– Чего? – Дар кто пробудил? – Это случайно вышло, в храме господнем. – О как! Интересно, – по-настоящему заинтересовался я. Для краткого анализа информации было достаточно, и, честно говоря, она меня не радовала, похоже, здесь все свихнулись на охоте на одарённых, но всё же нужно получить больше фактов. Правы маги, никто не любит тех, кто имеет их умения, так как он в глазах народа более совершенен. Устроившись поудобнее, я приступил к опросу. Чем больше слушал, тем шире улыбался или, наоборот, хмурился, зависело от информации. Улыбался той наивности, о которой известно в одарённых, хмурился тому, как тут жили. За час парень ввёл меня в курс здешней жизни. Я правильно сделал, что не учил язык местного государства. Паренёк был из приграничной деревушки, и там было своё наречие и говор, и меня сразу приняли бы за деревню. К тому же он не умел ни писать, ни читать. Поищем донора позже, в столице. Здесь история в чём-то повторяла историю Тории, правда, уж не знаю, чем так одарённые обидели местного божка, но – невиданное дело! – он сам спустился на планету и дал задание своим пастырям уничтожить магию как таковую. Двести лет гремела война между святым воинством и магами, народ был за святош, так что конец был предрешён, как ни оттягивали его маги. Вот уже более ста лет на Элио – так назывался этот мир – была тишина и благодать. Ещё существовали одарённые, в основном необученные, и редко встречались те, кто что-то знал. Их отлавливали охотники за головами и продавали святошам, которые давали хорошую цену. Мика – так звали мальчишку – поймали в столице, куда он прибыл с отцом, старостой деревни, по какой-то надобности, вроде просить уменьшения налога. Там они зашли в главный храм помолиться, и неожиданно Мика схватили два священника и, не обращая внимания на протесты отца, потащили за алтарь. Потом мальчик несколько часов сидел в камере, и вот в этой клетке его отправили с попутным транспортом в один из монастырей. Сперва одним обозом, причём довольно быстро, а на границе передали уже гоблинам, всё равно те шли в нужную сторону. Те оказались торговцами и подрабатывали охотниками за головами. Так-то таких одарённых сжигали, но тут почему-то отправили в монастырь, Мик философски вспоминал, как его везли в открытой телеге по столице и народ забрасывал его камнями, гнилыми фруктами и другими нелицеприятными предметами, но главное – жив. Понимающе кивнув, я ещё раз бросил взгляд на ауру Мика – четвёртый уровень дара, таким потенциалом не разбрасываются, в этом я понимал святош. Скорее всего, ему задурят в монастыре голову и сделают одним из паладинов, о них Мик говорил понижая голос и испуганно оглядываясь. Это были элитные воины святош, очень серьёзные бойцы, умеющие призывать силу своего Бога, чтобы с её помощью в сложной ситуации уничтожать врагов. На эту информацию я лишь презрительно хмыкнул: знаю, что они вызывают. Воинство святош подразделяется на три категории: паладины, самые сильные бойцы, святые рыцари, в основном из дворян, которые дали обет безбрачия и клялись верно служить церкви, и обычные войсковые подразделения, патрулирующие города и выезжающие на захват особо опасных одарённых вроде Мика. Ну и остальные святоши, которые ведут службы в храмах. Святош я не любил ещё по Тории, так что моя нелюбовь – и это ещё слабо сказано – перекинулась на здешних. Похоже, святоши Тории, по сравнению с Элио, святые агнцы. Скажу о местной жизни и географии мира. Континентов здесь было шесть, но с двумя связь оборвалась после войны с магами, все разведывательные партии на кораблях не возвращались, так что победители жили на четырёх континентах и десятках островах поменьше и были этому рады, а что творится на остальных землях, их не особо волновало. Мы находились на самом большом, Широне, где располагалось около десятка государств и мелких независимых баронств. Церковь имела карающую руку, как вы понимаете, везде. Ближайшее и самое крупное на континенте государство было королевство Белора, куда и везли Мика из герцогства Кисаб. Большую его часть покрывают пустынные незаселённые земли, но всё же треть довольно густо населена, там же и находится монастырь, рядом со столицей. Границу с королевством караван пересёк вчера днём, так что тут получается не так и далеко. Вот само королевство, да и ряд соседних стран, куда расползлась за последние десять лет эта чума, мне не нравилось, вернее, его образ жизни. Рыба гниёт с головы, и, слушая Мика, я понимал это со всё большей отчётливостью. Как бы попроще объяснить пристрастия короля? Хм, скажу прямо: на женщин он не смотрел, мальчиков любил, и сейчас у него гарем насчитывал двести человек. Каково, а? Когда он двадцать лет назад взошёл на престол, это королевство было вполне процветающим и благополучным. Как же надо было постараться, чтобы за это время так извратить его? Король оказался хорошим политиком и психологом. Сперва исподволь он стал вкладывать в умы людей, что однополые отношения – это нормально, хотя сам чуть позже женился, это был брак по расчёту, и даже у него родилась дочь, но, по слухам, он с женой и дочерью не особо любит общаться. В общем, пять лет мелких влияний на умы населения – и большая часть дворян уже обзавелись гаремами по примеру короля, педофилия в королевстве стала нормальным явлением, детская проституция цвела буйным цветом. Сперва в королевстве, потом и в остальных государствах, извращенцев хватало везде, и они являлись активными распространителями этой заразы. Хотя, конечно, нормальных людей, кто неодобрительно и с брезгливостью за этим наблюдал, всё же хватало, и их было больше половины населения. Не намного, но больше. Тот же Мик был обычным пацаном, вырос в нормальной семье и с нервным смешком пояснил, что больше всего он испугался, когда я наложил на него паралич, потому что решил, что воспользуюсь его беспомощностью. К нему уже не раз обращались односельчане, предлагая за неплохую плату разделить с ними постель. Чума и до деревень доползла. Вот такую информацию выдал мне Мик, конечно, неполную – что деревенский мог знать! – но хоть прояснил некоторые моменты. Я хлопнул по коленям, слез с повозки и, немного походив, разогревая затёкшие ноги, спросил: – У тебя какие планы? – Домой побыстрее вернуться. Если в семье есть один одарённый, может и ещё быть. Наверняка святых рыцарей послали забрать всех моих братьев и сестёр, проверить их. Батя может не успеть их спрятать, а мне тут недалеко. – Твоё село рядом? – Да, я тут уже бывал, места знакомые. В дне пути моя деревня, вон там, – указал он рукой. Покосившись на бескрайний горизонт, в степи даже трава не колыхалась, такая безветренная жара тут стояла, я спросил: – Потом что планируешь делать? – Как батя скажет. – Пожав плечами, он активно зачесал затылок. – Наверное, новые земли пойдём искать, где устроиться. В деревне нам жить не дадут. – Ну, тогда удачи, – кивнул я. Была у меня мысль переселить семью парня в Рай, но там терроформирование только началось, некуда пока их селить. Может, года через два? Посмотрим. Однако метку на парня я наложил, чтобы найти его чуть позже. Вдруг планы у меня насчёт его и его немаленькой семьи изменятся? Вдруг среди его пяти сестёр и шести братьев действительно есть ещё одарённые? О Тории я даже не думал, слишком жирный кусок для магов академий, обойдутся. С другой стороны, затравят тут его и его семью… Хм, похоже, всё же придётся отправлять его на Торию. Нормальные люди, это видно, не стоит им жить здесь с местными подобными гнилыми законами. Мы занялись делом: гоблинов я без жалости стал уничтожать. Поднял брошенное копьё у повозки и, обходя все тела, просто пробивал грудь, пронзая сердце. Вот до главы обоза дойти не успел, Мик снял нож с пояса одного из гоблинов и долго возился с вожаком. Когда я подошёл, то малец показал мне ампутированное мужское достоинство гоблина, судя по злой улыбке мальчишки, тот позволил себе проявить к мальчишке больше внимания, чем требуется. Чуть позже Мик подтвердил моё предположение о насилии гоблина. Я его даже добивать не стал, сам кровью истёк. Разве что снял с него десяток предметов, включая амулет, который отпирал и запирал ошейник Мика, ну и полный кошелёк с местными монетами, естественно. Перед расставанием с парнем я посоветовал ему вернуться сюда, проехать по тропе до высохшего дерева, где у меня была метка, и подождать там меня. Если в течение недели я не появлюсь, они могут следовать дальше, но если появлюсь, то отправлю их в такие земли, где одарённых не загоняют как бешеных псов. Парень кивнул, он услышал мой совет. Мы коротко попрощались. Мик торопился, на одной из повозок, куда отобрал самые ценные трофеи, он отправился в село напрямую, проигнорировав тропу, а я, развернув ещё одну повозку и с удобством устроившись на тюках материй, – груз гоблинов был из мануфактуры, которой так славилось королевство, – направился в его столицу. Хотелось бы побывать в её сокровищнице, да и с королём пообщаться. Например, забить ему в задницу его скипетр навершием вперёд и посмотреть, как тот корчится на таком своеобразном колу. Ха! Встретимся ещё, недоносок, ещё как встретимся. О телах гоблинов я не беспокоился, о них позаботятся стервятники, а обоз отправился дальше. Для этого я всего лишь стегнул волов первой повозки, остальные пошли следом. Забравшись в одну из повозок, я покатил к границе. Лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Конечно, под матерчатым пологом было жарко и плетения на одежде еле справлялись с терморегуляцией, но мне было вполне комфортно. Повозка Мика ещё не скрылась за горизонтом и маячила тёмным пятном, когда я достал плеер и, вставив в уши наушники, стал в такт движению и музыки покачивать головой, изредка напевая. Когда впереди показался характерный холм, за ним находился пропускной пункт, я свернул с тропы, объехал его далеко стороной и, благополучно миновав патрули, пересёк границу, вернувшись чуть дальше на тропу. Всё это заняло порядка трёх дней, и катил я теперь по более обжитым землям, встречались обработанные поля и даже сёла. Вот в одно из них, где виднелась колокольня местного храма, я и въехал. Аура у меня была обычного человека, так что не думаю, что меня раскусят. Конечно, были тут амулеты, распознающие одарённых, вернее, чувствующие применение магии, я снял такой с тела хозяина обоза, именно так они засекли, что я магичу, и начали разбегаться с криками. Сейчас-то понятно, что они кричали о проклятом, но тогда я не понимал, хотя, в принципе, и сейчас не понимал, не знал пока их языка. Причина, чтобы въехать в село, была банальна: мне просто надоело двигаться на этом очень медлительном транспортном средстве, а лошади здесь были, я не раз встречал и верховых, и повозки, запряжённые лошадьми. Вот и хотел провести алаверды. Понятно, что сперва нужно выучить язык, но я надеялся, что в селе – по виду оно было зажиточным – есть хоть один дворянин, и он поделится со мной своими знаниями. Дворяне априори говорили чисто, умели писать и читать. Большего мне, чтобы вжиться в местную жизнь, было и не нужно. Въехав на околицу, я снова стегнул волов по спине, что-то они совсем начали замедлять ход, но ничего, пару ударов палкой с шипом на конце по крупам – и они снова порезвее потащили повозку дальше. К ближайшему колодцу, у которого играла стайка детишек. К моему удивлению, не оказалось тут дворян, ни одного не нашёл, поэтому учить язык не понадобилось, и, на пальцах пообщавшись со старостой – я прикинулся немым, – произвёл обмен. Мне обычную телегу, но крепкую, и молодого коня, специально осмотрел. Староста с горящими глазами согласился на условия, отдав своё транспортное средство, и, закатив во двор повозку с грузом, быстро попрощался. Похоже, он обманул меня раз так в пять, а может, и все десять, но мне было плевать, я получил то, что хотел. Староста был так рад, что даже не поинтересовался историей этого груза, хотя по его глазам было видно, что повозка ему знакома, точно, обоз мимо проходил. Может, где-то рядом и на ночёвку вставал. На выезде я остановился у копны свежего сена и, выдрав пару-тройку тюков, бросил в телегу, а то там тонкая прослойка, лежать неудобно, а сейчас я, как король, на ложе расположился и, лениво управляя телегой, покатил дальше. А потом произошло вполне ожидаемое от старосты: километра через три, когда я въехал под сень огромного леса, меня догнал и окружил военный патруль, гарцуя на конях. Что говорил один из конников, я не понял, поэтому только с усмешкой наблюдал за всеми его попытками объясниться. Наконец трое покинули сёдла – двое остались на конях – и направились ко мне. Один ухватил моего коня под уздцы, но тут же осел с дыркой в глазу. Негромко хлопая, мой пистолет выбрасывал гильзу за гильзой и дёргался у меня в руке от каждого выстрела. «Грач» с глушителем – это вещь. Проведя контроль, я оттащил пару трупов в сторону, осмотрел пояса: кроме тощих кошельков – ничего, а дрянное оружие меня не заинтересовало, сдёрнул с пальца старшего кольцо с крупным драгоценным камнем, вернулся к телеге и покатил дальше. Забрать одного из верховых коней мне даже в голову не пришло. На конях стояло клеймо, к тому же в седле не развалишься, как я сейчас в телеге лежу. А особо я не торопился. До столицы две недели пути, доберусь как-нибудь. Следующие три часа, до темноты, меня так никто и не побеспокоил, хотя как встречных, так и попутных телег, карет, повозок и верховых хватало, да и пеших было много, но, похоже, это местные между населёнными пунктами перемещались, да бродяги попадались, но их почему-то паломниками называли. Лес был огромным, полдня по тракту двигаюсь, что его пересекал, а конца-краю не видать, поэтому, когда начала сгущаться тьма, я свернул с дороги на крохотную поляну. Судя по следам и старым кострищам, я тут не первый, кто решил заночевать. Подвесив над небольшим костерком котелок с водой, я обиходил коня, стреножив его и пустив пастись. Когда вода закипела, сварил и попил крепкого сладкого чая с пирогами, похлёбку мне лень было варить, настроения не было, и только потом поставил на поляне метку и перешёл в степь, к дереву, где договорился встретиться с Миком. К моему удивлению, там был целый табор. С помощью плетения «Глаз» я обнаружил даже те повозки с волами, от которых избавился, видимо, рачительные крестьяне их нашли и прибрали к рукам. Народу хватало. Быстро пересчитав, я определил, что тут было порядка ста человек. Это впечатляло, похоже, Мик смог уговорить и родственников, и соседей перебраться на новые земли. Сам он сидел по правую руку от кряжистого мужика, похожего на него лицом, и ел из тарелки суп. Женщины питались отдельно. Заметив в стороне раненых, их было пятеро, я понял, что переселение у крестьян вышло не так и благополучно. Пройдя мимо часового, тот хоть и бдел, но засечь меня не смог, я вышел к одному из четырёх костров. Теперь понятно, куда дерево делось. – Привет, Мик, – поздоровался я. Моё появление вызвало ожидаемую заинтересованную реакцию со стороны будущих переселенцев. На град их вопросов я только усмехался, пока Мик не сказал, что я их не понимаю, вот и пришлось ему выступать переводчиком. За десять минут я пояснил внимательно слушавшим крестьянам, куда их отправляю, что за мир эта Тория, и дал возможность выбора. Отправляю или в ханство, там проблем с землями нет, и крестьян, в принципе, ценят, или в империю Сауд, где как раз из-за наплыва по моей вине большого количества переселенцев со свободной землёй могут возникнуть сложности. Те всё же выбрали Сауд. Оговорив, что они могут забрать с собой только то, что унесут на себе и лошадей без повозок, даже часть быков, тех, что потощее, велел собираться, у меня не было времени миндальничать. Пока в лагере царил деловитый переполох – староста, отец Мики, отлично командовал, – я прошёл к раненым и за пять минут излечил их, что стало шоком для всех крестьян. Мик рассказал мне, что у них там произошло. Отца его, по возвращении в село, таки задержали, и Мик подоспел вовремя, подняв часть родственников для его защиты: те встретили двух рыцарей и десять солдат на окраине и, сбив оглоблями с лошадей, банально забили. Конечно, не без потерь, трое убитых мужчин и пятеро раненых – вот итог той схватки. Староста развил бурную деятельность, отчего часть семейств покинуло село и ушло в герцогство. Ну, тут понятно: те, у кого были лошади, верхом по наводке Мика догнали обоз, он недалеко ушёл, и организовали лагерь у дерева, где находились уже вторые сутки. Если бы я не пришёл сегодня, завтра в обед они бы отправились дальше: и вода подходила к концу, и по следам их телег могли нагрянуть войсковые подразделения святош. За своих они мстили особо жестоко. Вот такие дела. Помог я не только с ранеными, обучил основному языку Тории сразу двадцать человек, включая старосту и Мика. Учил серьёзно, со знанием грамотности. Потом я открыл портал перехода, и первым через арку, нагруженный до того, что подгибались ноги, шагнул отец Мика, потом он сам с лошадью на поводу в одной руке и с младшей сестрёнкой в другой. Лошадь тоже хорошо так нагрузили. За ними следом потянулись и остальные, крепко прижимая к себе детей и вещи. Двадцать минут – и у дерева остались только пяток волов да брошенные телеги. Они меня не интересовали, тем более волов отпустили на волю, поэтому я разобрал портал и, убрав его в сумку, перешёл-телепортировался на место своей стоянки. – Опа, – пробормотал я, наблюдая за тем, как хозяйничают в моём лагере неизвестные, – вы ещё кто такие?! Вопрос не был праздный: один, в броне, швырялся в телеге, разбрасывая так удобно примятое моей спиной сено, второй, смахивавший на приказчика, осматривал зубы коня, а третий, самый наглый, стоял у слегка дымившегося костерка и прямо через край, покряхтывая от удовольствия, пил через горлышко мой чай. Я, значит, оставил его на потом, решив перед сном ещё попить, а тут какая-то наглая морда бороду в котелке мочит! Ещё пятеро заводили на мою поляну четыре тяжелогруженые подводы. Возниц было четверо, пятый, в кольчуге и с мечом на поясе, похоже, являлся охранником. Бородач – явно владелец каравана. Становилось понятно, что небольшой обоз с небольшой же охраной направлялся по королевскому тракту в ближайший городок, где скоро будет ярмарка. От моего движения, когда я ещё на волах ехал, он остался сбоку, а о ярмарке я от Мика услышал. Мой озадаченный вопрос вызвал переполох у неизвестных: они вдруг обнаружили, что я стою у бревна, которое тут используют как скамейку, всего в трёх метрах от бородача и возмущён до глубины души их появлением и тем, как они нагло хозяйничают. – Воров надо учить, – ответил я, вытаскивая из кобуры оружие, не обращая внимания на то, что бородач что-то говорит. Извинений в его голосе я не слышал, так что сам виноват, мог и мимо проехать. – Не понимаю я вас. Пистолет негромко щёлкнул – и голова хозяина обоза буквально лопнула. Я перевёл оружие на приказчика и дважды нажал на спуск, после второго выстрела пуля, видимо, попала в кость, того отбросило и прокатило по земле метра три. Следующим был охранник у телеги, что уже бежал ко мне, вытаскивая на ходу из ножен меч. Шустрый. Его я остановил тремя пулями. Всё, ближние цели зачищены, осталось пятеро, и я направился в сторону возничих и второго охранника, меняя на ходу магазин. Отбив рукой метательный нож – второй охранник постарался и уже готовил следующий, – я вскинул оружие и дал очередь, уничтожая захватчиков. Воров я не любил, особенно тех, что пытаются ограбить меня, на остальных внимания не обращал. Магию я не использовал, уже убедился, что сканирующие амулеты здесь есть у каждого второго, лучше пока пользоваться оружием из Мёртвого мира. Незнакомые с современным оружием захватчики даже не думали прятаться, лишь последний, когда попадали его товарищи, рванул к ближайшим деревьям, но, получив в спину две пули, упал, не добежав до спасительных деревьев метра три. – Поживи у простых люде-е-ей, измени-и-и себя, приди в но-о-орму, – ворчал я, вспоминая слова Генерала. – Как тут в норму придёшь, когда бесят уроды всякие?… Нет, местный язык всё же надо учить, хоть узнал бы, что эти говорили, как оправдывались. Сегодня за день я десяток карет видел, половину с гербами, завтра нужно перехватить ту, где охраны побольше. Значит, там дворяне познатнее – породовитее, и скачать у них знания можно. М-да, где-то так. Утащив трупы на опушку, чтобы не смердели рядом с моей «кроватью», я, проходя мимо повозок, остановился и задумчиво окинул их взглядом. Как тягловую силу здесь использовали опять-таки волов, по два на повозку вполне хватало для тяжёлого груза, но что в самих повозках? В одной – привычные тюки с материей, в другой – железный инструмент вроде плугов, лопат и ещё чего-то, чего – я не понял, а вот в третьей повозке… Откинув полог, я только хмыкнул, разглядывая груз. Там сидели дети в цепях. Не то чтобы я не знал этого, просканировал все повозки, да и звяканье оков слышал, а так визуально видел двух девушек, из тех, что стоят дорого, красивых в смысле, и трое мальчишек, мало чем уступающих девчатам. Понятно, в повозке находился товар, причём дорогой. Прямо внутри была параша и ведро с чистой водой, следили за ними. Сомнения в ликвидации торговцев и их охраны теперь не было, за дело получили, причём сразу за два. За детей и за попытку кражи. Дети смотрели на меня с немалым ужасом, ещё бы: у меня над головой висел магический светляк, освещая всё, что было рядом. Они сразу поняли, что я маг, кто ещё может пользоваться магией? Правда, таких, как я, тут называли немного по-другому, но я не в претензии, это даже страшнее. Присмотревшись, я понял, что кандалы на детях скорее декоративные, хоть и железные цепи, но сами оковы внутри оббиты чем-то вроде бархата, чтобы на руках детей не осталось следов. В принципе, хорошая задумка, везут их в цепях, показывая, что они никто, давая свыкнуться с этой мыслью, а тут их покупают новые хозяева, дают им свободу, что заметно располагает к ним и позволяет им манипулировать сознанием детей. Много-то им не надо, поманили конфеткой и добрым словом, а вот что ночью происходит, это уже личное дело их владельцев. Уроды, одним словом. Махнув рукой, я жестом указал на выход, мол, выбирайтесь. Те послушались, осторожно, испуганно на меня поглядывая, стали по очереди слезать с повозки. Первым был парнишка лет двенадцати, с него-то я первым и снял оковы. Даже ключей искать не пришлось, просто сломал. Действительно, чисто декоративная штука, остальные уже осмелели и сами подставляли руки, чтобы я снял с них железки. Вот дальше, по их мнению, я повёл себя странно: указал в сторону тракта и, оставив у повозки, направился к следующей, четвёртой. В этой повозке была химия и разные поделки, мыло, что-то вроде шампуней, духи, скобяные изделия, швейные и всякая мелочь. Многое меня заинтересовало, поэтому я решил прибрать три повозки из четырёх, если что, продам их в этом мире. Достав один из баулов, я заставил волов пятиться задом, загоняя нужные повозки в него, вход был большой, как у гаража для грузовиков, потом обрубил постромки и погнал волов подальше. Тридцать минут работы, баул с грузом отправлен в пространственную сумку, а я, оставив шокированных зрелищем детей на опушке, они даже не подозревали, что в двадцати метрах от них кучей лежат восемь тел, вернулся к костерку, помыл котелок и, забравшись в телегу, спокойно уснул. Волы, что разбрелись по поляне, меня не беспокоили, лошадь моя как стояла стреноженная, так и стоит, «Глаз» поднят в небо и наблюдает за поляной, если что – разбудит, а до остального мне дела нет. Дети пусть сами о себе позаботятся. Освободил – и будя. Вон, девка там в самом соку, пятнадцать лет ей уже, судя по ауре, взрослая почти, пусть берёт командование в свои руки. Засыпая, я улыбнулся. Дети не ушли, а забрались в повозку и там переночевали. Утром я был хмурый: надо было подольше поспать, но эти мелкие шумные детишки проснулись раньше и своими звонкими голосами мучили меня почти час, не давая нормально выспаться, вот я и сидел на бревне, готовя сытный завтрак, причём на всех, на мелочь тоже. Те утром уже поглядывали на меня не так испуганно, старшая девушка даже подошла и попыталась поговорить. Остальные же дети всё же прятались от меня на опушке. Они видели, как я коснулся её лба, отчего она затряслась, как припадочная, и повалилась мне на руки, я оставил её лежать на истоптанной траве, а сам продолжил заниматься завтраком. Ну а минут через пятнадцать та очнулась и, заняв рядом со мной место на бревне, начала запросто со мной говорить, делясь информацией. Оказалось, торговля детьми процветала здесь буйным цветом, да и ладно бы покупали и перепродавали клиентам, ведь ещё и похищали. Понравился, например, какому-нибудь извращенцу-дворянину ребёнок купца, он делает заявку охотникам за головами и чуть позже получает предмет вожделения, ну, или купец положил глаз на ребёнка-дворянина, тут разница только в цене. В обоих случаях концы в воду… Уроды. Нет, Иша, как звали девочку, об этом не говорила, но анализировать я не разучился. Её саму купили, выкупили у родителей разорившихся мелких лавочников, теперь она должна была жить в достатке, хоть и невольницей, а они поправили свои дела. Но другие двое детей из этой пятёрки были похищенными и доставлялись по заказу. Слушая Ишу, я велел ей позвать остальных, и мы стали завтракать. Как раз на всех хватило. После завтрака я задумался: возиться с детьми мне не то что не хотелось, а изрядно напрягало, но и бросить их я не мог. Значит, что? Портал. Через пятнадцать минут, когда тот заработал, отправил вперёд четверых детей, а пятого, самого шустрого, пришлось ловить и пинком отправлять следом. Всё, одной проблемой меньше, пусть теперь о них на Тории заботятся, а то у меня даже мысль мелькнула: ножом по горлу – тела в кусты. Но это именно что мелькнула, когда голова стрельнула болью от постоянного шума, что шёл от них. Они же вообще не замолкали за время завтрака, постоянно чирикали что-то. Собравшись, я запряг коня, разворошил сено, поднял то, что сбросили неудавшиеся воры, и, стегнув коня поводьями по крупу, покинул поляну. Волы разошлись по поляне, но два стояли у прохода, пришлось разогнать их, и только тогда я смог выехать на тракт. Тот был оживлён, даже очень. Постоянно мелькали повозки, всадники, ну и шли пешеходы. Троих я хорошо рассмотрел. Подстегнув коня, я выехал на дорогу и поскакал за каретой, которая шла на приличной скорости в сопровождении шести конников. Двигался я по тракту за каретой недолго: и охрана начала напрягаться, и мой конь уставать. Карету-то тянули восемь коней, а у меня телегу всего один, хоть и достаточно резвый и молодой, так что часа через два я стал ехать медленнее и чуть позже вообще следовал по тракту со скоростью чуть быстрее пешехода. Пару раз пришлось сворачивать с тракта и поить коня, как это делали многие обладатели подобных животных. Лошади, скотины такие, постоянно пить хотят, особенно в тёплую погоду и когда их активно эксплуатируют. За весь день ко мне раз двадцать пытались набиться попутчики, но всех я вежливо посылал на хрен. Патрули тоже часто мелькали, но маркировка помогла, всего лишь сменил одежду на простого трудяги, местную, не Тории, одежду я нашёл в запасах неудавшихся воров и приоделся. С телегой и конём поступил проще: коня остриг более коротко и навёл краской дополнительное светлое пятно на левой бабке, на телеге всего лишь стёр краску, оставив чистые борта, сделав её безликой. Использовал, естественно, магию, чтобы убрать краску. Так и ехал. На обед остановился лишь на полчаса, дав коню мешок овса, трофей с воров, ну и напоил в ручье, сам поел горохового супа, в термосе у меня хранился, но вприкуску с неизменными пирогами. А к вечеру, когда начало темнеть, свернул на просёлочную дорогу. «Глаз», что постоянно висел надо мной, обнаружил живописное озеро в стороне, а когда я заметил съезд, то просто повернул, решив устроить там себе ночёвку. То, что плетение обнаружат, я уже не опасался, да и просто считал, что привлекать к себе внимание для меня пока излишне. Я изучил все захваченные амулеты и, поудивлявшись магическому гению местного конструктора, сделал защиту, чтобы эти амулеты не видели применяемую мной магию. Эти амулеты были единообразные, что у владельцев обоих обозов, что у старшего уничтоженного мной патруля. Значит, и у других должны быть такие же. До заката оставалось ещё около двух часов, но я решил не спешить – двигаться дальше по королевству, как я уже говорил, особо не торопился – и устроить нормальный лагерь с ночёвкой. Обиходив коня, то есть помыв его в озере, напоив и накормив, отпустил, стреноженного, попастись на зелёном лугу, я приступил к созданию лагеря. Сделал навес из материи, снятой с повозки, где перевозили детей, бросил на землю с телеги несколько охапок сена и – вуаля! – спальное место готово. Потом пехотной лопаткой сняв дёрн, сделал углубление, натаскал сухих крепких веток от опушки, осмотревшись и убедившись, что рядом никого нет, достал сучкорез, нарезал ветки поленьями и, убрав шумную машинку обратно, стал разводить костёр, готовить самодельную треногу из веток. Повесил над костром небольшой котелок литров на пять. Термос я уже помыл от горохового супа, так что остатки ужина солью в него утром. Эта приятная возня была прервана сигналом от «Глаза»: с тракта в нашу сторону свернула кавалькада всадников, пять конных повозок и две кареты. Там было около шестидесяти человек. Половина верхом и вооружены. – Этим ещё что тут надо? – недовольно проворчал я, вставая и поправляя перевязь с саблями за спиной. Их я надел ещё в обед, обнаружив, каким уважением здесь пользуются те, кто носил острые железки. То есть крестьяне в королевстве считались чуть ли не низшей ступенью эволюции, и отношение к ним было соответствующее. И когда меня в третий раз нагло остановили и в телеге стали так же нагло, не спросясь, устраиваться трое наёмников, я, уже привычно пряча их тела на опушке, подумал, что надо менять имидж, а то семь трупов, пока ехал, что-то слишком много. А вот когда надел ножны, закрепив их за спиной, ну и перевязь с метательными ножами повесил на грудь – всё, даже косых взглядов не заметил, разве что от воинов и охранников. Но там больше оценивающие были, слишком молод я был, чтобы носить сразу две сабли. А так, оружие у местных было довольно однообразным: мечи были, восточные изогнутые сабли и шипастые дубинки, однако мечей больше. Луки тоже были, а вот арбалетов я что-то не заметил. Помешивая в котелке длинной деревянной лопаткой, срезанной мной с высохшей ветки и оструганной, я только мельком обернулся, наблюдая, как появились сначала на поляне у озера всадники, в униформе с гербами на зелёных плащах, а следом начали выкатываться повозки и кареты. И что самое неприятное, все они направились ко мне. Ещё бы, единственное красивое и удобное место для лагеря! Только вот гостей я не ждал и менять место для лагеря не собирался. Я что, зря тут час возился, чтобы этим пришлым отдать? Не дождётесь. Это дело принципа: кто успел, тот и съел. Склонившись над котелком, я ещё раз помешал настоящий борщ. Вот что-то захотелось его, и всё тут, тем более всё, что для него нужно, у меня было, ещё на Земле набрал. Не обращая внимания на гостей – от воинов отделились трое пеших и направились к моему лагерю, – я подхватил чайник, спокойно спустился по довольно крутому бережку и набрал воды. Место действительно было наикрасивейшее, с косогора открывалась вся округа, и просто дыхание сводило от того, что было видно. Чистейшая на вид вода, тёмная масса леса с другой стороны и зелёные луга. Ещё раз полюбовавшись на озеро, я лёгкой походкой взбежал на косогор, где был разбит мой лагерь, и с возмущением обнаружил, что воины чувствовали там себя излишне по-хозяйски. А уж когда один из них пнул шест и завалил навес с моим спальным местом, а второй, с какими-то знаками на кирасе, так отшвырнул котелок, что тот, сорвавшись с треноги, покатился по траве, разбрасывая варево, то моему крайнему возмущению не было предела. То есть никто со мной решил не говорить, а показали, что они сильнее. Посмотрим, кто кого. Я, конечно, предполагал, что гости будут вести себя нагло, но уничтожать мой обед – это уже слишком, тут они перегнули палку. И этим разозлили меня, а раз так, то можно и не сдерживать себя. Аккуратно поставив чайник на краю косогора, я молча указал пальцем всем трём воинам на луг, где пасся мой конь. Не хотел пачкать лагерь чужой кровью и требухой, после чего на ходу ловко извлёк сабли из ножен, отчего командир тройки запнулся и удивлённо моргнул. Одно это движение показывало уровень моего мастерства, никаких лишних движений, всё чисто по делу. А когда мы вышли на выбранную площадку и я привычно крутанул сабли, разогревая кисти, все трое воинов будто наткнулись на стену, и их лица посерьёзнели. Да и остальные, что глазели на всё это, как на представление, заволновались. Деревенский дурачок, за которого они меня приняли, оказался не таким и деревенским. Старший поднял руки, показывая открытые ладони, и что-то заговорил спокойным извиняющимся тоном. Медленно отрицательно покачав головой, держа в левой руке саблю, я указал пальцем на порушенный лагерь. Кто-то за это должен ответить, и этот кто-то в трёх лицах стоит передо мной. Тот снова что-то сказал и, получив в ответ те же движения, скомандовал, и они все трое извлекли мечи. Старший направился ко мне, помощники стали обходить по бокам. Уровень их мастерства выяснился почти сразу: с какой стороны браться за меч, они знали, и это все их достижения. Предположу, что они более обучены стоять в шеренге с щитами и копьями, а мечи для них – это так, дополнительное оружие. Двумя ударами снеся голову тем, что обходили по бокам, со старшим я уже поработал серьёзнее, отрубил ему руку с мечом и перерезал сухожилия на ногах, отчего он упал на колени и опёрся единственной рукой о землю, подставив мне шею для удара, и я не подвёл его. Наблюдая, как катится голова старшего, я демонстративно вытер лезвия о штаны убитого и посмотрел на остальных. Те всё ещё пребывали в шоке от двухсекундной бойни. Сами пришли ко мне и начали безобразничать, какие ко мне могут быть претензии? С моей стороны чистая самозащита. Вспомнив слова Генерала, который напутствовал меня перед уходом в этот мир, я скривился и пробормотал: