— Что делать? Стреляют еще. — Дядька Богдан, — повернулся я к соседу, — через твой участок можно попасть к соседям? — К Ветлицким? Можно, там калитка… А, понял, у них машина, и дом находится на соседей улице. — Ты беги, предупреди их, и готовьте машину, а мы сейчас принесём раненого. — Бегу. Сосед действительно сорвался с места, прихватив с вешалки полушубок и шапку, а мы стали укрывать раненого его же одеждой. Чтобы тот не замерз, пока несем. Раненый был достаточно сухощав и невысок, в этом нам повезло. Нести тут надо метров двести, поэтому, взявшись за полы шинели (лейтенант со стороны головы, я со стороны ног), мы вынесли его из дома. На половине пути нас перехватили дядька Богдан и сосед, дядька Илья. Вчетвером уже было легче. Машина, старенький москвич, уже негромко работала на холостом ходу. Мы затащили раненого в салон и уложили на заднее сиденье. После чего хозяин сел за руль, а дядька Богдан устроился рядом. Лейтенант категорически не захотел уезжать, но просил проследить за раненым, отдав соседу его документы. Наконец машина уехала вниз по улице в сторону ближайшей больницы — тут езды пять минут, а я вопросительно посмотрел на летеху. — У меня приказ охранять вас. — Ясно. Пошли к нам, там и приступишь к своей работе. Лейтенант был без шинели, в свитере да шапке. Заметив, что он начал синеть и дрожать на ветру — градусов пятнадцать с утра было — я повел его в дом. У родителей, успокоив всех, кто был внизу, с вешалки дал лейтенанту полушубок и отправил на улицу — пусть сторожит. Хотя стрельба вроде стихала. Уже минуту ни одного выстрела, но зато в том месте слышался многоголосый шум, рев моторов, и, взвыв, стихла сирена. Дети в подвале бегали, играли в догонялки, взрослые степенно беседовали, а я сидел на ступеньках лестницы и отслеживал ситуацию. Не выдержав, поднялся наружу и, выглянув, спросил у лейтенанта, который занял позицию наблюдения в том же месте, где и я их увидел: — Ну, что там? — Вроде взяли голубчиков. Начальства понаехало… Машины скорой помощи вижу, милиции и две красные пожарных, тушат угли, что остались от какой-то постройки, — обстоятельно ответил охранник, продолжая наблюдать за ситуацией. — О, к нам машина едет. Вроде наша «аварийка»… Точно, наши, из дальнего наблюдения. Через минуту машина остановилась у ворот нашего дома, и вышедшие люди начали перекрикиваться с лейтенантом. Тревога в их голосе пропала, когда лейтенант подтвердил, что со мной всё в порядке. Потом он доложил о ранении напарника и о том, что его отправили в ближайшую больницу добровольные помощники. Оставив еще двух охранников, грузовик укатил обратно. На ближайшие два часа нас оставили в покое. Вернувшийся дядька Богдан с полчаса посидел у нас, доложил лейтенанту, что напарник его предан с руки на руки врачам. Пополдничав, он прихватив своих и утопал домой. Стрельба давно стихла, и охрана подтвердила, что все боевики задержаны. Жизнь в доме вернулась в нормальное русло. Бабушка с мамой суетились на кухне, отец убрал ружье на место и с дедом в подвале дегустировал домашние вина с батькиных виноградников. Там же на всякий случай находились и дети. То есть дочки с сёстрами. Сходить к соседям за медпортфелем мне не дали, один из охранников сам принес его. Так мы и сидели в неизвестности, ожидая новостей. — Бать, время за семьей Толика ехать. Поезд прибывает через сорок минут. Пойду, поговорю с охраной и съезжу на вокзал. Сперва охрана воспротивилась моему отъезду, пришлось дать напора в голос, что всё равно поеду. Те связались с начальством и получили разрешение. Один охранник остался во дворе у родителей, двое поехали за мной на своей машине. Так что доехал я до вокзала в сопровождении охраны и вполне благополучно. Также они сопровождали меня по перрону. Наконец нужный поезд подошел, и я направился встречать брата, его жену и сынишку-грудничка. Первым из дверей вагона появился брат в своей курсантской форме, с распахнутой шинелью поверх, следом жена Аня. Поздоровавшись с братом, потом с невесткой, я посоветовал поторопиться. Ветер, ребенка можно продуть. — Это что за типы? — засек сопровождение брат, мельком посмотрев на охрану. — Да была у нас тут история. Садитесь, вещи в багажник… Ага, сейчас в машине расскажу. Братишка устроился рядом, а его жена на заднем сиденье с ребенком. Пока ехали, я рассказал сильно урезанную историю о стрельбе на нашей улице и о том, что преступники обезврежены. — Но что там происходит, я и сам не знаю. Это раньше козырнул удостоверениям — и прошёл к начальству. Сейчас даже к оцеплению не подпускают. — Это там? — спросил брат, указав рукой. — Ага, вон, видишь, где пожарные суетятся? — спросил я, поворачивая на нашу улицу на перекрёстке у магазина. — Там всё и происходило. Родители и дед с бабкой встретили Толика с семьей так же хорошо, как и меня, и тоже закатили небольшое гуляние. Правда, родственников звать опасались. Те, кто знал, сами приехали, удивлённые суетой на нашей улице. Как бы то ни было, погуляли хорошо, и я отправился в свою спальню (вторую занял Толик с женой). Следующим утром охрана вежливо просила меня не покидать территорию участка родителей, так что я по-прежнему не знал, что происходит, так и прошел в неизвестности этот день. Звонить я тоже и не думал, так с родственниками пообщался, и всё. Наконец, двадцать восьмого декабря, когда лениво бегал по двору с лопатой, собирая выпавший снег в одну кучу, складывая по возможности снежную горку, дверь в воротах открылась, и вошел полковник Рощин собственной персоной. Двор был пуст, Толик с женой, оставив сына на попечение родителей, уехал на отцовской «Волге» по друзьям, так что я был один. Подкинув в руке лопату, я изучающе осмотрел полковника. — Не советую, — ответил он на мой взгляд. — Я не делал из тебя мишень. Честно. Для нас самих было неожиданностью, что тебя тут уже ждут… Может, пройдем в дом? — Может, — вздохнул я и воткнул лопату в небольшой сугроб. Всё, что удалось собрать. — Пойдемте, хотелось бы узнать, что тут происходило и почему это происходило? Мы, оббив снег с ботинок на крыльце, прошли в сени, потом в прихожую, где разделись и повесили верхнюю одежду, и по лестнице спустились в полуподвал. — А большой у вас дом, — удивился полковник, оглядываясь и приглаживая короткий ежик волос. — Ну дык, сколько выбирали, что купить. Взяли самый лучший. — Ну да, конечно. Мы вошли в мою комнату, и я запер дверь, чтобы девчата, которые уже с любопытством следили за нами с лестничной площадки, не могли подсмотреть и теоретически подслушать. — Я весь внимание, — сел я за небольшой столик и жестом пригласил полковника. — Кхм, — прочистил горло Рощин и сел за стол. Поставив под ноги портфель, с которым он, казалось, никогда не расстается, и сцепив пальцы в замок, полковник посмотрел на меня. — Даже не знаю, с чего начать. — А вы с начала начните, чтобы понятно было, — подсказал я. — М-да. Не могу я тебе всего рассказать, у тебя доступа к этой информации нет, — задумчиво протянул полковник. — А мне проблем на службе за выбалтывание секретной информации не нужно. Поэтому пройдусь поверхностно. — Давайте хоть что-то, — согласился я. Да в принципе я и не надеялся, что мне всё выложат. Более того, не уверен, что вообще правду расскажут. Знаю, сам из этой системы. Но часть правды — и то хлеб, по крупицам можно собрать полную картину. Думать я еще не разучился. — Честно скажу, пришлось покопаться в твоем прошлом, чтобы найти ту ниточку. Да и твои предположения на бумаге пригодились. Британская версия подтвердилась. — Ага, значит, мстили за провал во Франции. — И за него тоже, — кивнул полковник. — Я читал твое личное дело. Не то, что ты таскал из архива, а настоящее. Так вот хочу напомнить тебе о том случае, когда ты гонял оуновцев и случайно вскрыл штаб-квартиру, перепутав корпуса домов. — Было такое, — согласился я. — Это были британские шпионы, частично они сдали своих агентов при допросах, да и мы устроили радиоигру, когда они согласились сотрудничество. Правда, через два месяца те оборвали связь, видимо догадавшись о дезинформации. Вот и во Франции ты им напакостил. Они и подняли все связи. — Американцы помогли? — заинтересовался я. — Нет, свой агент. — Тобольский? — Стругов, — спокойно ответил полковник. — Он смог получить доступ с помощью своего недалекого начальника к французскому делу двухлетней давности, выяснил, кто там участвовал, и докопался до твоего дела. До того самого, что ты читал. А в нем было указано об операциях на Западной Украине и о захвате штаб-квартиры. Полковник заинтересовался и, потянув за эту ниточку, раскрыл тебя. Информация ушла к британцам, и оттуда был дан приказ на твою ликвидацию. Какой-то у них там легендарный агент погиб при этом. Честь и гордость требовали мщения. — А как? Стругов к моменту минирования полсуток как был мертв. — Машина полковника, пробив ограждение, улетела в канал. Тело так и не нашли. — О как? Эвакуировали подставившегося агента? — Мы тоже так думаем, поэтому его ищут. Давай я продолжу рассказ. Значит, приказ был отдан завербованным подкупленным и законспирированным агентам, именно в такой терминологии, и их людям из остатков бандеровцев. На тебя охотились две команды. — Так вот почему такая несогласованность действий, — понял я. — Да. Гранаты под машину заложил бандитский подрывник с Галитчины. Именно поэтому они так и лопухнулись. Не знали они, как потом выяснилось, о твоем отлете. Только адрес. А другие ликвидаторы ждали тебя здесь. Причем ладно бы кто попроще, офицеры контрразведчики оказались. Из местных. Ты, когда подсуетился со своим соседом, сыграл нашим на руку. Охрана издалека наблюдала за тобой, завербованные контрразведчики за ними, а группа профессиональной охраны уже наблюдала за разведкой. — Не штабисты это были, силовики, сто процентов, — задумчиво протянул я. — Да. Капитан и два старших лейтенанта. На чем их завербовали, уже выяснили, но тебе это знать ни к чему… Одним словом, из-за случайности начался бой у вас на улице. — Причина? — Один из военных хотел по огородам пройти в тыл вашего дома. Сейчас-то понятно, что он должен был подстраховать основную группу, но тогда твой сосед подумал, что началась акция, и выстрелил в него из своего именного оружия. Нагана, кажется. И надо сказать, попал, но не убил, а ранил лейтенанта. Тот открыл огонь из автомата, ну а там, как снежный ком, покатилось. Лейтенанта раненого добили быстро, но тот успел кинуть гранату, отчего погиб один и был ранен второй сотрудник охраны. — Остальные? — Через мгновение после начал боя двух других пытались задержать, но они успели закинуть в машину охраны, что подъехала вплотную, гранату и, добив из автомата и пистолета всех уцелевших, попытались уйти, но тут вмешались парни, которых привлек твой сосед. Они-то и загнали контрразведчиков в сарай, и оттуда те отбивались до последнего. Хорошо, что гранат у них было всего две. Плохо, что стандартный боекомплект к автоматам, это и дало им продержаться столько времени. А брать надо было живыми. — Взяли? — Только одного, того самого, что ты живчиком называл. Он и был старшим, капитан. Сволочи, с табельным оружием на дело шли. Потери с обоих сторон большие. Из девяти человек твоей охраны — кстати, местные решили на тебе молодую группу потренировать, ветераны ушли на пенсию, молодежи много — так вот, из девяти человек четверо погибли, двое тяжело ранены и только трое целехонькие. Это те, что в машине были. Тот раненый, которого ты перевязывал, выжил, но всё еще в тяжёлом состоянии. У парней, что неофициально привлек твой сосед, кроме пробитого колеса и простреленного лобового стекла потерь нет. У противника оба лейтенанта погибли, капитан ранен, но показания может давать, и уже дает. По его словам, после твоей ликвидации их должны были вывезти в нейтральную страну, обеспечить документами и деньгами. Как видишь — не получилось. — Почему они раньше не расстреляли меня? Из автоматов не трудно изрешетить машину и отбиться от охраны. Проблем не вижу. — Они хоть и предатели, но остатки совести еще не растеряли. Когда ты ехал от аэропорта, в машине были дети. Они перенесли акцию. Когда ездил на рынок, слишком тебя опекала охрана, да и в центре города всё происходило. Попытались ликвидировать тебя на рынке. Но ты сам пропал, и больше не было возможности, вот они и хотели провести акцию этой ночью и начали готовить позиции, стараясь не встревожить охрану. А те, лапти, ничего не замечали. Молодежь, что еще скажешь? Хорошо, что твой сосед среагировал. — А может, их специально поставили, чтобы облегчить работу ликвидаторам? — поинтересовался я. — Уже отработали эту версию. Нет, там дежурный офицер, что принял приказ из Москвы, направил их. Просто начальник всё подтвердил. С их стороны действия логичны. — Ясно. А с Москвой что? Что с этими гоблинами? — С кем? — не понял полковник. — Одним словом, моральные уроды. С ними что?