– Склады освободите или новую площадку готовьте. Мне склад развернуть нужно… Хотя чего тут думать, у немцев проще это вооружение позаимствовать, особенно их автоматические мелкокалиберные зенитки хороши. Двух- и четырёхствольные. – Нас устраивают оба варианта. – Ваше дело, – пожал я плечами и, снова посмотрев на небо, хмыкнул. – Разведчика прислали, чтобы понять, что тут происходит. – Достать можно? – Да, мои зенитки и космические с орбиты сбить смогут, не то что эту древность. – Космические? – Да, есть и такие. – У вас тоже? – Немножечко есть… Даже не думайте, что обещал, дам, а это не ваш уровень технологий. – Ясно, что ж, спасибо и на этом. – Кстати, адмирал, наверху хотите побывать? Давайте завтра днём я вам экскурсию устрою, и вы официально станете первым землянином, оказавшимся на орбите. И возможно, даже облетевшим Луну. Ну, это если времени хватит. – Знаете, Артур, а отказываться я не буду. – Вот и хорошо. – У меня один вопрос по этому предложению. Я один буду или могу кого-нибудь взять? – Пассажирская вместимость челнока – тридцать шесть человек. Сами выбирайте, кого возьмёте. Когда всё было готово, мы направились к тральщику. Там, убедившись, что команда сошла, я попытался отправить его в Схрон. Куда там, не пошёл, показывая, что на борту есть кто-то живой. Капитан корабля клятвенно заверил, что все его люди из команды здесь, пришлось искать амулетом. Нашёл. Мышь в камбузе, её с полчаса ловили. Адмирал, узнав, что у меня есть серьёзное судно, попросил и команду тральщика перекинуть в Архангельск, всё же те уже начали осваивать этот корабль. Подумав, я согласился. А так я изредка подсказывал, где мышь, когда те её теряли. Ничего, поймали, и корабль был отправлен в Схрон. Потом вызвал челнок и с четырьмя десятками пассажиров на борту – десять человек стояли, им места не было – полетел в Архангельск. Пролетая над немецкими позициями, я снизился и, найдя какой-то штаб, по размеру дивизии, облучил его амулетом паралича, после чего совершил посадку рядом с деревней, где этот штаб и находился. Отправил четыре батареи, а это два десятка зенитных автоматических пушек, в Схрон, ну и весь запас боеприпасов добавил, и всю технику с улиц. Моряки с борта членкора за мной наблюдали, но я их не выпускал. Потом пролетели чуть дальше, и там ещё прибрали батарею зениток. Только после того мы полетели в Архангельск. Так как панели визора с изображением внешних камер были включены, пассажиры имели возможность любоваться полётом. Однако недолго, через десять минут мы уже снижались. На аэродроме нас ждали, действительно все были предупреждены. В сопровождении контр-адмирала, который и будет командовать это эскадрой, мы направились в порт. Командиры всех кораблей уже были известны, Кузнецов сам их назначал, ну, кроме самого маленького, минимум моряков для кораблей подобрали, часть перебрасывали по железной дороге. Это уже не моё дело. Сначала я на берегу передал все зенитки и технику штаба немецкой дивизии, прокомментировав адмиралу, что зенитки для кораблей, чтобы не ворчали, что некомплектные даю, а вся остальная техника, включая шесть бронетранспортёров, пару броневиков и танков, ну и роскошные легковые авто, это уже бонус. Потом меня на катере отправили в бухту, и в самом глубоком месте я по очереди стал извлекать из Схрона обещанные корабли. Первым – тральщик, его сразу стали буксировать в сторону, а на борт поднималась команда. Она пока неполная была, чуть позже поступит пополнение. Небольшой ледокол расчищал бухту, ломая льды, иначе работать было тяжело. Потом достал три эсминца, там инженеры командовали, пока буксиры отводили корабли в сторону, также на места будущих якорных стоянок. Только в этот раз топки не гасили, наоборот, учили, как поддерживать, чтобы корабли не промерзали. С отоплением там тоже разобрались, но борту оно было. Следом достал оба лёгких крейсера. Буксиры работали медленно, и время уходило. Дредноут я достал уже в полной темноте северной ночи. Он остался на месте, и на его борт поднялась сотня моряков при пяти командирах и сам контр-адмирал. Вот они ночью и стали осваивать корабль. На него двух инженеров выделили, забрав с эсминцев. Освоят моряки эти корабли, и будет у советского флота своя конвойная эскадра, как я понял, её планировали использовать для охраны конвоев. Хотя, может, и ошибаюсь, и это наименование для дезинформации противника – вполне в духе наших моряков. Было видно, что прожекторы на некоторых кораблях работали, на дредноуте загремели цепями оба якоря. Тот оставался на месте, но якоря спустил. Видимо, чтобы не сносило, не знаю, это теперь уже дела местных. Меня сопроводили до берега, где взвод красноармейцев охранял технику и зенитки, там я достал свой катер – челнок, на котором мы прилетели, давно в Схроне находился, сразу, как все покинули салон, убрал, – ну и полетел обратно в Ленинград. На месте посадочной площадки меня уже ждал сопровождающий на точно таком же мотоцикле, что я у милиции отобрал. Когда мы мимо складов проезжали, я заглянул в хорошо освещенные недра обоих, там множество людей бегало, машины пустые заезжали, выезжали груженые. «Полуторки» с наполовину разрубленными тушами, стоявшими в кузовах как бойцы, только верёвками связанными, отъезжали от склада-морозильника. Похоже, оба склада почти опустошены, завтра утром можно будет заменить. Хорошо работают, с огоньком. Много военных было, в командирской форме РККА ходят, но и моряков хватало. Похоже, часть продовольствия на позиции уходила. Ну, это и понятно. Адмирал как раз спускался по трапу, когда я подъезжал, видимо, его о моём прибытии предупредили, так что на борт мы подниматься не стали. – Произошёл неприятный казус, вашими зенитками были сбиты три истребителя полка Волховского фронта. – А я тут причём? Было же сообщение, что Ленинград – закрытая для всех воздушная зона. – Да, это новый полк, только прибыл на фронт. Забыли проинструктировать. Все три пилота погибли. – Бывает, на то она и война. – Об этом я и веду речь. Есть просьба дать коридор для прилёта на наш аэродром транспортного самолёта из Москвы. Он прибывает через сорок минут. Планировалось с последними событиями, произошедшими с нашими истребителями, совершить посадку на одном из фронтовых аэродромов, но раз вы вернулись, думаю, можно обойтись и без этого. – Хорошо, уже отключил. Адмирал отдал несколько распоряжений командирам из своей свиты, и один из них отправился радировать, что коридор готов. – Мне уже сообщили, передача кораблей прошла штатно, о бонусе тоже рассказали, поэтому благодарю вас, довольно серьёзная эскадра, да ещё линкор, это большая подмога нашему Северному флоту. Командующий флотом, как я слышал, уже поднял свой флаг на дредноуте. – Долго им осваивать эти корабли придётся. Довооружать надо, оснащать современными системами. Теми же средствами обнаружения подлодок. – Навигация заканчивается, у них вся зима впереди. Усвоят, на это мы и рассчитывали. – Понятно. Что по моему вопросу насчёт повоевать? Думаю, сейчас я займусь Невским пятачком, мне там нужно будет около полутора часов, и я раскатаю позиции противника на глубину тридцати километров, а завтра ближе к обеду займёмся деблокированием города. Устроит так? – Мы не успели подготовиться, хотя все силы и ресурсы бросили на это. – А чего там подготавливаться? Все те, кто в окопах сидит, даже если там десяток бойцов, просто проследуют вперёд и займут окопы немцев, развернув их уцелевшее оружие. Когда подкрепление подойдёт, оборона будет готова. Между прочим, у танка есть десантный отсек на двадцать бойцов. Хм, ваших и тридцать уместится, они же без бронекостюмов. Их можно высаживать на зачищенной территории и создавать там локальные точки обороны, чтобы легче было наступать. – Тут дело не только в бойцах. – Хм, темните… Это что там загрохотало? – Тяжелые орудия немцев. Они ими разносят некоторые кварталы Ленинграда – дотягиваются. Нас пытались отыскать. Авиации теперь на Ленинград не направляют, пока вас не было – пробовали, теперь все силы на артиллерию бросили. – Да они так город порушат! Это надо прекратить. – Они вне зоны дальности наших орудий, а авиации у нас почти нет, тем более там серьёзная зенитная защита. Кстати, обе ваших гаубицы представлены на изучение. Та, что девяносто миллиметров – лёгкая полевая, и та, что сто тридцать – тяжёлая, они уже отправлены на передовую. Артиллеристы-армейцы их осваивают. Уже проводили обстрелы, хвалят, хорошие пушки, скорострельные. Когда можно получить ещё? Да и снаряды нужны, те, что были, они уже расстреляли. – Сейчас достану и займусь артиллерией немцев… Хм, адмирал, а вам их артиллерия нужна? – А есть возможность?.. – Есть. – Тогда нужна. – Хм, адмирал, а вам «Тирпиц» и «Бисмарк» нужны? – А?.. – Можно. – Нужны, ещё как нужны. Только «Бисмарк» потоплен англичанами. – Да? Не знал. Тогда составьте списки тех немецких кораблей, что вас интересуют, и я вам их доставлю. Подумайте, где будете их принимать и что надо, а я пока немецкой артиллерией займусь. – Сделаем. С артиллерией я решил расправиться лично, не уничтожать, а просто отобрать вооружение. Поэтому, пользуясь ночной темнотой, меня отвезли обратно на посадочную площадку, я на своём катере поднялся в небо и, облетев стороной, вышел к немецким артиллеристам с тыла. А много их тут оказалось! Начал с тяжёлых дивизионов. Облучал амулетом паралича и собирал трофеи. Полностью всё. То есть артиллеристы позже просыпались совершенно голые, если раньше замёрзнуть не успевали, что случалось, на совершенно пустых позициях. В общем, не просыпались, если их не обнаруживали и не относили в тёплое укрытие. Вот так дивизион за дивизионом, батарею за батареей я обирал, а уж склады с артиллерийскими боеприпасами грех было оставлять. Обнаружил почти три десятка тяжёлых миномётных батарей, где немцы использовали наши стодвадцатимиллиметровые миномёты. Напоследок посетил два аэродрома, забрал вместе со всем оснащением порядка пятидесяти «мессершмитов», тридцать бомбардировщиков, тридцать штурмовиков и шесть специализированных разведывательных самолётов. По зенитным средствам тоже прошёлся, около пятидесяти набрал, ну и боезапас к ним. А когда летел обратно, обнаружил бронепоезд. Пригодится. Забрал и его. Когда я вернулся, ещё час до рассвета оставался. Адмирал спал, вторые сутки на ногах, просили не будить, так что я с его замами общался. У тех глаза стали масляными-масляными, когда узнали, чего и сколько я у немцев уволок. Да и заметно было, обстрел давно стих – а стрелять-то нечем. Артиллерию я всю передал, на одну из улиц в длинную колонну выставил, и тягачи для них, местные сами развезут по позициям, топлива у немцев хватало, теперь оно у наших обороняющихся было в наличии вместе с топливозаправщиками. Артиллеристов и зенитчиков подберут сами. Кстати, а вот бронепоезд себе моряки забрали, он уже на рельсах стоял, сейчас экипаж для него формировали из добровольцев. Потом стал организовывать склады боеприпасов для немецкого вооружения. Среди тех складов, что я прибрал, были и продовольственные, тоже передавал обороняющимся Ленинграда. Их сотрудники милиции охраняли. По крайней мере, на два месяца голод от города точно отступил, и это если не считать тех запасов, что я со складов передал. Не заметил, когда рассвет начался. Всю авиацию и аэродромную технику передал двум полкам Балтийского флота. Те серьёзно потрёпаны были, но уже формировали экипажи в подразделения, закрашивали кресты и рисовали красные звёзды на бывшей вражеской технике. Всё вооружение из прошлого мира передал, оно мне без надобности. Все улицы были забиты ящиками с вооружением и боеприпасами. Оказалось, у меня были солидные запасы. Теперь ленинградцы, когда мы прорвём кольцо блокады, сами смогут снабжать другие фронты. Часам к десяти я закончил. Спать не хотелось, снял сонливость магией, поэтому решил, что пора повоевать лично. Не прощу себе, если не сделаю это. От голода город я уже спас, дефицит вооружения и боеприпаса тоже ликвидировал, так что пора повоевать. Сообщив адъютанту адмирала о своих планах, не стал слушать возражений и просто сбежал, воспользовавшись большой скоростью. Пять минут, и я был на месте. С нашей стороны тоже были окопы, очередная партия бойцов готовилась перебраться на другой берег. Немецкие миномёты и до нас дотягивались – батальонные «Подносы», по разрывам видно. Подхватив ящик с патронами, я быстро перебежал по открытой воде на пятачок и укрылся за порыжевшим корпусом сгоревшего «КВ», который замер всего метрах в двадцати от кромки битого льда. Хм, похоже, его с помощью понтона умудрились переправить, остов разбитого понтона виднелся чуть дальше. Весь лёд на реке был расколот, и пополнение переправлялось на лодках. Тот тут, то там вставали водяные гейзеры – миномётный обстрел продолжался. Осмотревшись с двух сторон танка, я свистнул бойцу, что укрывался в небольшом окопе метрах в тридцати от «КВ». Каска повернулась, и на меня взглянули голубые девичьи глаза. Оп-па, как это я не рассмотрел, что это девушка-санинструктор? Да потому, что пользовался обычными глазами, а не магией. Ладно, простим себе такую ошибку. В окопе раненые ожидали эвакуации. Я рассмотрел их через амулет. По-пластунски добрался до окопа, волоча за собой тяжёлый ящик, осмотрел восемь раненых и девушку, что укрывались от обстрела, хотя тут разрывов не было, по реке били и тому берегу. Где-то рядом эти «Подносы» стоят. – Командир тут где у вас? – Я командир, – поднял руку один из раненых. – Лейтенант Петров. – Мне старший командир нужен, что сейчас командует обороной. – Там дальше, капитан Павлов. – Ясно, я сейчас вас вылечу. Пара минут. Достав амулет, я провёл все манипуляции и, несмотря на то что полностью обнулил накопитель среднего исцеления, вылечил всех. – Вот ящик с патронами, ранений у вас нет, вооружайтесь, и в окопы. Сейчас наступать будем. И ещё, если есть возможность, передайте тем, кто собирается переправляться, чтобы подождали, я уничтожу миномётные батареи, тогда можно будет. – Подождите! – воскликнул Петров. – Так вы тот самый маг, о котором столько слухов ходит? – Быстро слухи расползлись, – хмыкнул я себе под нос. – Я и есть. Всё, теперь сами. Я пробежался немного дальше, а вся восьмёрка, вооружившись – оружие вокруг имелось, где разбросано было, где аккуратно сложено, с ящиком патронов последовали за мной. Девчонка тоже. Найти капитана Павлова труда не составило, он в КП сидел у разбитого телефона, пытался сам себе завязать бинт на левой кисти, помогая зубами. Под ногами хрипел пробитыми лёгкими боец, видимо телеграфист или вестовой. Отходил уже. Достав второй амулет среднего исцеления с полным накопителем, вылечил тяжелораненого – больше половины заряда ушло, ну и капитана подлечил. Тот сразу понял, кто я, кивнул, узнав, что скоро ещё восемь бойцов подползут, и уточнил, что я собираюсь делать и как он со своими бойцами сможет мне помочь. – Вот уж чего делать не нужно, так это мне помогать. Значит, слушайте сюда. Сейчас тут появится железная бронированная громадина. Это мой танк, я его буду испытывать. Как закончу, думаю, немцев живых перед вами не останется на многие километры, вызывайте с той стороны подкрепление и спокойно занимайте позиции, собирая трофеи. Двинете вперёд после сигнальной ракеты. Будет синяя, не ошибётесь. Всё, счастливо. – И тебе, парень, – кивнул капитан. Он пошёл встречать вылеченных, а вестового, что до этого лежал под ногами и после лечения навернул банку тушёнки, отправил по позициям, собирать бойцов. Я же отошёл в сторону – немецкий пулемётчик меня засёк и дал очередь, амулет отразил пули – и, достав один из шести танков, нырнул в люк. Добравшись до места командира экипажа, он же пульт оператора-универсала, проверил все системы и двинул вперёд. Почти сразу оборудование обнаружения противника запестрило многочисленными точками. По мне стреляли все кому не лень. – Ой, как вас много-то, – пробормотал я. – Так, эти «МГ» крупняком накроем, ту пушечку зениткой снимем, потом, как метлой, по окопам гранатами пройдёмся… Да тут целый взвод отбегает, дадим серией гранатомётом тандемным… ох, как клочки в разные стороны полетели! Это говорил я спокойно, а смена прицела с одной цели на другую и задействование разнообразного вооружения происходили в доли секунды. Со стороны казалось, что танк как огнём объят, все его огневые точки палили. И честно скажу, всё что было в километре от него, старалось покинуть эту зону или умирало. Что печалило, двигаться приходилось медленно, мог и быстрее, но тогда недобитков пропущу, а я этого не хотел. Аппаратура поиска биологических объектов на танке была великолепной, даже раненых, упавших на дно полузасыпанных окопов, показывала, чтобы можно было добить. Я никого не оставлял. Потом по мне стали бить гаубицы и тяжелые миномёты, до этого их голосов я не слышал. Тут корма танка раздвинулась, и за башней показался ствол тяжёлого миномёта. Двести миллиметров не шутка, а серьёзная вещь. РЛС контрбатарейной стрельбы сразу отследила по взлетающим минам и снарядам, где находятся все пушки у немцев, миномёты и гаубицы. Начал я с гаубиц, один мощный разрыв снаряда серьёзно встряхнул танк, но особых повреждений ему не нанёс, тот и на более серьёзные калибры был рассчитан, не только на сто двадцать два миллиметра фугаса, однако батарею эту, которую выкатывали на прямую наводку, разнёс серией из трёх мин. Трофеев там не будет. Хотя гаубицы наши, немцы тут тоже трофеи использовали. РЛС, помимо того что вычислял все батареи и дивизионы противника, также отслеживал свои снаряды и пули пулемётов, поэтому точность стрельбы была запредельная, я постоянно подправлял и стрелял. Когда танк преодолел вторую линию окопов, в тылу у немцев уже не было ни артиллерии, ни миномётов из тех, что открывали огонь, так что я повернул влево и стал методично зачищать все окопы перед собой, пока не сделал широкий полукруг и не упёрся в Неву. Вернулся, но те позиции, что были с другой стороны Невского пятачка, оказались пусты, немцы их покинули. Активировав запуск синей ракеты, я двинул дальше. Позиции противника были перемешаны с землёй, и вся округа освобождена от него. Вот только после того интенсивного боя, что я вёл, осталось едва десять процентов боезапаса. А тут ещё немецкая авиация подоспела. Опоздала, я уже час тут веселюсь. Шесть штурмовиков. Два я снял, ещё когда они только готовились обрушиться вниз, остальные – когда пытались удрать. Все сбил. Зенитки тут стояли как и у моих дронов, парашютов не было, все лётчики уничтожены вместе со своими самолётами. Покатавшись на расстоянии двадцати километров от Невского пятачка, разгромил отступающую колонну противника, потом ещё две поменьше и какую-то тыловую часть, и вернулся. А мне навстречу уже шли и осматривали битую и целую технику советские бойцы и командиры. Хм, а прилично их набралось, чуть ли не полк. Те, что чистенькие, а это большинство, явно пополнение, а те, что грязные и небритые, это те герои, что тут держались и дождались-таки помощи. Многие, видя накатывающую на них громадину танка, отступали, вверх летели ушанки, каски, люди радовались и махали руками. Заметив Павлова, я повернул к нему. Когда бронированная громада танка замерла, опустившись на землю, и я выбрался из люка, Павлов спросил: – Повреждения? Сломался? – Нет, всё проще. Боезапас тю-тю, – активно почесав нос, ответил я. – Сейчас загрузка боезапаса будет проходить. Кстати, я там в стороне, за той рощей, на какую-то тыловую часть налетел, километрах в двух, много целой техники осталось. Даже вроде пара танков была, причём наши, «тридцатьчетвёрки». Немцы разбежались, там никого. Поторопись занять её, чтобы другие хваткие командиры не успели. – Слышал? – повернулся тот к лейтенанту Петрову. – Бери три десятка бойцов и бегом туда. И танкистов прихвати, у нас их вроде трое было.