— Кажется, я придумал, как назвать ушкуй. — Как, боярин? — спросил сидевший рядом Авдей Ветров. — «Беда-а»… Через сорок минут мы отошли от берега и взяли курс на Азовское море. Будем надеяться, что встреча состоится. Не хотелось бы идти одному по неизвестным землям. До устья Дона мы шли восемь дней. Знаю, что много, но мне требовалось время, чтобы привести этот сброд, который кто-то называет боевыми холопами и командой ушкуя, хоть в какой-то порядок. Сейчас уже начало что-то выкристаллизовываться, по крайней мере, каждый знал, в чем его задача и что делать при нападении или внезапном отражении этого самого нападения. Еду мы все так же готовили на берегу. На следующий день после сражения с испанцем я решил ввести в употребление военные звания и уставное обращение и произнес следующую речь: — Все мы с вами побывали в первом общем бою. Он скрепил нас, сделал боевыми товарищами. Да-да, вы не ослышались, воины и ушкуйники, теперь мы с вами товарищи. Поэтому ввожу новое обращение. Простой воин — рядовой. Обращаться — товарищ рядовой или, для краткости, боец, если действуем в бою. Командир тройки — сержант, обращаться — товарищ сержант или товарищ командир, для подчиненных или других рядовых. Командир отделения, бывшего десятка — старшина, обращение… Правильно, товарищ старшина или товарищ командир. Полусотник — это офицерское звание, самое младшее — это лейтенант, обращение, как вы поняли, товарищ лейтенант или товарищ командир. Офицер приравнивается к детям боярским. Вы правильно поняли. Когда прибудем на Русь, Ветров станет боярским сыном. Нужные бумаги я выправлю. Кстати, боярские дети довольно интересное образование на Руси. Михалыч мне о них рассказывал. У него под рукой было восемь таких детей. Если проще, то это обычные бояре, обнищавшие или решившие перейти под руку более родовитого боярина или князя. В основе своей — это как в Европе, что-то вроде рыцаря, сэр там какой-то — близкая аналогия. Не у всех у них есть свои наделы или прислуга, но они всегда готовы выйти по первому приказу своего господина на бой или в поход. В общем, самая низшая дворянская ветвь, они считались служивыми людьми. Редко когда дитем боярским становились простолюдины, однако бывало. — А у вас какое воинское звание, боярин? — спросил один из воинов, командир тройки. Надо же, и предложение правильно построил. Молодцы, быстро новое схватывают. — Мое воинское звание майор. Специальности — командир крупного соединения, лазутчик, артиллерист, стрелок, мореход, минер ну и, пожалуй, младший лекарь. — Поясню офицерские звания по прибавлению. Начнем с младшего. Лейтенант — командир полусотни. Сотник, он же командир роты — капитан. Командует подразделением от сотни до пятисот человек. Следующее звание — майор, командует подразделением от пятисот до двух тысяч солдат… Мне тогда пришлось несколько раз повторить для запоминания. Лучше бы, конечно, написать, чтобы они могли освежить данные, но, к сожалению, читать из всех мои людей могли только четыре человека. Придется озаботиться и этим, неграмотных солдат и командиров у меня не должно быть. — Завтра будем на месте, боярин, — известил меня Федор, когда я шел с носа корабля, где проходили тренировки пушкарей, к каюте. — Это хорошо, хоть и не вовремя. Мне бы еще недели две, и я сделаю из холопов нормальных солдат, учатся они хорошо. Сегодня вечером и завтра утром нужно будет еще их строем погонять. При поворотах есть огрехи, — сказал я, подходя к капитану. — А зачем это нужно? Смотрю я, как вы пыль ногами поднимаете, а понять не могу, для чего. — Чтобы солдаты понимали своего командира с полуслова, умели действовать только по приказу. У меня вольницы не будет. Заметил, как они быстро заряжают? — Да, сорок ударов сердца — и можно снова стрелять. Сам считал. Эти, как их?.. Арлтелеристы тоже быстро стреляют. — Артиллеристы. Стрелять быстро не нужно, главное — хорошо прицелиться, а вот перезаряжать действительно нужно быстро. Пока они делают это медленно, но с практикой придет и умение. Уже бочонок пороха извели. Тут я поморщился, тренировки тренировками, а порох расходовался больно быстро. Успехи в стрельбе были у многих. Даже Ветров из своих пистолетов научился с десяти метров укладывать пулю в пулю. В обед, когда мы поглощали холодную уху, — ее сварили еще утром перед отходом — послышался крик вахтенного матроса. Он обозревал окрестности в подзорную трубу, воды тут неспокойные, и сообщил о прибытии трех кораблей: — Товарищ майор, наблюдаю три галеры. Идут за нами на парусах и, кажется, на веслах. Я как раз стоял на палубе после тренировки с саблями, поэтому сразу направился к мачте. Нужно подняться и самому осмотреть преследующие нас галеры. Других ходких судов тут не было. Причину их появления я мог только предугадать. Скорее всего, их интересует золото, которое хранится у меня в сундуках. Начальник стражи мог это все организовать? В принципе мог, только в ханстве вряд ли есть столько галер. Большая часть судов принадлежала османам. Половцы море особо не любили и имели только каботажные лоханки да рыбачьи лодки. Нет, тут что-то другое. Я теперь начинаю сомневаться, что украденное золото принадлежало одному начальнику стражи — слишком много для одного. Я еще тогда удивился. А вот если хан хранил у него свою часть казны, тогда все сходится, и количество золота, и почему они так неприятно быстро среагировали, смогли просчитать наш путь и догнать у самого устья. — Не уйдем, — спустившись с мачты, сообщил я Федору и Глебу. Подошедший Синицын вопросительно посмотрел на меня. Я отдал ему приказ готовить пушки к бою, для этого на палубу нужно было поднять из трюма одну из шестифунтовок, а пока он командовал своими бойцами, я стал прорабатывать защиту с возможными контратаками. — За нами идут три османские галеры. Две большие, одна малая. Последняя оторвалась от своих, видимо, самая ходкая, догоняет нас. Значит, будем действовать так… План мой был не заковыристый. Те воины, что не будут принимать активного участия в бою, то есть кроме лучников и аркебузников, сядут за весла. Пока я отправил их отдыхать, их силы нам понадобятся во время боя. Сейчас ветер дул от берега, и мы шли под парусом длинными галсами. Через час галеры стали видны невооруженным глазом. Бойцы хмуро готовились к бою, и их можно было понять, османы считались очень сильными воинами, можно сказать, непобедимыми. Чтобы как-то отвлечь их, я крикнул Федору на корму, сам я находился на носу у порохового погреба: — Капитан! Сколько может быть рабов на этих галерах? Немного подумав, он в подзорную трубу осмотрел галеры, потом не особо уверенно ответил: — На больших по двести человек точно есть, а про малую точно не скажу, но больше ста должно быть. Это если по веслам считать. — Вот как? — я сделал вид, что задумался, после чего сообщил Синицыну: — Нет, старшина, топить мы их не будем. Сколько там русских в неволе томится? Заряжай картечью, без ядер обойдемся. К тому времени, когда малая галера приблизилась к нам на расстояние километра, уже близился вечер — гонки на море долгое дело. У нас были готовы к бою три вертлюжных пушки и одна шестифунтовая. Дальше оставалось только ждать. Мы продолжали идти круто к ветру. Ход, и так невысокий, заметно снизился, шли мы тяжело, но и галера заметно снизила ход. Под прямым парусом ей было идти тяжело, по сравнению с нашими косыми, а гребцы-рабы устали. Вдруг на носу галеры появились клубы белого дыма, и до нас донесся грохот выстрела. — Требуют, чтобы мы остановились, — сообщил Глеб. — Это и так понятно. Думаю, для них будет неприятным сюрпризом, что у нас тоже есть пушки. Ладно, я на капитанский мостик. Буду командовать оттуда, а ты к своим иди. Ветрова на время маневрирования я поставил командовать гребцами, настраивать их на ритм. Стрелками командовал командир аркебузников старшина Кирилл Зайцев, двадцатитрехлетний паренек, пусть набирается опыта. Также я переподчинил ему и лучников, нужно посмотреть, усвоил он мои уроки и сумеет ли командовать одновременно разными подразделениями. Артиллеристами командовал я. Нужно, чтобы они получили боевой опыт. Те два помощника, которых тренировал Синицын, отлично себя проявили. Даже на практических стрельбах умудрились попасть в плавающий бочонок ядром. Думаю, после этого боя, если все получится как надо, сделаю их сержантами, командирами орудий, одного морским артиллеристом, другого сухопутным. Один из них будет командовать двумя вертлюжными пушками. Получится передвижная сухопутная батарея. В принципе, можно воспользоваться и шестифунтовыми пушками, благо почему-то лафеты для них на испанце были не привычные морские на маленьких колесиках, а с большими колесами, как у сухопутных орудий, я это еще при первом посещении отметил. Клиновый способ прицеливания мне тоже не нравился, но и тут у меня были свои соображения. Кузнец нужен, хороший, тогда все проблемы решатся сами собой. В общем, пока шла гонка, мы скучали, кто с опаской, а кто лениво наблюдал за приближающимися османцами. Через двадцать минут подул морской бриз, и более тяжелую галеру начало сносить. — Товарищ майор! — постучал в дверь моей каюты вахтенный матрос. — Боярин. Капитан Немцов просит вас на мостик! Ветер сменился. «Выучил-таки. Наверняка, прежде чем постучать, несколько раз повторил эту фразу, — мысленно хмыкнул я. — Ничего, когда у меня будет флот, если конечно будет, то к этому времени я получу отличную команду. Надо еще сигнальщиков подготовить, пусть вместо рации работают». Я снял с живота уснувшую Ласку, положил ее на ковер, чтобы не пришлось с койки прыгать, надел кольчугу, кафтан, пояс и, проверив оружие, направился наверх. Подойдя к правому борту, посмотрел на галеру, идущую в трехстах метрах от нас. В принципе — дистанция выстрела. Интересно, что у них за пушки? Османцы быстро удовлетворили мой интерес. На носу малой галеры взвился дымок, две остальные шли, отстав на километр, и в пятидесяти метрах от нас шлепнулось ядро, подняв кучу брызг. — Не шестифунтовое, что-то побольше будет. Скорее на осадную мортиру похоже, как в порту Кафы, — задумчиво пробормотал я. После чего взбежал на мостик, кивнув капитану. Пора. — Свистать всех наверх! — тут же закричал он. Команды усвоили все. Даже те, кто спал, полусонные разбежались по своим местам. В общем, ушкуй готовился к бою. — Спустить паруса, теперь они нам будут только мешать, — скомандовал я. — Спустить паруса! Весла на воду! — тут же продублировал Немцов. Артиллеристы возились у пушек, так как трех человек для этого было мало, я из лучников и лазутчиков уже несколько дней готовил расчеты для заряжания. Стрелять должны были артиллеристы, на близких дистанциях в спокойной воде они показали неплохие результаты. Сейчас, на длинных волнах, ушкуй медленно покачивался. Посмотрим, как они усвоили те немногие уроки, которые я преподал за эти дни. — Руль лево на борт. Рулевой и его помощник — капитан теперь стоял рядом со мной — заработали рулевым веслом, поворачивая тяжелый ушкуй. Гребцы мерно работали веслами. Я с интересом наблюдал, как красиво взлетают вверх и опускаются водяные брызги. — Пушки на левый борт, приготовиться к залпу, — скомандовал я артиллеристам. И они начали перетаскивать тяжелые пушки на новые места. — Синицын, как только пройдем под кормой, полный залп. — Есть, — откликнулся тот. Галеры — опасные соперники. Это маневренные и быстрые корабли. С помощью невольников или, как их называли, галерников, которые прикованные сидели за веслами, такое судно могло развернуться практически на месте. Опасный и опытный соперник. С одной галерой мы еще могли потягаться, имея многочисленную артиллерию, но их было три. Поэтому я и решил воспользоваться возможностью и потрепать малую галеру, раз она отделилась от своих. Как сообщил матрос, сидевший с подзорной трубой на мачте, на малой галере была только одна пушка на носу, про остальные галеры он определенно сказать не мог, но вроде как и там было по одной пушке. В общем, главное не подходить к ним со стороны носа, хотя все равно есть риск подставиться под выстрел. Но это меня не пугало, я знал, что стрелять они не будут. — И — раз… И — раз… — отбивал ритм Ветров, он с опаской наблюдал за галерой и бросал вопросительные взгляды на меня. Галера быстро приближалась, там заметили наш маневр, вот весла у левого борта замерли, поднявшись, и быстро заработали у правого. Галера стала быстро разворачиваться. — Пушки товсь! — рявкнул я. — Есть товсь! — сразу же откликнулся Синицын, держа в руках горящий фитиль. — Стрелки, оружие наизготовку! Цель — артиллеристы противника! — Есть артиллеристы противника! — отозвался Зайцев. — Лучники, ваша цель матросы и воины противника! — Есть! — тут же откликнулся Зайцев. Теперь лучники были под его рукой. Мы не успевали, галера, делая небольшой круг, быстро поворачивалась к нам носом. — Лучники, огонь! Почти сразу полетело десять стрел, дальше они били не залпами, а выборочно. Османцы не впервые встречались с подобной тактикой, это было видно. Пушкари и часть команды закрылись щитами. Но все-таки стрельба приносила свои плоды. То один турок, то второй, обливаясь кровью, падал на палубу. — Шестифунтовую пушку наводить на оружие противника! — рявкнул я Синицыну, он как раз возился с ней, подбивая клинья, чтобы ствол задрался. Галера была выше нас. На метр, но все же. Тем более османская пушка стояла на высоком ложе. — Есть наводить! — Огонь по готовности! В это время с галеры, до которой осталось метров семьдесят, прозвучал выстрел. Ядро с жужжанием и свистом пролетело мимо первой мачты, второй и, сбив с головы Ветрова шлем, ушло за корму. — Они поправку не взяли и ствол не опустили, — хмыкнул я. Но потом досадливо поморщился, османы просто освободили ствол от ядра, теперь заряжая картечью, похоже, у них был другой план. Наверное, мачту сбить хотели.