— Не волнуйся, они будут охранять тебя со стороны. И это не обсуждается… Я спущусь, узнаю, как там дела у экспертов, а ты начинай писать рапорт. Всё, давай, — велел Рощин и, поставив пустой бокал на столешницу, направился в прихожую, однако остановился у двери и спросил: — Телефоном воспользоваться можно? Мне понравилась его вежливость, поэтому я без промедления кивнул: — Конечно, товарищ полковник. Дочки находились в зале у телевизора, с ними была Дарья Михайловна, а я сидел почти два часа в кабинете и быстро писал, почти не останавливаясь. Даже сделал несколько предположений, пусть и их отрабатывают. Если получится, это очень осложнит противнику работу. Под конец вернулся Рощин и терпеливо дожидался, когда я закончу. Заодно сообщил, что машина первично проверена и ее в данный момент отгоняют в гараж управления, где она пройдет более вдумчивое исследование. По возращении я смогу ее забрать. Потом, сложив более двух десятков листов в свой портфель и коротко попрощавшись, отбыл в управление. Молодец он, освободил меня от опроса дежурного следователя, что вел дело о минировании моей машины. Всё, что надо, то есть мои показания, он уносил с собой в портфеле. Как только я проводил полковника, то крикнул, чтобы собирались. Выделенная управлением машина, что отвезёт нас в аэропорт, как сказал полковник, уже должна ожидать, да и на самолет надо бы успеть. Дочки были фактически собраны, поэтому с Дарьей Михайловной мы быстро их одели, я подхватил два чемодана из четырех, и мы заторопились вниз. Во дворе было полно народу, в основном из молодежи, участковый, что беседовал с замученным опросами следователей дворником, и стоявшая у входа черная «Волга» — больше никого не было. Водитель выскочил из салона, чтобы помочь мне, и открыл багажник. Пока он усаживал дочек, я побежал наверх за багажом. Перехватив у лифтовой площадки Дарью Михайловну с чемоданами — она решила помочь — поблагодарил ее и укорил, что в ее возрасте носить тяжести нельзя, коротко попрощался и поспешил обратно. Погрузив оставшиеся чемоданы в багажник, я проверил, как сидят дочки на заднем сиденье, и сел на переднее. — Аэропорт, и поторопись. Опаздываем. — Сделаем, — ответил тот, запуская двигатель и врубая на рулевой колонке первую передачу. Доехали мы действительно быстро, вот что значит ехать на служебной правительственной машине, да еще с опытным водителем. Я бы, честно говоря, на своей приехал позже. Пока водитель доставал багаж, я помог выбраться из салона дочкам. Вместе с водилой подхватили по два чемодана и заторопились к кассе выкупать забронированные билеты. Успели едва-едва. Как раз сдали багаж и с последними пассажирами поднялись на борт. С водителем мы расстались еще у пункта сдачи багажа. Я его не знал, но нормальный такой парень. Полет был недолгий, и скоро мы уже покинули салон самолета. — А где снег? Папа, кто-то снег украл! — закрутилась Женя, спускаясь по трапу. — Видно, еще не выпал, доча, — ответил я. — Идем, вон дедушка и тетки руками машут. — Где? — хором спросили дочери, закрутив головами. — Вон, в вокзале, видите? — указал я рукой. Дочки тоже им помахали. Мы прошли по полю, по которому дул умеренный, но на удивление холодный ветерок и, пройдя в здание вокзала, радостно обнялись с родными. Сестры взяли племянниц за ручки и побежали к машине, а мы с отцом пошли за багажом. — Что, все-таки выполнил заказ матери? — спросил отец, пока служащий выдавал мне багаж по квитанции. — Да почти всё. — Вот зря ты им потворствуешь. Что ни попросят, всё везешь. Нет, это, конечно, хорошо, я теперь всякую мочу не пью, только херес и коллекционные коньяки… Ты его, кстати, привез? — Да, вот в этом чемодане, — ответил я. — Ага, хорошо… О чем я? — Надо знать меру в просьбах мамы, — напомнил я. — Точно. — Ну, тут ты, бать, не совсем прав. Мне вот лично всё это приятно делать. Люблю, когда мама подаркам радуется. Так что мне всё это в удовольствие… Так. Ты давай стой с этими, я отнесу сперва те два чемодана, потом вернусь за остальными и за тобой. — Давай, — согласился отец. Перетаскав багаж в машину, мы с отцом сели на переднее сиденье, девчата чирикали на заднем, вполне удобно там уместившись, и мы поехали к дому родителей. Я краем глаза постоянно проверял окружающую обстановку и таки обнаружил за собой машину. Причем, как чуть позже выяснилось, их было три, они ехали за нами, сменяясь друг с другом. — Снега у вас еще не было? — спросил я. — Почему не было? — удивился отец. — Выпал неделю назад, сантиметров десять был, но почти сразу растаял, а два дня назад ударили морозы и держатся до сих пор. Минус девять на уличном термометре показывает. — Понятно. У нас минус пятнадцать да сугробы по колено. Когда обильные снегопады были, мы во дворе снежную горку сделали, три метра высотой. Правда, часть снега пришлось с улицы заносить. Трешка трактористу, он нам натаскал. Зато детвора в восторге, из соседних домов прибегают кататься. Шум и гам во дворе до самого вечера. — Не мешают? — Да нет. Старушки и деды из нашего дома даже дежурство организовали во дворе. Следят, чтобы ничего не случилось и не баловались. А то на льду поломаться не трудно. Да и нравится им, не только сплетнями меняются, какая-никакая, а работа по интересам. Тем более внуки и правнуки там играют, а то сидят по квартирам, носа во двор не кажут, мол не лето, а сейчас попробуй загони, самые экстремальные еще и чай с собой выносят в термосах. — Да, интересно там у вас. — Так приезжайте. Отдохнем у вас, и айда с нами. Чай, недельку за свой счет сможете на работе взять? Вот и Тома с Лидой повеселятся, у них же каникулы. — Надо будет подумать, — ответил отец, поворачивая на нашу улицу. Я от поворота и дом разглядел. — Толик со своими тут? — Завтра должны на поезде приехать. Это ты самолётами, как такси, пользуешься, простым людям билеты трудно достать. Особенно вот в такие предпраздничные дни. — Так надо было мне сказать, я бы Артуру позвонил и пробил этот вопрос. — Артур — это кто? — Зам директора «Аэрофлота». — Ну у тебя и знакомые, — покачал головой отец. Не понятно, то ли одобрительно, то ли недовольно. — Да нормальные, причем я их особо не ищу. Сами находятся. Вон, ты в прошлый приезд у меня на квартире с Никулиным и Варней сфотографировался. Разве плохо? — Это да, с этой стороны знакомые у тебя очень хороши. Только вот я с Натальей разговаривал, голос не тот, что с экрана. Я специально на недавний киносеанс с Сарой ходил. Вслушивался. Не её голос. Не похож. — Ее Румянцева озвучивала, — рассеянно ответил я, и тут же выскочил из машины открывать ворота, чтобы пропустить машину во двор, и услышал ответ отца: — Точно, а я понять не мог. Ну, знакомый голос, и всё тут! Распахнув ворота, я пропустил изумрудную «Волгу» отца во двор и стал закрывать их, пока хлопали дверцы машин и слышались детские голоса. Обернувшись, я увидел, как девчата скрываются в доме. Отец же открывал багажник. Подойдя к нему, я подхватил два чемодана и пошел в дом. Расцеловав маму, поздоровался с Машей и Ольгой, которые помогали готовиться к нашему приезду. Какой-никакой, а праздник. Сбегав за остальными вещами, отдал всё, что нужно, маме, она там сама разберётся, спустился в гостевую спальню в подвале и разложил вещи по шкафу и комоду. У родителей удобно, дочки спят с тетками у них, так что комната мне предоставлена единолично. Ничего, наотдыхаемся. К шести вечера начали собираться родственники, и мы отпраздновали наш приезд. Так, легко, до десяти вечера. Многие не хотели вредить здоровью перед Новым годом, на котором уж ух! На следующее утро я встал с кровати и, пройдя все водные процедуры в ванной, направился завтракать. Мама уже раза три приходила, пытаясь меня растолкать. А я что? Я отдыхаю. После завтрака, наблюдая, как мама убирает последствия праздника, в чем ей помогали сестры и дочки, я спросил: — Надо чем помочь? — Делов тут… Хотя… сходи в магазин, я сейчас список накидаю. Забрав список, я прихватил авоську, идти было до магазина недалеко, поэтому я не стал обращаться к отцу, что растапливал баню. Прогулка до магазина принесла мне много интересного и дала пищу для размышлений. Топтунов было три, причем один — явно конкурент паре. Одна машина обнаружилась в конце улицы, другая у здания музея, откуда дом родителей хорошо просматривался. «Те двое явно из конторы, а это что за живчик? И ведь не только за мной, но и за этими двумя присматривает. Интересный персонаж», — размышлял я, проходя в магазин. К сожалению, телефона там не было. Чтобы позвонить куда надо, домашним не воспользуешься. Глупо, могут слушать. Однако мне повезло, в магазине затаривался блоком папирос, сигаретами и свежим хлебом сосед отца, старый чекист дядя Саня. Сейчас он стоял у прилавка и размышлял, что забыл купить. Правда, специализация у него охрана важных лиц была. Телохранитель, если проще. Я даже как-то просил его помощи в охране дома родителей, но тут мне было нужно другое. Встав сразу за ним, я тихо на ухо выложил свои наблюдения, приоткрыв завесу тайны, что сейчас нахожусь под охраной. Дядя Саня — старый чекист, и что делать, знал прекрасно. Тем более связи в конторе остались, да еще меня там помнят, забегал я здороваться, когда бывал в Киеве. Сейчас даже не знаю, получится ли под таким колпаком. В магазине мы и расстались, дядя Саша вышел раньше, а я по списку стал сообщать продавщице, что мне надо. Через пару минут с полной авоськой и двумя буханками хлеба под мышкой я направился обратно к дому родителей, стараясь незаметно поглядывать по сторонам. Очень не нравилась мне такая возня. Мало того что прошли всего сутки, как мы прилетели, так еще народу понабежало много. Чую, используют меня как наживку. Приманку, проще говоря, что мне очень не нравилось. Я не любил, когда мои дела могли коснуться родных. Пара топтунов уже исчезла. Им на смену пришел другой, пошатывающийся мужичок в тулупе, артистически изображающий пьяного, а вот живчик сменил место наблюдения и находился у небольшого узкого прохода, что шел на соседнюю улицу. Сразу я живчика не увидел, но его тень выдала. Несмотря на то что на небе были низкие хмурые свинцовые облака, что навевали тоску, пару раз солнце прорывалось через оконца, вот тогда я его и засек, а так маскировка живчика была идеальной. Дядя Саша стоял у своего дома и перекрикивался с соседкой — та что-то спрашивала, потом он ушел к себе, а я неторопливо прошел мимо, поздоровался с пожилой женщиной и подошел к дому родителей. Что тут, всего метров восемьсот от магазина. Сдав продукты, я сообщил, что собираюсь прокатиться по городу, и с трудом отбился от мелких, которые хотели составить мне компанию. Но я был непреклонен и велел продолжать помогать бабушке. Ага, чтобы я еще с дочками под прицелом катался. Держите карман шире. Отец сидел на пеньке, что использовал для колки дров, и отдыхал, прикрыв глаза, когда я вышел. Посмотрев на столб дыма из трубы бани, я спустился с крыльца и подошёл к отцу. — Бать, я машину возьму? Нужно знакомых навестить. Открыв глаза, отец спокойно посмотрел на меня и ответил: — Бери, конечно. Что спрашиваешь? Бак полный, так что можешь весь день кататься. Ключи в машине. Глядя на отца, я подумал, что он заметно постарел. Когда часто видишь близкого человека, это не так бросается в глаза. Но вот три месяца его не видел, а изменения заметны. Появились новые морщины, волосы еще более посеребрила седина, вены стали видны на руках. — Давай помогу с баней, — постояв немного, предложил я. — Да я затопил уже, теперь только следить. Да и не трудно это. Дрова заготовлены, вон в сарае поленница, даже воду носить не надо. Бросил шланг из дома и заливаешь. Езжай, хорошо мне тут, отдыхаю, — снова прикрыл глаза отец. Еще немного потоптавшись, я прошел к машине и несколько секунд скакал вокруг нее, заглядывая под капот и дно. Чисто. Заведя и дав ей прогреться, я вышел и распахнул ворота. На улице сразу засуетились, некоторые, меняя маршруты, направились в сторону припаркованных в разных местах машин. Другие вроде как продолжили движение. «М-да, они на мне что, молодняк, что ли, тренируют?» — сердито подумал я, мельком отметив грубую работу наружки, а вот неизвестный живчик и машина — та, непонятная, у музея, находившегося в дореволюционном купеческом кирпичном доме — пропали. Выкатившись на улицу, я закрыл ворота и поехал в противоположную от магазина сторону, чтобы быстро выехать на одну из главных улиц Киева. За мной обнаружилось сразу две машины плюс три местных, что ехали по тому же маршруту, причем две из них были грузовыми. Гонять по улицам города я не стал и направился в сторону городского рынка. Вторник, он работает, да и самое время, десять часов всего. Проехав до рынка, я запер машину и прошел на территорию, окунувшись в непередаваемые запахи и людской гам. Затеряться тут было проще некуда, поэтому я быстро ушел от наружки. Встав за одним из торговых рядов, я наблюдал за мельтешением топтунов из наружки, их оказалось аж семь человек, и неожиданно заметил и живчика. Как я понял, тот поступил просто и элегантно. Он следил не за мной, а за моей наружкой. Логика в этом есть, однако сейчас он пожинал плоды недальновидности. Стоя у мясного прилавка, он слушал продавца, что говорил и показывал ему вырезки, а я со своего места наблюдал, как тот, торгуясь, тревожно поглядывал на суетящихся топтунов. — Хорошее место подобрал, — сказал кто-то у меня за спиной знакомым голосом.