* * * Очнулся я мгновенно, хотя канонада звучала. В ушах звон, видимо контузия, но опытным глазом чую, лёгкая, скоро звон пройдёт. Слегка оглушило, не более. Комнату, в которой я находился, заволокло пылью, осколки выбитого окна блестели на полу. Где я и что происходит, это явно не тело Хана? Две реинкарнации, и всё? Неужели услышали моё воззвание и отправили туда, где мне душой ближе? Хм, проверим. Время есть, пока память бывшего хозяина тела не проявилась. Итак, лежу я на кровати, явно спальной комнаты. Обои на стенах бумажные, где выцвели, где подклеены, мебель не очень новая, массивная. Свечи в подсвечнике, электричества, видимо, нет. Окно выбито, развеваются ободранные шторы. У кровати сложная форма… Тут я вскрикнул от боли и схватился за голову, память прошлого владельца проявилась. Итак, князь Бебутов, Игорь Михайлович. Единственный представитель рода, семнадцать лет, юнкер Московского военного пехотного училища. Один год обучения, и должен был покинуть стены своего учебного заведения, как говорится, альма-матер, через год, в звании подпоручика. Теперь уже не покинет. Теперь перейдём к тому, что вообще происходит. Игорь был нищ как последний бедняк, отчего больше всего страдал, больше морально, проживал и учился за казённый кошт. Матушки не помнил, померла родами, отец картёжник, всё промотал, пришлось имение продавать, чтобы покрыть долги. Сам батюшка скоропостижно скончался. Ага, шесть раз выстрелив себе в голову. Скорее всего, долги не отдавал, вот и пришли выбивать. Было следствие, но ничего и никого не нашли. Это в первый год обучения в военном училище произошло. Так и учился. Надо сказать, парень имел силу воли и серьёзно планировал подняться по карьерной лестнице, до генерала дослужиться, но вот не повезло. Сейчас каникулы, идти тому некуда, и его товарищ по учёбе, не друг, замечу, юнкер Олег Трубецкой, пригласил того в своё имение в Царстве Польском, подаренное родителями в год поступления в училище. Провели там две недели, но Игорь только мучился, столько девушек на частых вечерах и балах, что не перечесть, и все хотят замуж. А их пробивные мамаши старательно им в этом помогают. Причём отметил, что красавицы, как правило, бедны, как и он, а богаты именно уроди… Точнее, девушки с другими достоинствами. Или богатых красавиц разобрали более ушлые? В общем, эти две недели прошли, хотя сам Игорь был уверен, а я с ним согласился, просматривая воспоминания, что его сокурсник специально пригласил его. Поиздеваться, показывая, какой род Трубецких богатый, а ты князь, а нищ. Все эти две недели и демонстрировал. Однако пора возвращаться в Москву, добрались до городка, где имелась железнодорожная станция. Прямая линия до Варшавы, а там и до Москвы, но поезд завтра, купили билеты, сняли комнаты, платил Трубецкой, Игорь всю наличность потратил, о чём снова переживал, и вот тут такое. А теперь главное. Сегодня второе августа тысяча девятьсот четырнадцатого года. Приграничный город Царства Польского Ченстохов. Мы находимся в номерах привокзальной гостиницы города, Олег должен быть в соседнем номере, а я сел, стряхивая с одеяла осколки, именно это толстое одеяло и защитило теперь уже моё тело от стекла, и аккуратно спустил ноги. Хотя не совсем защитило, на виске слева припухлость, видимо чем-то достало в голову. Возможно, от этого Игорь умер, а я заимел возможность занять его тело. Дальше стал быстро и привычно надевать форму юнкера военного пехотного училища. Жаль, шашки нет, её выдают торжественно при окончании училища, а вот личное оружие офицера покупаешь сам. Да и оснащаешься тоже за свой счёт. Некоторую сумму, конечно, дают, но небольшую. Полуодетый Олег ворвался ко мне в номер, как раз когда я застегнул широкий ремень, притопнув левой ногой в сапоге, и, готовясь забрать саквояж со всеми вещами, что были у Игоря. По жизни это его единственное имущество. – Война началась! – крикнул тот. – Я догадался, – спокойным тоном сказал я. – Не торопись, можешь одеться. Канонада вдали звучит, на границе. До города орудия не достанут, далеко. Если только несколько особо большого калибра. Тот стал быстро приводить форму в порядок, я же с интересом его разглядывал. И чем больше смотрел, тем больше мне он не нравился. Вырастили родителя негодяя и повесу. Теперь понятно, почему Игорь с ним не дружит, даже не приятельствует, а поехал только потому, что отдохнуть хотел, и там бесплатно кормят. Это уже потом догадался, зачем его пригласили, показывали, как собачонку в цирке. При этом обслуживали роскошно, так что он не стал проявлять характер и действительно отлично отдохнул. Была и рыбалка, и охота. Кстати, у Олега на ремне шашка висела, украшенная. Те, кто мог позволить их себе купить, мог носить с юнкерской формой, Игорь не мог и дожидался бесплатную саблю, что получит от государства по окончании обучения. Наконец тот закончил с формой, я вышел следом за ним, Олег прихватил два чемодана и три саквояжа, сам пёр, я помогать не стал, но вот наконец слуга прибежал и стал помогать. И рассказал, что прилетали тяжёлые артиллерийские чемоданы. Всё же они, а я подумывал на авиацию, не знал, есть ли у германцев бомбардировщики или ещё нет, нанесли большой вред городу. Хорошо, рвались далеко от гостиницы, хотя фасад и окна попортили. Горел железнодорожный вокзал, повреждены пути, поезда пока не ходят. Олег меня удивил, быстро арендовал наёмную коляску и помчался в своё поместье. Спасать коллекцию эксклюзивного холодного оружия. Оно действительно стоило целое состояние. Мог успеть, поместье в пятидесяти километрах от границы было. Мы больше суток добирались до этого города, язык сломаешь, пока название произнесёшь. Он и меня приглашал с собой, но я отказался. Кажется, Олег это воспринял с заметным облегчением. Такой балласт, как я, ему явно был не нужен. Я же направился к военному коменданту города. Война – это отличный шанс разбогатеть таким авантюристам, как я. Да, я вижу, что мою просьбу исполнили, отправили в это время, да ещё в будущего офицера, дворянина, это родина и её надо защищать, да и дворянская честь, а многое из принципов Игоря передалось мне, этому только благоволила. Будем воевать. Лично я был доволен тем, куда попал. Хоть что-то новое, не приевшееся старое. Интересно, как тут с авиацией. Возможно ли стать лётчиком? Где находится комендатура, мне подсказали местные, у которых я уточнил, да и людей в форме на улицах хватало. Обстрел города уже прекратился. Зайдя в комендатуру, услышал от офицеров причину обстрела. Это не германские снаряды были, а наши. Германцы обстреляли русскую артиллерийскую часть у границы, подожгли склады, снаряды рваться начали и разлетаться в разные стороны, вот и на город упало несколько. Три, если точно. На площадь, окна гостиницы от него и пострадали, на железнодорожный вокзал, что сейчас горит, и в пруд. Кроме рыб тут уже никто не пострадал. Дальше обратился к дежурному офицеру, но тому было не до меня, пока наконец не выслушал и… не послал на вокзал, раз билет на руках. Мол, езжай в Москву и учись дальше. И без меня есть тут кому геройствовать. – Вы поймите, господин поручик, но я лучший на курсах пулемётчик, отдельно учился управлять аэропланом, опыт только небольшой. Эти умения могут пригодиться при обороне города, хотя бы пулемётчиком. – Савельев, в чём дело? – спросил подполковник, подходя к нам. – Да вот, ваше высокоблагородие, московский юнкер рвётся в бой. Говорит, отличный пулемётчик и даже летает на аэроплане. – Вы, юноша, думаете, у нас аэропланы есть? – спросил тот у меня. – Не волнуйтесь, германец будет бит, и наша армия разобьёт его, как это было во времена Суворова и Кутузова. – Но сейчас-то этих генералов нет, ваше высокоблагородие. Кто поведёт армию русскую? – Пошли вон! – воскликнул тот. Подхватив саквояж, я вымелся из здания комендатуры и быстрым шагом направился к… рынку. Да, в кармане восемнадцать копеек, поэтому нужно добыть средства для выживания. Олега-то нет, что платит за всё с усмешкой на губах, теперь всё сам. Пока шёл, боролся с душевными терзаниями и противоречиями. Это наследство от Игоря. У того установки поставлены, заработать состояние на службе – это хорошо, хотя и крайняя редкость, а вот грабить и убивать – это плохо. Я себя мысленно успокаивал, что убивать буду сам убивцев, а то, что с них, – это трофеи, священное право с древних времён. То есть старался успокоить совесть. Какая та, однако, неуступчивая, но примириться с ней всё же смог. Убивать и грабить ни-ни, а вот если бандиты нападут на тебя, то самозащита засчитывается. Соответственно, нужно провоцировать местный криминал на нападение, а дальше дело техники. Добравшись до рынка, я осмотрел, что продаётся из ножей. Приобрёл небольшой нож с десятисантиметровым лезвием, стоит пять копеек. Был он из простого металла, хотя и остро заточен, и без ножен. Покинув рынок, нож я спрятал в рукаве и, прогулявшись, найдя кабак, довольно такого непрезентабельного вида, я искал притон, и я его нашёл, подойдя ко входу. Изображая пьяного, зашёл внутрь и попросил воды, а пока половой приносил стакан воды, я спросил у того, где тут железнодорожный вокзал, в пьяном откровении сказав, что матушка поручила мне важное дело, доставку её драгоценностей в Москву. Спешно, подальше от начавшейся войны. При этом прижимая к себе саквояж. Попив, отдав копейку, тут и чаевые входили, шатаясь, покинул кабак и направился прочь. Совсем не в ту сторону, где был вокзал. Половой дал неправильные сведения, но я следовал им. При этом проверился. Кабак вскоре за мной покинули трое, два мордоворота и третий мелкий живчик. Мне он не понравился, слишком шустрый и шебутной. Да и бандитов думал меньше будет. Оказалось, их было ещё больше. Зайдя в подворотню, мол, тут прямой и ближайший путь до вокзала, как объяснял половой, я встретил ещё двух местных, что перегородили мне путь. У одного нож, у другого пистолет. Браунинг, знакомая машинка. Поляки, судя по говору. Этих вообще можно не жалеть. Бандиты все через одного. А позади те трое входили в подворотню. М-да, добыча зубастая, четверо с ножами и один с пистолетом. Как там про охотника и медведя анекдот? Поймать поймал, но что теперь делать? Добыча не отпустит. Ситуация неприятная, однако я особо не волновался, тело у меня неплохое, тренированное, я сам не подарок, поэтому с ходу отключил из дела самого опасного, нож вылетел из рукава при взмахе руки и вошёл точно в глаз вооружённому пистолетом бандиту. Тот замер, как-то остолбенел, как закостенел, и повалился на спину, как колода. Я же швырнул в грудь второму перед собой саквояж, стремительно сближаясь, тот на рефлексе поймал багаж, заодно отхватил от меня два удара, в гортань и по опорной ноге. Перелом кости гарантирован. Пока тот заваливался, вырвал у него нож, кричать тот не мог, повреждённое горло не давало, задыхаться начал, резко повернулся к трём подбегающим бандитам и радостно оскалился. Битва. Люблю это дело. А вот за пистолетом я не тянулся, хотя мог успеть наклониться и подобрать. Мне шуметь нельзя, если кто попытается бежать, нашумлю, тогда, считай, не до трофеев будет, как бы ноги унести. Бандиты тоже действовали молча, видимо по той же причине. И оставлять в живых меня явно не собирались, иначе сдам их подручного из кабака. Живчик оказался проворен, опередил своих коллег, и он действительно оказался неприятным противником, ножом владел на высоком уровне, крутил им профессионально. Я так думаю, его задача меня притормозить, а втроём те со мной справятся. Вполне может быть, если это сработавшаяся тройка. Однако шанса я им не дал, смог чиркнуть клинком по запястью, перерезав вены и сухожилие, живчик выронил нож и тут же схватился за ногу. Я перерезал ему сухожилие на ноге обратным движением. Ударив ногой в грудь, отчего тот отлетел на пару метров изломанной куклой, я схватился с теми двумя мордоворотами. Сам бой с живчиком занял секунды две, теперь эти двое. Этих я не брал живыми, с ножами они работали как крестьянин с токарным станком. То есть никак. Видимо, нужны для представительности, такие бугаи кого угодно напугают. Резать я их старался так, чтобы избежать брызг крови. Форму измарать не хотел. Три удара каждому, два ногами, притормозить, и третий ножом добивающий. По паре секунд на каждого времени ушло. Дальше пробежался и, быстро обыскивая тела, убрал все ценные трофеи в саквояж. Самые интересные находки у вооружённого пистолетом. Сто сорок рублей в бумажнике, плюс ещё шесть рублей монетами. Карманные часы, серебряные с серебряной цепочкой, видимо снял с кого-то. Прибрал. Ну и сам пистолет, с одним магазином и всего с пятью патронами. Оружие даже не было приведено к бою. Видимо, бандиты и не думали его применять, пугали. Ещё две единицы оружия нашёл на живчике и на том втором бандите, что был с главарём. Думаю, с пистолетом был главарь. У обоих наганы, один офицерский с самовзводом. Запасных патронов два десятка к обоим стволам. Мелочёвка по карманам обычная, все ножи собрал. Общая сумма где-то около двухсот рублей. Чуть позже ещё посчитаю. С утра ребятишки работают, я не первый, кто им попался. Вот так все трофеи в саквояже, только один наган в карман форменных брюк убрал и, присев рядом с живчиком, привёл его в сознание. Тот жив был, хотя и быстро слабел, истекая кровью. – Где храните кассу? Где свою добычу? Говори быстро. Нажав на болевую точку, я параллельно зажал тому рот, чтобы не орал. Эта подворотня до сих пор пуста, и меня это вполне устраивало. Простейшая форма полевого допроса, именно так я успокаивал совесть, что мне досталась от Игоря. Сломался живчик быстро, боли не любил и боялся, хотя в первые мгновения ещё пытался храбриться. Однако тут не перед кем было показывать свою храбрость и стойкость, все друзья-товарищи оплывали кровью рядом, вот и заговорил. Где общак, знал их главарь, не ошибся, это тот, что с браунингом был, да и не было, по сути, общака, всё по-честному долями делилось. Свой схрон сдал. Даже мельком описал, что там было, пока не ослабел и совсем не потерял сознание. Живчик был замом главаря. Осмотрел себя: сработал чисто, форму не запачкал, лишь на сапоги попало пара капель. Я оттёр их рукавом рубахи одного из бандитов и, подхватив саквояж, пошёл к выходу из подворотни, но не в ту сторону, откуда пришёл, а в другую. Тут канава была, что-то с ней не так. Что-то глаза царапнуло. Подойдя, обнаружил три мужских тела и женское. Свежие, с утра лежат. Один из мужчин в форме городового. С войной бандиты осмелели, как я смотрю. Первый день войны, а они уже проказничают. Покинув подворотню, я направился в центр, где были лавки и магазины. А на вокзале огонь уже погасили, хотя ещё дымил, раздался гудок и шум уходящего состава. Посмотрев на часы, понял, на поезд свой я опоздал, билет можно выкинуть. Не страшно, трофеи всё перекрывают. Не зря задержался. Пошёл в лавку, что торговала военным снаряжением в том числе, – многие офицеры тут отоваривались, я уточнил у одного, что куда-то спешил с сильно озабоченным лицом. Именно он мне про эту лавку и подсказал. Время уже восемь утра, очень кушать хотелось, но я пока не спешил. Так вот прошёл я в лавку, уже открыта и пуста, только приказчик, что угодливо изогнулся, вопрошает: – Чего изволите, господин офицер? – Пока не офицер, а юнкер, – поправил я того. – Какие ваши годы, ваше благородие! – тут же ответил тот. – Хочу приобрести снаряжение, – сказал я, переходя на деловой тон, а приказчик сделал вид, что он весь во внимании. – Мне нужна офицерская походная вещевая сумка. Офицерская палатка. Двухместная. Одеяло. Линь метров в тридцать. Походная утварь с посудой. Полевой бинокль. Офицерская сумка, пару толстых офицерских тетрадей, три карандаша. Флягу. Охотничий нож. У вас есть офицерское оружие? Шашки? – Златоуст? – кивнул тот, выкладывая всё, что я заказал, на прилавок. Сходив в подсобку, тот вскоре вернулся с шашкой. Принёс тот действительно то что нужно, офицерская укороченная казачья шашка, многие пехотные офицеры любят носить подобные, хотя это и не по уставу. По уставу полагается пехотная сабля. Вытянул клинок из ножен, взмахнул пару раз, заточенная, вернул в ножны и стал дальше делать заказ: – Плечевые ремни и два подсумка. У вас есть запасные магазины к пистолету «Браунинг»? Патроны? – А как же? Даже подсумки для них. На три шутки. Патроны в пачках по пятьдесят штук. Кобура для пистолета тоже есть. – Три запасных магазина, подсумки для них, кобуру и три пачки патронов. Ещё кобуру для нагана и сотню патронов для него. Средства чистки, оружейное масло. На этом пока всё. Дальше приказчик всё упаковал в офицерскую вещевую сумку, я только плечевые ремни надел и шашку повесил на бок, с сожалением отложив мысль и кобуру подвесить с пистолетом. Нельзя, я не офицер, а юнкер, воспитанник военного училища. Дальше начался подсчёт, и выходило, что я должен уплатить за всё в размере ста сорока трёх рублей. Самую большую стоимость имела шашка, девяносто пять рублей. Думаю, приказчик наживается, но я уплатил, отдав банкнотами, и, забрав покупки, покинул лавку. Саквояж в одной руке, палатка в другой, там была ручка для переноски, а вещевая сумка за спиной. Сумка большая, на торбу похожа, с двумя ремнями, её как сидор можно за спиной носить, что я и сделал. Удобно. Добравшись до ресторации, та, несмотря на панику в городе, работала, заказал плотный завтрак, поел и с собой заказал. Мне корзину собрали. Два пирога с капустой и один рыбный, квасу и молока, мяса варёного, копчёного и жареного, шмат сала и каравай хлеба. Из овощей головку чеснока, пару луковиц. Вот так, загруженный вещами, я посетил соседний магазин, купил рыболовные снасти, потом смог найти свободную пролётку, это сложно, и возница отвёз меня за город, высадив у небольшой рощицы. Именно тут находится тайник живчика, и роща была между городом и границей. Я собирался подождать немцев, хочу лошадь у них затрофеить, а возможно, и не одну. В глубине рощи, поискав, я нашёл отличное место для лагеря. Сомневаюсь, что кто-то в глубь колючего малинника полезет, а я звериную тропку нашёл. По ней забрался в центр, вырубил полянку, поставил палатку и выкопал ямку для костра, копал одним из трофейных ножей. Нужник в стороне сделал. Когда лагерь был готов, я прогулялся до тайника. Он в дупле дерева был. Аккуратно наверх поднялся, одна ветка позволила, подпрыгнув, ухватиться за неё. Лазить в форме было неудобно, парадная, но ничего, залез и, аккуратно разворошив дно дупла, стал изучать находки. Я в курсе, живчик сам рассказал, что планировал покинуть Российскую империю и перебраться в Штаты, но нужен был капитал, вот тот и подался в бандиты. Долю свою вкладывал в золото, оно ценилось везде. Так что у меня на руках было две колбаски с золотыми монетами. Со слов бандита, бывшего хозяина тайника, накопить тот успел за пару лет всего две тысячи рублей, пусть золотом, но как-то маловато. Хотя да, что-то я жирую, две тысячи мне мало. Вернувшись в лагерь, убрал обе колбаски и тонкую стопку банкнот русских рублей в саквояж, к слову, ничего больше в дупле не было, даже из ценной добычи вроде золотых часов или портсигаров. Я же, пообедав, время подошло, отправился на свободную площадку, скинув форменную куртку и сняв фуражку, так в рубахе и штанах, босиком, я на поляне фехтовал с шашкой. Фехтованию меня учили на шпагах, чтобы подходило к трости с клинком внутри, колоть, а тут шашка, другое оружие, предназначенное не только колоть, но и рубить, однако ничего, ловко крутил, да и рефлексы нового тела, которое с подобным оружием явно на ты, тоже помогали. Игорь с саблей или шашкой всё свободное время проводил. Не мастер, конечно, но сильный фехтовальщик для своих лет. Он, в отличие от друзей, в училище оставался и свободное время пускал на физическое развитие. Даже по дамам не шлялся, как другие, денег-то не было, а то, что выделяли, уходило на форму и на покупку разных принадлежностей. В общем, копить Игорь не особо умел. Я же сейчас лишь восстанавливал умения и рефлексы в фехтовании, используя память Игоря. Изредка я выходил на окраину, взбирался на дерево и в бинокль изучал дорогу. До неё тут километра не будет. Видно всё просто отлично. А вот после четырёх дней, искупавшись в речке неподалёку, я вернулся в лагерь и, забравшись в палатку, вскоре уснул. Сил нужно набраться, а чую, половину дел я буду проводить ночью. Утром, сделав разминку, почти час тренировался с шашкой, потом охладился в речке и где-то после десяти сидел на ветке дерева и изучал движение на дороге. Наши войска шли, кареты и пролётки дворянские катили, эвакуировались. А вот после обеда, я как раз поел и снова взобрался на дерево, на дороге стихло, а вскоре показалась кавалерия германцев. В город те вошли беспрепятственно, потому как войск там не было. Наши держать оборону в нём не стали. Я час просидел и хотел уже спускаться, сейчас спать, а ночью у меня работа, дальше с трофеями верхом ухожу за нашими. Однако спуститься я не успел, переваливаясь на кочках, к моей роще свернула грузовая машина с крытым кузовом, её сопровождали верхом трое драгун. Я поначалу подумал, что меня обнаружили, а потом понял, что, катясь по полевой дороге, те за рощу уезжают. Как только они скрылись с глаз, я быстро спустился и, придерживая шашку и тяжёлую кобуру пистолета на боку – ну да я вооружён, ещё наган в кармане – побежал к другой стороне рощи. Тут меньше минуты и вон просвет. Заметив большую тень машины, понял, что встали, двигатель молчал. Дальше, упав в траву, начал красться по-пластунски к противнику. Кроме драгун тут было два офицера и водитель грузовика. Офицеры – это дородный полковник, кажется интендант, если я звание и род войск не путаю, и второй обер-лейтенант – командовали. Лейтенант – адъютант и помощник полковника, больно уж стелился перед ним. Видимо, полковник ехал в кабине, та довольно большая, а лейтенант в кузове. Почему именно там, я отлично видел, они доставали из кузова двух связанных девушек. Дворянки. Тут не только по одежде было видно, гордо поднятым головам, хотя и жутко испуганы. А просто я их знал, из памяти Игоря. Тот их видел на балах, сёстры-погодки. Из тех, что бедны, но красивы. Обе девушки русские, у них где-то тут маленькое имение. Думаю, они не успели с эвакуацией и их поймали на дороге. Одежда дорожная была. Что сейчас произойдёт, было понятно, водитель и офицер начали ставить палатку, готовили ложе, полковник же, крутя усы, осматривал девушек. Груди тискал, там было за что подержаться, в моём вкусе, стройненькие. В общем, тот, рыча от возбуждения, штаны колом стояли, ого, в его-то возрасте, схватил младшую и потащил к палатке. Та уже готова была. Надо сказать, организован у германских офицеров досуг. Вторую не трогали, встали на охране, видимо полковник первым будет, остальные по понижению в звании. Драгуны явно будут последними, водитель был ефрейтором. Мне это всё казалось диким, но помнил натуру германцев, что тут, что через тридцать лет, какими были, такими и станут. В общем, я встал на ноги с оружием в руках и направился к бандитам и несостоявшимся насильникам в военной форме. В одной руке шашка, в другой наган. – Стоять! – громко сказал я на немецком. – Не двигаться! Все замерли, включая недовольного полковника, который только-только подошёл к палатке. Удовольствие ему гаду обломал. Девушка начала вырываться из его рук, связанные спереди руки ей мешали. Он отпустил, и та побежала ко мне. Вторая тоже. Младшая вроде Анастасия, а старшая Елизавета. Сам я, сближаясь, взмахнул шашкой, и отрубленная голова драгуна покатилась по траве, окропляя её кровью, остальные попятились, кто испугавшись, а кто нахмурившись. Драгуны по виду вояки тёртые, с ними вопрос сразу нужно решить. Девчата спрятались за меня, я им лишь кивнул как старым знакомым, сказав, что поговорим позже, и попросил пока уйти в рощу. Я тут вопрос с пленными решу. Дальше велел германцам отстегнуть ремни и положить оружие на землю. Те подчиняться не спешили, тогда, скользнув дальше, я шашкой кольнул в грудь водителя и лейтенанта. Те повалились на траву, удары были смертельные, в сердца. Остальные быстро разоружились и стояли с поднятыми руками. – Кто такие? – Финансист армии, – сказал полковник и заблеял жалким голосом: – Произошло недоразумение, вы всё не так поняли. – Всё правильно я понял, – был мой ответ. И скользнул к драгунам. Те догадались, что будет, хотели убежать, одного зарубил, а во второго метнул, как копьё, шашку, та вошла ему в спину, и он упал с шашкой, торчащей вверх. – Новость, что вы финансист, приятная. Денежный ящик с собой? Со всем содержанием армии? – Нет, до выплат зарплаты ещё две недели… Не убивайте меня, пожалуйста, – упал на колени полковник. – Вы меня расстроили – тем, что денег нет. Но что-то есть? – Наша задача – русские банки, брать их под контроль и изымать средства. В денежном ящике только восемь тысяч марок на непредвиденные расходы. – Ясно. Ключ от ящика? – У меня. Приняв ключ, что тот отстегнул от цепочки карманных часов, я велел ему достать из планшетки бланк и написать расписку. Мол, он, полковник такой-то, был взят в плен со своим отрядом юнкером Бебутовым, сделавшим это в одиночку, и, как побеждённый, дарит юнкеру грузовой автомобиль марки «Даймлер» и всё своё наличное имущество. Подпись и служебная печать. Получив листок, документ на владение машиной, я приставал к его виску ствол нагана и спустил курок. Тот даже дёрнуться не успел, всё так быстро произошло, и с изумлением, написанным на лице, повалился на бок. Хлопок едва слышный был, уверен, на дороге его точно не слышали. – Урод. Ты думал, после того, что видел, я вас в живых оставлю? Как же. Дальше я стал собирать трофеи. Всю амуницию и оружие убрал в кузов грузовика. Тот фактически пуст был, только бочка с бензином, канистра с машинным маслом и железный ящик кубового размера, на замке. Проверил, он и есть, денежный, в одном отделении банкноты, в другом монеты. Пересчитал – тысяч восемь, не соврал полковник. Потом, вернувшись к палатке, вытащил из неё два матраса, их просто на землю бросили. Не состоявшееся ложе не состоявшихся насильников. В кузове две складные койки были, столик и стулья, тоже складные, но они остались в кузове. Палатка большая, на десять человек. Свернул её в тюк и закинул в кузов. Остались только трупы и лошади. Не поленился, всю обувь снял, документы собрал, мелочёвку из карманов, заимев четыре пары карманных часов. У всех офицеров, у водителя и у одного из драгун, а они охраняли финансистов, были часы. Другие обходились без них. Тела я оттащил лошадью в глубь рощи. Туда же, быстро разобравшись с управлением, и грузовик. Девчат кликнул, но те не отзывались. Начал искать и, только забравшись на дерево, в бинокль увидел их вдалеке, по полю бежали, тоже за нашими спешили, прочь от границы. Ну, дело их, пусть выживают как хотят, мне же легче. Я уже свернул свой лагерь, перенёс вещи в машину, расстелив в кузове тюк. Лошадей напоил, из родника рядом воду принёс, стреножил, снял сёдла, они тоже в кузове, на денежный ящик их забросил, пусть пасутся. Ну а сам уснул в кузове. Просто уснул, обложился оружием, своим и трофейным, и уснул. Кстати, трофеями мне досталось четыре карабина «Маузер 98», драгуна и водителя. От офицеров – парабеллум от адъютанта и «Маузер С96» от полковника. Последний трофей мне особо по нраву, в свою поклажу убрал, как и парабеллум. Проснулся я от близких выстрелов, заполошно вскочил, схватившись за браунинг, стреляли близко, но не рядом. Аккуратно выглянув, я осмотрелся. Грузовик как стоял в роще, так и стоит, я его лишь слегка замаскировал, заставив срубленными ветвями, чтобы в глаза силуэт не бросался. Стоявшие рядом лошади, подняв голову, слушали, уши торчком. Все смотрели в одну сторону. Быстро надев сапоги, ремень с наплечными ремнями застегнул, проверил шашку, как выходит из ножен, и, держа пистолет в правой руке, в левой наган был, побежал, сторожась, в сторону источника шума. То есть выстрелов. А чуть позже и радостные вопли донеслись. Похоже, там что-то отмечают, явное веселье идёт, судя по тону. Подкравшись ближе, обнаружил два мотоцикла с пулемётами на колясках и пятерых германцев, судя по кожаным одеждам и крагам, экипажи мотоциклов. Я думал сначала, на одном три, на другом двое сидели, но потом приметил чуть в стороне ещё один мотоцикл, лёгкий одиночка. Как мопед. Те изучали русское оружие, две винтовки Мосина, три карабина, лёгкий пулемёт «Мадсен», не знаю, где они эту редкость взяли, и палили из двух револьверов. Нагана и смит-вессона. Видимо, трофеи опробовали. Девушек нет, однако меня это не смутило, вскинул пистолет и револьвер и с двух рук открыл огонь. Каждому по пуле досталось. Стрелять я не опасался, они и так нашумели, а никто внимания не обратил, что тут мотоциклисты развлекаются. Думаю, они ближайший патруль об этом предупредили. Да возможно, они сами патруль и есть. Ещё хлопнуло два выстрела, добить пришлось, немцы мертвы, я с трофеями, и теперь что-то надо делать, а уже темнело. В общем, немцев раздел, кожаные одежды их ещё пригодятся, актуально ездить в такой на мотоцикле, очки, шлемы – всё забрал. Личное оружие тоже. Тела утащил в рощу. За конём бегал, и с его помощью уволок по одному, потом и мотоциклы укатил к грузовику своим ходом. Тот у меня трёхтонка. Если потесниться, в кузов встанут. Только как их загнать? Надо крутой склон и дальше подогнать задом и загнать в машину. Жаль, пандуса нет. Хотя почему нет? Есть у речки, где я купался. Попался на глаза такой крутой глинистый склон. Съехать можно в другом месте и потом подняться обратно. Пусть на тяжелогружёной машине, но можно. В общем, будем грузиться. Пришлось побегать. Разгрузил машину, только бочку и железный денежный ящик оставил, в полной темноте спустил машину и снизу подогнал к обрыву задом. Полметра провал, между берегом и кузовом, но я поставил так задний борт, что он как пандус. А потом по одному мотоциклы загнал внутрь. С трудом, но борт закрыл. Кстати, пулемёты на колясках – это МГ-08, только не станковые, а ручные с прикладами и пистолетными рукоятками. Удобные машины. А «Мадсен» под русский патрон. Его я себе планировал оставить. Потом поднялся наверх и, отъехав к роще, загрузил всё остальное, накидав поверх мотоциклов, скрыв их под грудой вещей и оружия, завязал шнуровку тента у заднего борта, привязал поводья коней, сел за руль и покатил в объезд города дальше вслед за нашими. Двигался я в сторону Варшавы. У полковника была просто восхитительная карта, со всем подробностями, отметками бродов, так что, думаю, буду там уже завтра ночью. Точнее, я планировал ехать по ночам, днём отсыпаясь. До Варшавы тут чуть меньше трёхсот километров, предельная скорость у грузовика тридцать, а поеду километров двадцать в час. Нет, за эту ночь не успею, а вот за следующую вполне. Тут самая большая проблема на наших не нарваться, районы заполнены нашими войсками. Где отступающими, где прибывающими. Пока ещё неразбериха идёт. Думаю, мне везло, и я под утро на вторую ночь добрался до Варшавы. Нет, наших я не один раз встречал, и останавливали, бывало, расписка от полковника помогала. Некоторые офицеры знали германский, с уважением встречали информацию о захвате боевой техники у врага. Это они про грузовик думали, про мотоциклы я не говорил, да и не давал смотреть, что внутри. Тем более я не военный. А вот так, я юнкер, офицером и военным стану после выпуска из училища. Не гражданский, но и не призванный, посередине. Лошади сильно мешались, что к задку привязаны были, так я их продал. Какие-то дворяне были, заплатили три цены, сами предложили, торопились, и забрали с сёдлами. Выспался я в лесу на подъезде к городу, и часов в одиннадцать дня, запустив движок, бочка наполовину опустела с таким расходом топлива, но машина пока тянет, да и новая она, этого года выпуска, покатил в город. Для начала я узнал у прохожих, счастливо миновав военные патрули, где находятся издательства, обзвонил их с почты, тут предоставили телефон, снял номер в гостинице, куда перенёс свои вещи и трофеи, из тех, что решил себе забрать, и подъехал к штабу. Я планировал сделать себе имя, и я надеялся получить награду. Поставив машину у здания, где было командование Северо-Западного фронта, я забежал внутрь и сообщил дежурному офицеру свои данные и выдал информацию, что в бою у города Ченстохова захватил грузовой автомобиль германцев с бою и три мотоцикла с пулемётами. Трофеи снаружи, я готов их передать русской армии. Дальше, пока тот сообщал полученную информацию выше, я уже отвечал на многочисленные вопросы журналистов у грузовика. Позировал с трофейными карабинами и пулемётами на плече фотографам. Тут и генералы появились, включая командующего фронтом Жилинского. Отбил положенные шаги, вскинул руку к виску, а форму я привёл в порядок, хотя видно, что та не простую дорогу выдержала, ну и доложился по трофеям. Передал адъютанту командующего документы убитых мной германских офицеров и солдат и все бланки от полковника, включая документы на деньги в денежном ящике. Дальше несколько солдат начали разгружать грузовик, чтобы множество свидетелей, что стекались на площадь, увидели трофеи. На руках все мотоциклы спустили, и мы на их фоне фотографировались с генералами. Для газет и себя. Я попросил фотографов мне прислать готовые фотографии в училище. На моё имя, дав каждому по пятёрке рублей. Клятвенно обещали прислать. Жилинский при свидетелях сообщил, что я буду представлен к награде, а в училище на имя его командира будет отправлена благодарственная телеграмма. Техникой уже занимались, какому-то офицеру поручили, несколько прибывших солдат из автороты штаба изучали трофеи. Мотоциклы – это новинка, особенно с колясками и пулемётами. В общем, разобравшись с управлением, угнали всё в гараж, имущество из грузовика, палатка, деньги, всё финотдел штаба фронта оформлял. А куда всё это отправят, я не знал. Меня пригласили в штаб, и там несколько офицеров поочерёдно опросили, всё, что было, что видел, написали рапорт по моим воспоминаниям, по ним я полковника отпустил, что те одобрили. Остальные погибли в схватке. В общем, отпустили меня только в четыре дня. Поблагодарили за патриотизм и отвагу, и больше я не нужен. Сходил и купил на железнодорожном вокзале билет в лучший вагон, двухместное купе. Зашёл в оружейный магазин и купил большую оружейную сумку. Вернулся в гостиницу, отдал форму в чистку, точнее в стирку и глажку, а сам, поужинав, мне в номер принесли, чистил оружие до вчера и потом лёг спать. Себе из трофеев я пистолеты офицеров оставил, пулемёт «Мадсен», карабин Мосина, все патроны к русскому оружию и шесть ручных германских гранат. Всё это убрал в свежекупленную оружейную сумку. Как раз вошло. Ну и штык-нож к германскому карабину. Остальное всё трофеями досталось русской армии. Кстати, журналистам списки переданного русской армии захваченного мной имущества я передал. Именно переданного, а не то, что взял. Там много что не вошло, не только отложенное оружие, но и карманная мелочь, деньги. Ранним утром, позавтракав, я покинул гостиницу, и пролётка отвезла меня на вокзал. Поезд уходил в шесть утра, вот и пришлось вставать так рано. С собой у меня была провизия в корзине, хватит до Москвы. Тут прямой шёл через Минск. Пока вещи свои разместил в багажном вагоне, а с собой взял только саквояж с личными вещами. Устроился на месте, тут уже был пассажир, пожилой профессор медицины, как он представился. Я устроился и, заметив мальчишку-разносчика с пачкой газет, его окружили желающие приобрести свежую прессу, выбежал наружу и успел купить шесть последних. О да, на первых полосах всё обо мне, я у трофеев с генералом Жилинским хорошо смотрелся. Читая на ходу, вернулся в купе и сел на место, машинально беря стакан с чаем. Проводник принёс. Их двое на вагон, пока один проверяет билеты, второй обслуживает. А чуть позже поезд начал движение, и вскоре мы покинули Варшаву. Четыре дня поезд шёл к Москве, мог и быстрее, но часто встречные воинские эшелоны шли. Профессор ехал в столицу, так что мы расстанемся в Москве. Тот на меня поглядывал в первое время с предубеждением, но такое соседство сказывалось, завязывались разговоры, я как-то возразил на его речь о медицине, та шла, ранениях в живот, и привёл свои доводы. Ещё бы, я же фельдшерское училище почти закончил в прошлых телах, так что знал, что говорю. Опыт будущего. Тот замолчал на полдня и серьёзно обдумывал, что я сказал, что-то записывая в блокноте. А потом расспрашивал, что и почему. В общем, три оставшихся дня мы о медицине только и говорили, я описывал разные методики лечения тех или иных болезней, которые ещё не применяли, какие лекарства, из чего они состоят. Много информации выдал. Ну, а когда покидал купе, поезд стоял на вокзале в Москве, профессор сказал: – Всё же, юноша, подумайте хорошо. Лучше стать врачом, чем военным. Военных много, а хороших врачей мало. Я тому сказал, что недоучившийся медик, учился у известного иностранного врача, вот он и возбудился. – Спасибо, я подумаю, – слегка склонив голову, кивнул я. Покинув вагон, я дошёл до багажного вагона, предъявил квитанцию, и мне выдали всё имущество. Свистнул носильщика, их хватало, и тот понёс всё к выходу. Я – лишь офицерскую сумку и саквояж. Носильщик остановил свободную пролётку, извозчики, зная, когда приходят поезда, уже ожидают клиентов. Вот и мне такой достался. Используя память Игоря, я выбрал место, где можно снять квартирку. Именно туда я и велел меня везти. До начала обучения в училище ещё два дня, успею обустроиться. Квартира мне нужна небольшая, чисто для хранения имущества, бывать я там буду только в увольнительных, но потраченных на аренду денег не жаль. Меня больше волновала безопасность имущества в такой квартире, именно по этому критерию и выбрал те меблированные комнаты, куда мы ехали, они могли подобным похвастаться. На месте возница занёс мои вещи в парадную, тут ко мне вышел привратник. Он и вызвал приказчика. Дом принадлежал купцу, и тут его приказчик работал. Тот показал три свободные квартиры, одна с двумя комнатами, спальня и гостиная, и маленькой кухонькой, мне понравилась, оплатил сразу за год, получив квитанцию, вещи мне занесли. От услуг горничной я отказался, сам протру от пыли. А в квартире я стал обустраиваться. Оружие в шкаф, вещи тоже, ценности в тайник, что сделал в массивной кровати. А потом в душ и спать. Вечер, темнело уже. Утром посетил рынок, сделав запас продуктов. Но кухню обновлять не стал, в трактире позавтракал. Дров приобрёл к кухонной плите. А вот отопление тут центральное, от котельной. Паровое отопление. Дальше к портному, что обслуживал воспитанников нашего училища. У того были готовые формы, взял две повседневные, парадную и шинель. Тот подогнал под мой размер, часа через два всё было готово, я вернулся с прогулки и примерил. Отлично сидело. Оплатил и забрал. Дальше на квартиру. А по пути, приметив музыкальный магазин, велел вознице пролётки остановиться. Тот ждал снаружи, пока я гитару покупал. Отличная семиструнка была. И вот так с приобретениями забрал саквояж, офицерскую походную сумку, сложив в неё то, что может пригодиться, новую форму, я сейчас в новенькой парадной был, гитара за спиной, сапоги до зеркального блеска начищены, и, покинув квартиру, заперев её, направился к училищу. Учеба завтра начнётся, но прибывают воспитанники за день, сегодня. Пройдя на территорию, козырнув в ответ пожилому солдату из обслуживающего персонала, направился дальше, но у жилого корпуса повстречал дежурного по училищу офицера, капитана Власова. Тот был строевым офицером нашей третьей роты. Отличный мужик, Игорь его уважал, и я, просмотрев воспоминания, согласился. – А, юнкер, уже вернулись? На имя командира училища из штаба Северо-Западного фронта на ваше имя благодарственная телеграмма приходила. Без уточнения. – Я, ваше благородие, у Трубецкого в имении гостил, и когда война началась, тот в имение вернулся, а я случайно с германцами столкнулся. Взял трофеи, которые передал нашей армии. Кстати, вот это вам от всей души. Трофей, снятый с убитого мной германского офицера, адъютанта начальника финчасти армии.