Я достал из саквояжа кобуру с парабеллумом, оба запасных магазина и узелок с патронами. А потом достал одну из варшавских газет и передал её капитану. Тот буквально впился взглядом в фотографию на титульном листе, рассматривая наш с генералом снимок на фоне захваченной техники. – И что вы захватили, князь? – Грузовик финчасти и три мотоцикла патруля. Два с пулемётами, один одиночный. Оружие и деньги. Немного, но они были. Уничтожил десять вражеских солдат и офицеров. На самом деле одиннадцать, но по официальной версии полковника я отпустил. – Ясно, идите, устраивайтесь. – Ваше благородие, а юнкер Трубецкой уж прибыл? – Пока нет. От него поступила телеграмма о задержке на двое суток. – Ясно, спасибо, ваше благородие. Тот, на ходу читая, ушёл, от пистолета он не отказался, а я направился в свою комнату. Оба соседа, а комнаты небольшие, на три человека, были тут. Один начищал сапоги, сидя на своей кровати, другой сидел на подоконнике и изучал парк. – О, наша новая знаменитость? – сказал один из юнкеров, тот, что на подоконнике расположился, известный собиратель слухов. – Что натворил у границы? Рассказывай. Раскладывая вещи в своей части шкафа, тут три дверцы было, я и начал описывать приключения. Много времени это не заняло, переоделся в повседневную форму, шашку пристёгивать не стал, убрал в шкаф, как в дверь постучались и заглянул помдежурного. – Юнкера князя Бебутова к командиру училища. – Иду, – кивнул я и тут же крикнул: – Унтер, стой! Пришли плотника, пусть гвоздь в стену у меня над кроватью вобьёт, гитару повешу. – Есть, – козырнул тот и ушёл. Ну и я за ним, в сторону административного корпуса, где был кабинет генерал-майора Хамина. Как я и думал, генерал желал знать, что там у границы происходило. Был он один, и пока я стоял, вытянувшись по стройке смирно у стола, сидел и внимательно слушал мой рассказ о тех событиях. Отредактированный, не хочу, чтобы кто-то знал правду. Дальше я в секретариате училища писал рапорт по тем событиям, закончил, сдал секретарю и был отпущен. Вернувшись, застал в нашей комнате немало парней из нашей роты. Снова пришлось повторить рассказ, некоторые трофеи показывать. Кстати, генералу я подарил маузер германского полковника. Тот ему понравился. Ну а дальше, разогнав зевак, устроился на кровати и стал медленно перебирать струны. Пальцы в этом направлении у Игоря совсем не развиты, у меня год на исправление есть, справлюсь. * * * Действительно справился. Шли месяц за месяцем, плотная учёба, у нас будет ускоренный выпуск, раньше станем офицерами, от этого и уплотнили уроки, я развивал пальцы. Играть стал действительно пристойно, чем удивлял своих соседей. Игорь не был музыкантом. Жаль, но эта сторона жизни не для меня, певцом мне не стать, только музыкантом. У Игоря полностью отсутствовал голос, он был хорош, громкий, командный, но не певчий. Я так и не смог ничего пристойного выдать, меня соседи подушками закидали, просили больше их так жестоко не мучить. Пролетел Новый год, наступил пятнадцатый. На фронтах вроде всё так же идёт, как и в моей истории, агитаторы начали проявляться, свою смуту сеять, кружки либералов, социал-демократов, а мы учились. В связи с событиями у границы я стал самым известным юнкером в училище. Тем более через месяц после моего возвращения в Москву торжественно на плацу я был награждён орденом Святой Анны четвёртой степени, с вручением наградной полусабли. Так называемое аннинское оружие. Вручал командир училища. Мне его дозволялось носить в любое время, что я и делал. На уроки тоже носил, что вызвало жгучую зависть у многих юнкеров. Кстати, полусабля тоже Златоуст, а там производят лучшее холодное оружие в России. Так и учились. Я раз в две недели посещал квартиру, у нас сократили время на увольнительные, проверял, как там. Всё в порядке было. Кстати, нашёл одну девушку из низов, симпатичная, и та меня встречала на выходе с территории училища, и мы шли на квартиру. Там был разврат. Тело молодое, требует разрядки. Так что увольнительных я ждал с большим желанием. Девушка красивая, я её приодел, моей содержанкой стала, тоже этому завидовали. Пассия была по нраву многим. Её за горожанку принимали, а девица из деревни сбежала, хотела в люди выйти. Но со мной ей повезло. Жила в другом месте, в моей квартире мы только сексом занимались, на всё время увольнительной, остальное время была занята собой. Так и шли дни за неделями, а те за месяцами, пока не были сданы выпускные экзамены, и на плацу при торжественном построении вручались погоны. Вот и я так стал подпоручиком, в новенькой парадной офицерской форме. Получил документы в кадровом отделе с назначением. Всё ещё типографской краской пахло. Деньги выдали в кассе, подъёмные. Почти двести рублей. Отвальную устраивать не стали, все разъезжались с серьёзными лицами, война идёт. Большая часть отправилась на фронт, но шестеро новоиспечённых офицеров, я седьмой, в столицу. Парни получили назначение в Финляндию, в стрелковые полки, что там дислоцируются, а вот я в Пятый запасной пехотный полк. Учебный, если проще. Интересно, и что мне там делать? Я думал, как все, на фронт, воевать, а тут в тыл. Пусть столица под боком, но меня это как-то не радовало. А вообще подготовился я хорошо, даже после выпуска успел фото сделать в новенькой офицерской форме. Маша со мной ехать отказалась, аренда квартиры оплачена ещё на пять месяцев, так что жила на моей квартире. Кажется, себе нового ухажёра нашла. Не страшно, мы шикарную ночь провели перед отбытием, а сейчас я в вагоне еду. Вещи и имущество я с собой всё забрал, в багажном вагоне находится, и через пару часов мы уже в окрестностях столицы едем, окажемся на городском вокзале. Пока катили, парни водку не пили, они её кушали, пришлось в другом купе место брать, я не пил и не уважал таких вот, которые не могут остановиться. Пару стаканов хлопнул и спать пошёл, так что отмечали звёздочки без меня. Мне хватило. А на вокзале попрощались, они отправились к порту, их морем отправят в Финляндию, так просто быстрее. А я вызвал пролётку и покатил по адресу дислокации полка. Это где-то за городом. К счастью, возница знал, куда ехать, бывал там, так что довёз до села, на окраине которого стояли деревянные казармы и другие здания, включая штаб. Командовал полком полковник Метлицкий. Судя по красноте лица, или у него проблемы с сосудами, или он запойный. По запаху стало ясно, что последнее. Как я потом узнал, вообще чудо, что я его застал. А так меня назначили командиром четвёртой роты третьего батальона. Вот это странно, обычно в роте четыре офицера: командир, его зам и два обер-офицера. Выпускники начинают с должностей обер-офицеров, чтобы набраться опыта. Может, его моя наградная сабля смутила? Я видел, что он бросил на неё косой взгляд. Сам полковник, несмотря на высокое звание, имел всего одну награду. Такой же орден, но без наградного оружия, как у меня. Значит, получил за службу в мирное время, а не за храбрость на поле боя, как в моём случае. С офицерами в полку была беда, в ротах по одному офицеру с трудом набиралось, так что я был один. Ещё три офицера на должности ротных нужно, а то ротные фельдфебели командуют. Да уж, запасной полк, что тут ещё скажешь? Дальше меня оформили, в офицерскую книжку записали новую должность, печать поставили, полковник расписался. После этого отправили определяться на постой, завтра будет знакомство с ротой. Меня представят солдатам и унтерам как их командира. Кстати, рота имеет полный штат по личному составу. Это пока всё, что мне объяснили. Дальше покинув здание штаба, завтра вечером знакомство с офицерами, а пока мне дали время на обустройство. В штабе писарь подсказал адрес, где я смогу снять комнату, туда и направился. Был ранний апрель, ещё прохладно, слякоть, в шинели приходится ходить, тем более так далеко к северу, как я уже говорил, выпуск ранний, и вот в сопровождении двух солдат, что несли мои вещи, я пешком дошёл до крепкой и крупной избы. Хозяин тут был из крестьян, он определил меня в комнату, взял деньги за месяц вперёд за жильё и столованье, я не стал отказываться, а дальше лишь раскладывал вещи. Жить мне тут, похоже, придётся долго. Хозяин с семьёй познакомил, знатной кубанкой Марьей и шестью своими детьми. Причину хмурости хозяина подворья я оценил, семнадцать лет, а настоящая русская красавица. Старшая дочка. Да, будет сложно. Ну а пока тот готовил баньку, я отдал хозяюшке форму в стирку, тут полный пансион, и прихватил чистую форму, я заказал у портного себе три комплекта полевой и парадную. Ну, и посетил баньку. Как же это было хорошо. Дальше ужин, и вскоре я отбыл ко сну. На следующее утро в полевой форме, с наградной саблей на боку, или, точнее, полусаблей, с нею удобнее ходить, да и по окопам скакать, с браунингом в кобуре, туго переплетённый ремнями поверх шинели, я дошёл до здания штаба полка. Тут же и проводятся офицерские вечера и собрания. В селе только лавка была, даже трактира не имелось, небольшое оно было. Там начальник штаба представил меня роте, построенной ротным фельдфебелем на плацу. После этого велел командовать и отбыл. Охренеть тут служба поставлена. Ладно, будем разбираться. Прежде всего солдатам и унтерам я сообщил, что только из училища, но боевой опыт имею, схлестнулся с германцами на второй день войны у границы, где случайно оказался. Захватил технику целой и уничтожил десять германцев, за что был представлен к награде, ордену и наградному оружию с надписью: «За храбрость». После этого солдат распустил, а унтеров попросил собраться в каморке фельдфебеля, будем знакомиться. Это прошло быстро, на роту десяток унтеров от младших до старших, пятеро имеют награды, успели повоевать и тут оказались после госпиталя. Фронтовиков в роте вообще всего двенадцать человек, они и держат дисциплину, остальные недавно призванные. И первая неприятная новость. Оружия в роте нет. Не хватает, полк вооружен едва на десять процента, нет винтовок, что уж про пулемёты говорить. Последних вообще ни одного. Будем решать эту проблему. – Фельдфебель, у меня есть личное оружие, там карабин Мосина и ручной пулемёт «Мадсен» под русский патрон. Я собираюсь передать оружие в роту как учебные пособия. У нас есть пулемётчики, что обучат пополнение владению этим оружием? – У нас шесть пулемётчиков из ветеранов, – гордо ответил тот. – Отлично. Думаю, и станковые смогу найти. Роту надо вооружать. Что тут по поводу отправки на фронт? – Как только рота готова и доукомплектована, её отправляют на фронт с маршевым пополнением. – То есть если наша рота будет готова, её в полном составе со всем вооружением отправляют на фронт? – В полном составе да, ваше благородие, а вот оружие оставляют тут. Пополнению нет вооружения, тем, что есть, обучают. Мы для уроков берём винтовки у других рот, потом возвращаем. – Ясно. Значит, моё оружие не оформляем в имущество роты, оно так и останется моим. Кстати, у меня среди имущества есть два нагана и смит-вессон. Думаю, кому из унтеров отдать. – Наганы командирам взводов, – подсказал тот. – Смит-вессон я возьму. Он снят с вооружения, но многие им пользуются. Вот и я привычен. – Только взводных унтеров у нас четыре, а револьвера два. Ладно, что-нибудь придумаю, пока оружие идёт командирам первых двух взводов. Теперь по штатной численности роты оговорим. Списки готовы?.. Пехотная рота царской армии по штату, утверждённому 6 мая 1910 года, состояла из четырёх взводов, каждый из которых состоял из четырёх отделений. В каждом из отделений было по одному младшему унтер-офицеру, командовавшему этим отделением, и по одиннадцать нижних чинов. По умолчанию взводом командовал старший унтер-офицер, однако если взводу ставилась самостоятельная задача, в командование таким взводом вступал один из младших обер-офицеров роты – подпоручик или поручик. Дело в том, что при имеющихся в роте четырёх взводах обер-офицеров, то есть офицеров, имеющих чин от подпоручика до капитана включительно, по штату полагалось тоже четверо. Один из них – капитан или штабс-капитан – командовал ротой (штабс-капитаны командовали нестроевыми или неполными ротами), один числился старшим обер-офицером и исполнял обязанности заместителя командира роты. В бою он, как правило, назначался начальником резерва. Двое же младших обер-офицеров по умолчанию ничем не командовали: их назначали командовать временными подразделениями – полуротами – или взводами, если таковым ставилась самостоятельная задача. Однако исполнение поручиком или подпоручиком обязанностей командира взвода было временным и оканчивалось с момента выполнения взводом поставленной задачи. Кроме четырёх взводов в роте имелось то, что сегодня назвали бы управлением. В него входили трое упомянутых офицеров: старший обер-офицер (поручик или, реже, штабс-капитан) и двое младших обер-офицеров – поручики или подпоручики; ротный фельдфебель, выполнявший обязанности, аналогичные обязанностям нынешнего старшины роты, один каптенармус, один горнист, один линейный сигналист, шесть барабанщиков, семь носильщиков, два кашевара, два кухрабочих и один вольноопределяющийся. Кроме того, ни в один из взводов не входили четверо денщиков, полагавшихся каждому из офицеров. Таким образом, штатная численность роты составляла двести двадцать шесть человек. Штатная численность взвода – сорок девять человек, включая командира. Штатная численность отделения – двенадцать человек, включая командира. Изучив списки, я вздохнул, из четырёх офицеров я всего один, и ладно бы записали младшим, так называемым обер-офицером, так нет, поставили на капитанскую должность, оформив по всем документам. Это ещё ладно, фельдфебель сказал, что в первом батальоне третьей ротой вообще прапорщик командует. Из тех, что выпущены в военное время. Я до полудня общался с унтерами, поговорил с некоторыми солдатами, с каптенармусом, после этого забрал фельдфебеля с тремя солдатами и направился на подворье, где жил. Пока шли, я общался с пожилым солдатом, тот и в русско-японскую повоевать успел. Порт-Артур защищал в составе дивизии генерала Фока, в плену был. – Бедственное положение роты в плане обеспечения мне не нравится, как и то, что большую часть, того, что если выдадут, даже если выдадут, придётся оставить в полку, как имущество полка. Я сам человек не скажу что богатый, но средства есть, и потратить их на роту я не пожалею. Только сделаю по-своему. Нужны двуколки и повозки перевозить патроны, имущество. Я это всё приобрету с лошадьми, но храниться будет на подворье, где я живу. Это будет моё имущество. Много не приобрету, но три-четыре повозки и пару патронных двуколок куплю. Санитарную повозку. Ротное имущество, а это полевая кухня, палатки, буду изыскивать. Так же и с оружием. Что найду, будет храниться у меня, получите, когда нашу роту отправят на фронт. – Ваше благородие, имущество и оружие прошлой четвёртой роты, которая до нас была, всё с ними ушло на фронт. Они его украли. Командир полка и командир батальона очень сердились. Те сдали всё, а потом перед отправкой незаметно забрали. Теперь строго за всем следят. – Понял. Выдам бумагу на всё оружие, что оно принадлежит мне и вам передано временно. Только для обучения владению. Да, насчёт ручного пулемёта. Он не только учебное пособие, но и зенитное прикрытие роты. Нужно сделать быстро сборную тумбу, чтобы крепить пулемёт с возможностью стрелять по аэропланам. Покумекайте с унтерами. Также подумай, кого назначить командиром зенитного расчёта. Тот уж пусть сам подберёт себе расчёт. – Сделаем, ваше благородие. Может, младшего унтер-офицера Савушкина? – Это такой с длинными запорожскими усами? Говорили, что он знатный пулемётчик? – Он и есть, ваше благородие. – Хорошо. Меня он тоже устраивает. Он ведь командир отделения? Замену найдёте? – Найдём. Мы зашли на подворье, я вынес из дома оружие, с вещмешком, полным патронов, ну и стал писать расписки, солдаты предъявят офицерам полка, если те заинтересуются, откуда оружие. Два нагана, один без кобуры, купить нужно будет, смит-вессон, тот с кобурой, фельдфебель сразу на ремне повесил, довольно разглаживая усы. Потом пулемёт и карабин Мосина. Ну, и все боеприпасы к ним. Гранаты передавать не стал, уроки по ним я сам буду вести. Расписание уроков для роты мы с унтерами составить успели. Точнее, оно было, я просто правки свои внёс. Дальше фельдфебель с солдатами ушёл, унесли вооружение, мы с ним договорились, что я завтра с каптенармусом и пятью солдатами наведаюсь в город, прикуплю повозки и всё необходимое, тот возниц из солдат отберёт, ну а сам остался дома. Вечером ждал офицерский вечер, меня с офицерами знакомить будут, нужно подготовиться. Утром, как рассвело, на двух полковых двуколках – командир батальона вчера на вечере разрешил их использовать – со своими солдатами покатил в город. Уже в самом городе отпустил двуколки, мы на своих вернёмся, и первым делом отправились на местный рынок. Долго изучали верховых, но отобрали мне справного коня, седло и сбрую. Как командиру роты мне положен денщик, да и всем офицерам роты тоже, у меня такой был, фельдфебель назначил хорошего справного солдата. Он теперь и будет следить за ним. Тот тоже со мной был. Потом купили восемь коней, тягловых, всю сбрую для них. И только после этого приступили к выбору двуколок. Я в сторону, где они стояли, солдата отправил, и тот уже присмотрел нужное, повёл показывать. В результате мы купили две крепкие повозки, крытые матерчатым верхом. Белым. Надо будет перекрасить в зелёный. В повозке по четыре коня, два тут слабовато будет, вот все купленные лошади и ушли. Повозки я выкупил, получил на них расписки купли-продажи. Возницы, которых на них назначили, уже запрягли лошадей и отъехали за границы рынка, ожидая нас там. Их ещё загружать дополнительным имуществом будут. Пришлось снова к лошадникам идти. Тут новый продавец появился, мы у него ещё пять тягловых лошадей купили. Трёх одноконно к одноколкам, они патронными будут, и двух коней также одноконно запрягли в купленные лёгкие телеги. В результате у нас две тяжёлые повозки, по тонне легко возьмут, две телеги и три пулемётные одноколки. Ну и мой верховой. Для начала пока хватит. И этого не было. Остальное приобрету при отправке роты на фронт. Каптенармус тоже отлично поработал. Пока мы покупали лошадей и транспортные средства, тот походил по рядам и нашёл немало интересного. Например, шесть новеньких трёхвёдерных казанов с держателями. Никаких треног, поставил в держатель снизу и развёл огонь. Трёхвёдерные – это примерно по шестьдесят литров каждый. Это для кашеваров, их в роте два, один готовит для первого и второго взводов, второй для третьего и четвёртого. Для офицеров денщики готовят. Их обязанность. Котлов хватает, для каждого кашевар по три котла, один для первого, второй для второго и третий для чая. Ну, или запас, а то обопьются. Также купил четыре больших сковороды, ложки и поварёшки, ножи и разделочные доски. В общем, всё необходимое. Мисок сотню, а то не всем выдали котелки, у половины только. С формой порядок, тут в первую очередь надели, пошивочные мастерские работают круглосуточно, а вот с амуницией не всё так хорошо. Двадцать лопат купили, шесть пил, восемь топоров и десять кирок. Пехотных лопаток тоже на полроты было. Всё это солдаты после оплаты относили к нашим повозкам и грузили там. Нашли три взводные палатки, видно, что не новые, но без дыр. Жаль, что не четыре, но приобрели. Ещё одну большую туристскую, человек на десять, для ротного фельдфебеля. И припасов, муки четыре мешка, соли мешок и перца целую шкатулку. Четыре пятидесятилитровых бочонка для пресной воды, пить в пути, три десятка вёдер, в основном для возниц. На этом пока всё. Колонну повозок и двуколок отправили к выезду из города, а мы на двух телегах, я верхом, доехали до лавок, где армейским снаряжением торговали. Узнав, есть ли наганы в продаже, купил двадцать штук, с кобурами и плечевыми ремешками, и ещё одну кобуру отдельно, патронов тысячу штук. Потом пять планшеток и пять биноклей. Это для взводных унтеров и для ротного фельдфебеля. Блокноты и карандаши к ним. Уточнил насчёт винтовок или карабинов. В наличии не оказалось, но было другое место. Адрес оружейного магазина подсказали. К сожалению, там было всего восемь карабинов и четыре винтовки Мосина. Купил с подсумками и патронами. Патронов не много, всего два ящика. Взяли всё. Я без особой надежды спросил насчёт пулемёта и был шокирован ответом, был пулемёт, «Максим», на пехотном колёсном станке, с щитком. Стоимость две тысячи рублей. Чёрт, после всех покупок у меня останется всего четыреста рублей. Однако медлить не стал, пулемёт я купил, его в ящике погрузили на телегу. Кроме средств чистки к тому в комплект входило две канистры для воды и пять лент, на двести патронов каждая. После этого каптенармус отправился обратно к селу, оно в девяти километрах от окраины столицы находилось. Всё разгрузят у меня на подворье. С хозяином я договорился, тот небольшой сарай отдаёт мне. Уже должен освободить его для моего имущества. После разгрузки там будет выставлен часовой. А часть имущества будет передано в роту. Котлы для кашеваров, имущество и оружие для унтеров. Каптенармус свой наган уже на ремень повесил, патроны в карманы убрал. Почистит тот его потом, оружие в консервационной смазке. А на взвод выходило по два карабина и одной винтовке, для караульной службы хватает, и как учебный материал можно использовать. Нормально, пока хватает. В общем, телеги укатили, мой денщик со всеми, а я верхом поскакал ко дворцу. Там на выезде казаки стояли, службу несли, заметив, что я направился именно к ним, насторожились, те, кто сидел на корточках, встали, разминаясь, внимательно меня рассматривая. Шинель я скинул, тюком позади лежала, был при полном параде, с наградой. Найдя унтера глазами, да тот и сам вышел вперёд, я достал из планшетки три плотных конверта, запечатанных, сообщил тому, с седла передавая их унтеру: – Передать лично императору. Информация государственного уровня. – От кого? – Пусть будет от патриота России. Тот уже принял конверты, так что, потянув повод, разворачивая коня, я поскакал прочь, вскоре скрывшись в улочках. Приметив охотничий магазин, я задумался и дёрнул головой. Какого чёрта думаю? Надо. Что интендант полковой сказал? На фронте получите. А надо уже сейчас. Привязав коня снаружи к специальной привязи, тут же стояло двое верховых и пролётка, придерживая наградную полусаблю, я вошёл в магазин. Тут было несколько клиентов, из них двое офицеров, гвардейцы, мы кивнули друг другу. Свободных продавцов пока не было, так что, изучая выставочные образцы, я спросил у освободившегося приказчика: – Винтовки или карабины Мосина есть? – К сожалению, всего два карабина. Разобрали. – Беру оба. С подсумками и сотней патронов к каждому. А патронов сколько у вас? – Всего лишь полтысячи осталось. Ждём, когда ещё завезут. – Беру всё. Насыпьте в сумку. Карабины принесли, я их осмотрел, всё в порядке, новенькие. Это оружие действительно любили охотники, поэтому оно в продаже и было. Винтовки брали промысловики, что на Север ехали. Подсумки, средства чистки, тут всё отлично. Оплатил, осталось у меня две с половиной сотни, и, погрузив всё на коня, поскакал из города к расположению полка. По поводу конвертов, то да, там была информация по войне, что сейчас шла, всё что помнил, не так и мало удалось вспомнить. Больше, чем ожидал. О том, как император отрёкся, смута, Гражданская война и кто пришёл к власти. Сколько людей погибло при всём этом и сколько бежало из страны. Выдал список тех, кто привёл Россию к гибели. Я патриот, пусть использует. И в конверте честно описал, что я путешественник во времени, из будущего. Вот только свои данные не указал. По описанию, что могли дать казаки, найти, возможно, смогут, и если найдут, пусть будет так, но облегчать поиски я и не думал. А вернувшись, проверил, как имущество разгрузили, у склада уже часовой стоял, из первого взвода солдат. У открытых ворот склада трое пулемётчиков, вскрыв ящик с пулемётом, собирали его, с матом очищая от толстого слоя смазки, ещё один набивал две ленты. Завтра утром я хотел на стрельбище проверить всё оружие, пулемёт в том числе. К нему уже тоже расчёт собрали. Во дворе в ряд стоят телеги, повозки и двуколки, а лошадей увели на пастбище. Моего коня принял мой денщик. Ему я один карабин и передал. Теперь это его оружие, второй пока в запасе. Думаю, кашеварам отдать, пусть у них будет оружие. А подумав, передал расчёту пулемёта, для часового. У командира уже кобура с наганом была, успел получить личное оружие, но на шесть солдат расчёта оно было единственное оружие, так что карабин нужен. * * * Дальше потянулась служба. Месяц тянулась учёба, где я с унтерами сбивал из этой толпы вполне подготовленную воинскую часть. Неделю назад в роту был направлен для дальнейшего прохождения службы прапорщик Соколовский, в качестве обер-офицера. Из военного выпуска, ускоренное обучение. Мне ещё и его учить приходилось. За этот месяц я раз шесть бывал в столице, искал средства и находил их, просто брал трофеями деньги у англичан, те их использовали для подкупа чиновников и подобного. Всех англичан ликвидировал как врагов. Карабины и винтовки больше не покупал, имеющегося хватало для обучения солдат, нет, я заказал пулемёты. С трудом, через три недели, мне нашли ещё один «Максим». Тоже на пехотном колёсном станке. И ещё один «Мадсен», клятвенно заверив, что это всё, что те могли. Всё под русский винтовочный патрон. Пулемётные расчёты сформированы, теперь в каждом взводе свой пулемёт, или ручной, или станковый. Из ручных сделали зенитные средства. Неплохо получилось. Офицеры полка на эти мои дела смотрели сквозь пальцы. А сегодня меня вызвали в штаб полка, и полковник передал приказ, три роты полка, включая мою, отправляются маршевыми ротами на фронт. Я в курсе, что роту мою раздербанят, и, возможно, служить мы будем отдельно, но за своих солдат и унтеров мне было не стыдно. Взяв под козырёк, я получил в строевом отделе все необходимые бумаги, нас направляли на Юго-Западный фронт, дальше напряг унтеров и фельдфебеля, и началась подготовка к отбытию. Эшелон отходил вечером, так что дальше ко мне на подворье ушли возницы, и после торжественной части, когда полковник сказал речь на плацу, все три роты, печатая шаг, покинули расположение и, загруженные вещами, двинули в сторону города. Только нас за околицей ожидали повозки. Мои солдаты всё сгрузили туда, те, за кем закреплено оружие, вооружились, и дальше мы с выученной после долгих строевых занятий песней про Марусю направились дальше. А так как шли мы замыкающими, обе другие роты ушли далеко. Общее командование было на капитане Кривицком. Тот верхом подскакал и, узнав причину задержки, только кивнул. Ну и поморщился, выяснив, что это всё моё личное имущество, и велел нагонять, снова ускакав вперёд. К вечеру мы подошли к путям, где предполагалась посадка. Прапорщика я отправил вперёд, чтобы предупредил об имуществе, подали вагоны для лошадей и платформы для повозок. Отправил на своём коне, тот его не имел, служебный не выдали, а на своего денег не было. Когда мы подошли, состав ещё не подали, прапорщик тоже был тут, сам я на двуколке ехал. У нас одна крытая повозка для кашеваров со всем их имуществом, вторая для припасов, рис, гречка и всё такое. Третья, а я ещё одну такую чуть позже купил, санитарная. С большими красными крестами, нашитыми по бокам. На роту нам не полагается медик, по штату не положен, так я сам медик неплохой, купил в городе всё что нужно, включая бочонок спирта, и в повозке помощник по медицинской части ехал. На гражданке тот помощником аптекаря был, крови не боится. В роте многие через мои руки прошли, я осмотры проводил, лечил, дважды гипс накладывал. На сломанную руку одному и ногу другому. Шил рваные раны. В общем, работа была, и мои медицинские возможности были оценены высоко солдатами. Впрочем, в полку свой врач был, но он постоянно отсутствовал, так что солдаты из других рот шли ко мне, я старался находить время для них. В повозке, кроме медикаментов и инструментов, палатка с красным крестом, сборный операционный стол. Помощник мой и ездовой на месте всё это поставят, я буду пользовать больных. Именно так, я имею на это право. А всё козни полкового врача, что был недоволен тем, что я лезу в его сферу. Помните того профессора, с которым в Москву ехал в начале войны? Я его нашёл, тот устроил мне экзамены, и я за два дня до отбытия получил патент врача. Правда, врача сельской категории. Вроде сельского фельдшера, но способного делать простейшие операции. Об этом знал только полковой врач и комполка, потому как князю врачом быть как-то не по статусу. Офицером – это да, можно. Так вот, было три крытые повозки: кашеваров, для припасов, санитарная. Потом четыре телеги, я ещё две докупил. На одной ротное имущество, от палаток до лопат. На двух пулемётчики везли вооружение и боеприпасы. На четвёртой мои вещи везли и прапорщика, оба денщика наши там же. На трёх пулемётных двуколках ящики с патронами. Выделив место для своей роты, я проверил, как унтера там командуют, и направился к капитану, узнать, какие новости. Эшелон подали только через час. Мои солдаты за кипятком на станцию бегали, чайку попить желали. Сухпай нам выдали на двое суток, плюс ещё у ротных фельдшеров на неделю запасы. Но ужинать пора, вот с чайком неплохо пошло. Я, кстати, тоже поужинал, денщик приготовил. Сам состав был длинный, его два паровоза тащили. Платформы для повозок и вагоны для лошадей были, как раз хватит все разместить. Единственно, что мне не понравилось, так это то, как один казачок, мимо разъезд проезжал, уж больно пристально меня рассматривал. Мне он не знаком, точно не из охраны дворца в столице. Да и я там был в парадной форме, а сейчас в обычной повседневной. Ещё усы начал отращивать, пока только тонкая полоска была, но растут, бреюсь раз в два дня. Я не заметил за прошедший месяц, чтобы меня кто-то искал, однако могли делать это тайно. Ладно, не до этого, сосредоточимся на погрузке. Однако отбыть нам не дали, прискакал целый отряд офицеров, все гвардейцы. Среди них я приметил двух казачков из охраны дворца, что стояли на воротах. Значит, всё-таки дошли конверты до кого нужно, и, значит, искали. Хм, только в запасном полку не догадались посмотреть. Наверное, всех отпускников переворошили, все части, а про нас и не вспомнили. Это да, в нашем полку сплошь неудачники, алкаши или молодёжь вроде нас с прапорщиком. Капитан, как старший, подбежал к полковнику, что покинул седло, и стал что-то докладывать. О чём они говорили, я не слышал, проверял на платформах, как повозки закреплены. Оба зенитных пулемёта в готовности, рядом расчёты дежурят. Я решил, что нужно сразу их на позиции определить, чтобы привыкли контролировать небо, охраняя нас. Именно в этот момент меня и окликнули, посыльный прибежал. К командиру вызвали, капитану Кривицкому. Отдав несколько распоряжений ротному фельдфебелю, что сопровождал меня, придерживая полусаблю, я побежал к группе офицеров наших рот и гвардейцев. Подбежав, кивнул обоим казакам, как старым знакомым, те меня пристально изучали, и доложился о прибытии капитану. – Это к вам, подпоручик, – сказал тот, указав на полковника. – Полковник Воронов, лейб-гвардия Его Величества, – представился тот. – Подпоручик князь Бебутов, – козырнул я. – Ваша светлость, это вы передали не так давно послание его императорскому величеству? – Так точно, ваше высокоблагородие. Месяц назад передавал.