— Точно наши, — пробормотал Роджер, когда мы стали сталкивать катамаран вводу. К этому времени мы успели поставить мачту, избавится от маскировки и натянуть парус, пока не поднимая его. — С чего так решил? — Вон красные мундиры в лодке. Это наша морская пехота, их из далека видно. Привстав на цыпочки, я действительно рассмотрел в шлюпке, которая только что отвалила от борта шлюпа несколько человек в красных сюртуках с белыми наплечными ремнями и в треуголках. В руках у них были видны длинные ружья. Командовал ими и тремя матросами в выбеленной одежде, что управляли лодкой кто-то в синим сюртуке. Наконец катамаран закачался на волнах, поддавшись нашим усилиям и, когда Кевин забрался в лодку, мы с Роджером развернули его носом к воде и стали толкать, пока дно не пропало, после чего взобравшись на борт, достали самодельные весла и начали грести. С шлюпкой мы встретились когда отошли от берега метров на четыреста, где волны были не так высоки и более пологими. — Что за корабль? — крикнул Кевин при приближении. — Его Британского Величества шлюп "Виктория", капитан Горацио Байер. Мичман Джексон, — представился хмурый рыжий паренек в синем сюртуке лет семнадцати на вид. — Кто такие? — Выжившие с торгового судна "Колибри". Второй помощник Дансе, боцман и пассажир дворянин Алекс Фон Демин. На наше судно было совершено нападение пиратами, мы единственные кто смог спастись. Остальные или погибли или попали в рабство. — Португальцы или голландцы? — Мавры. — Понятно. Они тут тоже бывают бесчинствуют, — в это время шлюпка наконец подошла в плотную и два морпеха перепрыгнули к нам на баркас. — Ладно, капитан разберётся. Следуйте за нами. Мы начали устанавливать парус, после чего с небольшим креном, даже немного обогнав шлюпку, идущую под веслами, последовали к кораблю. Пока было время, мы оделись, так как чтобы сберечь одежду ходили в одном белье, я вообще был только в кепи да в кальсонах. Кстати, мои трофейные кепи были и у братьев. Свои треуголки они потеряли еще во время спасения с "Колибри". Насчет того что я был пассажиром "Колибри" мы договорились с братьями особо. Не хотелось рассказывать о себе лишнего, а тут пассажир так пассажир и все. Братья только пожали плечами, согласившись, им было все равно. Пока мои спутники под любопытными взглядами морпехов одевали свою одежду. Я натянул нижнюю рубаху, потом камуфляжные брюки, куртку, носки и берцы. После того как я застегнул ремень, начал завязывать шнурки на берцах. Поправив кепи, я подмигнул ближайшему пехотинцу, мужику лет под сорок с просоленной косичкой, и посмотрел на приближающийся борт шхуны. Наконец мы подошли к борту, где свисала веревочная лестница с деревянными плашками на ступеньках. Так как у нас были поплавки, пришлось подходить носом. Роджер ловко поймал брошенный конец, и привязал ее самодельным швартовам. Первым на борт с трудом поднялся Кевин, потом я и уж после того как Роджер подал мне мои баулы с личными вещами, топорик я забрать у него не забыл, поднялся и сам. На палубе нас ждал комитет по встрече из местных офицеров. — Добрый день господа, — слегка кивнул довольно молодой мужчина в синем дорогом сюртуке с одним золотым эполетом на плече. — Я капитан Байер. Мои офицеры, лейтенанты Томсон и Грег. Мичманов коих было семеро, не считая того что нас встретил на шлюпке, капитан представить не посчитал нужным. — Второй помощник с брига "Колибри" Кевин Дансе. Ост-Индийская компания, шли с грузом пряностей из порта Калькутты. Мой брат Роджер Дансе, исполнял обязанности боцмана. И наш пассажир дворянин Алекс Фон Демин, — за всех ответил Кевин. — На наш бриг было совершено пиратское нападение. Корабль погиб, груз, а так же часть пассажиров и экипажа попали в плен. — Как это произошло? — Мы вели бой вблизи берега и сели на скалы, — поморщился Кевин. — Однако это нас и спасло, мы с умели спрятаться среди прибрежных скал и пираты нас не заметили. Потом они разграбили судно и ушли, а мы выбрались на берег. Это все произошло примерно два месяца назад. — Хорошо. Давайте вы подробно расскажите нам все о своих приключениях за обедом в кают-компании, — предложил капитан. — Было бы не плохо. — Томсон. Поднять шлюпку на борт, баркас привязать сзади, возьмем его с собой. Курс прежний. Почти сразу засвистели свистки и окружавшие нас любопытные матросы разбежались по постам, а мы следом за капитаном и вторым лейтенантом спустились по узкой лестнице внутрь корабля в кормовые помещения. Я не бросил баулы и вместе с ними проследовал за моряками. Когда мы спустились вниз и прошли по короткому узкому коридору в кают-компанию, судя по двум не убранным гамакам, ее использовали еще как спальню, я уложил баулы в угол чтобы они ни кому не мешали, а после приглашающего жеста капитан сел за общий длинный стол. Было видно, что кают-компанию используют по разном назначению, не только для трапезы но и в других случаях. На моих глазах лейтенант Грег убрал морские карты, со стола скатав их в один общий рулон и убрал в отдельный сундучок морские приборы, включая большую подзорную трубу. А тихо скользнувшись за нами молодой мичман, лет пятнадцати на вид, быстро и как-то незаметно убрал гамаки. Видимо тут спали те кто стоял на ночной вахте но наше появление их разбудило. Само помещение было не особо большим, как и сам корабль, где-то три на пять метров. По середине был длинный, но узкий стол, метр двадцать не больше, у стен стояло множество личных рундуков, наверняка мичманов, и две двери. Одна вела в коридор через который мы попали в кают-компанию, другая не известно куда. Окон к моему удивлению не было, видимо они были в личных каютах старших офицеров. Свет давали три масляных светильника за мутным стеклом и шесть свечей на подсвечнике жестко закрепленного на столе. В принципе нам хватало. Стульев не было, для этого использовались те самые рундуки про которых я уже говорил. Меня даже позабавила подобная многофункциональность этих предметов. Было видно что все на тесном кораблей имело двойственное значение. Видимо поговорка: в тесноте да не в обиде — тут имела наибольший успех. Как только мы сели на пододвинутые тем же расторопным мичманом рундуки, мичман Джонсон как раз доложился на ухо капитану о нашей встрече, тот сказал: — Пока готовиться обед и доставляются блюда, нам бы хотелось послушать о том, что с вами произошло. Кроме самого капитана, лейтенанта Грега и старшего штурмана, были все мичманы и штурманские помощники свободные от вахты. Они оккупировали все свободные места и с любопытством слушали рассказ Кевина. Под конец, когда он закончил капитан спросил у меня: — Так вы из России? Дворянин? — Помещик, — утвердительно кивнул я. — По вашему дворянин невысокого звания. Простите, я плохо говорю по-английски. — Ничего, нам понятно. Вон, я даже могу сказать что лейтенант Грег ранее служивший на фрегате "Резвый" был в Московии и даже знает ваш язык… Ну Фридрих, скажи что-нибудь. Я понял, что меня проверяют на правдивость. Поэтому внимательно слушал, что говорит занервничавший лейтенант. По мере произнесенных слов мое лицо все краснело и краснело, пока я не выдержал и натуральным образом не заржал. — Простите мою бестактность, — вытирая платком слезы, попросил я. — Разрешите задать вашему лейтенанту вопрос? — Да, конечно. — Вы слышали эти слова в каком-нибудь припортовом кабаке? — Да, а как вы догадались? — удивился тот. — Я с младых лет живу в России но таких ругательств даже не слышал. Наверное вы разговаривали с моряком? — С купцом из Новгорода, он называл себя "кормчим". — Ну тогда все понятно. В следующей раз если будете у нас в России не говорите в высшем обществе эти слова, не так поймут. Капитан, который нас внимательно слушал, пытался скрыть улыбку, насмешливо поглядывая на лейтенанта. Видимо тот изрядно нахвалился, что знает русский язык. — У вас есть документы подтверждающие личность? — спросил Байер. — Были, однако, когда я выпрыгивал в окно, то подхватил то что легче всего, то есть сумки. А документы у меня хранились в сундучке. Боюсь, сейчас они находятся в руках пиратов, как и деньги, но не думаю, что они что-то поймут. Оба брата спокойно слушали мою ложь, так как мы обмусолили эту тему заранее. Они помогали мне не потому что я им заплатил, нет, у меня на это не было денег. А потому что они оба были шотландцами и были благодарны мне за спасение и помощь. Как оказалось шотландцы тут очень не любили англичан, частенько воюя с ними. — Хорошо. По прибытии в Плимут я сообщу о вас в таможенную службу, дальше уже с вами работать будут они. Позвольте полюбопытствовать, откуда у вас столь занимательный костюм? — Купил в голландской фактории охотничий и походный костюм. Мне очень понравился и я не пожалел денег. — Дорого, позвольте узнать? — Почти два фунта, но они еще под меня подогнали. — Капитан, сэр, когда мы отправимся в Британию? — спросил Кевин, и чуть-чуть пододвинулся, когда повар с помощником внесли блюда. Он сидел в проходе у двери. — Мы не закончили работу, но осталось последнее задание. Выполним и сразу идем домой, — ответил капитан. Я вздохнул несколько свободнее, похоже, деза прошла. Не потому что я такой плохой актер, а потому что мои слова подтвердили братья. Тем более Кевин солгал, что видел мои бумаги, когда стоял на вахте в Калькутте. Дальше мы стали обедать. М-да, по сравнению с местными офицерами я настоящий аристократ, так как очень ловко пользовался ложкой, вилкой и ножом, изредка промокая губы платком. Офицеры же даже рыгать за столом не стеснялись, варвары. После довольно приличного обеда, было видно, что питаются на корабле свежениной, капитан распорядился поселить Кевина как офицера хоть и торгового флота в мичманской, то есть в кают-компании, благо запасной гамак был в наличии. Роджера в матросский кубрик, хватит и того что он поел с нами дополняя интересный рассказ Кевина, а меня подселили к лейтенанту Томпсону, потому как больше было некуда, не к капитану же. Сам Томпсон был на вахте, поэтому каюту показал мне Грег, сам он делил похожую каюту со старшим штурманом. Каюта была совсем крохотной, как я уже говорил, корабль размерами не впечатлял, однако матрос смог подвесить тут гамак для меня, а лейтенант показал куда лучше сложить вещи. В самой каюте была спартанская обстановка. Койка, столик с двумя грубо-сколоченными стульями с сидушками из парусины, и два рундука, видимо с личными вещами лейтенанта. Больше всего меня поразила картина на стене. Парусник в облаках белоснежных парусов на высокой волне. Нарисовано было красиво и, похоже не давно. Подписи художника не было. Потыкав пальцев в холстину, где был нарисован один из парусов, я пробормотал: — Ничего похожего с оригиналом. Это действительно было так, все паруса "Виктории" были грязно серыми, а не белоснежными. Убрав вещи под столик, я попробовал залезть в гамак, что на качающемся корабле довольно непросто и когда это получилось, немного отдохнул, скидывая напряжение. Через час, сменившись с вахты, пришел хозяин каюты и мы быстро с ним познакомились. Как оказалось "Виктория" шла к той реке, мимо которой мы вчера проплывали. За два дня поднявшись по ней вверх по течению, мы встали у какой-то рыбацкой деревушке, где стали чего-то ожидать. Мне понятное дело не говорили что. * * * С соседом по каюте мы довольно быстро сошлись на почве любви в игре в покер. Ну лейтенант то действительно любил, а вот я больше притворялся. Хотя умел, не скрою. Причем четырьмя способами. На реке мы стояли не так долго, дней восемь, а для разнообразия службы и чтобы не скучать британскими моряками давно были придуманы разные уловки. Для матросов частые учебно-боевые тревоги, для офицеров игры в карты. В частности в покер. Хороших игроков среди них не было, разве что старший штурман Крис Редон, показывал более-менее неплохие задатки, но против меня они не катили. Я еще при первом предложении сыграть заявил, что очень хороший игрок, чтобы потом не обвиняли в шулерстве, и что у меня нет денег, все осталось в том сундуке с документами. Меня поняли и капитан расщедрился ссудить меня пятью шиллингами в залог моей одежды. Видимо заинтересовала она его. Эти шиллинги я отбил обратно достаточно быстро, вернув долг расстроенному капитану, он явно надеялся на штурмана Редона. Особо моряков я не раздевал, так по мелочи спуская и понимая выигрыш за эти восемь дней заработав один фунт и тридцать семь шиллингов. Мало ли, обидятся и оставят тут. Поэтому я и хитрил, оставляя офицеров довольными изящной и интересной игрой. Да и мне было интересно так убивать время. Мы как раз обедали, когда наблюдатель сообщил, что в деревню вошли новые люди. Не белые. Видимо те, кого и ожидал капитан, потому как все засуетились. Меня попросили посидеть в каюте, а братьев Дансе заперли в матросском кубрике. В нашей с Томпсоном каюте было небольшой оконце которое можно было открывать, но к сожалению корабль стоял другим бортом к нужному берегу. В течение трех часов раздавался топот босых матросских нос на палубе, скрип талей и плеск волн за бортом. Из трюма явно что-то выгружали. Вот ближе к вечеру, я заметил, что засвистели трели свистков и корабль заскрипев всеми своим швами и рангоутом стал разворачиваться. Когда корабль встал носом вниз по течение я заметил на берегу топу чернокожих людей и штабеля ящиков с бочонками. Я готов был поклясться, что это оружейные ящики. Когда стемнело, мы спустились вниз по течению на несколько километров и встали на якорь, видимо капитан не хотел оставаться на ночь рядом с той деревушкой. О том, что я что-то видел, я естественно никому не сказал, поэтому жизнь на корабле шла своим чередом. К вечеру следующего дня мы вышли из реки и, отойдя от берега, наконец, направились в Англию.