Ушкуй был ходким судном, да и Федор его хвалил, но до темноты испанца мы так и не догнали. Хотя вечером засекли его паруса. Будем надеяться, что, не зная местные воды, он пристанет к берегу, мы шли в трех километрах, чтобы не терять его из виду. Во время пути я не оставлял своих людей без внимания, продолжая ужесточать тренировки. Скоро они мне понадобятся. Вечером, до того как на море опустилась темнота, я всем кроме моряков дал отбой, пусть отдохнут перед возможной схваткой. Причин, почему я погнался за испанцем, было много, например, мне нужно вернуть второй пистолет, не нужно потенциальному врагу знать его устройство. Еще мне нужны пушки, ядра, свинцовая картечь, порох, ружья и пистоли. Да мне все нужно с корабля этого испанца, даже посуда. В общем, это будет еще один сгинувший на морских просторах корабль. Я не ошибся, перед самой темнотой испанец повернул к берегу, где в двух сотнях метров бросил якорь. Погода выдалась отличная, им не было смысла заходить в укрытую бухту. Мы же, чуть отстав, тоже легли в дрейф и отсыпались. После небольшого совещания я принял решение атаковать утром, когда испанцы видят самые сладкие сны. Понятное дело, что это авантюра, нападать на противника, готового к схватке с неподготовленным экипажем и воинами. Они ведь в чужих водах, наверняка настороже. Оставалась одна надежда на профессионализм воинов и четкость приказов, отдаваемых мной. Это как в поговорке: стадо баранов, возглавленное львом, всегда победит стадо львов, возглавленное бараном. У меня немалый опыт в подобных операциях, в смысле боевых, надеюсь, и тут не оплошаю, поэтому подготавливался к схватке со всей тщательностью. Перед тем как люди легли спать, я провел тщательный инструктаж, чтобы каждый знал, что и как ему делать, предупредив, что инструктаж повторится при побудке. За час до рассвета меня разбудил не вахтенный матрос, а Ласка, буквально за пять минут до общей побудки начав вылизывать мое лицо. Девочка спала рядом со мной, захотев в туалет, решила разбудить таким способом. Сама она спуститься не могла, полметра до пола все-таки. Ох, будет вахтенному работы, по три дня на дню мою каюту драят, правда, под присмотром часового. Ласка, ничуть не смущаясь, села на краю ковра, это не кошка, приучать в одно место сложно, а я встал и пошел умываться. Так что когда постучался часовой, я уже был полностью одет и готов к бою. На боку две сабли, «Мститель» и «Поглотитель душ», которые я вернул из дома начальника стражи Кырыма, и кинжал. За поясом пистолет, десять метательных ножей в специальных чехольчиках, стилет, прикрепленный к кисти руки. Две булатные сабли, что я носил ранее, висели перекрещенные на ковре, над койкой. Корабельный плотник повесил. Когда я вышел наружу, на палубе шло движение, кто готовился к бою, кто быстро хватал сухпай, кто матерился, подготавливая пушки, заряженные свинцовой картечью. После повторного инструктажа я отдал приказ «весла на воду». Ушкуйники не знали морской терминологии, пользовались своей. А так как на корабли у меня были большие планы, я с первых мгновений начал вводить нормальные морские обороты речи с боцманскими загибами. Последние вырывались у меня непроизвольно, конечно, экипаж и воины учились быстро, но порой возникало непонимание. Особенно со стороны ушкуйников, вековые устои они ломать не хотели, хотя и признали во мне моряка. Обмотанные холстиной уключины практически не скрипели, весла с легким шумом работали, толкая наш ушкуй все ближе и ближе к кораблю испанца. Местонахождение его мы знали примерно. Поэтому гребли на ощупь, оказалось, чуть было не промахнулись, благо один из молодых воинов, когда мы проходили со стороны берега, заметил испанца по правому борту и дал тихий сигнал. Федор с помощником повернули рулевое весло и задали новый темп, я с интересом наблюдал за этим. Вполне слаженная работа. Вахтенные обнаружили нас, когда до корабля оставалось едва ли тридцать метров. Пока на корабле царила суматоха, вызванная внезапным подъемом, мы приблизились и слегка столкнулись бортами. Немедленно на палубу противника запрыгнули семь троек воинов, остальные остались на ушкуе с луками наготове. Со временем мы немного не подгадали, все еще была темень, поэтому пришлось рубиться под светом луны. Каждая тройка знала, что делать, одна рванула к каютам. Вторая страховала со спины. Третья пробилась к крюйт-камере, чтобы захватить пороховой погреб, остальные в основном зачищали палубу и нижние отсеки. Внезапное нападение сделало свое дело, но численное преимущество начало сказываться, вот отлетела решетчатая крышка люка, и оттуда с ревом полезли три десятка испанцев. Тут и сработали мои пушечки. Воины, которым было приказано в случае превосходства противника резко отрываться от него, чтобы дать возможность работать пушками, быстро отбежали в сторону кормы. Я стоял у рулевого весла на корме, внимательно наблюдая за схваткой. Обе пушки произвели залп, лучники добили уцелевших, тут даже моряки подсуетились, подстрелив из штатного оружия, то есть из арбалетов, нескольких испанцев. Дальше уже была агония. Испанцы, поняв, что в плен мы их не берем, сражались с отчаянием обреченных. Мне их было не особо жаль, хотя в принципе они перед нами ни в чем не виноваты, но свидетели… Свидетели мне были не нужны. — Хозяин, все, корабль наш, — подбежал ко мне Глеб Ветров, смахивая с меча капли крови. — Потери? — это меня волновало больше. — Если бы не тюфяки, большие были бы. У нас четверо убиты, семеро ранены, трое тяжело. — Раненых немедленно перевязать и подготовить операционную на палубе. Будем обрабатывать раны. — Ты врачеватель, боярин? — Нет, но в ранах понимаю немало. Даже фельдшерские курсы окончил, потом здорово пригодилось. — Что? Фельдские? — не понял Глеб. — Лекарские. Значит, так, Глеб. Трупы испанцев в воду, снять с них все самое ценное. Приготовить трюм для погрузки пушек с палубы испанца. Порохом, ядрами и свинцом пусть занимается Синицын. Это его работа. Отряди несколько человек в помощь. Я после осмотра раненых хочу осмотреть каюту капитана и остальные помещения корабля. Мне нужно узнать, сколько тут огнестрельного оружия. Работайте. Ветров кивнул и побежал на трофей, прихватив главного канонира. Я же, повернувшись к кормчему, велел осмотреть испанца на предмет корабельного имущества и не забыть собрать с него всю посуду. Ту, что получше — мне, остальное матросам. У капитана серебряная посуда, сам видел, вот пусть мне ее и доставят. Пока мои люди выносили и перегружали имущество на ушкуй, отчего он садился в воду все больше и больше, я занимался ранеными. Команда сколотила длинный стол, на котором я и обрабатывал раны, похоже, по медицинской квалификации лучше меня тут никого не было. Один, к сожалению, скончался еще до того, как я за него взялся, а вот у остальных шанс был, воины не забыли мои уроки о том, что в случае ранения надо сразу же останавливать кровь, благо заготовленные перевязочные материалы были у каждого. Когда я закончил с перевязкой, раненых унесли в матросский кубрик, чтобы не мешали перетаскивать трофеи, и, вымыв руки, направился на испанец. Свой пистолет я обнаружил в руке капитана, он успел из него выстрелить, рану бойцу, в которого капитан попал, я уже перевязал. Сбор имущества продлился еще два часа, я даже часть обстановки поменял в каюте, теперь там стоял не самодельный, торопливо сбитый стол, а вполне нормальный письменный. Была и бумага и перья с чернилами. Обнаружил хорошие навигационные инструменты и еще две подзорные трубы. Перечислять ништяки можно до бесконечности. Главное — восемь шестифунтовых пушек и еще одна такая же, как те, что мы купили. Потом шестнадцать аркебуз и восемь пистолетов. Все, понятное дело, фитильные. Про шпаги и мечи я уж не говорю, достались нам и шлемы и нагрудники. Правда, их я приказал сложить отдельно, потом пустим на переплавку. Не стоит ими сверкать. Когда пушки оказались в трюме, а порох частью там же, частью в пороховом погребе, мы, загрузив остальные трофеи, отошли от испанца. Он стал медленно разгораться. Конечно, можно было бы его взорвать, но я пожалел пороха. — Федор, курс устье Дона. Ну, ты сам знаешь, где у нас назначена встреча. — Хорошо, боярин, — бодро кивнул кормчий. Трофеи — это всегда радостно. С трудом пройдя по нагроможденной сундуками, бочками и узлами палубе, я зашел в каюту. Три больших сундука с резными вензелями на крышках и боках пришлись как нельзя кстати. Один сундук, к которому был ключ, занесли в мою каюту, открыв его, я перегрузил туда из бочки мешочки с золотом, после чего велел вынести пустой бочонок. А то он мне весь интерьер портил. Теперь из-за сундуков и так не очень большая каюта стала совсем маленькой. Мелькнула даже мысль выгнать из соседней каюты Федора и Глеба, они жили там как мои офицеры, сломать перегородку и сделать свою каюту больше. Пристать к берегу, чтобы поужинать, мы собирались вечером, хотя с испанца мы сняли даже походную кухню, то есть камбуз. Но она стояла на палубе, и пока было не до нее, люди сортировали и распределяли по трюму трофеи. Возникла проблема: ушкуй сильно просел, и, как сказал Федор, могут быть неприятности на реках и волоке. Короче, мы нуждались в еще одном судне. К вечеру работы закончили, и палуба наконец освободилась. На отдельном листке я записал все, что мы захватили на судне, вот список: «Борт ушкуя неопределенного государства, владелец Артур — Олег Красновский. Черное море, примерно в восьмидесяти километрах от города Кафы, что находится в Крымском ханстве. Список трофеев, снятых с борта неизвестного судна. 1. Пушки, девять штук. Восемь шестифунтовых, одна двух с половиной фунтовая. 2. Порох, восемь больших бочек для пушек, две початые. Три маленьких бочки с ружейным порохом. 3. Пятьсот семь килограммов свинца, заготовки для картечи. 4. Шестнадцать аркебуз и восемь пистолетов. 5. Сорок шесть абордажных сабель. Тридцать семь морских тесаков. Восемнадцать алебард и восемь топоров. Ножи не подсчитаны. 6. Большое количества рангоута, парусины и другого корабельного имущества, включая плотницкие инструменты хорошего качества. 7. Одиннадцать сундуков, принадлежавших офицерам, капитану и пассажирам. Часть с одеждой, часть с личными вещами. Около шестидесяти матросских рундуков. Около ста гамаков. 8. Две подзорные трубы хорошего качества, средняя и большая. Отличные навигационные инструменты, включая корабельный компас. 9. Железная плита для камбуза. Большое количество продовольствия, включая сухари из лепешек и сухофруктов. Десять бочонков для воды. 10. Снятые рамы со стеклами из кают. Некоторые стекла цветные. 11. Посуда для приема пищи в комплекте для ста человек. Включая сковороды и котелки. 12. Деньги…» Практически вся наличность и матросские сундучки как трофеи ушли команде и холопам. Это вызвало бурную радость, мало у кого были личные вещи, а теперь они вскрывали рундуки, выбранные Ветровым каждому наобум, и смотрели, повезло им или нет. За час до темноты мы повернули к берегу, разыскивая удобную бухточку для высадки. Нужно еще приготовить горячий ужин, благо дерева у нас теперь с собой много и можно не рыскать по враждебному берегу в поисках сухостоя. Нам повезло. Счастливо избежав столкновения с подводной скалой, мы приблизились к берегу, где у самых волн лежал выброшенный на отмель ствол дерева. По виду уже сухой. Как только ушкуй заскрежетал днищем о песок и встал, не доходя до берега метров пять, мы стали готовиться к высадке. Частью вымокнув, мы все-таки попали на берег. Команда, сделав мостки, помогла вынести продовольствие и чан на берег. Матросами командовал Федор, я же обеспечивал безопасность, расставляя часовых и выбирая места для постов. Ужин и последующая ночь прошли вполне нормально. Часовые засекли движение и вроде как даже видели силуэт человека. Но к нам никто не вышел. Когда рассвело, пока команда готовила на завтрак легкую похлебку, я собрал не занятых воинов, построив их в одну шеренгу по росту. Расхаживая от одного края шеренги до другого, я задумчиво рассматривал их. — Бойцы, я собираюсь создать новое войско. Это будет современное подразделение, и воевать придется по новой методике. Основным оружием станет огнестрельное, вспомогательным — ножи и сабли. Мечи слишком тяжелы. Обучать буду сам. Мне нужно шестнадцать добровольцев. Лучники на месте, мне вы нужнее в своем родном качестве. Стрелков. — А что нужно делать? — спросил седьмой воин в шеренге, по виду лет двадцати. — Хороший вопрос. Объясню подробно. Представьте себе строй из шестнадцати воинов с ружьями, они стоят в шеренгу. Как только показался противник и приблизился на восемьдесят шагов, дальше это оружие просто не стреляет, они производят выстрел. При этом из каждого оружия вылетает от десяти до пятнадцати крупных дробинок. В результате от тридцати до сорока воинов противника будут частью убиты, частью покалечены. Это оружие долго перезаряжается. Поэтому если на это нет времени, отходите под прикрытие войск или вступаете в бой на саблях. Там можно будет судить по ситуации. Если есть возможность перезарядиться, то еще один залп. В общем, это достаточно хорошее и удобное оружие на близких дистанциях. Еще один пример. Ты один. На тебя бегут пять воинов, ты стреляешь, трое падают. С двумя легче биться на мечах или саблях, чем с пятью, не так ли? — Так-то оно так, боярин, только уж больно страшно оно грохочет, — вздохнул одиннадцатый в шеренге воин. По виду ему было лет двадцать пять. — Привыкнете, зато вас будут считать покорителями грома, — закинул я удочку. — Я понимаю, дедушкины традиции и бабушкины рецепты, и отходить от них вам не хочется. Привыкли. Но подумайте, мир не стоит на месте, все движется, совершенствуется. Огнестрельного оружия раньше не было, но сейчас оно стремительно занимает свое место, и с новыми знаниями нужно знакомиться. Нужно отбросить предрассудки и учиться новому, однако я не требую отринуть традиции предков, а переплести их с новыми знаниями, чтобы получилась взрывная смесь… В конце концов я добился желаемого, хотя в первое время меня не понимали. Говорил современным языком, но разжевал все подробно. В общем, меня поняли, но несколько воинов остались при своем решении. Главное, я многим вложил свои мысли в головы, а в ответ на то, что сказал Ветров, только хмыкнул. По его предположению, их как поборников старых традиций могли если не заплевать в русских городах, так турнуть оттуда. Еще посмотрим, кто кого. Добровольцев я отобрал, даже парочку отчислил, не подходили. — Зачем нужно было спрашивать, боярин? Ты мог просто выбрать и приказать, — спросил Глеб. Он с интересом наблюдал за представлением, но поморщился, когда я всучил ему два из восьми пистолетов. Они, конечно, неудобны для боя, эти фитильные аркебузы и пистоли, но я, осмотрев их, придумал, как переделать под кремневые. Тут нужен хороший кузнец, который умеет работать тонким инструментом, кто-то вроде ювелира. Когда похлебка была готова, у меня под ружьем стояло шестнадцать аркебузиров. За каждым я закрепил свое оружие, чтобы он запомнил его. Пока воины с интересом крутили в руках разряженные аркебузы, я распределил пистолеты. Два Глебу, два кормчему, два канониру и два командиру аркебузиров, он был семнадцатым. Пришлось из двух десятков сформировать один аркебузный полный, и второй из воинов с обычным оружием не полный, там вместе с командиром было всего восемь человек. Лучники остались в своем составе, как и лазутчики, им громкое оружие не полагалось. — После завтрака, когда отойдем, начнутся тренировки по заряжанию и практические стрельбы, одиночным порядком и залповым. Это касается и стрелков и артиллеристов. А сейчас завтракать, — скомандовал я. Ласка крутилась у меня под ногами, радостно виляя закрученным в баранку хвостиком. Наклонившись, я потрепал ее за ухом и направился туда, где накрыли стол для меня и моих офицеров, вернее командиров. Ласка бежала рядом, иногда спотыкаясь и забавно падая, но упорно не отставала. Маленькая еще. Заканчивая ужинать, я задумчиво посмотрел на покачивающийся ушкуй, улыбнулся своим мыслям и негромко сказал: