Мы ещё немного пообщались, завтра у меня много дел, одна перевозка имущества на борт баркаса чего стоит, так что надо выспаться. Однако не дали, я как раз раздевался у себя в номере, благовония, разожжённые мной по углам, давали приятный аромат, ну и заодно разгоняли всякую летающую пакость, чтобы спать не мешала, когда раздался настойчивый и даже требовательный стук в дверь. Подивившись, кто это такой наглый, все слуги в отеле уже знали мой крутой нрав и как я не люблю, когда мне мешают спать и особенно будят. При последнем и прибить могу. Я вообще на сон очень чуткий, а при внеплановом пробуждении ещё и раздражительный. Сейчас же уже предвкушающий тёплую и не сказать что мягкую постель: спал я на полу на одном одеяле, когда тут вдруг кто-то забарабанил в дверь. Я успел размотать шёлковую красную ткань, что опоясывала мой стан, и начать растягивать рубаху, когда меня прервали, так что, подойдя, распахнул дверь. Оружие, если что, под рукой, протяни руку – и в ней окажется снаряжённый револьвер. За дверью в коридоре стоял смутно знакомый типчик в богатых одеяниях с бегающими глазами. Вроде он носился по коридорам отеля, видел я его краем глаза, а чуть в стороне стоял уже хорошо знакомый после совместных тренировок воин, причём в полном снаряжении, даже с щитом за спиной. – Ты должен… Что тот хотел сказать требовательным тоном, я не дослушал, мне хватило и двух первых слов. От удара моей ноги в грудь тот врезался в противоположную стену коридора, тут метра два, отлетел от неё, как шарик от пинпонга, и упал на пол, хрипя отбитыми лёгкими. Кивнув воину, я хотел было закрыть дверь, как тот вдруг низко поклонился и с заметными просительными нотками в голосе попросил пройти в соседние апартаменты, там меня, мол, знакомый лекарь ждёт. Прикинув, что это может быть, и связав с тем произошедшим случаем в чайной отеля, которому был свидетелем меньше часа назад, я согласно кивнул. Снова намотав поясную шелковую материю и заткнув за нее кинжал, я вышел из номера и направился следом за воином к апартаментам. Наглеца уже не было, не думаю, что сам ушёл, бил я со всей пролетарской ненавистью, так что, скорее всего, унесли. Ничего, отлежится, придёт в себя. Может быть. В достаточно большой опочивальне, задрапированной шелками, именно тут я жил несколько дней, золотой за сутки, лежал на подушках уже знакомый юноша. Крупные капли пота покрывали его лицо и открытые участки кожи, прерывистое дыхание показывало, что дело плохо. К моему удивлению, кроме уже знакомого лекаря, тут же находился и мой партнёр по шахматам. Он-то тут что делает? Так и не узнал, но оказалось, именно его была идея позвать меня. Поздоровавшись с присутствующими, я лишь мельком посмотрел на больного и вопросительно на вельможу. Мол, чего звали. – Молодой человек, вы бы не могли осмотреть этого юношу? – поинтересовался вельможа. – Зачем? Я и так вижу по соответствующей позе, что болезнь перешла в завершающую фазу. Операцию нужно по удалению делать. Причём как можно быстрее, будет перитонит, пациента вы не спасёте. Это всё. Что мог сказать – сказал, а теперь до завтра, у меня слишком много дел запланировано, выспаться нужно. – Мы заплатим, если вы проведёте эту операцию, – спокойно сказал вельможа, остановив меня. Я уже развернулся, собираясь покинуть помещение, больной меня действительно не интересовал, но тут такая фраза. – У меня всё есть, – пожал я плечами, но заинтересованность в моём голосе присутствовала. – Я так думаю, молодой человек, что и у вас есть свой интерес или какие-то пожелания? – Имеются такие, – согласился я. – Обговорим их позже, сейчас, как я понимаю, времени у нас почти нет? – У нас его хоть завались, а вот у больного действительно нет. Ладно, проведу операцию, но желание своё я завтра озвучу. – Хорошо, – кивнул вельможа, принимая мои условия. Странный всё же, чужой человек, а так беспокоится. Опросив лекаря, тот вообще в наш разговор не вмешивался, а застыл в стороне, и выяснив, что необходимых инструментов тот при себе не имеет, выругался, своё тратить мне не хотелось, и бегом направился в свой номер. Воина прихватить не забыл, не самому же саквояж нести со всем, что нужно. Пока меня не было, свету в комнате юноши стало больше, это я велел, лекарь тоже готовился. Открыв саквояж и выгнав всех лишних людей – но вельможа не ушёл, чуть в стороне сел, пристально за всем наблюдая, – я достал кувшин с креплёным вином и помыл кожу на животе у больного, а потом и свои руки. Лекаря тоже заставил помыть свои лапищи, особенно под ногтями. У меня и так было чисто, однако я всё равно обработал их. Пока юноша сосал под языком мякиш гашиша, тоже из моих запасов, я убедился, что он уже не реагирует на уколы, в забытье находится, и сделал быстро разрез. Нет, всё же анестезия работала плохо, и два воина, которых я вызвал из коридора, стали удерживать хозяина, пока я проводил операцию. Повезло, когда я извлёк воспалённую кишку из живота и, развернувшись, собирался её бросить в подставленное лекарем деревянное ведро, та лопнула у меня в руке. К счастью, брызги в рану не попали, но воняло крепко. Пришлось тщательно отмывать руки от гноя. Потом ушил кишку и рану, наказав лекарю следить за состоянием больного. Пульс я контролировал, но, несмотря на субтильный и болезненней вид пациента, сердце его оказалось здоровым, и он выдержал операцию. Резал я его фактически по живому, так что лишь восхитился его мужеством и терпением. Последние минуты операции он был в сознании и даже наблюдал, как я его шил, но теперь уснул. Цену я назначил тут же, как говорится, не отходя от тела. Осмотрев свою изгвазданную одежду, велел в качестве платы принести мне замену, но богатую. Этого мне хватило. А замаранную отдал в стирку, будет сменкой. * * * Надо ли говорить, что утром следующего дня я был невыспавшийся и злой. Мало того что пришлось ночевать рядом с больным, каждый час вскакивая и проверяя, как он там, так ещё дел много, а менять распорядок дня я не собирался. Моё раздражение вылилось на двух воинов, с которыми спарринговал, положил обоих, в смысле довёл до такого состояния, когда бой они продолжать не могут, потом душ, завтрак и снова к пациенту. Тот уже был в сознании и лежал на спине, рассматривая повязку на животе. Помыв руки, продезинфицировав их, я снял повязку. Тут как раз вошёл такой же невыспавшийся вельможа, под его присмотром я и изучил, как идёт процесс заживления. Отлично шёл, воспаления нет, что я и сказал как пациенту, так и его ангелу-спасителю, которым выступал мой партнёр по играм. Ответив на несколько вопросов последнего, тот интересовался состоянием пациента, напомнил о диете и о том, что в ближайшие три дня вставать ему запрещаю, после чего распрощался и вернулся в свой номер. Дела не ждали. А в номере ждал сюрприз: полный комплект одеяний раджи, украшенных позолотой и серебряными нитями, обувь и даже тюрбан были моего размера. Не удержавшись, примерил. Как на меня шито. Выполнил-таки вельможа заказ. Вечером, когда шла очередная партия игры в шахматы – за пациентом лекарь сейчас присматривал, – вельможа спросил: – Значит, завра уезжаете? – Откуда такая информация, я вроде её не распространял? – Сделав ход, я с интересом посмотрел на партнёра по игре, пока тот задумчиво перебирал чётки, обдумывая свой ход. Одет я был в подаренные одежды, так что гордо сидел, сверкая, как новогодняя игрушка, при свете светильников. – Не говорили, – согласился тот, немного подавшись вперёд, разглядывая игровую доску, но пока не делая хода. – Но глаза да видят. Я видел, как из вашего номера вывозили много вещей и грузили в наёмную повозку. Да и сегодня вечером вы пришли сразу с двумя саблями на поясе. Кстати, поясните старому воину, почему они у вас такие прямые? – Не совсем прямые, – не согласился я. – Однако обучали меня именно на таком оружии, вот и заказал по руке. Пока они тяжеловаты для меня, но со временем этот недостаток пройдёт. Тренировки – наше всё. – То, что вы обеерукий, стало понятно давно, а сейчас, когда вы стали носить две сабли сразу, стало ясно, что и воин вы неординарный. Не только лекарь… Кстати, это ведь вы побили старшего воина наместника? – Кого я побил? – удивился я. – Примерно три недели назад двух воинов в кулачном бою побил молоденький воин. Описание сходится. – Может, и побил, – пожал я плечами, с интересом пронаблюдав за сделавшим ход вельможей и задумавшись теперь о своём шаге. – Наместник и его старший воин наконец вернулись от раджи, у вас могут возникнуть проблемы, вы вовремя уезжаете из города. – Этот воин злопамятный такой? – Нет, не замечал такого за ним, но наместник… Он очень плохой человек и заботится о своей репутации. – Чего же раньше он не озаботился этой своей репутацией, после того, как я его воинов побил, а он отправился со своими воинами в поход? Прошло четыре дня, времени – вагон. – Не знаю, что такое вагон, но времени у него на самом деле было не так и много, да и узнал он об этом случае поздно. А сейчас вернулся. – И что? – удивлённо посмотрел я на партнёра. – Вернулся и вернулся. Полезет ко мне, будет бит. – У него много воинов, не все ушли воевать, личная охрана осталась. – А при чём тут охрана? Забраться в дом наместника и перерезать ему глотку мне труда не составит, обучен. Однако давайте не будем об этом, я знаю, к чему вы завели этот разговор. Кстати, ваш ход. – Знаете? – Знаю. Я перехватил вашего посыльного часа два назад, пару приёмов из полевого допроса – и тот многое выложил. Интересный вы человек. Я-то гадал, какого чёрта вам тут надо, а оказалось, вы прибыли, чтобы посадить на место наместника своего человека. Я так понимаю, недавно прооперированного пациента. Другой кандидатуры я не вижу, и ваше беспокойство в этом случае понятно. А сейчас вы решили моими руками и наместника убрать, причём кардинально, посредством смерти. Я человек сам не очень хороший, хотя и со всех сторон положительный, но не люблю использовать других людей, как и то, когда используют меня, а сейчас как раз такой случай… Между прочим, вам шах и мат во всех смыслах. Не прощаясь, я встал и направился к себе. Там быстро накинул сбрую, вооружился и осмотрел номер. Ничего не оставил, все личные вещи в заплечном мешке. Открыв окно, я спустился на землю: тут была удобная кладка, как по лестнице спускался. Когда я отошёл за угол, во двор, запыхавшись, влетели два воина и замерли у моего окна. Быстро отреагировали. – Опоздали голубчики, – криво усмехнулся я и быстрым шагом направился к пляжу. Сегодня днём я купил ещё небольшую, но крепкую лодку-долблёнку с мачтой, парусом и вёслами. На ней я доплыл до баркаса. Матрос спал на свёрнутом запасном парусе. Разбудив, я отправил его к своему господину, его работа на моём судне закончилась. Ушёл тот вплавь, а я, проверив буксирный канат лодки, разделся, оставшись в одном исподнем, и отнёс сбрую в кормовой кубрик, там у меня хранилось самое ценное. Потом поднял якорь и на вёслах, взяв баркас на буксир, стал медленно удаляться от берега. Чуть-чуть помогал отлив. Выйдя из бухты, поставил парус, крепко натянув его, и направил лодку вдоль побережья в сторону Аравийского моря. У меня была мысль добраться до Китая и, используя шёлковый путь, отправиться в Россию. Но я отмёл её. Хотелось посмотреть, как в эти времена живёт просвещённая Европа. Поржать захотелось. Немногочисленные огоньки светильников торгового города остались позади, но я только радовался свободе, одиночеству и началу путешествия. Радовало то, что удалось избежать проблем, готовых вот-вот свалиться на меня, то, что удалось даже с преизбытком подготовиться к путешествию. Да всё. Несмотря на усталость и прошлую бессонную ночь, из-за чего морило спать, я бодрился и иногда протирал лицо мокрой рукой, которую окунал в морскую воду. Тёмный ночной берег медленно двигался, уходя за корму. Баркас действительно оказался неплохим ходоком. Не обманули мои глаза. Да и груз я разместил так, чтобы центровка не была нарушена, даже чуть улучшил её за счёт своего груза. Одна только пушка, крепко принайтовленная на носовой палубе и укрытая специально сшитым чехлом, смотрела своим дулом по ходу движения. Я сразу, ещё при погрузке, поднял её туда и накрепко привязал, подставив под колеса специально заготовленные клинышки, у меня их с три десятка запасено на случай возможных утерь. В одиночку я её обратно просто не подниму, вес для меня излишне большой, так что пусть сразу на месте стоит. А так как её вес изрядно повлиял на центровку, пришлось большую часть вещей укладывать на корме, в носовой части у меня теперь каюта, там тряпичный мат был брошен, для гамака слишком низко. В трюме у мачты три бочки с водой, крыты рогожей от солнца, тут же пара бочонков с припасами. Остальное в носовом и кормовом кубриках. Я действительно хорошо подготовился к этому путешествию, изучил местную культуру и был готов его начать, что и сделал с радостью. Пока было время, я успел обдумать свой маршрут, и то, что придётся обходить Африку, не отталкивало, а скорее даже стало привлекать меня. Интересно побывать в нехоженных пока местах, исследовать разные земли. Понятно, что я имею некоторые сведения, чего ожидать на тех или иных землях, но всё же интерес был, и немалый. Всё же далеко я не ушёл, загонять себя не хотелось, поэтому двинул к ночному берегу. Не так давно, с месяц назад, я где-то здесь провел ночь, и пляж на тот момент был безопасным. Что меня привлекало на месте прошлой стоянки, так это речушка, впадающая в море. Она может позволить подойти мне вплотную к берегу и сбросить сходни. Осадка у баркаса была всё же глубже, чем у прошлой лодки, к берегу не подойдёшь. Значит, для стоянок нужно искать или бухты, или вот такие речки, подниматься по ним чуть выше по руслу и там вставать на стоянку, как я это хотел сделать сейчас. Прошлое место стоянки я не нашёл, но мне повстречалась неплохая бухта, я её хорошо рассмотрел при свете луны, счастливо избежав встреч с возможными рифами при входе в неё. Встал на якорь, вытравив достаточно каната, и совершенно спокойно лёг спать. Оружие приготовить не забыл, однако не пригодилось, ночь прошла спокойно, даже скрип такелажа от которого успел отвыкнуть, не мешал моему сну. Я слишком устал, чтобы ему противиться. Сидя на небольшом топчане, на который был брошен коврик с толстым ворсом, и придерживая ворот румпеля, я с интересом наблюдал за действиями двух галер, что шли в мою сторону по правому борту. Ветер мне был попутный, ещё с утра установился свежий бриз, и к середине дня он только крепчал, а тут на траверзе Гибралтара такая интересная встреча и, кстати, после моего ухода из Индии первая за три месяца с судами, которые крупнее моего баркаса, хотя с людьми приходилось встречаться, и не всегда эти люди были дружелюбны. Ещё раз посмотрев на свой влажный парус – я поливал его морской водой, старый способ, чтобы прибавить ход, удерживая ветер, – прикинул, когда галеры меня догонят. Да, вот уже три с половиной месяца, как длится моё путешествие. С ним я был прав на все сто. За это время вытянулся физически, заметно окреп, мышцы налились силой, я отдохнул от людей, отдохнул от всего, наслаждаясь путешествием, и сейчас уже был готов снова выйти к людям. Дни мелькали как близнецы: утром завтрак на берегу и полуторачасовая тренировка. Потом до самого вечера движение по заданному маршруту, обед на борту, не подходя к берегу, специально утром еду на день готовил. Ужин на берегу, и снова тренировка до потери сил. Кстати, на берегу я всё время находился и даже спал в полной амуниции – тело должно привыкнуть к этой тяжести, и действительно постепенно привыкало, я всё чаще стал замечать, что ничего не стесняет движения и устаю уже меньше. Плечи раздались, и кольчуга стала почти впору. Тренировки показали, что выносливости стало больше, я уже по двадцать минут веду бой с тенью обеими шашками, а устаю не сразу, как бывало раньше. Расту над собой. Останавливался на отдых за эти три месяца по неделе трижды. Первая стоянка у Красного моря, хороший отдых с тренировками я там устроил. А уж какое волшебное купание было! Я хорошо загорел, получив тот золотистый оттенок кожи, который мне так нравился. Вторая стоянка была примерно в районе Мозамбика на траверзе Мадагаскара. Там произошла стычка с аборигенами, о которой я расскажу чуть позже. Третий лагерь располагался в бухте также на берегу Африки, но уже в Атлантике в районе будущей Нигерии. А дальше так и плыл днями, ночевал ночью на берегу, изредка на борту лодки, встав на якорь. С аборигенами я часто встречался и с некоторыми предосторожностями даже общался, вёл меновую торговлю. Зря я, что ли, разного барахла закупил в Индии в виде топориков с металлическим лезвием, ножей и разных бус. Конечно, не хотелось уподобляться европейцам, которые долго грабили Африку, однако я уж совсем бросового товара не предлагал. Взамен получал золотые самородки или поделки из них, драгоценные необработанные камни и остальное, что так ценится. В общем, за разную мелочь, на которую я потратил не так и много, мной за время этого путешествия было получено дохода сам-сорок. Целый сундучок ценностей накопил. То есть я стал очень обеспеченным как по европейским меркам, так и по русским. В одном месте я даже купил молоденькую негритянку, когда без женщины совсем стало невмоготу, правда, когда мы перебрались в Атлантику, она сбежала, прихватив мой плотницкий топорик. Ну и ладно, её дело, больше она ничего не взяла, поэтому преследовать её я не стал. Да и поднадоела уже, заездил я её за это время, гормоны-то играют. Так вот, во время моего отдыха на великолепном пляже в районе Мадагаскара, был небольшой инцидент с аборигенами. Причём я так и не понял, какие причины были у них нападать на меня. Меня там всё устраивало: и возможность добыть дичь луком, и великолепный пляж, и отличная бухта, где на якоре покачивался мой баркас. Лодка у меня была вытащена на берег. В общем, стоит шатёр, камнями выложен очаг, невдалеке журчит ручей, отдыхай – не хочу. И я отдыхал, занимаясь подводной охотой, небольшой гарпун у меня имелся, тренировался. Словом, делал, что хотел. Вот только под конец отдыха вдруг на пляж из леса вывалилась целая толпа чернокожих воинов и, улюлюкая, бросилась к лагерю и к кромке воды. Я сам был на мелководье, рыбу выискивал, две уже загарпунил и хотел ещё одну взять, когда это стадо появилось. Заметив, что в меня метнули несколько копий, я нырком ушёл под воду и поплыл к баркасу не выныривая. Чернокожие радостно хвастались трофеями, что нашли в лагере, на меня они уже мало обращали внимания. Лодку ещё пытались затрофеить, вытащив её дальше на берег. То, что я вожусь на носу баркаса, они не замечали. А когда грохнул выстрел пушки и сноп картечи положил больше половины, раздался вой ужаса, часть бросилась обратно в лес, остальные попадали, как оказалось, некоторые от испуга. На баркасе вооружения практически не было, кроме штуцера, всё на берегу осталось, так что я вплавь вернулся на берег и, собрав всё оружие и защиту, быстро вооружился, даже оделся и кольчугу с поножами и наручами не забыл. Щит за спину, на голову шлем. Дальше пошла грязная, но такая необходимая работа. Я стал посохом проламывать черепа раненых, ну и тех, кто от испуга сознание потерял. А когда некоторые начали оживать, очнулись, взялся за сабли. Хорошая тренировка получилась, тем более из леса вылетела толпа в двадцать наглых морд. Шесть выстрелов – и шесть трупов, остальные, завывая от ужаса, унеслись обратно в лес. Всё хорошо, отбился, раненых добил, вот только берега оказались загаженными, да и лагерь изрядно разорён. Шатёр уже на выброс, мало того что в кишках и дырах от картечи, так ещё изрезать чурки нерусские его успели. Куда-то пропал большой чан, в котором я готовил завтрак и обед, остался только небольшой трёхлитровый котелок. Оружие и амуниция не пострадали, хотя я их потом долго чистил и смазывал, а вот часть утвари унести аборигены успели. Главная беда – эти сволочи раздавили лютню, а я так привык музицировать по вечерам! Вот и все воспоминания. Утром я собрался и покинул лагерь, оставив на берегу пятьдесят четыре раздувшихся трупа негров. Дальше я уже осторожнее общался с аборигенами. Но больше эксцессов не было. Может, мне и удалось бы пройти этот путь быстрее, но я не торопился, а баркас и так был ходким и уверенно давал узлов восемь с попутным ветром, а это вполне неплохо, грех жаловаться. Местонахождение я высчитывал редко, только чтобы определиться на местности. А так иду вдоль берега и иду, так что появление Гибралтара не было для меня неожиданным. Я заранее набрал запасов пресной воды и заготовил провизии, купив часть у аборигенов в одной из прибрежных деревень. Особенно лепёшки в тему пришлись. Уже вторые сутки не было видно берега, но я особо не беспокоился, пока на горизонте не появились эти две точки, что стали медленно, но стабильно меня нагонять. Ну да, от галер так просто не уйти. Когда они приблизились, я присмотрелся и кивнул сам себе: похоже, мне довелось встретиться с берберскими пиратами. На носу каждой галеры я рассмотрел по сорок пиратов разномастно вооружённых и также цветасто одетых, чуть меньше народу было на корме. Там, как я понимаю, находились офицеры. Рабов было не видно, высокие борта закрывали их. По прикидке, на борту каждого корабля было от семидесяти до ста пиратов. Неплохо. Точно не подсчитаешь, они, гады, постоянно перемещались. Причём было хорошо видно, что дисциплина на судах на высоте, уже начали выстраиваться лучники на носу. А вот пушка, даже не пушка, а мортира, была только на одной галере, там возились канониры. Какие-то слабовооружённые пираты. Правда, схема их действий мне понятна. Лучники не дадут мне высунуться из-за борта, что позволит кораблям подойти вплотную и взять меня на абордаж. Значит, нельзя их подпускать на полёт стрелы. К счастью, дальность моей пушки была выше, вот и поиграем. Пока пираты медленно приближались, я накинул на себя защиту. Полностью вооружился, как обычно это делаю на берегу, и, стянув чехол с пушки, стал её заряжать. Да, она у меня не заряженной была, это чтобы заряд не отсырел. Баркас шёл уверенно по ветру, румпель я заблокировал, и, развернув пушку, проверил верёвки, чтобы отдачей её не выкинуло за борт, вложил в дуло ядро, стал прицеливаться. Пираты взвыли на обеих галерах, они тоже видели, что я делаю, и понимали, к чему это может привести. Некоторые лучники начали пробную стрельбу. Рановато, стрелы не долетали, какие бы силы те ни прилагали. Неожиданно грохнула мортира на носу одной из галер, и снаряд ухнул в воду метрах в ста от баркаса. Хороший выстрел. Несмотря на более надёжную платформу, которую не так качает, те чуть не в упор умудрились промахнуться. Странно, насколько я в курсе, мусульмане вообще хорошие канониры, тем более пираты, у которых практики поболе будет. Как оказалось, я ошибся в своих прикидках, просто канониры разрядили пушку таким способом, избавившись от ненужного метательного снаряда, и сейчас, перезаряжая, сыпали в жерло гальку. Понятно, картечью мне такелаж хотят снести, чтобы остановить. Видимо, гребцы у них выдыхаются. Это мне ветер помогает, он не устаёт. Почти сразу после выстрела пиратов грохнула и моя пушка. Несмотря на сложности наведения, я не промахнулся. А наводить реально было сложно, никаких штурвалов наведения не имелось, лишь клинышки, чтобы поднять ствол на нужную высоту, ну и баркас качало, так что нужно успеть поймать момент, когда пушка будет точно направлена на один из кораблей, после чего только щёлкнуть кремнёвым замком. Да-да, я модернизировал пушку, поставив кремнёвый замок из запасных частей моего штуцера. Мне, как пиратам, не приходилось держать открытый огонь, чтобы поджигать порох в запальном отверстии. Это всё же куда удобнее. Кстати, я проводил пробные стрельбы на одном из пустынных побережий, три выстрела сделал, удовлетворившись проведённой модернизацией и тем, что угадал с развесовкой пороха. Баркас содрогнулся от выстрела, и пушка подскочила на лафете, но тот не сдвинулся с места, канаты придержали. Когда облако сгоревшего пороха снесло ветром в сторону, я уже сунул мокрый банник в дуло и, быстро почистив, в основном гася возможные тлеющие тряпицы, оставшиеся от мешочка с зарядом, почти сразу забил следующий, потом пыж и ядро. Первый мой выстрел был на удивление удачным. Правда, целился я в носовую часть, надеясь повредить корпус чуть ниже ватерлинии, чтобы те своим ходом сами усиливали поступление воды. Но нет, когда искры от кремня вспламенили порох и тот добрался до заряда, дуло пушки успело немного подняться, поэтому ядро пролетело выше борта, вызвав людской водоворот среди лучников и тех, кто стоял за ними, после чего врезалось в фок-мачту, и та сильно накренилась, готовая вот-вот завалиться за борт. Отлично, пять-шесть пиратов убито или покалечено и имеется серьёзное повреждение. Второй выстрел я сделал вместе с пиратскими канонирами, вернее, чуть раньше. Выстрелил и тут же упал у борта, прикрываясь им, так как пираты бросились в стороны от мортиры и один поднёс факел к запальнику. Чего ещё ожидать? Баркас вздрогнул, всё вокруг окуталось дымом, и почти сразу моё судёнышко ещё раз дрогнуло, в этот раз от накрывшей его картечи. Как градом ударило. Вскочив, я быстро осмотрелся. Такелажу конец, кучно легла картечь. Повернувшись к пиратам, чтобы оценить свой выстрел, радостно заорал. В этот раз ядро попало, куда я целил. Точно в нос у тарана в левую скулу, именно чуть ниже ватерлинии, причём, похоже, сломало шпангоут, отчего повреждения стали невосстанавливаемыми. Пластырь теперь не подведёшь, нужно ход сбрасывать и ложиться в дрейф. От сотрясения после выстрела мортиры, да и благодаря моему попаданию, мачта, и так державшаяся на честном слове, рухнула за борт. Всё, эти выведены из боя и, похоже, навсегда, но из-за корпуса первой галеры уже выходила вторая, которая от меня пока ещё плюх получить не успела. Что ж, поторопимся. Быстро пробанив ствол пушки, я зарядил её и, прицелившись, выстрелил, после чего снова бросился перезаряжать, прикрываясь щитом, закреплённым на правой руке. Я орудовал правым боком к пиратам. Лучники у них уже активно работали, и то и дело слышался стук стрел, впивавшихся в борта лодки. Причём лучники и с первой галеры, что была чуть ближе, активно помогали коллегам с соседнего боевого корабля. Одна стрела попала в щит, но не пробила, швырнув меня к борту, но я тут же вскочил и продолжил заряжение, морщась от боли в отбитой руке. Как я понял, стрела попала в центр щита, в металлический шишак. В этот раз в дуло я сыпал свинцовую картечь, сверху вкатив ядрышко. Первый мой выстрел не прошёл даром, я попал в борт. Выбив несколько досок и расщепив ещё несколько, ядро ушло в море, однако сама галера была фактически целой, попадание было у кормы. Пара срубленных вёсел не считается. Вот второй выстрел был куда удачнее, фактически проредил лучников на носу и изрядно абордажную команду, которая особо не пряталась и с интересом наблюдала за результатами стрельбы. Приняв на щит две стрелы – одна всё же пробила оббитую металлом защиту, и жало вылезло наружу на пятнадцать сантиметров, – я присел у борта, обломив их. Ремонтировать потом буду, главное, чтобы древки не мешали. Выглянув и осмотревшись, я снова бросился к пушке: пока лучники выбиты и стреляют только с первой галеры, стоит перезарядиться, раз мне дали такой шанс. Я быстро совочком засыпал в дуло гальку, так как свинцовой картечи больше не было, и выстрелил, но в этот раз результаты были скромнее. С десяток побитых пиратов, и всё, а галера как шла на меня, так и шла. С учётом того, что мне картечью измочалило такелаж (как только мачта уцелела?) и я дрейфовал, убраться в сторону не представлялось возможным. Подхватив после выстрела из пушки штуцер, я прицелился и выстрелил. Рулевой, что стоял у румпеля, схватившись за грудь, осел, и галера стала бы неуправляемой, если бы один из офицеров прыжком не занял место убитого. Правда, мне это всё равно не помогло бы, я не успел бы свернуть, если бы этот самый офицер не сделал самую большую глупость на свете: он сам повернул корабль, уходя с таранного пути. Что ж, повоюем. Пиратов я всё же недооценил. По громкой гортанной команде вёсла левого борта были высоко подняты, и в борт и в палубу моего баркаса впилось несколько абордажных крючьев, после чего меня поволокло за кормой галеры. Наивные смуглые бородатые пираты не знали, что существует ещё и огнестрельное короткоствольное оружие. Если у них и были образцы нечто похожего, то я его не заметил, они использовали луки и мортиру как дальнобойное орудие. Странно, пистолеты и те же мушкеты уже должны быть, хотя бы первые образцы. Аркебуза – так точно. Пребывая в Индии, живя почти месяц в довольно цивилизованном городе, наводнённом торговцами, я не мог не узнать точную дату по рождеству Христову. Сейчас был не пятнадцатый век, как я думал, а конец четырнадцатого – тысяча триста девяносто девятый год. Через десять месяцев наступит новый год и начнётся новый век. Пистолеты – ладно, не их время пока, но фитильные дульнозарядные ружья должны уже быть. Топорно сделанные, стреляющие на небольшую дистанцию, но всё же. Берберские или, как их ещё называют, магрибские пираты были достаточно хорошо оснащены, значит, и огнестрельное оружие тоже должно быть, пушка-мортира же есть. Причём у второй галеры пушка раньше тоже была, площадка в носовой части характерная имелась. Ну а то, что они лопухнулись, проходя мимо меня и особо не прячась, так это от незнания, а не от храбрости или ещё чего. Всё просто, я ведь тоже не стоял и не смотрел, как они, проходя мимо меня, кидают «кошки». Оба револьвера грохотали выстрелами, так что четыре оставшихся лучника, которые с носа перебегали на корму, чтобы всё же пришпилить меня к палубе баркаса, легли на палубу с пулями в груди. Ну и двое из трёх матросов, что кидали крюки, получили по пуле, третий спрятаться успел, шустрый очень. Так что восемь выстрелов – шесть попаданий. Из них был один промах и одна осечка. Баркас тащило за идущей по инерции галерой, причём, похоже, пираты сами не знали, что со мной делать, видимо, в схожие ситуации им попадать не доводилось. История как в том юморе: