Двигатель остыл, так что, долив в бак топлива, я вернулся в кабину и, запустив мотор, поехал дальше. Где-то часа через четыре тот снова начал закипать, а я продвинулся всего километров на шестьдесят, дорога вообще плоха была. Но без немцев, так и не встретил их, а на шоссе, где их наверняка хватает, как блох на собаке, я не выезжал. Один раз на сожжённый мостик через реку наткнулся, похоже, диверсию тут кто-то на днях совершил, пришлось объезжать, а это тоже потеря времени. То, что мост недавно сожгли, было видно по внешнему виду, сутки, не более двух, а также по тому, что на карте у лейтенанта этот мост числится как действующий. Пока мотор остывал во время второй стоянки, как и в первый раз, я встал в чистом поле, только дорога тут была хоть и песчаная, но сухая. Дозаправив машину, – бак почти сухой был, километров сто двадцать проехал, если все объезды считать, – я достал «ППШ» и чистящее средство, после чего стал спокойно заниматься чисткой, подсвечивая фонариком. Закончив, переснарядил диски и, поев пайка, поехал дальше. Мотор уже успел остыть. Может, сменить скакуна, сделать француза прицепом? В принципе обе машины я предварительно осмотрел и решил, что мотор «Рено» явно мощнее, чем у немца, поэтому и выбрал его, хотя сам грузовичок был меньших размеров. Ничего, если мотор клин даст, у меня ещё «Опель» есть. Место для ночёвки я подобрал глухое, рощу в поле – подальше от деревень. Никаких источников воды я в ней не нашёл, пришлось использовать воду из канистры, тем более запасы я пополнил, воспользовавшись попавшейся рекой. Вода была чистой, я проверил медицинским анализатором, вполне годной для употребления. Убедившись, что грузовики хорошо замаскированы, один боевик несёт охрану, я устроился на кучке лапника и совершенно спокойно уснул. Поужинал я перед сном уже местной едой, до синтезатора в кузове лезть не хотелось, добираться до него тяжело, а тут полицаи, да и некоторые немцы поделились со мной продовольствием. Я успел все ранцы просмотреть, чтобы еда потом не завоняла. Трофеев хватало, покушал хоть и всухомятку, что не так уж и полезно для желудка, но очень калорийно, вкусно и ностальжи. Да-да. Я поел с огромным удовольствием, всё же давно нормальной земной пищи не встречал. Всё синтезаторы да дорогие рестораны, а у тех свои блюда. Проснулся я в полдень этого же дня, уснул-то, когда только рассвело, но выспаться успел уже к четырём часам дня. Позавтракав всё той же местной пищей, это солдатские пайки могут столетиями храниться, а эту нужно быстро употребить, чтобы не испортилась, всё же натурпродукт, я попил чаю из кружки, заварка и посуда тоже трофейные, а костерок для меня развести не проблема. Затем стал собираться. До ночи ещё достаточно времени, и это время можно пустить в дело. Например, сократить расстояние до Житомира. Тем более топлива осталось не так и много, последнюю канистру залил в бак. И там теперь две трети от полного объёма. Километров на тридцать, не больше. Я уже знал, какой бешеный расход этого грузовика с тем довеском, что он тащил. А тут, пока световой день, есть шанс пополнить свои запасы топлива. Всё же встретить тех, кто может с нами им поделиться, днём куда проще, чем ночью. Вот так я и решил. После сборов, выгнав грузовик на дорогу, я поехал дальше. Дорога стала заметно лучше, где получалось и до тридцати километров в час разогнаться, если так дальше пойдёт, то Полтава останется по левое плечо, считай, на двести кэмэ расстояние до Житомира я уже сократил. Дорога была хорошая, однако не я один ею пользовался. Деревенские встречались часто, провожая мою колонну кто недобрыми, кто безразличными, а кто и злыми глазами. Всяких встречал. Поставщики топлива встретились мне трижды, сначала два грузовика с бочками в кузове. В бочках оказалось авиационное топливо, они доставляли его на какой-то аэродром подскока, больших транспортников там никогда не бывало, так что он меня не заинтересовал. Немцев было семеро, убивать не стал, обычные солдаты, только связал и облучил станером. Потом слил в канистры всё топливо, так ещё и их забрал. Вот что мне нравится, положено на каждой машине определённый запас иметь, и он будет. Так что ещё километров на триста топливом я запасся, только авиационное сжёг к чёрту. Потом был пост фельджандармов. Тут я уже действовал жёстко, живыми не брал. С баков двух мотоциклов бензин сливать не стал, он маслом разбодяжен, а вот в канистрах оказался чистый, забрал обе. На каждый мотоцикл была запасная канистра, обе полные. В третий раз мне повезло, я искал большой грузовик, да ещё с тентом, а тут сразу шесть, правда, в довесок было ещё пять поменьше, два советских бронеавтомобиля с пушками в башнях и с намалёванными на них крестами, включая две роты карателей. В этот раз дроиды также прекрасно показали себя. У тех, что имели искины, на вооружение были мощные ошеломители, тоже станеры, но куда мощнее и дальнобойнее, чем мой. Так что без единого выстрела колонна была захвачена в чистом поле. Потом технические дроиды доставали тела из машин и бронеавтомобилей, пока я минировал всю технику. Отобрав себе два грузовика, перетаскал в них всё своё добро, тоже с помощью дроидов, и, когда закончил затупившимся штыком немецкого карабина добивать последних карателей, звонко хлопнул себя по лбу. Вот я дурак не умный. У меня же дроиды есть, и я могу управлять сразу несколькими. Так почему мне не посадить в кабины технических дроидов, написав им простенькие программы для управления земной наземной техникой, и не оставить эту работу им? Так, я спокойно управляю четырьмя дроидами, ну лучше тремя. Значит что, три грузовика? Да, три, тем более и технических дроидов было всего три. Причём оба бронеавтомобиля были уже знакомые мне «Ба-10», можно взять их на жёсткую сцепку. Раз это мои трофеи, чего их бросать? Один из бронеавтомобилей был простейшей комплектации, второй – модернизированный, с дополнительными надколёсными полками и рацией. Хорошие машины, и я точно их заберу. Всё же жадность Крыса взяла своё, я посадил трёх дроидов в кабины трёх больших грузовиков, а сам сел в четвёртый, с пятым на прицепе. Имущество из космического мира дроидам я доверять не собирался, сам повезу. Кузова всех машин были буквально забиты трофеями с этих рот, всё оружие и боеприпасы ушли, так ещё к двум с помощью жёстких сцепок броневики прицепили. Сцепки дроиды сварили, используя моего француза и «Опель» как источник металла. Всё равно от них избавляться нужно, по номерам определят, откуда они сюда попали, и проследят мой путь. Дроидов-боевиков распределили по всем машинам, с наказом охранять имущество. После этого, снова заминировав остатки колонны, мы сформировали колонну, передовую машину вёл я, и поехали. С топливом вопрос был решён, тем более у одного грузовика был прицеп с цистерной на тонну топлива. Мы даже отсоединять его не стали и слили горючее со всех остальных машин, залив те канистры, что были пустыми. Вот только в этот раз нам досталась техника, что работает на дизельном топливе, его мы и запасали. А так с цистерной, машин, не имеющих прицепов, у нас не осталось. Что ж, моим дроидам-водителям приходилось учиться на ходу. Честно скажу, было тяжело управлять спаркой грузовиков и отслеживать всё, что делают дроиды, чтобы не было серьёзных поломок. Иначе встанем. Терять я ничего не хотел, даже распоследний карабин или винтовку с поцарапанным ложем. Моё, никому не отдам. Двигались всю ночь. Оказалось, как же это тяжело не только управлять дроидами, вернее поправлять те ошибки, что они совершали, но ещё и вести самому. Раз семь колонна вставала, и то по надобности. Я обновлял дроидам программы по управлению грузовиками, чтобы сбоев становилось всё меньше, и их действительно становилось меньше, и мы уверенно двигались дальше, проехав за ночь порядка ста пятидесяти километров. Проехали бы больше, если бы мои «водители» не были бы такими неопытными и один гад из дроидов не сломал коробку передач. Починить починили, на то они и технические дроиды, но светало, вот и свернули к деревьям. Оказалось, те росли по берегу реки, но это не помешало замаскировать технику от наблюдения с воздуха. Я-то сразу вырубился, поужинал и уснул, а утром доложили, что поиск с воздуха был, несколько раз видели самолёты противника, но нас не заметили. Ага, значит, обнаружили уничтоженные роты и подняли всех, кого можно. Ещё бы, сначала полнокровный взвод разом погиб, да ещё одинаково, штыком в грудь, потом две роты, почти триста солдат, раны те же, кроме них других нет. Разве что двое, но это мотоциклисты, были раздавлены направляемым «БА». Узнав все новости, я не стал торопиться покидать наш лагерь, а поужинав, снова занялся программами для дроидов. Что-то стирая, что-то обновляя, чтобы меньше косяков от них было. Так же провёл обслуживание техники, подремонтировал с пяток замеченных повреждений, ну и заправил, конечно. Всё это я делал лёжа на снопе свежесрезанной травы, управляя дроидами. Лафа. Конечно, меня можно назвать ленивым человеком, но я таким никогда не был, трудоголик, вот моя характеристика. У меня впереди очень тяжёлая и сложная ночь, сразу четырьмя машинами управлять, так что, поверьте, я пользуюсь любой свободной минуткой, чтобы отдохнуть и набраться сил. За час до темноты, когда я как раз собирался покушать, для меня это как обед, позавтракал я несколько часов назад, когда проснулся, один из боевиков, на котором была охрана лагеря, вдруг сообщил, что со стороны реки, по берегу, идёт группа людей. Идёт осторожно, иногда останавливаясь и замирая, затаиваясь. Кто это может быть, понятно. Или партизаны, или наши диверсанты, заброшенные с Большой земли. Думаю, партизаны, что тут осназовцам делать? К моему удивлению, посмотрев на запись, что сделал дроид, я определил в группе немцев. Форма, оружие, и, главное, при приближении изображения отчётливо видны молнии «военных электриков». Как их там?.. Ягд-команда вроде? Похоже, они и есть, и, похоже, что мы всё же были обнаружены. Вот только полномасштабные военные действия против нас решили не применять, а послать профессионалов. Это уже немцы, реальные профи, а мы вырезали две роты одного из добровольческих литовских батальонов. Немцы их не считали хорошими солдатами, хотя использовали охотно. Пушечное мясо – оно всегда пушечное мясо. Да и кто-то же должен делать грязное дело по усмирению населения захваченных территорий. Кого волновало, что каратели получали от этого удовольствие? Быстро, а также мысленно отдал боевикам несколько приказов, у этой группы должна быть поддержка с воздуха, а крупнокалиберные пулемёты штурмовиков и тяжёлый бластер дроида с искином легко сшибут их с неба на землю даже на пятнадцати тысячах километрах, если те смогут на такую высоту подняться. Точнее бластер снимет, пулемёты всё же не дотянутся. Максимум километра на три, не больше. Также я велел им усилить наблюдение за округой. Вполне возможно, эта группа работает не одна. Да и что им делать с противоположной стороны реки? Как оказалось, было что, эти действительно шли к нам, и в группе было много снайперов и пулемётчиков. Понятно, огневая поддержка. Значит, основные группы, – а их должно быть не меньше трёх, – с нашей стороны. И я думаю, что они находятся за холмом. Причина, почему я так решил, банальна: дроиды их не видят, значит, они должны быть близко и вне того места, где их могут засечь, соответственно это противоположный склон холма. Ну а то, что три группы, это понятно, меньше мало, больше мешать друг другу будут. Три группы. Дожидаться, когда немцы первыми начнут, я не стал, ещё чего, попортят мне трофеи, поэтому атаковал сам. Один из дроидов по дну речки перешёл на тот берег и усыпил группу огневой поддержки. Нейтрализовав их, я отправил двух на максимальной скорости к холму. Когда те взлетели наверх и с ходу атаковали, я чуть по голове себя не погладил, умилившись тому, что такой умный. Три группы. Хорошая у меня база «Тактика малых групп». Я её, правда, пока в четвёртом ранге выучил, в пятом она ещё поднималась, причём действительно медленнее, чем со считывателем, но и этого хватало, чтобы вскрыть намерения немцев. Кстати, пребывая на холме, дроиды засекли аж трёх наблюдателей вдали. Двух они успели уничтожить снайперским огнём, а вот третий, похоже, ушёл, скрывшись за складками местности, там сейчас только столб пыли поднимался от его мотоцикла, и нам его не догнать. Плохо, мне это сразу не понравилось. Что он видел, неизвестно, но то, что что-то видел, это точно. Похоже, мне попался какой-то нестандартно мыслящий военачальник, он смог по косвенным признакам определить степень опасности от меня. Неприятно, хоть и не смертельно. Он смог подготовить боевые группы, найти меня и использовать их. Боле того, предвидя их провал, организовал наблюдателей. И это только трёх мы засекли, а если их больше? В общем, нужно сваливать, плевать на авиацию, тем более, её уже стопроцентно вызвали. Похоже, сейчас на меня повесят всех, кого можно, и затравят, а этого не хотелось бы. Однако и отсиживаться где-то, пока идут поиски, тоже было неохота, но вполне возможно. Найду глухой уголок и устрою себе на пару недель отдых на природе. Посмотрим по ситуации. Хотя, если по правде, хотелось бы домой вернуться, в тот дом, который я считал своим, в посёлке под Москвой в моём родном мире. Вот это уже точно мой родной дом. Пришлось поторопиться, управляя дроидами. Пока технические собирали лагерь и готовили машины к выезду, запуская моторы, я с помощью дроида, что перешёл через реку, вернее перешёл её под водой, взял манипуляторами карабин одного из немцев и, надев штык, добил всю группу огневой поддержки. Если уж оставлять почерк, то оставлять. У этого штурмовика было три пары манипуляторов. Я не говорю про двигательные опоры. На двух было разнообразное вооружение, а вот третья пара как раз предназначалась для обыска противника, сбора вооружения и для других мелких и тонких работ. Именно этими манипуляторами я и пользовался, пока немцы не оказались перебиты. Кстати, те два у основных групп делали ту же работу, при этом проверяя, чтобы не было недобитков. После этого дождавшись, когда боевик перейдёт реку обратно, мы погрузились и отправились к лагерю немцев. Техники там не было, они её где-то в стороне оставили, а сюда пришли пешком, судя по следам. Собирать я велел только боеприпасы, гранаты и автоматическое оружие, включая все пистолеты. Одних пулемётов набралось одиннадцать штук. Кстати, из шести подобранных снайперских винтовок три оказались «СВТ», только прицелы были не штатные. Загрузиться мы не успели. Хотя кузова уже были полны, цепляли трофеи на борта, убирали в кабины, даже на цистерну повесили, когда появились немецкие самолёты. Двенадцать бомбардировщиков. До нас не долетел ни один, оба боевика с искинами устроили показательную стрельбу. Каждый сделал по шесть выстрелов, ссадив с неба все «хейнкели». Плазменные снаряды, попадая в бомбардировщики, взрывались, пробив фюзеляж, так что я не то что бы удивился, когда рассмотрел три распустившихся в небе парашюта. Скорее, был изумлён тем, что эти уцелели. Приземлиться они не успели, тут штурмовики показали снайперскую стрельбу по воздушным целям из крупнокалиберных пулемётов. Без шансов, фарш. Мы же, погрузившись, поехали дальше, двигаясь по пока ещё освещённой заходящим солнцем дороге. Как ни странно с того момента, когда мне сообщили об обнаружении первой группы, прошло всего сорок пять минут. Через три километра дроид, что наблюдал за дорогой по курсу нашего движения, сидя на крыше кабины моей машины, сообщил о засаде впереди. В этот раз были не немцы, не знаю, откуда их столько набрали, но впереди окапывался целый батальон полицаев. Не успел, одного боевика я оставил при себе. Остальных пустил вперёд. Пара минут, и мы двинули дальше, пока боевики контролировали округу. Батальон был нейтрализован. В этот раз было пять наблюдателей, троих мы перехватили, а вот два ушли. Печально. Остановив машину перед позициями, я покинул кабину и, осмотревшись, удивлённо присвистнул: – У них даже пушки есть? О, и миномёты?.. Чёрт, и грузить ведь некуда! Уже совсем стемнело, когда мы двинули дальше. Как не жаль уничтожаемого вооружения, но мы это сделали, собрали всё в кучу и подожгли. Лишь к сцепке одного бронеавтомобиля прицепили «полковушку», да пару ящиков шрапнельных снарядов взяли. Ещё было кроме батальонных миномётов два стодвадцатимиллиметровых. Прицепили один ко второму «БА», а мины к ним – внутрь бронеавтомобиля и на внешнюю подвеску, закрепив тросами. Моторы грузовиков гудели от напряжения, буксируя все эти трофеи. Я ведь даже половины расстояния не проехал, а столько набрал. Чёрт, и не брошу ведь ни за что! То, что полицаев сюда доставили на машинах, было видно по следам на дороге, да и как ещё столько тяжёлого вооружения тут оказалось, но ни одной машины я вокруг не видел. Честно говоря, я бы обновил автопарк, а то у нас от перегруза поломки случались всё чаще и чаще. Да и сами машины достались отнюдь не новыми. Они еще, наверное, во французской кампании участвовали или польской. Ладно хоть ухоженными были, да и дроиды начали проводить им обслуживание. Программ по ремонту такой техники у них, понятное дело, не было, управлял я сам, по-другому никак. Двигались мы всю ночь с небольшими остановками для дозаправки и осмотра машин. Двигатели грелись у всех, но ничего не поделаешь, надо. В этот раз мы совершили за ночь рывок в двести пятьдесят километров, тут поля вокруг, речек мало, так что двигались без проблем. Лишь дважды пришлось использовать боевиков, снимая один раз дозор, второй раз группу полицаев, которые ехали на трёх телегах куда-то ночью. Думаю, по этим пропавшим группам можно будет определить маршрут моего движения. Хотя, что тут определять, колеи от моей техники из космоса, наверное, видно. Правда, я и тут пакость сделал, пару мин поставил на дороге, где мы проехали. Противопехотные. Других не было. Один ящик был в грузовиках литовских карателей. Всё использовать не стал, но если будет погоня, то после подрывов в разных местах остановятся и пустят вперёд сапёров, а это потеря времени. В этот раз к подбору места для днёвки я отнёсся более серьёзно, как и к маскировке с воздуха и с земли. После ужина остатками местной пищи я отправился спать к подготовленному дроидами ложу. Как уснул, даже и не помню, вроде только прилёг, проверяя лежанку на мягкость, тут же дежурный боевик, что осуществлял охрану, разбудил меня к двенадцати часам дня. От его сообщения я мгновенно вскочил на ноги и, отстегнув от пояса трофейную флягу, хотелось пить, поспешил к опушке леса, где мы встали лагерем. Да, дроид не солгал, да и не умел он этого делать, по полю, изредка помахивая палкой с белым флагом, к нам шёл немецкий офицер, до него уже было метров двести, так что, сфокусировав зрение, я определил, что это оберст, вроде полковник, если по-нашему. Ого, какие птицы тут летают. Приказав дроидам активировать параноидальный режим охраны, но не трогать парламентёра, а немецкий офицер был именно им, я вышел на опушку и, поправив автомат на боку, направился к нему навстречу. То, что это может быть ловушка, меня выводят под выстрел, я подумал, комбез активен, аптечка полна лекарствами, так что выживем. Главное, чтобы не было попадания в голову. Однако чем дальше я удалялся от опушки, тем больше был уверен, что стрелка нет. Хотели бы убить, уже выстрелили бы. Немцу по виду было лет тридцать, так что я даже удивился, такой молодой, и уже высокий чин. Похоже, за заслуги получил, судя по наградам на кителе. Не он ли ведёт игру против меня? Немец тоже был ошарашен моим возрастом, но быстро взял себя в руки, погасив эмоции на лице. Когда мы сошлись, то немец счёл первым представиться. Ну, в принципе это он настоял на встрече, раз пошёл на неё, так что возражать я не стал: – Оберст Клаус Херман, представитель немецкого командования охраны тыла рейхскомиссариата «Украина». – Роман, – коротко представился я на немецком. – Давайте перейдём на язык Гёте и Ницше. Ваш русский, конечно, неплох, но акцент режет слух. – О, вы немец? – Нет, наверное, русский. – Вы не уверены? Возможно, всё же у вас есть и немецкие корни. Тем более, такое великолепное знание языка. – Ну, язык меня заставляли учить, а прожил я всю жизнь в Москве. Детдомовский, так что про корни ничего не скажу. Не знаю. – Мне незнакомо такое понятие, как заставляли учить. Не поясните этот момент? – попросил офицер. – Почему же не прояснить. Если вас будут привязывать к парте и не кормить, пока не выучите определённое количество слов, у вас тоже появиться стимул учить чуждый вам язык. – В вашей варварской стране такие порядки в школах?! – искренне удивился тот. – Скорее новаторские идеи одного воспитателя, – уклончиво ответил я. – Тем более выгнали его быстро, но привить любовь к учёбе, как ни странно, он мне смог. Дальше я сам изучал этот язык и, как видите, добился некоторых успехов. Я прекрасно понимал, что немец тянет время, пытаясь изучить меня, чтобы быть во всеоружии, когда наступит время перейти уже к той теме, по какой он тут появился. В принципе, я занимался тем же, изучал его, и чем больше мы общались, тем больше я понимал, что не ошибся в своих предположениях. Именно он командовал охотничьими группами, что пытались меня остановить, и если бы не мои постоянные перемещения и маневрирование, а также то, что у него не было достаточного количества сил, и не дало ему возможность разговаривать со мной в другой обстановке. Например, когда я связан и буду находиться в плену. Видимо, сложив всё за и против, он принял оригинальное решение просто пообщаться со мной. Что ж, умный противник – это очень даже не плохо. По крайней мере, заставить меня себя уважать он смог. Пока мы общались, я с интересом осмотрел его, заметив, что стал предметом такого же интереса. Сам офицер был в ладно подогнанной форме, у него был явно личный портной. Имел три награды и нашивки за ранения и смотрелся вполне себе нормальным фронтовиком, так что я даже был удивлён, что именно он занимается ловлей партизан и диверсионных групп. Немец был высок, ладно скроен, и по лицу было видно, что в роду у него немало дворянских предков. Он был явно не из простой семьи, всё в нём буквально кричало об этом. Сам я тоже старался не ударить в грязь лицом. Правда, я был ниже немца на полторы головы, да и смотрелся откровенным подростком, то-то оберст так на меня в первое время удивлённо поглядывал, но всё же смотрелся вполне стильно. Да, я был всё так же в армейском комбезе, со встроенным бронежилетом, и с более современным оружием, разве что «ППШ» выбивался из этого образа. Правда, особо моя одежда в глаза не бросалась, да и то, что находилось на поясе и в набедренных креплениях – тоже. Хотя, конечно, крепления и привлекали внимание своей необычностью. Такие комбезы, как у меня, в мире космической цивилизации было принято носить в обтяжечку, какой бы ты фигурой ни обладал. Иногда такого «атлета» встретишь, аж воротит. Так что, вернувшись в этот мир, я отключил режим автоподгонки и сделал комбез мешковатым, так что особо он и не привлекал к себе внимания необычностью. Именно поэтому я и не стал искать местную одежду. Обувь здесь немного необычна была, но уже в моём родном мире на неё, как и на комбез, вообще не обратят внимания, там что только не носят. Обменявшись ещё несколькими ничего незначимыми фразами, я дождался, когда оберст перейдёт к делу. Кстати, он не просил меня позвать старшего, что наводило на неприятные мысли о том, что оберст знал, что я и есть старший, и живых людей кроме меня в колонне нет. Иначе бы он задал такой вопрос. Значит, наблюдателей было больше, чем мы их обнаружили. – Скажите, Роман, какая ваша цель на данное время? – издалека начал тот. – Я понимаю, что это может быть тайной, но всё же, если это возможно, хотелось бы узнать. – Тайну из этого я не делаю. Я возвращаюсь домой. Поверьте, Клаус, какие бы препятствия ни были на моём пути, я все снесу. – Верю, – задумчиво кивнул тот, после чего начал вдруг рассказывать, как оказался на той должности, которую сейчас занимает. – Знаете, Роман, за всю свою службу на благо Германии я прошёл через многое. Начинал простым взводным, потом стал заместителем командира роты, пока не перевёлся в штаб корпуса. Там один полковник, сейчас генерал, командир танковой группы, выявил во мне прекрасного аналитика и штабиста. Я участвовал во Французской кампании, планировал боевые операции, потом другие военные кампании, почти везде, где был интерес моей страны. Да, я начал войну с вашей страной с самого начала, но к осени второго года войны выяснилось, что я ещё очень неплохо планирую операции против диверсионных групп в нашем тылу. Пришлось поучаствовать однажды, и это было замечено. Моего командира попросили уступить меня на время, но забрали, похоже, навсегда. С тех пор я занимаюсь уничтожением партизанских отрядов и диверсионных групп, так же и подполья. Поверьте, если я за что-то берусь, то делаю это хорошо, и в зоне моего влияния освобождённые земли очищены практически полностью. Но тут стали происходить странные вещи. Погибали мои и так немногочисленные подчинённые. Ладно, латвийский батальон или батальон вспомогательной полиции, это я и потерями не считаю, но мои егерские команды из немцев, которые я собирал по одному солдату, выхаживал, обучал и тренировал, вдруг тоже оказались уничтожены. Мне это не понравилось, думаю, моё недовольство вы ощутили, хотя и очень легко противостояли всем моим действиям. Сейчас хотелось бы узнать, что вы хотите, и есть небольшая просьба, постарайтесь поменьше убивать истинных немцев. Вы это можете, я ведь знаю. Вы не перебили группу солдат люфтваффе, когда сливали с их машин топливо. Что вы тогда им сказали? Простых работяг войны не трогаете, только карателей и предателей… – Как вы заметили, их я не тронул, а вот карателей и полицаев вы сами ко мне подсылали. Так что спасибо вам за это. Кстати, надеюсь, что это не в последний раз, специально зачищать оккупированные земли я не собирался, что попадало по пути, то и уничтожал и использовал. Хотя, конечно, ваша просьба несколько странная, бей всех, лишь немцев не трогай. – Мы, истинные арийцы, должны держаться друг за друга, а с этой войной нас становится всё меньше и меньше. Не без вашей помощи, между прочим, – поморщился тот. – Господи, – скривился я. – Какая же мура у вас происходит, тараканья возня. О чём мы вообще говорим?! Что эта война вам даёт, зачем вы сюда пришли? Погибнуть тут? Да после того, что я видел, после того, что со мной было, после того, что по моей косвенной вине погибло больше двухсот миллионов человек, я даже думать о местных дрязгах не хочу. Я хочу домой, только домой, в свой родной, светлый, тёплый и такой родной дом. Как я от вас от всех устал, кто бы знал? – Двести миллионов? – заметно расширились глаза немца. – Двести, двести, вы не ослышались. Только, где это произошло и когда, я вам не расскажу. Мне, конечно, требуется высказаться, излить душу, но точно не вам, да и выдержу я без этого, не в первый раз, просто момент такой, подловили вы меня. – Это космос? – прямо спросил оберст. – Сами догадались или подсказал кто? – коротко спросил я. Эмоциональная вспышка прошла, не знаю, что на меня нашло, наверное, офицер ещё и тонкий психолог, так что я уже пришёл в себя. В принципе вмешиваться в эту войну я действительно не собираюсь, повзрослел, наверное. Для меня всё, что сейчас происходит, действительно мышиная возня, пустое, не интересует. Домой хочу. Вот отсижусь там, приду в себя, будет видно, но не сейчас, ничего другого не хочу, только домой. Это как в беге, бежишь, уже все силы истратил и думаешь, вот уже финиш, только не упасть, только бы силы хватило. Упал, поднимайся и беги, не можешь, ползи. В общем, у меня сейчас была одна задача, добраться до дома и отлежаться там. Прийти в себя, отвлекаться ни на что другое я не хотел. – Сам своими мыслями я ни с кем не делился, чтобы за сумасшедшего не приняли, а, изучив доклады наблюдателей и снимки ваших шагающих машин, вывод напрашивался сам собой. – Так вы ещё и фото сделали? – грустно хмыкнул я. – У нас есть специальная фотоаппаратура для съёмок на дальние расстояния. У летунов на день выпросили. Так всё-таки? Хотелось бы это узнать, а то начальство у меня дубовое, решило накрыть вашу стоянку артиллерией. Гаубичный дивизион уже развернулся на позициях, ждут только моего сигнала. – Раньше я считал, что дивизионы состоят из двенадцати орудий, по четыре в каждой из трёх батарей. У вас всего шесть. Это что, усечённый состав дивизиона или усиленный батареи? – Так вы уже знаете о нём? – Конечно. Кстати, я пока тоже не отдаю приказ уничтожить обслугу и сами орудия. – Давайте договоримся так, я сейчас прикажу убрать дивизион, а вы не отдадите опрометчивый приказ уничтожить его, – осторожно попросил оберст, отслеживая все мои эмоции на лице и особенно по глазам. – Я не против. – Если позволите, я вызову машину с рацией. – Да вызывайте, вызывайте, – отмахнулся я. Тот поднял руку с палкой и как-то по особенному помахал ею над головой. Значит, точно за нами наблюдали. После этого разрывов гаубичных снарядов не возникло на месте стоянки моей колонны, да и обслуга у орудий не суетилась, дроид напрямую передавал мне картинку от них, зато появилась машина. Это был легковой вездеход-амфибия, судя по длинной антенне – с рацией. За рулём сидел солдат, громила с саженным разворотом плеч. Вряд ли реальный водитель, скорее всего из егерей. Машина, переваливаясь на неровностях и подминая свежую траву, подъехала к нам и остановилась. Водитель поглядывал по сторонам и краем глаза, как я понял, также следил за мной, хотя я пару раз и ловил его изучающие взгляды на себе. Сам оберст подошёл к корме машины и, поработав с рацией, дал отбой артиллеристам. Дроид подтвердил, что те начали сворачиваться. Когда он закончил, то не стал отсылать машину, мы просто отошли немного в сторону. – Так всё-таки космос, вы оттуда? Подумав и не найдя причин скрывать, я кивнул, пояснив: – Только что вернулся, причём с боем, потеряв корабль. Ладно хоть часть имущества спас. Слюни на него не раскатывайте, ничего не получите… Чтобы сразу прояснить ситуацию, поясню. Это не мой мир, и хотя я участвовал в этой войне, кстати, тоже с первого дня, защищал эти земли и людей, но не государство. Сейчас мне это не интересно и не нужно, перегорел. Хотя ударить вас побольнее и не против, но это из-за того, что воевал с вами, остаточная злость на захватчиков. Я из другого мира, у нас тоже была эта война, но семьдесят лет назад. Кстати, Германия проиграла и сейчас у нас в Германии канцлер баба, а по лицам городов совершаются марши геев и всё заполонили беженцы из азиатских стран. Живут они за счёт немцев, на пособия. Как вам такое? – Я этому не верю, – холодно сказал оберст. – Вы хотите вывести меня из себя? Могу сказать, что у вас почти получилось. – Это горькая правда. Всё, что я вам сказал. Зачем мне врать? А если хотите доказательств, что ж… Давайте встретимся через месяц. Например, в Киеве двадцать второго июня, как раз на вторую годовщину начала войны. Там я и передам вам доказательства. – Где именно, город большой? – На окраине. Вы не волнуйтесь, меня вы заметите, вернее мои сигналы. Только передайте войскам, что там стоят, чтобы не стреляли, а то сами понимает, я ведь и ответить могу. А если отвечу, то город в этот же день полностью перейдёт под контроль русских. – Хорошо, договорились. Ещё, хотелось бы… – Увидеть доказательства того, что я действительно владею ситуацией? То есть артефакты из космоса?