* * * — Да-а-а. Красота-а, — протянул Роман, продолжая стоять у лифта. Мы после уплаты за вход поднялись на самую верхотуру, где выяснилось, что у Романа сильная боязнь высоты. Андрею было полегче, он даже к перилам подошел, где ветер трепал его шевелюру. Инцидент со старшим жандармом, что произошел полчаса назад буквально в полукилометре от Эйфелевой башни, прошел без последствий. Жандарм несколько секунд открывал и закрывал рот, но потом просто рассмеялся: — Ловко вы меня провели. Он оказался весельчаком, и мой подход не платить штрафы за троих его искренне восхитил. Поэтому, посмеявшись, он нас отпустил гулять дальше. А ручку я оставил себе как сувенир. У меня за нее уплочено. После встречи с жандармом мы двинулись дальше, изредка оглашая окрестности смехом, когда я вводил парней в курс дела нашего общения с жандармом. Хорошим человеком оказался, а ведь мог на принцип пойти, хотя по закону он мог нам выписать только штраф. А вот задерживать не имел права, так как деньги у нас были, как и желание уплатить. Вот и получалось: идти за ним, чтобы он купил ручку, мы не хотели, как и давать в аренду только что купленную, и он не мог нас заставить всё это проделать. Шах и мат. Благо французский полицейский это понял и, молодец, свел всё к шутке, искренне посмеявшись над сложившейся ситуацией. И еще один неплохой в этом плюс наличествовал — к русским он больше подходить не будет. Черт его знает, что они отчебучат. Это не мое предположение — он мне сам сказал перед прощанием. Мы подошли к основанию башни и среди многочисленных местных работников наняли фотографа, причем с рекомендациями. Он стоял рядом с афишей, где были прикреплены его работы. Очень даже прилично сделанные, да и фотоаппарат профессиональный. После этого мы поднялись на самый верх, куда был получен доступ. Честно говоря, не везде пускали туристов. Но если сунуть лифтеру десять франков, все двери откроются. Иди куда хочешь. Вот и на этой обзорной площадке было не так много людей: нас трое с фотографом, который готовил свою аппаратуру, и шесть посетителей. Причем серьёзных таких посетителей. Видно, что из высшего света. — Антон, смотри. С этой стороны концерт идет. Как мы его пропустили? — спросил Андрей. Он стоял в двух метрах от перил и, привстав на носки, заглядывал сквозь щели ограждения вниз. Там действительно была оборудована сцена, собрался народ, тысячи полторы точно, и играла музыка. — Мы с другой стороны подъехали. Да и подошли тоже. Хотя музыку я, помнится, слышал, но думал, это радио вдалеке работает… О, смотри, наш жандарм гуляет. Он отсюда как муравей, даже еще меньше… Хм, мне кажется, или среди инструментов слышится электрогитара? — перегнувшись через перила, прислушался я. — Ты что делаешь?! — в ужасе прохрипел сзади Андрей. — Точно бас-гитара, — различил я и, повернувшись, спросил: — Чего кипешишь? Видишь, парочка у перил стоит, вон мужик рядом курит. Не все, как вы, высоты боятся. Я вот не боюсь. — Да ладно, и ты боишься высоты, только скрываешь это под бравадой, — махнул рукой Андрей. — Забьемся, что я на руках обойду по перилам по окружности? — доставая из карманов мелочь, предложил я. — Охренел, что ли?! Нам за это яйца оторвут. — Да ну тебя. Смотри! — крикнул я и вскочил ногами на перила, удерживая равновесие. — У меня идеальная координация движений, меня невозможно укачать или заставить потерять ориентацию в пространстве. Встав на руки, я пошел по парапету, балансируя ногами. До земли лететь метров двести, никак не меньше, поэтому сердечко сладостно затрепетало от подобных незабываемых ощущений. Пройти я успел метра три, пока меня не сняли в четыре руки. Даже Роман поспособствовал, несмотря на боязнь высоты. Получив заслуженную награду в пару затрещин, я смущенно улыбнулся овациям других посетителей и радостным воплям фотографа. Оказывается, он успел запечатлеть меня, и сообщил, что это будет изюминка его коллекции. Я покорно выслушал, что обо мне думают напарники — но действительно был виноват, подставляя их. Мы провели фотосессию и на лифте поехали вниз. Парни наверху чувствовали себя очень неуверенно. После посещения французской реликвии мы решили посетить концерт, погулять немного по Марсовому полю и поужинать в кафе. Потом поедем в отель, тем более у меня там была назначена встреча. На сегодня хватит, мои спутники устали от стольких впечатлений. Спустившись, заплатили фотографу, взяли квитанцию и дали адрес, куда доставить готовые снимки. Мы их сделали разные в трех экземплярах, так что всё будет в одном конверте, там сами разберемся, кому что. Обещал доставить завтра рано утром. Сервис, однако. — Пошли, — махнул я рукой, после того как закончили с фотографом. — Послушаем, что там поёт местная эстрада. И можно лягушек пожевать, а то что-то есть хочется. — Фу, мерзость, — сморщился Андрей. Роман промолчал, но было видно, что он поддерживает товарища. — Да она как курица по вкусу, разница не заметна. Приедете домой, можете ввернуть как-нибудь такую фразу: «Я как-то в Париже ел лягушечьи лапки, устрицами заедая, так вот они — как мясо курицы. Разницы не много…» Сразу будете ослеплены вниманием. Главное — момент удачный подгадать. Слушайте меня, я опытный, плохого не посоветую. — Да иди ты, советчик, — усмехнулся Андрей, видимо представляя себя в подобной ситуации. — А что, эти лягушки по вкусу действительно, как курицы? — Французы считают, что даже лучше, их поэтому и прозвали лягушатниками, — продолжал развлекаться я. Доверчивые спутники уже не раз повеселили меня. Мы шли в сторону приближающейся музыки, до нас даже стали доноситься отдельные слова песни. Обгоняя парочки или семьи с детьми, мы, наконец, дошли до эстрады. Причем приближались к ней с тыла, можно так сказать. — Не похожи они на профессиональных певцов, больше на самообразовавшуюся группу энтузиастов, — сказал я, вслушиваясь в репертуар. — Я в музыке не особо разбираюсь, тебе виднее, — ответил Роман. Андрей в это время воспользовался тем, что я отвлекся, разглядывая музыкантов, отошел в сторону передвижного киоска с мороженым и на пальцах, лицом и словами пытался объяснить, что он хочет три пломбира. Мы с Романом в течение минуты с большим интересом наблюдали за этим представлением. Нас даже музыканты так не отвлекали. — Спасибо, — поблагодарил я, принимая подтаявший пломбир. — Андрюх, твоя мимика была настолько интересна, как и пантомима на пальцах, что даже я понял, что ты хочешь, не только продавец. Но вот говорить по-русски при этом громко и растягивая слова, вставляя в конце: «Ты-ы меня-я по-ни-ма-ешь?» — не нужно. Мимика вполне подойдет. Вон, француз тебя сразу понял, когда ты в конце достал деньги и молча ткнул пальцем в эскимо, показав три пальца. — Я осваиваюсь, — смущенно ответил Андрей. — Ага. Только я с вами умру до конца работы. От смеха умру, — на всякий случай уточнил я. Мы дослушали очередную тоскливую песенку, что выводил солист, потом основная группа спустилась отдыхать, а барабанщик, чтобы заполнить паузу, дал барабанную игру. Причем на удивление приличного качества. Бросив обертку от эскимо в урну, я вылизал пальцы и вытер их платком. — Стойте тут, я поболтаю с музыкантами, — велел я спутникам. — Интересно мне опытом поделиться. — Валяй. Мы, если что, в сторону того фонтана пойдем. Руки помоем. — Ага. Обходя парочки и других слушателей, я приблизился к музыкантам, которые отдыхали, попивая разные жидкости, включая спиртосодержащие, и спросил у одного из гитаристов: — Электрогитара? Не знал, что их уже так часто используют. — Да их еще Джим Бойд ввел в обиход, — ответил длинноволосый парень чуть старше меня. — Только они были единичного производства. А сейчас электрогитары есть почти во всех музыкальных магазинах. А ты что, тоже гитарист? — Я-то как раз учился на электрогитаре. Нет, сперва на простой руку ставил, а потом на электрогитару подсел. Тоже единичный экземпляр. Сам участвовал в частных концертах, выступая солистом и ведущим на бас-гитаре. — И что поешь? — заинтересовался клавишник. Видимо, старший группы. — «Салют» и «Три плюс пять». — Ну, эту и мы знаем. — Тогда еще «Королева Красоты». — Не слышал, — удивился клавишник, туша сигарету о ступеньку. — Сможешь напеть? Мне было не трудно. Немного сложно в уме переводить и одновременно петь, но я легко справился. — Отлично, — обрадовался говорливый. — А на сцене спеть сможешь? А то у нас репертуар заканчивается, а по плану еще полчаса выступать, и так Анатоль время тянет. — А это разве не профессиональное выступление? — удивился я. — Да нет, молодые музыканты показывают себя. Недавно ввели. Жителям и гостям столицы нравится. Да и нам для самовыражения неплохо помогает. Сегодня наш день. — Да я даже не знаю, — растерялся я. — Да что там трудного? — влез в разговор третий участник. Правда, кто он, я затруднялся сказать. Кажется, тоже гитарист. «В принципе, чего смущаться? Меня тут никто не знает, парни не скажут — видно, что свои люди. Почему не развлечься, пар не спустить? А то есть какое-то внутренне напряжение, а музыка — лучшее лекарство», — подумал я и кивнул, вызвав радостный ор музыкантов. — Я вот только не понял, как будем выступать, если вы эти песни не знаете. Как с музыкой, не сыграны же? — Ты начни, а мы поддержим. Не волнуйся, мы так уже работали, опыт имеется, — продолжал уговаривать меня клавишник. — Ты сегодня не первый. — Ладно, уговорили, черти, но только две песни. — Ты готов? — спросил у меня старший музыкант. — Конечно, — пожал я плечами и принял гитару, по привычке проверяя настройку. Клавишник вышел на сцену и, махнув рукой уставшему барабанщику, объявил, что будет выступать новый солист из любительской группы, седьмой за сегодня. Это вызвало вопли радости среди слушателей. Видимо, действительно многие приходили послушать в парк музыку, ведь тут часто звучали незнакомые песни. Причем в довольно неплохом исполнении. Меня вообще удивляли эти французы. Пришел кто-то левый. Хочешь попеть на сцене? Да пожалуйста. А мы ведь даже не познакомились. По ходу у парней действительно запарка. Если опозорюсь — так они лишь музыкальное сопровождение. Как бы ни при чём, хитрецы. Ну ладно, ударим роком по французской столице. Песня «Салют» прошла просто на отлично, слушали ее молча, со всем вниманием. Да и я старался, душу вкладывал. Да простит меня местный певец Джо Дассен, которую ее еще не пел. После нее, ударив по струнам (парни действительно молодцы, иногда зависали, но ритм держали, не отставали) я спел культовую советскую песню будущего «Королеву красоты», переведя ее на местный язык. Под конец я изрядно сфальшивил, когда заметил появившихся в первых рядах людей в знакомых темно-синих мундирах. Короче — это были наши, которые с ошарашенным видом даже не смотрели, а пялились на меня. Быстро допев песню и поклонившись овациям (были они, что уж тут говорить), я вернул гитару владельцу, отмахнулся от клавишника, что пытался меня перехватить, и рванул со сцены к парням. Что тоже с немалым удовольствием слушали меня, только с другой стороны, так что они не видели, кто тут появился. — Валим отсюда! — крикнул я, и мы стали продираться через слушателей. Парни шли как ледокол через толпу, так что мы вырвались на оперативный простор и рванули к дороге. — Что случилось? — спросил Роман, когда мы подбежали к как раз подъехавшему пустому такси. — Легавые замели. Дело шьют, — быстро ответил я, садясь на переднее сиденье и сообщая водителю адрес отеля. — Чего-о?! — Наши меня увидели, как я на сцене корячился. Валим быстрее. Если что, скажем, был двойник, пусть докажут. Одежду новую купить надо, а эту сжечь или выкинуть. — А что будет? — спросил Андрей. — И вам, и мне хреново будет. Самый лучший вариант — больше не пустят в город. — Одежду сжечь надо. Это улика, — деловито подтвердил Роман. — Скажи таксисту, чтобы остановился у магазина с одеждой. Они тут допоздна работают, как я понял. Скинемся, если не хватит. — Ага. В это время мы свернули на перекрестке, и Марсово поле осталась позади. Помимо рубашки и брюк я еще и белья мужского прикупил, не заняло много времени, и мы на полных порах рванули к отелю. По пути я переоделся в машине и выкинул старую одежду в первый попавшийся мусорный бак. Не забыв освободить карманы. Про ботинки мы тоже не забыли, и купили себе летние туфли разных размеров и расцветок. Я, например, взял бежевые мокасины. — Заедем с другой стороны, чтобы случайно с нашими не встретиться, — сообщил я спутникам. Таксист и так знал, куда везти.