– Скажи, что мне сделать, чтобы ты пошёл работать на меня? – спросил наместник. – Уважаемый наместник, я покидаю эту страну. Так что смысла уговаривать меня никакого нет. – Бежишь, когда страна остро нуждается в тебе? – Не нужно этого. Не сработает. Я и так много сделал, пусть хоть один офицер из северян повторит. Субмарина, которую я вам пригнал, вон, два авианосца и крейсер потопила. Так что стыдить меня не нужно. – Я хотел предложить тебе стать моим личным охранником и пилотом. Ты отлично пилотируешь, как мне сказали. – Спасибо. Однако во Вьетнаме найдутся нужные специалисты и лучше меня. – Да в армии они все или в партизанах, – досадливо поморщился наместник. – Дали лётчика для моего вертолёта, и то на время. – Это не проблема, отправьте запрос в Китай на нужных вам специалистов, там с работой туго, сразу всех, кого нужно, наймёте. Это не воевать, желающие будут. – Надо подумать, – тот действительно задумался, пока мы вот так прогуливались. – Предложение интересное, чуть позже решу, принять его или нет. Сам куда решил отправиться? – Далеко, за океан. – Действительно далеко. Ты всё же подумай, а мне пора возвращаться… Это что там такое? Посмотрев, куда тот указывал, я сразу напрягся, отрывисто отвечая: – Авиация. Много. От южан летят. Больше сотни самолётов. Наместник молча рванул в сторону деревни, охранники за ним, а я, подхватив на руки Ми, побежал, наоборот, прочь. Сомневаюсь, что их интересуем мы, часть самолётов, вон, пролетела дальше, навстречу уже летели истребители Севера, встречали незваных гостей, но, я думаю, многим достанется, и в это время лучше всего находиться подальше. Ага. За самолётами в небе виднелись вертолёты Юга и ООН, несколько сотен. Пехоту везут. Зачистка. Но для кого? Что плохо, мы находились на берегу, везде песчаные заносы с редким кустарником, а до леса метров четыреста. Пока добежишь, из пулемётов, установленных на вертлюгах в вертолётах, из нас фарш сделают. Я уже в курсе, солдатам приказано расстреливать всех, любого пола, гражданских и детей. Видишь, стреляй, так что я вот что сделал: прыгнул в реку и, срывая кувшинки, поднимая со дна длинные листья местного водного растения, стал навешивать на свою голову и головы прижавшихся ко мне детей. В месте, где мы сидели, воды было едва по пояс. В общем, мы теперь напоминали зелёную кочку. Вода вокруг нас успокоилась, когда прилетели самолёты. Видно было плохо, но шесть боевых вертолётов, выпустив по деревне неуправляемые ракеты, стали делать ещё заходы, а неподалёку от нас на берегу садились транспортные вертолёты и высаживали солдат. На реку они не смотрели и, стреляя, бежали к деревне – пулемётчики с вертолётов их поддерживали. Надо сказать, оборона в деревне после того, как наместник основные силы забрал, осталась хиленькая, но держалась довольно долго. Например, стрелок на бронемашине стрелять начал не сразу, но когда начал, собрал довольно хорошую жатву. Он сбил боевой вертолёт, тот в реку рухнул, только хвост торчал, и расстрелял из крупняка пять вертолётов на земле, что высаживали пехоту. Два полыхали, остальные в таком виде, что только на запчасти. Другие отлетели, пока боевые долбили по проявившей себя огневой точке, вскоре заставив её замолчать. Там поднялся столб густого чёрного дыма. Ещё такой дым был от советского вертолёта, тот тоже горел. Куда наместник делся, я не видел, да и не до него мне. Сидел я, не шевелясь, успокаивал подвывающих в ужасе детей, прося их не шевелиться, не баламутить воду. Другие транспортные вертолёты нашли место высадки ближе к деревне и садились там, высаживая пехоту и сразу взлетая, а около нас стали работать медики, тут остались только раненые и убитые. Я подумывал медленно спускаться вниз по реке, как будто мусор, что мы изображали, течением сносило, но из-за вертолётов, что кружили в небе, я не рискнул, сверху нас могут обнаружить. Однако видя, что солдаты берут пленных, вот это странно, понял, надо уходить, и постепенно стал смещаться, уходя по реке ниже по течению. Причины так поступить были. Я прикинул и решил, что у Юга разведка на территории северян поставлена хорошо, могли узнать, кто угоняет технику, где эта деревня, и вот параллельно с актом возмездия за потопленные авианосцы и деревню решили стереть с лица земли. Ну и меня поискать, наверняка ведь описание дали. А если о захвате субмарины с моим участием узнали, тогда с собаками искать будут. Так что я стал быстрее ногами двигать, но не быстрее течения, чтобы всё сверху казалось естественным. В захвате деревни не так и много вертолётов участвовало. Шесть боевых, осталось пять, и два десятка транспортных. Пять были потеряны на земле. Ещё, видимо, один сбили из ручного оружия защитники деревни, тот, дымя и крутясь, как-то смог благополучно сесть на косе, и четыре уже улетели с ранеными на борту. Осталось десять транспортных, что кружили в небесах, и их пулемётчики работали по всему, что движется. К счастью, наша маскировка работала. Наконец мы ушли за поворот реки, и тот ужас в деревне больше не видели, только дымы от горевших домов и техники. Однако я всё равно изображал мусор, и мы медленно двигались. Дети вздрагивали от выстрелов и взрывов, хотя всё постепенно начало стихать, только рёв движков наверху не стихал. Кстати, тут мало «Хьюи» было, большинство транспортные «Сикорского» с обозначениями корпуса морской пехоты США. Похоже, в зачистке деревни флот участвует. Мы уже километра на два отплыли, когда я решил, что хватит. Большая часть вертолётов уже улетели, так что, вскочив, держа детей прижимая к себе, я рванул к лесу. Тут опушка недалеко была, метров двести, вот так, перепрыгивая через капустные грядки, я и добежал до опушки и скрылся в лесу. При этом не останавливаясь, мы углублялись в джунгли. Ми тяжеловата для меня, спустил на землю и, держа за руку, побежал дальше, а та за мной. Услышав шум, замер, укрыв детей в колючем кустарнике, там если по-пластунски, то можно под него забраться, пространство есть, сам пробежался и посмотрел, кто это. Женщина, вроде из деревни, с двумя детьми. Пацана я знал, он меня на лодке переправлял, и ещё один был, годов Ми. – Сюда, – вышел я из-за дерева, и они, узнав меня, подбежали ближе. Дальше я отвёл их подальше, скрыв в зарослях, будут меня ждать, а сам рванул обратно к деревне. Нужно узнать, что там происходит, да и про вещи я не забывал, стоит забрать. Одежда уже высохла на теле, бежал я босиком, потому как в реке сандалию потерял, а вторую сам выбросил. Резко остановившись, я прислушался. Говорили на английском, явно американцы. Подкравшись, обнаружил несколько жителей, которых окружили шесть американских солдат с офицером, лейтенант вроде. Двое солдат охраняют, изучая заросли вокруг, чтобы их врасплох не застали, другие проводят полевой допрос. Мысленно вздохнув, я был безоружен, даже ножа нет, поэтому, обойдя их – терпите, – сам добежал до схрона, неподалёку следы огня были, упавшие деревья, всё сорванной листвой покрыто, видимо несколько случайных ракет залетело, кроме ракет с вертолётов и пулемётного огня, по деревне ничем серьёзным больше не долбили. Взлетев на дерево, быстро перебирая руками и ногами, забрал вещи, вещмешок и котомку, достал и привёл к бою пистолет, запасной магазин в карман, и побежал обратно. А по пути мне попался пехотинец, что вёл за локоть хорошо связанного бойца из роты самообороны деревни. Нож был в руке, он и полетел в него. С такой силой пустил, что перебил шейные позвонки солдату. Подскочив, осматриваясь, чтобы уже нас не застали врасплох, выдернул клинок, тело солдата ещё дёргалось в агонии, разрезал верёвки и велел бойцу: – Вооружайся. Идём остальных освобождать. – Они тебя ищут, – сказал он, приседая у тела морпеха. – Я уже догадался. Тут мы присели, рядом прошла группа солдат, около отделения, и пока он быстро вооружался, я подсумки вешал, не подгоняя, времени нет на это, лишь одну гранату позаимствовал, после этого мы побежали к основной группе, там пять солдат осталось и офицер, и, подкравшись, открыли огонь. Офицер, сержант и ещё один солдат моими были, остальных короткими очередями боец срезал. Дальше быстрый сбор трофеев, я ничего не брал, тут хватало мужчин, которых можно и нужно вооружить, а уроки по владению оружием бойцы самообороны давали всем жителям деревни, мужского и женского пола. После этого мы едва успели убежать, я замыкающим был, как прибежали солдаты. Обе гранаты, что у меня были, одна в вещах хранилась, другую я взял с убитого солдата, полетели к ним с задержкой, поэтому рванули ещё в полёте рядом с солдатами. Раздались заполошные очереди, крики раненых. Может, и убитые есть, не знаю. Я побежал следом за основной группой. Догнал и привёл их к своим. Женщина с детьми отправилась с ними, а я, забрав своих племянников, пошёл в другое место. Возможно, не зря, где-то неподалёку стрельба началась, перешедшая чуть ли не в бой. Как раз там, куда ушли спасенные выжившие жители деревни. К сожалению, проверить не мог, дети на руках, так что заторопился уйти прочь, внимательно отслеживая всё вокруг. Мы по ручьям спускались или поднимались, уходя в глубь территорий Севера, следы по-всякому путали. А один раз я видел партизан, судя по оружию, южане, спешили в сторону деревни. Во второй раз лётчик был, причём американец. Тут нож использовал, бросок, и моими трофеями стала шоколадка, которую тут же детям отдал, она без примесей, а себе пистолет. Тот же самый кольт. Дети этого не видели, у вещей сложенных оставил. К тайникам я их не вёл, пока не до них, да и есть деньги на первое время, я четыре тысячи особо и не тратил, а это по местным меркам огромные деньги. Пять джонок можно купить. Для примера. Когда начали часто встречать наших партизан и воинские подразделения, танк прополз, «тридцатьчетвёрка», а за ним несколько бронетранспортёров китайского образца, я понял, тут только наши. Да и выскочило на нас несколько партизан, расспросили, что видели, и убежали дальше. Так что я направился к той дороге, где автобусы ездили. Вообще, с подобным транспортом тут беда, по той трассе всего три автобуса и ездили, рейсовые, и всегда переполненные. Дойти не успели, дети устали. Мы и так отмахали чёрт его знает сколько километров, я племянника нёс на руках, но оба всё же устали. Нужен отдых, да и стемнеет скоро, вечер уже. Так что, выйдя к реке, где ниже по течению атакованная деревня осталась, там до сих пор дымы виднелись, я разжёг костёр и стал готовить ужин. Мы только обедали в деревне, дети шоколадом перекусили, но голодны все были. Физический труд, в данном случае бег, очень сильно влияет на аппетит. Детей я старался не отпускать от себя, к реке на открытое пространство не выпускал, но тут на опушке озерцо было, вот там с визгом и криками прыгали и резвились. А ведь совсем недавно стонали, что устали. Откуда только силы берутся? Да, думаю, вода помогла, хорошо усталость снимает. Сам я тент натянул, лежанку сделал из листьев, одеялом укрываться, и когда ужин был готов, подозвал детишек. Он уже в тарелке был, одной на всех, слегка остыл, есть можно. В кружке чай заваривался. Я приготовил отварной рис, с овощами и кусочками мяса. Воду для чая в кружке вскипятил. Мёд есть, пополнил запасы в Ханое, лепёшек несколько, одну разломил пополам, дал детям, и приступили к приёму пищи. Ми уже пользовалась палочками, хотя и неумело, а Хунга я сам кормил, ложкой. Когда дети поели, я уложил их спать, они сразу уснули, а сам доел то, что от детей осталось. Немало осталось, я много приготовил, так что почувствовал сытость и вот так сидел на опушке; собранный карабин, заряженный, лежал на коленях, и пил чай, поглядывая на закат, солнце почти исчезло за горизонтом. Краешек только виднелся. Сидел и поглаживал приклад карабина. Отличное оружие, магазин вставляешь и ведёшь огонь. На пять патронов. Жаль, в комплекте их всего два, основной и запасной. Однако я купил у продавца третий, у того в продаже были. Я пока просто изучал оружие, снарядил один магазин и вот держал под рукой, как и пистолет. По реке суда ходили, катера, лодки, последних большинство, до самой темноты, но я не привлекал к нашему лагерю внимания. Только прикидывал, как бы оружие проверить на точность стрельбы. Как это ни забавно и как я ни нахваливал удобство оружия, мне неизвестны его возможности. Ну, кроме того, что двести пятьдесят метров для него уже большая дальность. Это со слов продавца. Уже стемнело, я собирался ложиться спать, карабин положив под бок, когда услышал возмущения в лесу. Всё вернулось на круги своя, однако в этот раз что-то потревожило животных. Стало ясно, что кто-то там есть. Я за безопасность лагеря тревожился, так что, оставив карабин на месте, в лесу он не нужен, с пистолетом и ножом побежал в сторону источника шума. Мягко бежал, вот я живность не тревожил, и та не давала обо мне знать. Это трое американских солдат были. Двое несли раненого товарища. Возникнув у них за спиной, я двумя ударами отправил на тот свет носильщиков, они на плечах его несли, а потом чиркнул по шее и раненого. Дальше сбор трофеев. Снял всё, вообще всё, часть трофеев отнёс в лагерь, форму отстирал в реке и повесил сушиться на ветках, а потом до полуночи на ощупь чистил оружие солдат. Двое имели штурмовые винтовки, уже привычные М-16, а вот раненый, капрал, интереснее вооружён. У него гранатомёт был, М-79, к нему всего два десятка гранат, и пистолет Кольта. Похоже, им вся американская армия вооружена. У всех трёх были ранцы, ещё не смотрел, но думаю, там припасы и боеприпасы имелись. Ранец раненого нёс один из солдат, у второго оружие капрала было. Вообще трофеев много, я всё не унесу, и так три ходки пришлось делать, чтобы от места захвата всё перенести. Всё оружие стреляло, пистолет капрала в том числе, но к полуночи я закончил, сложил оружие на ранцах, искупался в реке, отмывшись от запаха оружейного масла, устроился рядом с детьми, Ми доверчиво прижалась к боку, но так и не проснулась, быстро уснул. Только голова коснулась листьев лежанки, как всё. Утром, пока кипятил воду в кружке, я проверил ранцы американцев. Тут и посуда была, личные вещи, но в большинстве боеприпасы. Дети активно помогали, любопытствуя. Гранаты к гранатомёту, просто гранаты и патроны имелись. Большую часть магазинов к винтовкам я разрядил, оставил три на всякий случай. Переложив все вещи, отмыл в озерце посуду, теперь это детская, один комплект запасной, и стал кормить детей. Да и сам поел. Своё не готовил, в ранцах сухпайки были, ими и позавтракали, да с чаем. После этого я собрался и в три приёма все вещи перенёс к берегу реки, где мы стали ожидать какую-нибудь лодку. Оружие я завернул в тент, не стоит показывать его наличие. Свой карабин разобрал и сложил в приклад детали, а тот убрал в вещмешок. Лодки, что шли вниз по течению, меня не интересовали, мы уже три пропустили, когда появилась лодка, гружённая мешками, поднимающаяся наверх. Парус не особо помогал, ветер встречный, так что тот был спущен, лодочник, а он на борту один был, отталкивался бамбуковым шестом. Я привлёк внимание, и тот повернул ко мне. А мешки с рисом, похоже. Договориться доставить нас дальше к мосту, где автомобильная дорога была, удалось без проблем. Тот, узнав, что мы из сожжённой американцами деревни, согласился подвезти, даже ничего не взял. Он причалил, и я перекидал вещи, укладывая у борта. Рюкзаки, вязанки формы с обувью, каски, подсумки в рюкзаках были, свои вещи и тюк с оружием. Последними детей. Ну и, устроившись сам на борту, взял свободный шест и стал помогать лодочнику. Лодка осела довольно сильно, но это не мешало нам двигаться дальше. Один раз шестом случайно крокодила вспугнул, так тот чуть лодку не перевернул, по днищу ударил. А потом шустро улепётывал. Я это к чему, я в лодке не удержался и в воду свалился, но мгновенно прыжком забрался обратно. С лихвой адреналину получил. К обеду подошли к мосту, тут я выгрузился, а лодка пошла дальше. Моста не было, лишь обломки и следы бомбёжки. Мы тут на берегу приготовили обед, похлёбку с рисом, овощами и мясом. Пока мы обедали, я, как всегда последним, только когда дети уже сытые были, поглядывал на дорогу. Та пуста была из-за разрушенного моста, чуть дальше работали топорами сапёры. Видимо, переправу ладили. Высадили нас на том берегу, что со стороны Ханоя. Я планировал добраться до него, от него до портового города Хайфон, купить джонку и свалить отсюда. Двигаться я у побережья не хотел, чтобы с американцами не повстречаться, что вполне контролируют местные воды. К сапёрам повозки подъезжали с брёвнами и досками и уезжали, вот я и хотел одну использовать, всё равно порожняком едут. Прибрался в лагере, оставил детей следить за вещами и пробежался до сапёров. Пожилой офицер, что тут был за старшего, он один в форме был, выслушал меня, задумался и кивнул. Только отвезут нас километров на тридцать. Там лесопилка, это самое дальнее расстояние. Чуть позже к нам подъехала повозка, которую влекли два коня. Вещей много, я покидал их, и, погрузившись, мы поехали по трассе. По пути ещё с пяток пассажиров взяли, они местные были. К вечеру подъехали к повороту на лесопилку, в пути две остановки было, мы тут сошли, а возница повернул. Мне наши попутчики не нравились, щупали мои вещи, когда я отворачивался. Мне об этом Ми сказала. В общем, вечерняя трасса, темнеет, и эти пять ухарей. Я вещи с обочины убирал в сторону, прямо тут лагерем на ночёвку встанем, а как возница скрылся, эти пятеро сразу подошли и стали бесцеремонно ворошить мои вещи. А вот это уже наглость. Я велел детям закрыть уши, достал пистолет, все пятеро тут же подняли руки и стали говорить, что они тут так, мимо проходили. И вообще шутили. Оставив детей с вещами, повёл эту пятёрку в сторону, там и прострелил каждому ногу. Подальше, чтобы криками и стонами спать не мешали. И мне всё равно было, что с ними будет дальше. А потом, вернувшись, увидев фары машины, вышел на дорогу и остановил грузовик. Пустой, в Ханой шёл. Вот повезло. Машина армейская, был водитель и сопровождающий. Я закидал вещи, детей, и мы погнали дальше. Я так и уснул в кузове, обнимая детей, дорога убаюкивала, хотя кузов грохотал бортами на кочках и ямах. Машина французской постройки была, старая уже. Да и вообще тут большая часть техники из Франции. Ведь это они тут ранее властвовали. Советский Союз и Китай тоже технику поставляли, но пока насытить нужды Вьетнама не могли. Добраться до города-порта Хайфон удалось за три дня, и вполне благополучно. В столице я нанял возницу, и тот за два дня неспешно довёз до города. Расплатившись за работу, а тот высадил нас у портовой гостиницы, где я снял номер на два дня, занялся делами. Детей после плотного обеда в закусочной уложил спать, вещи сложил в углу, за детьми присмотрит служащая гостиницы, я договорился, а сам направился в порт. Тянуть с покупками не стоит. Я такого разочарования давно не испытывал. Да, город не так давно подвергся бомбардировке авиацией южан и американцев. Но того, что в порту так мало судов окажется, не ожидал. Лодку купить, даже с парусом, вполне возможно, но вот джонку даже и думать не стоит. Одним словом, беглый взгляд не помог. Завтра тщательнее искать буду то, что мне необходимо. Возвращаясь в гостиницу, обдумывая планы на будущее, я вдруг почувствовал руку на плече и на автомате отправил неизвестного, что посмел меня коснуться, в полёт, взяв на излом руку. Народу на улицах хватало, тот сбил с ног парнишку и женщину с корзиной. Последней я поспешил помочь, извиняясь. Кого я полетать отправил, уже опознал. Это был капитан траулера, который забирал меня с борта субмарины и доставлял в Китай. Что он тут делает? Женщина, бурча что-то под нос, ушла, корзина у неё пуста была, а я подошёл к отряхивающемуся капитану рыболовного судна и сказал: – Здравствуйте, уважаемый капитан. Какими судьбами тут? – Это я хотел спросить. Ты знаешь, что американцы за твою голову награду в размере двухсот тысяч долларов предлагают? – Кто-то им о субмарине рассказал? – Слухи ходили. Ты не волнуйся, тебя мало кто в лицо знает. Уже троих передали американцам, которых за тебя приняли. Пока фальшивки. – Ясно. Спасибо за такие новости, не самые приятные. У меня вопрос, как вы тут оказались, если в порту я вашего судна не видел? – Приплыл на китайском грузопассажирском судне. Траулер я продал. Да и не китаец я, наполовину только. Я служу во флоте Северного Вьетнама. – Я примерно так и думал. – У тебя какие планы? Сможешь ещё одну подлодку угнать? – Шесть миллионов долларов готовьте, и субмарина будет ваша. – Так ты её за деньги? Я думал, ты патриот. – Я патриот своей страны, – честно ответил я ему, только вот это к Вьетнаму не относится. – Я уже достаточно сделал, вот отошёл в сторону, чтобы дать другим подвиги совершать. Я их уже достаточно совершил. – И всё же подумай. – Я подумал. Уговорить он меня не смог, торопливо попрощавшись, я покинул его, чуть позже заметив, что он за мной следит, смог оторваться и, добежав до гостиницы, поднялся наверх. Отпустив местную горничную, я стал поднимать детей. Капитан траулера мог доставить проблем. Он в гражданскую одежду одет, не в форму, но неизвестно, действительно ли он во флоте служит или по лёгкому решил двести тысяч получить, однако на мне дети, и рисковать я не хотел. Поднял детей, повозка, нанятая, пока бежал сюда, уже внизу ждала, спустил вещи, и мы поехали в порт. Там я приобрёл большую лодку, одномачтовую, приобрёл тент, четыре канистры с водой, компас, карту местных вод и до наступления темноты, подняв парус, покинул порт и пошёл прямо к китайскому острову Хайнань. Детишки в восторге были, столько воды вокруг, и невкусная. Они до этого ещё не видели моря. Планы ранее у меня вот какие были: купить джонку, лодку в крайнем случае, перебраться к китайцам. Оставить там детей под присмотром нанятых работников, старушки хватит, они по факту хорошие воспитатели, сам на лодке обратно, к побережью, где ближе всего к тайникам с деньгами. Там в три приёма доставляю их на побережье, гружусь и плыву обратно. Тут уже по обстоятельствам. Или билет на судно покупаю, но возраст мал, могут к этому прицепиться, или приобретаю свою джонку и дальше плыву сам. Лучше билет купить. Два дня мы плыли, лодка не самая ходкая была, да ещё текла, черпать приходилось. Однако ничего, добрались, прошли вдоль побережья, пока не обнаружили деревушку. Мне она не понравилась, нужно что побольше. Вот следующее поселение можно даже с натяжкой назвать небольшим городом. Там я подошёл к берегу. Наше прибытие никого не заинтересовало. Дети в лодке остались, а я прошёлся по домам. Найти подходящее место для жилья, хозяйка же и присмотрит за детьми, на что та с охоткой согласилась, удалось быстро. И вот так вернувшись на повозке, бык тянул, загрузил все вещи, мы со стариком, что правил повозкой, лодку вытянули повыше. Из лодки я всё забрал. Разгрузившись в доме, хозяйка уже ужин приготовила, я деньги за постой ей отдал, на месяц вперёд, не знаю, насколько задержусь, и утром, забрав только то, что мне нужно, отплыл и отправился прямиком к тому побережью, куда я стремился. Плавание поначалу тихо проходило. В прошлые два дня горизонты тоже пустые были, только в небе, оставляя белые инверсионные полосы, летали самолёты. В этот раз тоже были, но горизонт грязен оказался. На второй день плавания, уже через час как рассвело, я понял, идёт несколько боевых кораблей, как раз в мою сторону. Это было три противолодочных корабля и, кажется, танкодесантное судно. Вроде я не мешал американцам, а там были звёздно-полосатые флаги, но один эсминец повернул в мою сторону и открыл огонь. Как будто свидетелей убирали. Хотя могли и так пострелять, у пиндосов это в порядке вещей. Лодку разнесло чуть ли не в щепки. Я успел прыгнуть за борт, когда башня с небольшой автоматической пушкой повернулась в мою сторону, так что уцелел. В результате рядом со мной плавают обломки, корабли уходят, а я, держась за мачту, срезаю ножом парус, что её подтапливает, намокнув. Матерясь, пиндосы меня достали, работая ногами, я поплыл дальше. Надеюсь, кого встречу, иначе мне тут несколько суток придётся бултыхаться. Я был где-то на полпути между китайским островом и побережьем Вьетнама. Повезло, уже под вечер меня подняли на борт грузовой джонки, что шла к острову. То есть я вернулся обратно. Высадили меня в другой деревне, но я добрался пешком куда нужно. Дети мне обрадовались, а я вот размышлял, что делать. Опасно водой, самолёт или подлодка нужна. Поискал и нашёл аэродром, где имелся гидросамолёт. На поплавках двухместный моноплан, старой японской постройки, но мотор свежий стоит. Деньги при мне были, пусть промокли, но имелись, так что я механику заплатил пятьсот долларов и арендовал самолёт, ещё пятьсот дам, когда вернусь. Тот его готовил к дальнему полёту, ставил дополнительные баки и ещё несколько канистр в салон убрал, а я собирал новые вещи для путешествия. Прошлые утонули с лодкой, особенно тот карабин «Ругер» жалко было. Утонул. И вот когда машина была готова, ночью вылетел. И к полуночи был на месте, совершив посадку на болоте. Тут была чистая вода в одном месте. Загнав самолёт под деревья, я стал его маскировать. Это место было в двадцати километрах от тайников, но оно одно мне пришло на ум, где я смогу сесть на воду и самолёт не обнаружат с земли и воздуха. Отличное место для стоянки. Надо сказать, самолёт хоть и древний, думал, развалится, однако нет, весь полёт держался бодрячком, и после посадки, когда я провёл обслуживание и слил из канистр бензин в баки, развернул машину. Как раз перед маскировкой, чтобы сразу взлететь можно было. Ну и устроившись неподалёку, завернувшись в одеяло, вскоре уснул. Пока уходить от этого места я не хотел, если кто тут бродит поблизости и слышал звук мотора самолёта, возможно даже видел посадку, ночь светлая была, луна светила, то я пока тут подожду, проверяя. Не хочу, вернувшись, обнаружить, что самолёта нет. Или засаду. Утром я обошёл окрестности, похоже пусто, и, собравшись, побежал к первому тайнику. За раз всё не утащу, несколько ходок придётся сделать. На самолёт сразу грузить не буду, это глупо, спрячу где рядом и после последней ходки гружусь и с наступлением темноты улетаю. Также на бреющем, чтобы не засекли радары американских кораблей и радары Севера. Вот такие планы были. С первой ходкой всё удачно сложилось, достал и, сгибаясь под тяжестью бумаги с изображениями мёртвых президентов США, отправился обратно. Надо поменять на другие деньги, эти мне не нравятся, вынужден был их брать. Донёс, спрятал, хорошо спрятал и отправился в обратную сторону, ко второму тайнику. В пути случайно наткнулся на партизан Южного Вьетнама, те тихо сидели, не почуял их, до стрельбы дошло, пришлось убегать. Уйти удалось, но далеко в сторону угнали. Там, выйдя на окраину леса, мне надо пересечь рисковые поля, открытые пространства, и уйти в другие джунгли, однако на полях работали, патруль проехал на бронетранспортёре. Придётся ночи ждать. А вечером я обнаружил, как солдаты Юга гонят довольно большую толпу гражданских, женщин и детей, но были и мужчины. Пленные, видимо, многие мужчины связаны. Десять солдат на семьдесят гражданских. Подумав, я решил следовать за ними. Они довели до деревни и заперли всех в двух сараях, битком, думаю, там и сесть негде, только стоять можно, выставив часовых. Ночью я прокрался, снял обоих часовых и выпустил людей. Обе единицы оружия отдал мужчинам, те разбежались, я же закинул три гранаты в дом, где спали солдаты, добивать заходить не стал, со мной шестеро мужиков из освобождённых были, они и скользнули внутрь, несколько вскриков, и всё было закончено. Они за оружием пришли. А я побежал к тайнику. В пути наткнулся на двух девчат, слышал их разговор и понял, что они из освобождённых. Самих не видел, темень, тучи наползли. – Привет, девчата, – весело сказал я, подходя к ним. – Не пугайтесь. Это я убил солдат и освободил вас. Я слышал, что вы не знаете, куда идти. Это так? Застал я их на дороге у рисовых полей, днём тут видимость километр на километр, а в темноте, пока не наткнёшься, и не поймешь, что перед тобой препятствие. – Нашу деревню сожгли, – тихо сказала одна. – Нам некуда идти, все родственники там остались, родители тоже. Мы прятались в сельве, но партизаны нас нашли и отдали солдатам. – Изнасиловали? – Нет. Не успели, солдаты рядом были и погнали в общую кучу пленных. – Понятно. Вот что, девчата. Я предлагаю вам работу. У меня двое маленьких детей на руках, племянники, дети сестры, а я постоянно с ними быть не могу. Одной предлагаю работу няни, другой повара. Ваша задача – следить за ними, учить, дать образование. Писать умеете, считать? – Да, умеем, у нас был миссионер, он учил. А Лан? – спросила одна. – Что за Лан? – Это моя сестра, младшая. Нас тут трое. Я Ким, рядом моя подружка Хоя, мы соседями были, и Лан. Она пока молчит. Это от испуга. – Сколько вам лет? – Нам с Хоей пятнадцать, а Лан двенадцать. – Понятно. Я достаточно обеспечен, чтобы вас нанять и содержать. В разных благополучных странах заработная плата довольно высока. Я буду платить вам пока по сто долларов, это где-то сто шестьдесят тысяч донгов. Через два месяца прибавлю вдвое. Пока вы проверку будете проходить. Единственно, я собираюсь покинуть Вьетнам, мои племянники уже ждут меня в Китае. Так что думайте, сюда вы вряд ли вернётесь. Мы стояли прямо на дороге, я поглядывал по сторонам, точнее вслушивался, сейчас именно слух важнее всего. Правда, лёгкий звон в ушах после разрыва гранат присутствовал, но ничего, всё отлично слышу. – Мы согласны. В согласии я нисколько не сомневался, деваться им некуда, а тут довольно интересные перспективы предлагаю. А наём прислуги зрел у меня давно. Я поглядывал на жителей Северного Вьетнама, думал, в портовом городе найму и увезу с собой, но покидал порт в такой спешке, что не до работников было. А тут беженцы, вполне вариант. Втроём в самолёт сядут, то есть грузоподъёмности хватит, даже с наличием денег в мешках. Мы все мелкие, самолёты на более крупных людей рассчитаны, тем более тот мог бомбы везти больше двухсот кило и вооружение, а ничего этого нет, снято. Деньги и вещи в фюзеляж уберу. Там люк есть, сёстры в одно место, вторая девчонка ко мне, так и долетим. Только вот места в самолёте располагались как в У-2. Друг за дружкой. Открыто, только стеклянные козырьки перед пилотом и пассажиром. Придётся потесниться несколько часов, но думаю, ради того, чтобы покинуть охваченную войной страну, согласятся потерпеть. А вот куда их вести, к самолёту или к тайникам, я даже и не думал. Конечно к тайникам, помогут мне разом всё перенести. – Отлично. Тогда для окончательного закрепления договора я вручу вам аванс за первый месяц работы, двадцать долларов. Кстати, ваше содержание, питание, спальные места и даже униформа за мой счёт. Держите по двадцать долларов. Я зажёг спичку, и та осветила всех. Девчата по голосу молодые были, но выглядели просто превосходно. Настоящие красавицы. А я-то думал дурнушки, потому партизаны и не воспользовались своим правом победителя. Видимо, им действительно помешали. Конечно, свет от огня спички нормально и рассмотреть не дал, но точно красавицы, и вроде даже в их крови европейская свой процент имеет. Я тоже вроде произвёл впечатление. А достав банкноты, вручил их девчатам. Всё, теперь они мои работники. Дальше я повёл их за собой цепочкой по дороге. Первая за мой ремень держалась, другие за неё. Добравшись до леса, я, аккуратно ступая, шёл впереди, срубая ветки мачете, те, что мешали, остальные так и шли за мной. В такую ночь далеко мы не уйдём, так что, углубившись в джунгли на сто метров, я нарубил охапку листьев, расстелил, девчатам и себе, и вскоре уже все спали. Ужин готовить не стали. А я нарубил колючего кустарника и раскидал вокруг, это как минное поле, кто попытается подобраться, обязательно подорвётся и нашумит. Проснулись в десять часов дня, как показывали мои трофейные часы. Пока девчата готовили завтрак, я отдал утварь и припасы им, сам пробежался вокруг. И не зря. На опушке солдаты были и партизаны, похоже, готовились к прочёсыванию, искали сбежавших. Вернувшись, велел сворачиваться, и мы побежали дальше. Долго шли, дали изрядный крюк, но всё же добрались до тайника, и там девчата, сготовив, наконец поели, они вторые сутки кроме воды ничего в рот не брали. Жаль. Пока девчата в пещере сидели, я сбегал ко второму тайнику, вернулся только через три часа и принёс другую часть средств. Дальше, собравшись, один мешок за спиной у меня висел, другой девчата несли, держа в руках М-14, я её решил забрать, шёл первым, а они за мной.