Нагнать табун с оставшимися дезертирами я всё же не успел. А мне тупо помешали. Оборачивался я достаточно часто, так что, заметив тёмные точки на горизонте, остановив на коляску, привычно встал на козлы, и в бинокль всмотрелся в то, что там так привлекло моё внимание. Всадники, десятка два, хотя может и больше, далеко, пока не понятно. Одно ясно, идут те по следу, как моему, так и дезертиров, значит нужно уходить в сторону. С бандитами, взять их за холку, похоже, мне ничего не светит. Если всадники последуют за мной, то мне есть чем охладить их горячие головы, пулемёт в этом случае очень даже веский аргумент. Упав обратно на сидушку козел, оставив бинокль покачиваться в районе живота на длинном ремне, я схватил поводья и стал нахлёстывать ими лошадей. Сейчас мне требовалась только скорость. Следы табуна уже далеко в стороне остались, я уходил всё дальше в сторону, углубляясь в степь. Всадники видели меня, не могли не видеть на зелёном фоне тёмную точку, что не стояла на месте, а перемещалась, и началась погоня. Причём отряд разделился, большая часть рванула дальше за дезертирами, а шесть всадников начали преследовать меня. Я и на четыре километра не удалился, когда заметил, что те нагоняют. Ещё бы, верхом то. Но тут я выкатил на дорогу, не ту где была засада, та позади осталась, какая-нибудь параллельная. Вот на дороге я смог развить куда большую скорость, укатанная была, это и позволило мне держать некоторое время дистанцию. Сами всадники стреляли, я пригибался, чтобы случайной пулей не зацепили. Если те вообще в меня стреляли, а не в воздух, приказывая остановиться. Свиста пуль не было, я не слышал. В одном месте дорога начала подниматься на небольшой холм, с левой его стороны прилепилась какая-то деревушка, среди яблоневых садов светлели белые стены хат, всё крыто соломой, пара домов были с дощатыми крышами, но ни одной хаты с железной. Да уж, нищета по моим меркам. Как тут, не знаю, но вполне возможно это всё норма. Когда я влетел на холм, что позволило мне осмотреться, то увидел что дорога вливалась в тракт, а тот подходил к длинному трёхпролётному каменному мосту, перекинутому через крупную реку. Чуть дальше находился железнодорожный мост, по которому как раз два паровоза тянули длинный военный эшелон, пушки на платформе видно было. Река Волга, не Волга, но нечто похожее. Судоходная причём, у села, что находилось рядом с мостом, справой его стороны, виднелась пристань, где стоял пароход. О, а левее у берега оборудованная лётная полоса, палатки были и даже стоял двухмоторный самолёт, рядом с ним грузовичок с открытым кузовом и бочками, там суетилось несколько человек, видимо шло обслуживание аппарата и дозаправка. Только это была не этажерка вроде Гражданской Войны, а вполне себе такой нормальный на вид самолёт, транспортник вроде. Чем-то на «Дуглас» похож, общими чертами. Всё это я окинул быстрым взглядом, натягивая поводья, после чего спрыгнув в дорожную паль, сначала привязал лошадей к плетню, потом отвязал верховых и перевёл их к остальным лошадям, а то они мне стрелять мешали. Потом занял место стрелка, поводил стволом пулемёта, привыкая, и отметив, что всадники пересекали километровую дистанцию до меня, нахлёстывая своих скакунов, прицелился, и дал короткую очередь, патронов в шесть, поперёк их курса. Намёк был ясный, не подходи, иначе уже очередь станет прицельной. Всадники, похоже, прекрасно знали, что такое пулемёт, так как бросились врассыпную, чтобы не быть общей мишенью. Уйдя за дальность прицельной стрельбы, я же говорю опытные, похоже, даже по звук распознали, что у меня за машинка и, собравшись, стали совещаться. Пользуясь возможностью, я не стал удирать, а поглядывая по сторонам, сняв магазин, доснарядил его патронами. Кстати, в селе на берегу засуетились, услышав стрельбу, там военные были, на пирсе у парохода начал строиться взвод солдат, видимо сюда погонят. Ну-ну. Да и на аэродроме тоже забеспокоились, выяснилась, что там две зенитки было, я их за кусты принял, отлично замаскированы. Мельком посмотрев на заходившее светило, часа через два стемнеет, мне бы их продержатся, а там я уйду, то когда защёлкивал дисковый магазин пулемёта на место, заметил, как от шестёрки всадников отделились двое. Один из них демонстративно передал своё оружие напарнику, кроме сабли, после чего держа на виду белую тряпицу, иноходью направился ко мне. Поговорить хочет? Ну что ж, давай поговорим. Мешать ему я не стал, самому интересно чего тот скажет, да и время заодно потяну. Позиция у меня тут отличная… если бы зениток не было, те меня легко снесут, можно и постоять. Снова спрыгнув в пыль, я отвязал лошадей от плетня и, ведя их за узду, отвёл чуть в сторону. Вот и всё, край холма скрыл меня от зениток, в мёртвой зоне оказался, теперь не достанут. Развернув коляску так, чтобы пулемёт снова смотрел на преследователей, привязал лошадей, а то те волнуются, когда я стреляю, могут понести, после чего вернулся к пулемёту. Ждать пришлось недолго, всадник, а это оказался молоденький офицер, совсем ещё молоденький, вряд ли старше меня больше чем на пару лет. Семнадцать на вид, максимум. Так вот, тот с огромным удивлением рассматривал меня, вольготно устроившегося у пулемёта. Пока тот ехал я решил подкрепиться и, достав жареные перепела только косточки сплёвывал, но когда офицер подъехал, быстро прибрался, и вытер платком губы. Первым делом тот представился, я не совсем понял, но кажется что-то вроде корнета, правда, чем дальше мы вели беседу, тем лучше я его понимали, так что поговорили мы вполне неплохо, тот даже немного расслабился, узнав, что это я положил дезертиров, захватив трофеи. Погибшая семья и офицер не на моей совести. Причин что-либо скрывать я не видел. Но начнём по порядку, когда тот представился, то и я это сделал и, сбив щелчком шляпу на затылок, вопросительно поднял левую бровь, намекая, что пора бы сообщить по какой причине те меня преследуют. Тот мой вербальный намёк вполне понял, и изредка останавливаясь и повторяя некоторые фразы, где я не понимал, задал несколько вопросов по поводу засады на дороге. Собеседником тот оказался интересным, вполне начитанным, и как источник информации подходил мне идеально, так что я решил, что можно с ним поговорить. И не зря. Когда тот закончил задавать свои вопросы, я стал отвечать, так же честно описав всё что видел, и как действовал. В красках описывал, с подробностями. Правда, повторять всё разными словами приходилось чаще, офицер понимал меня ещё хуже, но главное что понимал. Выяснив, наконец, что именно я побил дезертиров, правда, упустив небольшую часть, тот покивал и поинтересовался вообще кто я такой. Вот я и пояснил что гость в их мире, с Оклайна, типа да-да, тот самый, встретив полное непонимание в этой сфере. Корнет вообще не понимал, о чём я говорю. Пришлось описать трёхтысячелетнюю традицию Академии магии на Оклайне, и что тут делали с Испытуемыми его предки. – Да это когда было?! – возмутился тот. – В средневековье. Магия… магия не существует, только шарлатаны и есть. Да, я помню, что отряды Инквизиции отлавливали ведьм и колунов, и сжигали их, так это же прекратили больше трёхсот лет назад, да и вера сильно упала, сдали церковники свои позиции, слишком агрессивная у них вера была. Сейчас никто и не помнит о каких-то гостях из другого мира… Спич офицера прервала короткая очередь из моего пулемёта. Взвод солдат, что поднимался на холм и стал нам виден, после зычной команды унтера тут же попадал где стоял и те стали отползать. Стрелял я так же не прицельно, просто останавливал, ещё их тут не хватало. Корнет тут же стал вопить, на меня, на солдат, на офицера что их вёл, в общем, ор тот ещё стоял, но как ни странно он смог достаточно быстро всё прояснить, так что солдаты отошли подальше, а их офицер, передав им своё личное оружие, подскакал к нам и включился в беседу. Тоже прямо из седла. Только авиаторов не хватало, но счастью те с территории аэродрома и носа не показывали. Новоприбывший офицер быстро выяснил суть дела, с чего всё началось и до чего дошло, и тоже нахмурился, припоминая, что он слышал о гостях из другого мира. Так и не смог вспомнить. Кстати, этот уже поручиком был, корнет перед ним тянулся. Вот тот, поразмыслив, я как раз корнету отвечал на вопрос, вдруг спросил: – А с чего это вы так вот сообщаете о себе, хотя знаете, что у нас на Аргоне таких гостей сжигают? – Кстати, да, – корнет с интересом посмотрел на меня, ожидая ответа. – Странно это. – А чего странного? Как видите, я человек честный, если это в моём понимании честность, и стараюсь говорить правду. Вот и вам скажу. Вы, конечно же, о моём появлении раструбите, и на меня начнётся охота. На это я и надеюсь. – Но зачем?! – хором воскликнули офицеры. – Я не могу вот просто так вас убивать, мне нужна причина, толчок к действию, и охота на меня замечательный повод для этого, да и эти два месяца не так скучно пройдут, как я уже стал думать. Тем более у меня есть такая поговорка, которую я стараюсь придерживаться. Меня не трогают – я никого не трону. Случай с дезертирами отдельный, мне нужны были трофеи, я был гол и пуст, и я их получил, тем более я считаю, что эти уроды не должны жить и сделал всё, чтобы так и было. Как я уже говорил, по мере общения используя свою идеальную память, я изучал местный говор и говорил на нём всё лучше и лучше, так что мой спич вполне поняли. Оба офицера с задумчивыми мордами лиц выслушали меня, и корнет успел задать вопрос, пока поручик открывал рот: – А нельзя так сделать, чтобы вы вот это всё делали, что спланировали, не у нас, а например, у наших противников с которыми мы уже третий год воюем? Как я понял у вас весь Аргон враги, и какая разница где. Поручик рот закрыл и с интересом посмотрел на меня, видимо у того был другой вопрос, но ответ на вопрос корнету его заинтересовал куда больше. – Действительно, разницы никакой нет, – легко согласился я. – Только мне с чего это? Что я буду с этого иметь? Мой такой простой вопрос поставил обоих офицеров в тупик. Однако корнет оказалось, аж фонтанировал идеями. Вот он и предложил, с несколько детской наивностью: – А мы никому про вас не скажем, и вам тут будет не интересно. Мы оба с поручиком с иронией посмотрели на него, но я всё же ответил: – Да пристрелю пару полицейских, охота и начнётся. Это не проблема. – Но вы же сами сказали, что первым не начинаете. – Кто-то же должен начать. – Ладно, хватит, как дети прямо, – остановил нас поручик. – Один бред несёт, другой его слушает и верит. – Лучше внимательно выслушать несущего бред человека и во всём с ним соглашаться, особенно если у него есть пулемёт, – нейтрально сказал корнет, глядя в небо. – Так нас в военном училище учили на курсах психологии. – А я их пропустил, но всё равно бред, – после чего повернулся ко мне. – А чем ты докажешь что из другого мира? – Охренеть, я ещё и доказывать что-то должен, – моему изумлению не было предела. – Мне-то это зачем? Я знаю откуда я прибыл, мне этого хватит. Но самое интересное знаете что? – Что? – снова опередил поручика, корнет. – А то, что я могу у вас творить что хочу, и мне за это ничего не будет, если не попадусь, конечно. Вернусь в свой мир, и забыть забуду, что тут было. Весело, правда? Судя по мрачным лицам офицеров, ничего весёлого они тут не видели, даже, кажется наоборот, представили себя на моём месте, и им явно стало не по себе. Вот чтобы вырвать их из мрачных мыслей, те, похоже, уже начали думать, где там моё тело прикопать, причём со всей серьёзностью, я их отвлёк: – Кстати, коляску с пулемётом купить не хотите? Смотрите, какое отличное средство. Встретили кого, развернулись и можно сходу открывать огонь, или отбиваться отступая. Я только верховых заберу, всё оружие продаю. Цена – драгоценный камень. И по крупнее, мелочь не буру. Раз я собрался набрать приличное количество камней и перенести их на Оклайн в себе, то почему бы не начать? Разные ювелирные безделушки были и у бандитов, в том же портфеле лежат, но тут уже деловое предложение. Посмотрим, как эти двое отреагируют, молодой ещё ничего, гибок в мыслях, а поручик уже закостенел, по правилам живёт, может и послать. Как я и думал, корнет заинтересовался, а поручик стал возмущаться, убеждая, что им меня проще грохнуть, чем всё это покупать. Так и так это станет их. Я же твёрдо стоял на своём, всё равно коляску бросить хотел, насчёт пулемёта подумывал вьюком на заводную лошадь, но потом понял, что он мне будет ни к чему. Я вообще в ближайший крупный город собрался. Что мне там с ним делать, короткоствола вполне хватает, вон одиннадцать единиц в чересседельных сумках да один в кобуре на ремне. – Я беру, – поднял руку корнет. – Это подойдёт? Сняв что-то с пальца, тот ударил каблуками бока лошади, на которой продолжал сидеть, поручик впрочем, тоже и, потянувшись, протянул мне перстень. Золотой, да с крупным рубином, очень неплохим артефактом можно будет сделать. Быстро осмотрев его, камень настоящим был, я сразу же ответил: – Коечной, коляска, обе лошади, винтовка и карабин со множеством подсумков, а так же пулемёт, всё теперь это ваше. Поручик свидетель, что я продал вам в личную собственность свои трофеи. Владейте. Однако прежде чем всё передать, я снял дисковый магазин и возвратную пружину с пулемёта, положив всё на второе сиденье, чтобы корнет это видел, также и винтовку с карабином разрядил. После чего спрыгнув в пыль, кобура у меня была расстёгнута, да и вторая винтовка за спиной и, перевесив оба чемодана на вьючную лошадь, не забыв корзину с остатками продовольствия, одним прыжком взлетел в седло другой, выбранной мной в качестве основной. – Ну что ж, разрешите откланяться, – слегка приподнял я шляпу. – Кстати, корнет, надеюсь, что у вас был высший балл по быстрой сборке оружия в училище. У вас есть шанс снять меня. Только помните, выстрелите, я весь ваш отряд вырежу, да и вокруг пройдусь косой смерти. Дайте мне шанс. Стегнув коня, я понёсся вниз по улице деревушки, местные жители выглядывали из плетней, наблюдая за тем, что тут происходит, но не подходили, правильно опасаясь. Свернув на ближайшем перекрестке, я доскакал до выхода из деревни и покинул её, спустившись с холма, потом пересёк тракт, а следом через пару километров и железную дорогу. За это время по мне так никто и не выстрелил, да и погони не было, я поглядывал назад, ничего такого не заметил, деревенские дома скрывали. А вскоре и наступившая ночь скрыла меня от чужих глаз. В полночь с лошадями вплавь переправившись через реку, эх карту бы какую завалявшуюся, я к обеду следующего дня ушёл за сто километров от того места где общался с офицерами. На последних силах воли въехал в какой-то лес и, найдя подходящее место, тут и ручей протекал, стреножив лошадей сняв с них всю поклажу, пусть тоже отдыхают, завалился спать, завернувшись в трофейное одеяло. Проснулся я от паровозного гудка. Где-то совсем рядом шумел на стыках рельс какой-то эшелон. Похоже, вчера я, войдя в этот лес, и не заметил что рядом железная дорога. Ладно, учту, может пригодиться. Стояла ночь, хорошо я так седло щекой придавил, выспался, так выспался, так что больше на ощупь, прогулялся к ручью. Лошади были тут, спали, я проверил, привёл себя в порядок и вернулся. Дальше всухомятку поел сушёными лепёшками и остатками вяленого мяса, кажется даже конским, собрался, проверив не оставил ли чего, и вернувшись на дорогу что пролегала по опушке леса, направился дальше прочь от фронта. Это не моя война. Уйти от леса, где я провёл часть дня и ночи, километров на восемь успел, когда обнаружил у небольшого городка крупную железнодорожную станцию, даже скорее узел. А вот и шанс убраться подальше. В идеале в местную столицу, там затеряться легче. Верхом у меня есть возможность встретиться с патрулём, и тогда кто лучше стреляет. Тут пятьдесят на пятьдесят и рисковать я не хотел. Уже начало светать, когда я неподалёку от окраин городка, сидя в седле, планировал свои дальнейшие шаги. А что, может и получиться добраться до столицы по железной дороге. Думаю если слух обо мне если и пошёл, то вряд ли ориентировки разошлют так быстро. Да и сомневался я, что офицерам поверят, посчитают, что с сумасшедшим общались. Пусть так и будет. Покинув седло, я осмотрел лошадей, не показалось, у одной было армейское клеймо, и продать её не удастся, сразу жандармов вызовут, так что, сняв с неё всё самое ценное, и звонко хлопнул по крупу, прогоняя. Кто найдёт, тому повезёт, или нет, тут как посмотреть, клеймо-то имеется. Дальше я снял поклажу со своего коня, и всё переложил по-другому. Открыл тот пустой чемодан, он небольшой был, поэтому я достал костюм из второго и положил в него, как и запас патронов, да и всё ценное. Подумав, я сделал по-другому. Переоделся в костюм, оставив только сапоги, да часы перевесить не забыл. В общем, одежда в небольшом чемодане, туда же и портфель убрал. Вот оружие, особенно короткоствол, я решил уложить во втором. Карабин ещё нормально входил, из верхнего угла до нижнего, а вот винтовка уже нет, длинная слишком, но оставлять её не хотелось. Пришлось её разбирать, с некоторым трудом снял ствол, вот теперь норма. Всё, все мои вещи в двух чемоданах, сам я в костюме, которой был мне вполне в пору, остальное оставил тут и, подвесив чемоданы по бокам, с оружием тяжело поднимать было, взял коня под узды и пешком направился в город. Время ранее, что там сейчас делать, а так пока иду, может местный рынок заработает. Подошёл как раз к открытию. На меня там особо не обратили внимания, подумаешь ещё один беженец, сколько их было и сколько будет, весь город заполонён ими, так что я не выделялся. Коня удалось продать мигом, оказалось, они в цене были, забрали с седлом и пустыми сумками, так что, подхватив оба своих чемодана, я покинул рынок, где продал коня и, свистнув пролётку, как белый человек с комфортом покатил к железнодорожному вокзалу. – Как это нет билетов? – возмущался я у кассы. Народу тут хватало, так что за моей пантомимой наблюдали кто со скукой, сколько раз такое видели, кто с интересом, а кто и со злостью. Разные взгляды и разные люди. Только желание одно, как можно быстрее убраться их этого городка. – Совсем нет, – со скукой ответил кассир. – Так мне не в обычный вагон, понятно, что там всё битком. Мне в самый лучший. У кассира тут же во взгляде появился интерес вместо скуки, тот напружинился с интересом меня осмотрев, особенно по серебряной цепочке, что была видна на жилетке под расстёгнутым пиджаком, прошёлся. – Мест нет, – повторил тот, но уже другим тоном, типа давай, предлагай. Всё было старо как мир, служащий, пользуясь острым спросом на билеты, делал это, скажем так, за подарок, в том же денежном эквиваленте. – Сколько? – тихо спросил я. – Двадцать. Даже не моргнув от удивления, судя по стенду, билет до столицы стоил восемь реалов, местных денег, я спокойно достал крупную банкноту, размером с платок, номиналом в двадцать реалов и протянул его кассиру, почти сразу я получил билет в комфортабельный вагон. Лучше просто не было, «СВ» местного разлива. – Поезд через два часа восемь минут, должен подойти по расписанию, ваш восьмой вагон, третье купе третье сидячее место, – сообщил кассир, глядя как я убираю билет во внутренний карман. – Стоянка двадцать минут, не опаздывайте. Тут же схватив чужую тощую руку, я резким поворотом кисти сломал её. Раздался всхлип и мальчишка-попрошайка, покачиваясь, отошёл от меня. Похоже на болевой шок, а было действительно больно, как ломать конечности, что залезают в мои карманы, я знал прекрасно. Кассир что всё видел, лишь растерянно и смог повторить: – Не опаздывайте. Молча кивнув, я подхватил оба чемодана, что стояли у ног, и направился на перрон. Нечего мне сидеть в душном зале вокзала, снаружи посижу, на ветерке. Жаль, тут камеры хранения багажа нет, приходится глаз да глаз за чемоданами держать, а поручить не кому, разный люд тут был. Я и часа просидеть не успел на одном чемодане, закинув ноги на второй как меня припёрло, ну вот в туалет остро захотелось. Зря я того ядрёного кваса у входа на вокзал выпил, да пить хотелось, вот тот и попросился наружу. Мочегонный оказался, да у квасов это нормально. А с чемоданами в туалет не пойдёшь, вот я и загрустил, завертев головой. Рядом уже с полчаса сидела вполне так на вид пличная пара, видимо супруги, мужчина лет тридцати в костюме и женщина примерно тех же лет, тоже прилично одетая. Правда, багажа у них почему-то не было, лишь большой саквояж. То, что они беженцы, как и я изображал, было видно по поведению и плохо вычищенной пыли, что покрывала их одежду. – Извините, я могу попросить вас об одолжении? – обратился я к мужчине. – А в чём дело? – За вещами присмотреть. Мне по надобности. – Конечно. Я поставил оба чемодана рядом с ними и быстрым шагом направился к туалету. Ох, какое это облегчение, когда торопишься и успеваешь, кто знает, тот поймёт. Я как раз закончил приводить себя в порядок, когда на выходе деревянного скворечника, меня пытались притиснуть трое парней. Единственно, что им удалось, загнать меня обратно в кабину туалета, из которого я только что вышел. Причём один мне был хорошо знаком, я приметил его когда тот по перрону гулял, больно уж взгляд у того был профессионально оценивающий. Не людей оценивал, хотя и их тоже, а то, что у тех при себе. Оказалось, тот ещё и за мной наблюдал. Как я понял? А когда эта тройка, загоняла меня обратно в туалет, это они думали что загоняли, я рассмотрел чуть в стороне как за нами наблюдал, улыбаясь, тот самый попрошайка, рука у него была тряпками обмотана. Всё ясно, настучал взрослым коллегам, вот те и решили разобраться со мной по свойски. И ведь работать придётся тихо, а это значит ножами, в тесном пространстве и ножами. Представляю, как я буду выглядеть, когда выйду, Дракула отдыхает, значит, ножи вытаскивать из ран нельзя, запирая их орудием убийства, не давая вытечь крови. Вот чёрт, холодного оружия у меня среди трофеев хватало, и я отобрал с собой самое лучшее, три единицы, они при мне были, но бросать их не хотелось, оставляя в ранах, заменить уже нечем. К моему удивлению в планах у парней было тоже-самое, тихо меня убрать. Пока третий притворял дверь за нами, двое других попытались нанести мне ударами ножей. Не знаю, по какому стечению обстоятельств, один оказала левшой, другой правшой, но главное, они стояли ПРАВИЛЬНО. В общем, я просто скорректировал удары и помог им насадить друг друга. Причём корректировал удары так, чтобы те были смертельные. Эти готовы, как и планировал, ножи трогать я не стал, а просто дотянулся до третьего, что запер дверь, и как раз оборачивался, взял да и свернул ему шею. Вот и все дела. Кабина туалета и так была тесной, а тут из-за четырёх парней, пусть и сухощавых стало ещё теснее. А когда трое умерло и стали сползать на грязный настил, так кажется, я и выйти не смогу, до того было тесно. Однако ничего, поднял на ноги подрезанного, прислонив к стенке, и обыскал. Находки интересные были, включая деньги, с утра работают, многих обчистить успели. После этого спустив ноги воришки в отверстие, и протолкнул вниз. Сначала плечи не проходи, но я руки поднял и нормально, ушёл, только и булькнув. Потом повторил это со вторым подрезанным и отправил следом, и вот добрался до третьего. У этого даже небольшой карманный револьвер был, кроме двух ножей, с неплохим балансом надо сказать. Всё забрал, распихав или по карманам или под пиджак за пояс, и пытался третьего отправить в отверстие, но, похоже, уже это уже слишком, по плечо вошел, но сколько я по нему не прыгал, так дальше запихнуть и не смог. Вот засада. Однако больше засадой стало то что снаружи столпилась небольшая толпа, все желали посетить туалет, а выйти я не мог, кто зайдёт следующим, тут же хай поднимет. К счастью долго ждать не пришлось, пока я обдумывал что делать, как выпутаться из этой ситуации, у двух соседних кабинок одновременно отворились дверцы, и их заняли. Ещё один не дождался, куда-то убежал, так что, убедившись через щель, что всё свободно, я вышел, прикрыв дверь и с усмешкой махнув рукой попрошайке, что смотрел на меня вытаращенными глазами, направился на перрон. Там чуть в стороне была бочка с технической водой, я там руки помыл и умылся, заодно проверив, не испачкался ли где. Всё же нашёл на отвороте пиджака смазанный окровавленный след, значит, травило из-под ножа. Оттёр как мог, вроде незаметно стало, после чего уже вернулся к месту где ожидал прибытия поезда. Оп-па, а моих соседей по ожиданию и не было на месте, да что их, моих чемоданов не было. Пробежавшись по перрону, в это время раздались вопли от туалетов, ага нашли голову, торчащую из дыры, но я не обратил на это внимания, а стал изучать зал вокзала. Тоже пусто. Выбежав наружу, вроде боковым зрением заметил, как кто-то свернул вдали за складские пакгаузы. В тихое место решили уйти? Ну-ну. Вроде бы край бежевого платья мелькнул, как у той дамы коей я своё имущество доверил. Не мешкая, я рванул туда. Точно они, дамочка саквояж несла, а мужик её оба моих чемодана. Та оборачивалась время от времени и сразу заметила меня, вскриком предупредив кавалера. Поставив чемоданы, тот быстро осмотрелся, тупичок оказался пуст и, ощерившись, достал нож. – Да я деловой из… Что тот сказать хотел, я так и не узнал, не дал ему договорить, метнув нож. Сложно говорить, когда двенадцать сантиметров стали входят в глаз, доставая до мозга. Почти сразу полетел второй нож, войдя в горло женщине. Та доставала из ридикюля хромированный, кажется даже двуствольный пистолетик, но ей это он помогло. Осмотрев это оружие, хм, в принципе опасное, и сунул его за голенище правого сапога. За левым у меня нож был. Быстро обыскав тела, ножи снова трогать я не стал, опасался запачкаться, прыснуть кровь могла, собрал всё ценное, включая их саквояж, и нагрузившись вещами, покинув тупичок, направился обратно к вокзалу. Там служивые бегали, троих жандармов видел, ещё армейский патруль был, но больше всего гражданских у туалетов толпилось, все живо обсуждали новость о двух подростках найденных в туалете. Ага, значит третий утонул и жандармы поленились его искать, или просто ещё не нашли и не подняли. А ну точно, вон крик, что третьего нашли. На перроне я устроился в другом месте, чтобы те, с кем я просидел бок о бок некоторое время, не заинтересовались, откуда это у меня лишний саквояж взялся, раньше не было, да и знакомый он, у других видели. А тут меня никто не знает, так и просидел до прибытия поезда, который обдав всех паром, стал замедляться у перрона. За оставшееся время ожидания и ту парочку убитыми нашли, жандармы обходили вокзал, опрашивали, даже ко мне подошли, но как и все, я никого и ничего не видел, по описанию никого не узнал. Саквояж я за чемоданами укрыл, сразу его и не рассмотреть. Попрошаек тоже больше не было, и никто из них не указывал на меня. Как испарились. Похоже, струхнули серьёзно. Пока народ штурмовал обычные вагоны, я спокойно, с достоинством, как и другие, достаточно многочисленные пассажиры, прошёл в свой вагон. Проводник осмотрел билет и пропустил, всё в норме, а даже помог донести чемоданы и убрал их на верхнюю багажную полку, закрепив привязными ремнями. Само купе было сидячим, три места у одной стенки, три у другой, правда, достаточно широкие, люди в теле тут свободно уместятся. У окна столик. На этом всё. Проводник сразу ушёл, пассажиров немало ему нужно принять, их тут вообще оказалось двое, поэтому устроившись на своём оплаченном месте, удобно, у столика, я смотрел в окно, наблюдая за суетой. В самом купе свободны пока оставались два места, но я так подозреваю, что и их займут. Кстати у той парочки, что у меня вещи увести пытались, я нашёл два билета, в общие вагоны были. У вокзала семья была, пытались уехать, деньги на билет просили, хотя одеты прилично были, вот я им и сунул их, мне без надобности. Видели бы вы, как те обрадовались. А от благодарностей я поторопился сбежать, не люблю это дело. Да и как было мимо матери с тремя детьми пройти? Все полчаса стоянки, пока пополняли паровоз водой и дровами, ну или углём, не знаю, чем там его топят, я просидел в некотором напряжении, локтём ощущая успокаивающую твёрдость рукоятки револьвера. Но вот время вышло, паровоз дал гудок, потом второй и стронувшись с места, играя сцепками, поезда пошёл дальше, в сторону столицы этой страны… Ха, я ни то не другое не знаю как называются, да мне и без надобности мусором голову забивать, пределы памяти не бесконечны, а у меня учёба впереди, есть чем заполнять память.