– Есть, – козырнул тот и, собрав бойцов, заторопился в указанном направлении. – Помощь нужна? – спросил у меня капитан. – Нет, у меня всё механизировано. Достал из Схрона ящики с боеприпасами и специальных дронов. Два начали проводить обслуживание машины после боя, а три – заправлять боеприпасы и топливные элементы. Мы с капитаном отошли чуть в сторону. Я описывал, где встречал немцев и где их бил, капитан сразу наносил на свою карту метки, я лишь пару раз поправлял его. Часть бойцов батальона Павлова были с нами, обступили танк, гладили скользкую броню – в общем, пребывали в восхищении. А дроны активно работали. Первыми закончили те, что проводили обслуживание, они лишь заменили пару датчиков на внешней броне, где рванул фугас, выпущенный гаубицей, и всё, а зарядка боеприпасов продолжалась. – Я всё спросить хотел, а что у тебя за украшение на ухе? – вдруг спросил капитан. – Оно телесного цвета, сразу не рассмотришь, но оно у тебя есть. – Клипса? – уточнил я, машинально тронув её. – Тебе, капитан, лучше не знать. Нужная мне вещь – этого для ответа достаточно… Хм, всё, боеприпасы пополнены, я ещё немного покатаюсь, расширяя ваш пятачок, и мне нужно будет вернуться. Ночью буду пробивать кольцо, навстречу Волховскому фронту двину. – Эта информация наверняка секретная, не стоило тебе это говорить, – построжев лицом, сказал Павлов. – Немцы могут узнать и много войск нагнать. Я весело расхохотался, вытирая выступившие слёзы: – Да хоть сколько пусть нагонят, мне только интереснее будет. Ладно, я побежал, времени мало, а помочь вам хочется. Отправив дронов и ящики обратно в Схрон, я вернулся на место оператора и, подняв танк на полтора метра, погнал по дороге обратно. Бойцы, что были впереди, уступали дорогу, а самые наглые просто приседали на корточки и пропускали машину над собой. Не скажу, что они рисковали, некоторые командиры, пока мы с капитаном общались, подходили и спрашивали, что будет, если танк над ними пролетит. Я отвечал, что ничего не будет. Вот, видимо, некоторые бойцы, до которых эту информацию довели, и проверяли на себе. Убеждались, что я говорю правду – когда пролетал, они отряхивались от снега и шли дальше, под шутки и прибаутки других красноармейцев, возвращавшихся на дорогу. Вырвавшись вперёд – наши подразделения, что продолжали расходиться в разные стороны, занимая территории, остались позади, – я снова наткнулся на немцев. Танковая рота вырулила из леса. Накрыв тех, кто ещё был в лесу, тяжёлым миномётом, остальных расстрелял пушками, у меня их только впереди в башнях шесть было, не считая крупнокалиберных пулемётов и двух тяжёлых гранатомётов. Оказалось, это бросили в бой подвижный резерв – танковую роту и моторизованный батальон. Я час потратил, пока их вместе с этим лесом в щепки раскатывал, а за лесом на тылы местного пехотного корпуса наткнулся и принялся за него. Раскатывал, пока не заметил, что из леса выбегают наши бойцы и командиры с винтовками наперевес. Хорошо повоевали. Боезапас у меня снова к концу начал приходить, так что, передав всё, что удалось отбить у немцев, нашим, я полетел обратно. На берегу реки, где уже сапёры сбивали нормальную переправу, снова провёл обслуживание танка и пополнение боеприпасом, а убрав всё в Схрон, бегом вернулся к крейсеру, к адмиралу Трибуцу. Он уже проснулся, так что я появился вовремя. – Ну что, адмирал, слетаем на орбиту, как обещал? – проходя в кают-компанию, спросил я. – Оп-па!.. Последнее восклицание относилось к тому, кого я увидел. Теперь понятно, какой самолёт требовалось так экстренно пропустить к Ленинграду. Это был не Сталин или Берия – одиозные личности, нет, это был совершенно другой человек, но не менее значимый для меня. – Павел Анатольевич, а вы тут какими судьбами? – Вы меня так хорошо знаете? – вставая, с некоторым удивлением спросил тот. – Ещё бы. В нашей «дурке» ваши операции преподавателями описывались как очень толковые и правильно спланированные. Можно сказать, что вы легенда, да что можно сказать, легенда и есть. Жаль, что вас после смерти Сталина объявили предателем и отправили в лагеря на пятнадцать лет. Очень уж они боялись главного диверсанта Сталина, до усрачки. Отсидели вы от звонка до звонка. Так какими судьбами? – Вашей милостью, Артур Кириллович, вашей милостью. Пообщаться с вами прислали. Кстати, а что за «дурка»? – Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Я из него лейтенантом вышел. Ладно, вы меня подождите, я через полчаса вернусь, дела имеются. Владимир Филиппович, обед организуйте, а то кишка кишке бьёт по башке. Я сейчас сбегаю, опустошённые склады уберу и свежие достану, а то уже полчаса простой, всё вывезли. А вернусь, опишу, как на Невском пятачке повоевал. Даже покажу, запись вёл. Думаю, вам будет интересно. – Хорошо, ждём. А обед уже готов. В новых складах практически тот же ассортимент был, я лишь то немногое, что было неизвестно интендантам, показал и пояснил, и вернулся через полчаса. За обедом мы смотрели на огромном экране галовизора съёмку боя, что я вёл на танке. Иногда приходилось отматывать назад, чтобы показывать картинки с разных камер, а так видео произвело впечатление. Надо сказать, Судоплатов был на удивление эрудированным и интересным собеседником, он с адмиралом и его свитой, что также просматривали ролики, довольно профессионально всё комментировал, замечая мелкие ошибки. Да их и так было видно. Потом мы остались одни, и Судоплатов прямо сказал, что меня хотят видеть в Кремле. Тут я пас, Ленинград пока оставлять не хочу. А причина проста: я как попал в этот город, так его и покину. Да-да, канал через двенадцать дней откроется тут же, на территории города. Вот такое дело. Так что удаляться от него я пока не планировал. Конечно, отмазка немного надуманная, но хоть такая. Не хотел я в Москву и в Кремль, уже общался со Сталиным в другом мире, мне и первого раза хватило, как-то больше не надо. Помог, и ладно. Судоплатова это не расстроило, нет так нет, видимо, предполагал такой ответ. После этого он попросил рассказать о будущем, как у нас всё это было. Вот я и выдал информацию на час – основные поворотные моменты истории, а тот ловко в блокнот всё это записывал. Умением вести быструю запись он владел. Я так всех, кого мог сдать, сдал. Потом я пригласил его слетать с нами на орбиту и к Луне, и тот легко согласился. Мы прошли на борт челнока; кроме солидного количества моряков, в основном старшего командного состава, были ещё несколько адмиралов Балтийского флота и политработников. Ну, и из штаба самообороны города парочка присутствовала. Почти час я катал пассажиров вокруг планеты, к Луне летали. Там совершили посадку, и Судоплатов с адмиралом, облачившись в скафандры, установили на спутнике флаг, что было задокументировано и сфотографировано. И только потом вернулись. Хорошо покатал, те были серьёзно впечатлены; двое политработников, что имели с собой переносные фотоаппараты, буквально лучились радостью. Когда я убрал челнок в Схрон, к адмиралу подскочил посыльный-командир с пакетом, тот его изучил и подошёл ко мне, мы с Судоплатовым разговаривали. – Пришёл список кораблей немецкого флота. Лично адмирал Кузнецов его составлял, а товарищ Сталин одобрил. Когда приступите, ночью? – Нет, ночью я кольцо буду прорывать, вы там части к моему появлению подготовьте, пусть отсыпаются, ночью это сделать им не удастся. Сейчас займусь ослаблением кригсмарине. Большой список? – Тридцать наименований. Однако просили передать личную просьбу адмирала Кузнецова на словах. Если будет больше кораблей и особенно подводных лодок, то мы не расстроимся. – Ещё бы, – изучая списки, пробормотал я. – Хм, три линейных корабля. «Тирпиц», «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Это понятно, самые серьёзные боевые корабли немцев. Что там дальше? Все три «карманных линкора», тип «Дойчланд»? Ладно, добудем. Два недостроенных авианосца «Граф Цеппелин» и «Зейдлиц»? А они зачем? Видимо, сами хотите достроить? Ладно, найдём и заберём. Потом два тяжёлых крейсера тип «Адмирал Хиппер». Тоже добудем. Лёгкие крейсера «Эмден», «Кёльн», «Лейпциг» и «Нюрнберг». Потом восемнадцать новейших эсминцев. Остальной хлам Советский Союз, видимо, не интересует – возьмёт так, в качестве бонуса. Понятно. Ничего сложного не вижу. – Отлично, – улыбнулся адмирал и протянул мне свёрнутый лист бумаги. – Вот координаты, какие корабли куда нужно доставить. – Вот оно как, – изучив координаты, пробормотал я. – Ладно, всё будет на месте уже к утру, предупредите командование флотов, где будет проходить передача. – Обязательно. Где находятся все эти боевые корабли я, конечно же, не знал, но ещё во время полёта к Луне, позаботился об этом, сбросил с челнока три разведывательных зонда, чтобы отслеживали всё движение на планете в зоне боевых действий. Также они сканировали эфир и вели запись. Вот от этих записей я и решил отталкиваться. Быстро попрощался с Судоплатовым, дел было много, на мотоцикле с дежурным посыльным добрался до площадки, оба новых склада активно разгружали и, вызвав свой разведывательный челнок, взлетел. Там, на орбите, занялся дешифровкой тысяч разных сообщений – это комп челнока делал, я немецкий знал и активно ему помогал. Постепенно по этим сообщениям я стал разбираться, где какой корабль находится. В большинстве своём в защищённых бухтах, там их лучше брать с наступлением темноты, чтобы охрану бухт и гаваней не всполошить. А вот те, что в море находились, вполне реально. Так что потратил на всё про всё почти два часа на определение координат всех кораблей, если бы искин челнока знал немецкий, я бы потратил на это несколько минут, но и с моей помощью неплохо получилось. Вполне даже быстро. Начал я с шести эсминцев и одного лёгкого крейсера, что вели в Атлантике боевую работу по перехвату конвоев так называемых союзников. У меня всё было отработано ещё в другом мире, зависал незаметно у борта очередного корабля и облучал всю команду параличом, выпуская на борт большое количество дронов. Лишь с двумя другими эсминцами пришлось действовать быстро, они работали на пару. Однако ничего, стопорил корабли, выпускал на борт дронов, и те, спуская шлюпки, забивали их полностью немецкими матросами. Кому не хватало, что ж, считай, не повезло. После этого я убирал корабли в Схрон. Бесило то, что на борту обычно хватало всякой живности, и приходилось тратить и так не многое время, что у меня было, на их ловлю. Вот эту живность я хладнокровно топил, достала уже. Закончив с такими воюющими кораблями, я даже перехватил судно поддержки, что сопровождало подводные лодки для их перезарядки или ремонта, и четыре лодки. Три «девятой» серии, и одна «седьмой». Потом и за остальных принялся. Увеличил количество лодок до шестнадцати, все обещанные корабли прихватил, скидывая немецких матросов с грузовых платформ на берег, даже те, что стояли на переоборудовании или переоснащении в доках. Одних торпедных катеров набрал с сотню, около пятидесяти малых и средних сторожевиков. Тральщики и разную мелочь вроде буксиров не забывал. Хорошо так прибарахлился. Все склады подчистил. Вот только ко времени назначения я не успел. Светать начало, когда закончил. Так что полетел в Архангельск. Там меня уже ждали, было утро, и моё появление над городом обнаружили сразу. Два истребителя сопровождали к аэродрому. Комитет по встрече принял хорошо, сначала накормили от пуза приличным завтраком, а потом уже приступили к тому, что планировали. Тут как раз адмирал Кузнецов на транспортном самолёте прилетел, познакомились лично. Именно ему я и передал списки со всеми трофеями, вызвав у него шок. Скажем так, флота у немцев уже не было от слова «совсем», ну кроме части подводных лодок или тех кораблей, что были слишком далеко. Всё забрал, с большими и солидными запасами. Адмирал быстро раскидал, что тут оставить, а что во Владивосток. Похоже, там планировалось мощный флот организовывать, раз «Тирпиц» туда направляли, с одним тяжёлым крейсером и двумя лёгкими, ну и несколькими эсминцами – нужно показать Японии, готовой вот-вот напасть, что флот у нас есть. Моряков пока нет, их отзывали с фронтов, а корабли теперь есть. Всё остальное будет тут, я так понимаю, Северный флот будет самым мощным в Союзе. Про Черноморский почему-то и не вспоминали. Большую часть – линкоры, «карманные линкоры» и эсминцы – я оставил в Архангельске или в других местах, где были организованы базы снабжения. Организовывал, конечно же, я, вываливая на берегу все те запасы, что успел набрать. В общем, закончил ближе к обеду, слишком много работы было. Потом прихватил Кузнецова со свитой и полетел во Владивосток, там завис до вечера – закончил, уже когда наступила темнота. Передал я, естественно, не всё, один вспомогательный крейсер оставил, одно судно поддержки из четырёх наличных для подводных лодок со всеми запасами. Одну «девятку» и одну «семёрку» из подлодок. Кроме них новейший эсминец-лидер, год ему всего, пару малых сторожевиков, пару больших, бронекатера и пару торпедных катеров. Хорошие скорости они развивают, также оставил для них солидные запасы. Остальное всё отдал. Кстати, пока по бухтам работал, то посещал аэродромы береговой авиации. Их я со всем аэродромным оснащением тоже передал. Оставил в Архангельске, почти две дивизии можно сформировать, Владивостоку ничего не достанется. Вернувшись, в очередной раз снял сонливость – спать некогда – и сразу отправился на место прорыва. Полетел на катере. Меня там уже ждали, опоздал почти на сутки, за что извинился, но прибыль нашему флоту всё искупала. Так что вызвал танк и сразу же двинул вперёд. Немцы сначала не прочухали, что происходит: наши на месте сидят, в окопах, ожидают результат, им запрещено выдвигаться вперёд, пока я тройной сигнал красными ракетами не дам, а на них прёт один танк и, что странно, не подрывается на минах. Как я понял, мои действия на Невском пятачке немецким командованием было оценены очень даже высоко, поэтому, когда немцы разобрались, кто на них прёт и так точно бьёт, что передовые окопы почти полностью очистил по километру в обе стороны, сразу стали отводить войска и вызвали поддержку артиллерии и авиации. Только вот поздно было, я у них на загривке висел, а артиллерию накрывал своим тяжёлым миномётом, они у меня как на ладони были – на ладони экрана РЛС. Ну, а за мной ползли саперы, что снимали мины. Только они за мной следовали под прикрытием пулемётчиков. Такова была договорённость с командирами местных подразделений. Там генерал командовал, командир одного из стрелковых корпусов РККА. Всю ночь шли бои, я трижды возвращался к своим, которые так окопы и не покидали, что с этой стороны кольца, что с той, и пополнял боезапас, проводя обслуживание. Когда, наконец, солидные площади были освобождены и кроме моего танка тут ничего и никого целого не осталось, хотя трофеи и были, я дал сигнал, и вперёд двинулись войска Ленинградского и Волховского фронтов. Они быстро преодолели зачищенные территории и всё-таки встретились. Радости и слёз хватало. Сколько бились – и наконец прорвана блокада! Потом мы уже стали совместно откидывать немцев подальше, и делали это до обеда следующего дня. Размеры прорыва были впечатляющие, кольцо разорвано на протяжении почти сотни километров, немцы и финны понесли огромные потери, фактически два корпуса потеряли и несколько полков сверху. Это достаточно точно было подсчитано. Ремонтные бригады начали восстанавливать железнодорожное сообщение – рельсы, насыпи пострадали во время боёв, – тут уже был глубокий тыл, а я вернулся в Ленинград и сразу ушёл в свою каюту. Больше не могу убирать сонливость, нужен натуральный здоровый сон. Меня лишь на минутку тормознули, попросили отключить зенитки, чтобы Судоплатов улетел. Ну, я их отключил и ушёл спать, предупредив, чтобы не будили, этот сон очень важен, я должен проснуться сам. Да и не думаю, что удастся меня добудиться. Бывало уже такое, вырублюсь, и сутки сплю, хоть дрова мной коли. Это последствия использования магии по удалению желания спать. Похоже на последствия магического истощения, только слабее. Я такой штукой не особо любил пользоваться, но тут нужно было. И вот после всех проведённых операций я со спокойной душой лёг спать. Дёрнувшись, поморщился, сел и потёр лоб. Что это меня так разбудило? Где-то вдали снова загрохотало, и стала слышна работа метронома. Вон оно что, понятно. – Это ещё что такое? – зевая, пробормотал я, протирая лицо обеими ладонями. Так остатки сна легко прогнать. Посмотрев на рабочей стол нейрокома, определил, что проспал почти двое суток. Часа не хватило. То, что моё состояние отслеживают, было сразу заметно, дверь открыта, там маячил знакомый матрос из команды крейсера, с карабином на плече, охранял. А когда я пошевелился и сел, тот куда-то исчез, только и слышен был дробный перестук ботинок по палубе. А чуть позже, когда я стал делать лёгкую зарядку, слегка озадаченный поведением моряка – не успел спросонья его за завтраком отправить, – как послышалось движение множества людей. Зашедший в мою двухместную каюту, которую я не делил ни с кем, жил в одну харю, адмирал, снял фуражку, пригладил левой рукой волосы и сел на свободную койку. – Долго спал, – сказал он. – Да нет, нормально. Это откаты после применения некоторых специфичных магических амулетов. Третий раз ими пользуюсь, но так долго никогда, поэтому и отсыпался дольше. Что-то случилось? – Можно и так сказать, – посмотрев на свиту, что толпилась в коридоре, кивнул адмирал. – Авиации, что ты нашим полкам доставил, практически не осталось. Из пятидесяти «мессершмитов» осталось двенадцать, да и то сильно побитые, их сейчас техники латают, остальные были или сбиты в боях, или уничтожены на аэродромах. – О, как? – удивился я. – А мои?.. А-а-а, я всё понял, только что в меню вошёл. Отключив зенитки, чтобы выпустить самолёт, я их не активировал, спал уже. Понятно. Небо чистое, немцы проверили это эпизодическими вылетами, подтянули авиацию и решили взять в воздухе реванш. – Всё так и было, два авиационных корпуса сюда перекинули. Почти восемьсот самолётов. Первый день ещё держались, до города единицы прорывались. А потом, когда наша оборона ослабла, вся надежда была на зенитки, благо мы серьёзно усилились за счёт твоих немецких трофеев. Почти триста зениток нам доставил. – И боеприпаса немало. – Это да. От немецкого корпуса едва двести самолётов осталось, но налёты они не прекращают и по зениткам тоже сбрасывают свои «подарочки». Много у нас потерь среди них. Меньше тридцати процентов от состава трёхдневной давности осталось… В общем, сегодня они разве что по головам не ходят. А истребителей уже нет. Авиация Волховского фронта эпизодически появляется. – Понятно. Я уже связался с зенитками, они запись вели этих дней. Успел просмотреть. Впечатляет. Кстати, активировать я их не могу, в воздухе висят три самолёта, пара истребителей и разведчик на максимальной высоте крутится. Ваши? – Кто там из наших есть? – уточнил адмирал у свиты. Возникла суета, но быстро прозвучал ответ от командующего авиацией Балтийского флота: – Наших там нет. Немцы. – Всё, их уже нет. А так сами виноваты, не хрен в закрытую зону транспортники гонять и оборону отключать, вот и получили урок. Потери-то большие? Адмирал молча кивнул, похоже, потери реально серьёзные. Я же, лихо сбросив ответственность за налёты немецкий авиации на город и пригороды на других, задал самый животрепещущий вопрос: – А завтракать будем? Есть очень хочется. – У нас уже обед прошёл, но покормим. Мы отправились в кают-компанию, где меня накормили. Пока я завтракал, мне рассказали, как пытались разбудить, но я лишь посылал всех лесом. Чё-то я этого не помню. Однако мне по бумаге зачитали все те перлы, что я выдавал, и был вынужден признать, что это моё, похоже, действительно было. Вызывали корабельного врача, тот тоже ничего сделать не смог. Под конец начштаба, что и рассказывал последние новости, добавил: – Нас слегка потрепало, тральщик один на дно Невы ушёл, прямое попадание, да ещё несколько кораблей от близких разрывов пострадали, ремонт идёт, но оба ваши склада… – А что мои склады? – тут же насторожился я и вошёл в управление зенитками. Эту информацию я не просматривал, меня больше налёты интересовали. Блин, зенитки целы, а вот склады… Один в решето, управляющий комп уцелел и уже вёл ремонт, а второй сгорел – прямое попадание. – Мы только половину вывезти успели, когда серии бомб склад накрыли, – продолжал рассказывать контр-адмирал, начальник штаба, пока я просматривал записи зениток. – Бл… Если ещё какая падла скажет, что к Ленинграду нужно транспортник пропустить, лично тушку этого козла буду в небо запускать, чтобы он собой немецкие самолёты сбивал. Всё, зенитки работают по небу до конца моего присутствия в вашем мире. Я надеюсь, всё понятно сказал? Адмирал, что как раз входил в кают-компанию, ответил за всех. – Более или менее. – Ладно, я вас достаточно снабдил, хватит вам склады для уничтожения предоставлять, тем более кольцо блокады прорвано. Надеюсь, уже смогли пути восстановить? – Да, первый эшелон ночью пришёл. Сейчас следуют один за другим. Кстати, Артур, какие у вас планы? А то у нас есть некоторые просьбы. – Это потом. Я сначала с немецкой авиацией разберусь. Кстати, вам их самолёты и аэродромное оснащение нужно? – Нам всё сгодится, тем более наши лётчики уже вполне освоили трофеи, если на них бои вели и даже сбивали. Тридцать семь официально подтверждённых. Бои на «мессерах» вели. – Хорошо, тогда я в ближайшую неделю буду занят. Поквитаться с кое-кем нужно за мои склады. Следующую неделю я действительно плотно работал, но ночами спал, мне хватило тех двух суток, когда чуть всё не пошло прахом. За это время я утащил у немцев всю авиацию. Когда у них целые штафели начали пропадать, те устраивали засады, минировали, чего только не делали, но всё равно остались без авиации. Она вся была у Советского Союза, и вновь формируемые полки и дивизии на трофейной технике полностью захватили господство в воздухе, и теперь немцы прятались от постоянных налётов. Началось наступление под Москвой, даже раньше, чем в моей истории, и шло вполне прилично, немцы драпали только так. А брать небо было не сложно, я всю авиацию у немцев отобрал. Ту, что на Восточном фронте воевала, остальные меня не интересовали. Тем более союзники, до которых, наконец, дошли такие новости, резко прекратили поставки. А в принципе Союз в них уже не нуждался. Помимо авиации я ещё и промышленности лишил немцев по этому направлению. Целые заводы со всем оснащением в Союз отправлял. Автопромышленность, танковая, в Чехословакии хорошо поработал, заводы по выпуску бронетранспортёров, да и просто тракторов. Это всё у меня педантично принимали советские чиновники, осваивали, и при наличии рабочих, их тоже теперь с фронта отзывали, запускали. Вернее, только начали первые заводы запускать, их ведь под своё вооружение переделывать надо, времени мало прошло. Союзники выступили с нотами протеста в отношении моих действий. Ох, как запаниковали, когда их просто послали в ответ на угрозу, что они больше не пришлют помощи. Это же какие доходы мимо протекали! Я же, закончив с немцами, принялся за них. А что, они мне не союзники, плевать я на них хотел, так что Британия тоже лишилась всей авиации, полностью флота и большой части производств, остальное я уничтожил. Отдать Союзу новые трофеи я не мог, англичане были союзники. Для виду меня укоряли, но именно что для виду. Вот я и прошёлся по другим странам, купит ли кто это вооружение или производства. Мексике предложил, Японии. А хорошо брали, особенно японцы, я из них все драгоценные камни вытянул. Аргентина ещё по мелочи прихватила – пару старых линкоров, ну и всё на этом. Японцы в основном брали запасы нефтепродуктов и заводы. Нормально поторговался. Я ведь реально всё продал, кроме нескольких новейших эсминцев, ну и десятка самолётов. Подводные лодки японцы отлично брали, тридцать штук купили. А вот весь гражданский британский флот – американцы орали, что я половину их флота перехватил – купили аргентинцы. Порядка тысячи грузовых и пассажирских судов. Брал я продовольствием и, конечно же, драгоценными камнями. Хорошо отоварился, десяток пустых складов забил такими запасами, надолго хватит. Пару складов доверху фрукты заполнили. Я один склад ленинградцам дал. А они по железной дороге ещё и с другими фронтами поделились. Когда американцы орать начали, я тут же связался с ними и ласково уточнил, нужен ли им их боевой флот, или мне таким манером отдать хотят? А производства, верфи? Сразу заткнулись, и больше голоса не подавали, да и морское сообщение с Британией стали прекращать, несмотря на отчаянные вопли – положение англичан стало катастрофическим. Ну, как говорится, не рой яму другому. А все запасы золота и драгоценных камней я у них забрал. Сделал просто: пустил слух, что охочусь на них, ну и когда те всё это собрали в нескольких местах, приготовив к вывозу, просто отобрал. Зато времени сэкономил на поисках сколько! Спасибо им, часть моей работы сделали. Наши тоже не теряли время даром, отплатили той же монетой. Судоходство в Северных морях ещё было не закрыто, тем более в Архангельске и Мурманске появились два новых немецких ледокола, вот и отравили в Британию конвой с припасами и техникой, в основном устаревшими истребителями «И-16». За твёрдую валюту, то есть за золото. Те долго скребли по сусекам, но нашли, за первый конвой расплатились, наши вернулись полупустые, что там – рулоны овечьей шерсти и подобная фигня. Однако это был последний конвой – всё, Баренцево море встало. А техника англичанам была нужна. Ещё бы, во Франции авиачасти у немцев ещё остались, несмотря на то что солидную часть отправили на Восточный фронт, откуда я их благополучно переправил в Союз. Так что летали немцы на остров практически беспрепятственно, даже зениток у тех не было, чтобы остановить налёты. Поэтому сотня и таких советских истребителей, да с солидными запасами топлива и боеприпасов, пришлась как нельзя кстати. Простой народ, несмотря на недовольство – да что недовольство, ярость лордов, – восприняли доставку очень хорошо. Славили Сталина и Советский Союз. Кстати, немцы налёты на остров прекратили, кажется, британцы решили заключить с ними союзный договор. Вот это поворот! Забавно. Но что-то подобное и ожидалось. Я так увлёкся всеми этими играми, что чуть не пропустил время канала, ведущего в мир, соседний с моим родным. Так что, указав Трибуцу, через которого всё так же вёл переговоры с руководством Советского Союза, о подозрениях насчёт англичан и немцев, отправился к каналу. Кстати, теперь стало понятно, почему в списках не было итальянского флота. Начались переговоры с новым итальянским правительством, так как старое было расстреляно при перевороте. Снова Муссолини плохо кончил, только в этот раз, похоже, от действий советской разведки. Хорошо поработали, не ожидал, смогли удивить, молодцы. – Хочу лично посмотреть, как ты уходишь, – пояснил адмирал, оправляясь со мной. Я был не против, потому и взял его с собой. Над городом властвовала только наша авиация, поэтому склады и зенитки я давно убрал в Схрон, да и немцев так далеко откинули, что их и не слышали, начались восстановительные работы. Пленные немцы и финны как раз этим и занимались. О, финны, я так по их стране прошёлся, что брать у них стало просто нечего, не удивительно, что они так резко запросили мира и даже помощи. Им даже есть было нечего, все запасы отобрал. Наши пока не отвечали, наступали и тянули время. Результата не дождусь, уйду дальше, хотя интересно было бы. Позже навещу этот мир, узнаю, как он теперь развивается. Мы на моём катере достигли места открытия канала – в районе стрелки Васильевского острова. Пришлось на месте покомандовать зенитчиками, чтобы они убрали мешки с песком и своё орудие укатили в сторону. Оно стояло точно на том месте, где сработает канал. За пару минут до срабатывания разделся, убрал всё в Схрон, оставив защитный амулет – я без него не ходил, ну и амулет-очки, и пристально отслеживал место, где сработает канал. Попрощаться я успел со всеми заранее, поэтому, не обращая внимания на двух кинооператоров и трёх фотографов, снял амулеты и шагнул в канал.