — спросил я, как только он подскочил ко мне. — Так, сорок семь пирогов с капустой… — Сколько? — …четыре поросенка на вертеле… — Сколько?! — …ухи четыре ведра… — не обращая внимания, как я завожусь, и на хихиканье Ветрова, продолжал перечислять корчмарь. Привык дела все с купцами иметь. Те пока двадцать раз не пересчитают, не заплатят. — Да сколько, твою мать?! — Рубль серебром, — закрыв глаза от своей смелой наглости, разом ляпнул корчмарь. — Ну наконец-то, — вздохнул я и, отдав ему небольшой серебряный слиток, встал и добавил: — Мои люди до вечера у тебя побудут, потом уйдут. На вот тут тебе еще. Перед тем как отправится обоз, отдашь старшему сорок пирогов на дорогу. Ясно? — Сделаю, боярин, — поклонился корчмарь. — Все, иди. Кивнув Ветрову на выход, я направился во двор. Уже отобранные воины ждали нас. Чтобы не мучиться, да и городок небольшой, больше крепость, чем город, мы отправились пешком на местный базар, благо он работал дотемна. Базар находился не так далеко, от ворот к корчме мы повернули налево, а базар находился направо от ворот, поэтому, пройдя их и приветливо кивнув тем же стражникам, мы прошествовали до базара. Был он не так чтобы большой, десяток лавок да штук пять торговых рядов под навесами. В каждом ряду от шести до десяти продавцов со своими товарами. — Найдите мне говоруна, — велел я своим людям. Ходили они со мной не в первый раз, ну двое новичков в первый, поэтому знали, что нужно делать. Почти сразу по знаку Ветрова один воин отошел в сторону, пока мы обозревали базар и, найдя грязного мальчишку, который про все тут знал, подвел к нам. — Боярин, это Семен, он обещал нам помочь, — сказал стрелок. Осмотрев худого мальчишку лет одиннадцати, которого даже не ветром качало, сам от голода чуть не падал, я согласно кивнул. — Купи ему что-нибудь поесть, а то вон какой худющий, — велел я воину, потом, слегка наклонившись, спросил: — Ты кто? — Семен, мельника сын. — Как здесь оказался?