– Может, тогда и этих святош, на которых ты хочешь открыть личную охоту, тогда же уничтожить, а то как бы что не заподозрили? – Не успеют, не волнуйся. Маги же до сих пор сопротивляются, так что потери у них не падают. Десяток святош в неделю – очень неплохой расклад… Ладно, пойду Башню мага разворачивать, мне большую лабораторию надо, чтобы артефакты слежения орбитального базирования сделать, и для этого мира, и для Тории, а вы пока займитесь своими делами. – Так у нас их нет, только освоение той техники, что пригнали прошлые переселенцы в качестве платы. Там единиц техники только десять тысяч и две трети из них армейская. Топлива у них мало было, часть с пассажирами на буксире тащили. Видать, все запасы НЗ использовали. Тем более много не доехало, нужно эвакуаторы отправлять. Одних «Пионов» на дороге одиннадцать встало. – Вот этим и займитесь, тем более на освоение вам понадобится как раз пара недель. – Ясно. Тогда пойду отдам несколько дополнительных приказов и расстрою парней, что охота на святош пока отменяется… Эх, почти четыре месяца ждать придётся. – Несколько столетий ждали, для вас эти месяцы ничто, – усмехнулся я и встал из-за стола, подошёл к колбам с головами, посмотрев в ненавидящие глаза святоши, и, переполненный энергией от этого взгляда, тот мне бодрости давал, я покинул кабинет следом за Генералом, нужно немного с эльфийской рощей поработать, восстановить полгектара деревьев, попорченных голодными переселенцами. В принципе, роща сама справится, но со мной быстрее. И надо развернуть Башню мага. Когда я спустился в фойе, меня перехватила повариха и силком затащила в столовую, так что на сорок минут я выпал из жизни, старательно жуя неимоверно вкусный обед. Вообще-то я действительно был голоден и собрался к ней заглянуть, но чуть позже. Работы много, однако тётя Дила имела на этот счёт своё мнение: режим питания нарушать нельзя. До темноты я и в роще поработал, и Башню мага развернул, а когда собрался ложиться спать, вспомнил о своих девушках-туземках и, покосившись на огромную роскошную кровать, где мы с ними провели столько замечательных дней и ночей, решил по-быстрому сбегать и привести их сюда. Пусть со мной живут, теперь можно, теперь безопасно, да и я спокоен буду. Однако вернувшись на остров, там было десять часов дня, несмотря на то что я был радостно встречен всеми тремя своими любовницами, я только брезгливо отвернулся от них, назвал изменницами и вернулся обратно. Девушки мне достались девственницами, и я считал их фактически собственностью, к тому же, когда оставлял, попросил вождя присмотреть за ними, чтобы их никто не тронул, поэтому, когда обнаружил, что за десять дней моего отсутствия на них побывало два десятка мужчин, метки, внедрённые в ауру, выдали их с головой, впал в тихое бешенство. Вождя я уничтожать не стал, как и всё племя, хотя вождь тоже побывал на девушках и, похоже, не раз отметился, блин, свободные нравы – свободные отношения, поэтому просто сказал, что о них думаю, и вернулся обратно. Лучше здесь сделаю свой остров, когда восстановлю планету и завезу красивых туземок с соседней Земли, буду один властвовать там мужчиной. Гарем, короче говоря. Ну и в других точках планеты женщин заведу. О, классная идея, не зря я этих трёх потерял, завезу сюда одних только женщин и сделаю гарем всепланетного масштаба. Туземки будут жить на островах, блондинки северных широт, соответственно, на севере, индианки – в Индии, японки – в Японии, ну и остальные так же. Тысяч двух хватит, буду в одиночку поднимать новую цивилизацию, добывать любовь трением, так сказать. Эксперимент не эксперимент, но посмотреть, что получится, будет интересно, жаль только, когда начнёт подрастать молодая поросль, придётся завозить ещё аборигенов, но уже мужского пола, хотя, может, и не понадобится, посмотрим. Даже настроение, потерянное с возвращением на остров, начало ползти вверх, хорошая мне идея в голову пришла, ещё какая хорошая! Буду путешествовать по мирам, отберу там себе аборигенок в гарем. Всё, решено, цель с дальним прицелом есть, осталось её достичь, не одну же мне соседнюю Землю на это дело использовать. А женщин всё же хотелось, организм, теперь привыкший к постоянному удовлетворению его потребностей, буквально требовал привычного для него за эти четыре месяца времяпровождения. В этот раз пришлось его обломать, но я твёрдо пообещал себе, что завтра навещу остров, только не этот, где я жил, а соседний, может, даже не один, и куплю там пару, нет, пяток девушек, которые ещё не знали мужчин. Там это просто. Засыпая, я подумал, что платой вождь или вожди, наверное, пушки попросят. Сейчас там это самое актуальное оружие против пиратов, ну или для захвата соседей. Пусть вождь, не сдержавший своего слова, побегает. Я его соседей обучу умениям немецких гренадёров, тогда уж развернутся настоящие бои. Посмотрев на проезжающую мимо крестьянскую телегу, которую тащила старая понурая кляча, я подумал о народной мудрости: лучше плохо ехать, чем хорошо идти, и махнул рукой, привлекая внимание возницы. Вьющаяся по степи дорога была пуста, только пара всадников маячила вдалеке, удаляясь, так что особого выбора не было. – Не подвезёшь, добрый человек? Крестьянин натянул поводья и с интересом, в котором прослеживалась хитреца, осмотрел меня. Что он мог видеть? Самого обычного парнишку-батрака, старые, явно недавно постиранные в речке штаны, обрезанные чуть ниже колен, грязные босые ноги, тоже постиранная рубаха деревенской выделки навыпуск, закатанная до локтей, верёвка вместо пояса и старая драная котомка, переброшенная через голову и болтавшаяся на боку. Правильные черты лица, чётко очерченные губы, ясные голубые глаза, непослушные отросшие кудри, видневшиеся из-под широкополой соломенной, явно самодельной шляпы. Причём всё это было не иллюзия, а натуральный вид, спалиться не хотелось. Даже пришлось придать рукам крестьянский вид, сделав их загрубевшими от постоянной работы с неровно обрезанными ногтями. Ладно хоть грязи под ними не было, вчера вечером я не только одежду постирал, но и сам хорошо помылся в реке. – С разгрузкой поможешь? – прямо спросил возница. Посмотрев на корзины, стоявшие в телеге, там их было три штабеля, обвязанные верёвками, я уверенно кивнул: – Легко, если ещё и покормите. – Сидай. Присев сбоку и свесив ноги, я осмотрелся, по запаху определив, что за груз. – Либы в давильню везёте? Либы – это такие довольно крупные овощи вроде земной сахарной свёклы, что используют для производства сахара, так что мой вопрос был скорее риторический. Эти плоды или скармливали скотине, или везли на давильни сахарных заводов, так что вопрос был скорее для завязки разговора. Правда, скотине скармливали в основном гниющие плоды, так как на Тории с сахаром всегда были проблемы, отчего государственный оброк для всех земледельцев был по размеру земли в либах. Каждый землевладелец был приписан к определённому заводу, где принимали оброк. Вряд ли этот возница – землевладелец, скорее подрядился доставить груз. – Угу, – кивнул тот и, покосившись на меня, поинтересовался: – Сам-то откуда будешь? – Из Сауда, путешествую, мир смотрю. – Серьёзно обносился. А где этот Сауд находится? – На другом континенте, там главный храм Единого. – А, слышал, слышал, – закивал возница. – Не ближний свет. Тут-то что делаешь? – Говорю же, путешествую. Хочу всю Торию осмотреть. – Все шесть континентов и двенадцать островов? – хмыкнул возница. «Ого, а ты, я смотрю, не так прост, – покосился я на возницу. – Знаешь, сколько больших островов и континентов на Тории. Только не знаешь, что ваш у меня – последний, остальные я уже посетил. Да и построение слов у тебя совсем не то, что может знать крестьянин. Кто ты такой?» Я действительно посетил все государства и посетил все храмы, вернее, не посетил, а поработал с ними. Сейчас мы катили к столице местной республики Теноя, где оставался последний храм, на который я ещё не навесил амулет. Так сказать, оставленный напоследок самый лакомый кусок. Храм меня интересовал постольку-поскольку, всего лишь ещё одна цель для Генерала. Но главное – не он, в республике находился центр подготовки инквизиторов, единственный в своём роде на Тории, который располагался в тридцати километрах от столицы, в глухом лесу одного из местных баронств. Через неделю, когда начнётся День единства, заработают амулеты, нанося метки на святош, а потом, ещё через неделю, настанет судный день. Мы будем судить тех, кто решил вершить судьбу населения целой планеты. Так что у меня две недели максимум. Генерал уже здесь, две недели назад я его со всеми людьми в этот мир перевёл, и они уже начали запускать на орбиту спутники и рассредоточивать их над планетой. Благо опыт у них уже был, на Мёртвом мире постарались. Кстати, в этом мире оставалось живых порядка пяти миллионов человек, это было насчитано на всех континентах, и каждый день их количество неуклонно падало, прирост очень маленький, но и он тоже шёл на спад. Вот такие дела. Так что закончу здесь, и, пока Генерал со своими людьми выполняет мой приказ, основную месть я сам совершу, выкорчевав корень зла из этого мира, и начну подготавливать к эвакуации оставшихся выживших аборигенов Мёртвого мира. Вот в Сауде «обрадуются» такому подарку! Они и прошлые-то мои едва переварить смогли, а тут несколько миллионов за год с небольшим. Остальных святош, тех, кого перечислил тот урод, что пытался заразить меня «Призраком», я посетил, нашёл каждого и «побеседовал». В результате чего у меня в кабинете особняка на одиннадцать колб стало больше. Даже забавно, снимешь с них полог тишины, и такой мат от живых голов идёт, невольно заслушаешься. Одни послушники только не радовали, первыми сломались и смотрели вокруг пустыми глазами. Конечно, святоши забегали, особенно после того, как пропал их патриарх, самый главный священник на Тории, глава объединённой церкви Единого, да и два его зама куда-то подевались, но через два месяца поисков они успокоились, хотя и не прекратили розыск и назначили нового главу. Тот ещё осваивался и пока был не опасен. А что? Если глава церкви, то и тронуть я его не могу и сделать экспонат из его головы? Отдал приказ на мою ликвидацию – будь готов ответить. Так что в результате голова этого желчного старика находится у меня в кабинете. Генерал с ним постоянно общается: закончив с допросами и узнав всю внутреннюю кухню, где базы и схроны, теперь ведёт теологические споры, доводя бывшего главу до белого каления, что доставляло ему немало удовольствия. Генерал святош люто не любил. И хотя вот так мучить и издеваться над людьми было не в его характере, но святош он за людей не считал и не упускал ни одной возможности в свободное время посетить главу. Тот уже и обмороки пытался симулировать, да нашего Генерала такими фокусами не проведёшь. Чую, ещё немного – и он сведёт его с ума. Я лично не против. – Я молодой, времени для этого хватает, – пожал я плечами и осмотрелся: – Куда мы едем? – К заводу, что стоит рядом со столицей местного государства. Надо сдать либы. – Речь у вас странная. Не крестьянская, – вслух сказал я, глядя вперёд на дорогу, где показалась вереница встречных телег. Любой батрак это заметит, и не задать такой вопрос было бы подозрительно. – Так я и не крестьянин, в аббатстве складом заведую. Раньше учителем в сельской школе был, да ослаб здоровьем, и меня перевели на другую работу. Овощи сдать нужно, а конюх заболел, вот и пришлось его сменить. Этим возница прояснил сразу все мои подозрения. Я даже догадался, почему он так меня легко взял, уверен, что, если я бы его не тормознул, сам бы остановился. Здоровьем он действительно слаб, но не по старости, лет ему было под пятьдесят, слаб он стал из-за проклятия, наложенного на него. Такое может наложить только природная ведьма в момент смерти. Этот сухонький и спокойный на вид мужичок, похоже, не раз участвовал в сожжении одарённых, и один раз ему, видимо, не повезло, на ведьму нарвался. Ведьмы – это редкая каста одарённых, которым не нужно проходить инициацию, они сами неосознанно её проходят примерно во время полового созревания. Природники – а именно так их называют – манипулируют своей энергией и используют её. Ведьмы – а они бывают только женского пола – появляются на свет очень редко, одна на десять миллионов человек, но всё же их охотно принимают в академии, из них получаются отличные алхимики. По рангу магов они слабосилки, восьмой-девятый ранг, но их проклятия и предсмертные заклинания очень сильные, убрать сможет не каждый целитель, что уж о лекарях говорить. У этого мужичка явно целителя знакомого как раз и не было, вот он и тихо чах. Осталось ему вряд ли больше полугода. Я мог убрать заклятие, но даже не подумал это делать: последующие три месяца перед смертью он почувствует все круги ада за невинно загубленные души. А я ещё удивился, чего это у него аура такая чёрная, принял его за обычного душегуба, что на дороге работает, а тут вон оно что. Собачка на привязи у местных святош. Получил боевую рану, его и отправили на пенсию, на лёгкую работу. Наверняка ведь знали, что недолго ему осталось, но ничего не сообщили, иначе возница не был бы таким бодрым и уверенным в себе. Осознание смерти страшнее самой смерти – это факт, но говорить ничего вознице я не собирался. Пусть сам прочувствует всё, а то ещё покончит с собой и уйдёт легко. «А аббатство надо посетить, не мне, так Генералу», – подумал я перед расставанием с возницей. Он честно выполнил свою сторону договора, довёз меня до заводика, стоявшего у стен столицы, проследил, как я разгружу телегу, точно зажал медь, чтобы не платить местным грузчикам, и угостил простой, но сытной крестьянской едой. Я проверил, яда не было. Потом он отправился обратно в аббатство, а я к воротам города. Мне требовалось там посетить храм, а потом направиться в центр боевой подготовки инквизиторов, где были курсы совершенствования уже действующих инквизиторов. Именно там постигал азы тот святоша, что пытался с помощью своих помощников заразить и убить меня. С храмом дело не получилось, хотя я обнаружил у главного входа привычных нищих, просящих подаяние, и группу наблюдения. Значит, тревога с пропажей главного святоши ещё не прошла. В принципе, ничего страшного, не мешают, поэтому я повесил три амулета – над двумя служебными входами и над служебным въездом-выездом. Все храмы на Тории были очень похожи: если внешне была заметная разница, каждый уподоблялся архитектуре государства, где они находились, то внутри были чуть ли не как под копирку. Было дело, в трёх побывал, исследовал. Тогда же в один из заходов и главу выкрал с двумя его замами, что были замешаны в желании причинить мне вред. Амулеты я вешал дистанционно, используя артефакт левитации, после чего вплавливал их в каменные стены и накладывал маскировку. Вообще, вся площадь у храма была окружена артефактами, причём современной выделки, блокирующими использование магии и сигнализирующими обо всех попытках её применения, но я уже давно обошёл их и спокойно работал, не привлекая внимания. Может, местных одарённых эти артефакты и остановят, я же их и заметил-то не сразу, на шестом храме, когда сообразил, что это за лёгкий туман на площади виден истинным зрением, а кто ищет, тот всегда найдёт. К счастью, я работал по совсем другим принципам магии, которая местным была ещё не доступна, спасибо моей виртуальной жизни, так что артефакты мою работу не засекли, но в следующий раз я был уже осторожнее: и на профи найдётся ребёнок с арбалетом. Артефактов древних на руках местных магов и святош ещё хватало, и не всегда моя защита может справиться с тем вывертом сознания древнего мага, который вложил в этот артефакт и амулет свою идею. По себе знаю. Убедившись, что артефакты стоят намертво и маскировка отличная, надолго хватит, я осмотрелся и убрал экспериментальный и существующий в единственном роде артефакт левитации с несколькими дополнительными функциями в свою с виду драную котомку, внутри-то она была безразмерной, и направился в сторону ближайшей улицы. В тавернах, находившихся в центре столицы, меня не накормят, даже на порог не пустят – вид не соответствует, да и в кошельке не звенит серебро, так что направлялся я на окраину. Там, в забегаловках для таких же, как я, можно спокойно поесть, иногда даже вкусно. Меня-то и на площадь у храма стражники пустили, потому что думали, я милостыню буду просить, был у них такой неофициальный наказ. И я действительно встал в очереди на колени и просил, а сам, управляя артефактом, навешивал амулеты. Даже странно, один мужичок мне две медные монетки бросил. Сорок три раза повторяется ситуация попрошайничества у храмов, а я впервые реально заработал милостыню. Теперь поем, а впереди меня ждёт главный оплот зла. В это время в котомке завибрировала радиостанция. Достав тонкий проводок с каплей наушника на конце, я незаметно вставил его в ухо и услышал голос координатора, одного из големов, который сейчас дежурил и с помощью спутников наблюдал за мной. – Граф, вами заинтересовались. Следом идут трое. – Понял. Держи меня в курсе, – велел я и чуть прибавил хода, маневрируя среди плотной толпы горожан. Выходной, оказывается, и ярмарка перед Днём единства. Жаль, «Глазом» воспользоваться нельзя, на крышах храмов артефакты древних стоят, которые даже такие замаскированные плетения наблюдения засекают. Хорошо ещё, что эти артефакты только против воздушного противника созданы, поэтому на земле я работал спокойно, а прикрывали меня дежурные големы, что сидели в центре и страховали, наблюдая с орбиты. Не зря, это уже третий раз. Артефакты орбиту не контролировали, так что работали мои магические спутники спокойно. Да и вообще меня изрядно забавляло, как использовали святоши артефакты и амулеты древних магов, хотя проповедовали, что это зло, принесённое демонами. Прихожане верили и не знали, что на каждом центральном храме по паре десятков разных магических поделок. Со стороны казалось, что святоши использовали всё, что у них было, что могло пригодиться, лишь бы «не текло». Это как с рачительным хозяином: дом построил крепкий, а на крышу не хватило, и у него треть её покрыта железом, треть дранкой и треть соломой. Вот так же и у всех храмов только одно было схоже – артефакты армейской защиты стационарных объектов с воздуха, серьёзные штуки, видать, святоши где-то армейский склад захватили. А остальное, то, что контролировало землю, как бог на душу положит, что было, то и устанавливали, чаще работу не древних магов, а местных мастеров. Для одарённых Тории храмы защищены основательно, я же работал спокойно, но, прежде чем устанавливать амулеты, проверял, вдруг где какой-то артефакт древних установили, и тот засечёт мою работу. Такой встретился, не отрицаю, но всего в одном храме, да и то не в главном. Быстро шагая, я поглядывал по сторонам, изучая город, и слушал дежурного, сообщавшего о движении неизвестных. Ранее, до того, как я поработал с этими радиостанциями, их мог слушать любой одарённый, сейчас же это неимоверно сложно. Связь я держал с дежурным по узкому лучу, соединяясь со спутником, была она магически зашифрована, и взломать её очень сложно, но я не говорю, что невозможно. Город был в основном деревянный, каменные постройки встретились только в центре, у храма. Над высокими заборами видны срубы вторых и третьих этажей, зачастую с красивой резной отделкой. Площадь с ярмаркой осталась в стороне, и на улице стало поспокойнее, что позволило мне прибавить скорости, а прохожие стали меньше шарахаться от меня, проверяя, на месте ли их кошельки. Заметив, как один мужчина прикрыл собой двух девушек и держится руками за пояс, я только хмыкнул. Похоже, в этом славном городке карманников расплодилось приличное количество, и особо они не стесняются. Пока я удалялся от центра, дежурный сообщил мне внешность преследователей. Это были довольно резвый мужичок с небольшой рыжей бородкой и с плешью на полголовы, едва поспевающий за мной, на нём почему-то была такая же рваная одежда, как и у нищих у храма, и два соглядатая, одетых приличнее, под горожан косили. Мгновенно собравшиеся големы из старших офицеров настроили спутник так, чтобы слышать разговор парочки «горожан». Проанализировав его, сделали неоднозначный вывод. На меня начал охоту местный криминалитет, та его часть, что отвечает за сбор дани у нищих. К этому их подтолкнула именно полученная мной сегодня милостыня. Естественно, бандиты были рады пополнить свою «паству», которая каждый день вечерами сдавала дань и искала перспективных новичков. А тут пришёл паренёк со смазливой мордашкой и – раз, за пятнадцать минут пару монет получил. Значит, есть у него шанс неплохо зарабатывать, главное теперь – его уговорить работать на местных, а уговаривать они умели, большой опыт. Сломать ноги – и никуда он не денется, ещё и на жалость больше давить будет. На площади у храма половина нищих как раз через это прошла. Но сначала, конечно, официальная часть, вдруг даст себя уговорить? Пройдя перекрёсток, я с сомнением покосился на старый двухэтажный трактир, что стал заметно заваливаться набок и со стороны походил своим видом на Пизанскую башню, в смысле наклона, но от него приятно пахло жареной рыбой, поэтому я свернул к нему и вошёл в общий зал. С контингентом я немного ошибся, были здесь крестьяне, горожане и мастеровые из тех, что победнее, но до такого вида, как я, ещё не опустившиеся. Однако, как ни странно, хозяин выгонять меня не стал, спросил, есть ли деньги, указал на отдельно стоявший стол. Значит, всё же обслуживали малоплатёжных клиентов, так сказать, хорошо. Заказал я двойную порцию пшённой каши с мясной подливой, жареную рыбу, два куска хлеба и травяной настой. Стоило всё это три медяка. Вскоре за мой же стол сел рыжий. В это время я увидел, что хозяин поставил на барную стойку большую тарелку с кашей, куда была воткнута ложка. Это он зря, у меня своя. И я, встав из-за стола, поспешил за едой, пройдя мимо двух «горожан», расположившихся за соседним столом. Когда я во второй заход взял со стойки тарелку с рыбой, прикрытую сверху хлебом, и глиняную кружку с травяным настоем, то, направляясь к столу, к своему немалому возмущению, обнаружил, что рыжий спокойно пододвинул мою тарелку с кашей к себе и уплетал её за обе щёки. С трудом подавив в себе бешенство, – что-то после того, как меня пытались убить святоши, я часто в него впадаю, – я вернулся к столу и сел напротив рыжего. Тот ел мою кашу, хитро на меня поглядывая. – Ты мне должен серебряную монету за кашу, – спокойно сказал я ему и принялся за рыбу. – Больше ты ничего не хочешь? – усмехнулся он, показывая гнилые пеньки зубов. – Или твою жизнь, или серебряную монету. Неужто твоя жизнь не стоит серебряной монеты? – Вытерев одну из рук тряпочкой, я опустил её под стол. – Что-то ты больно дорого ценишь кашу, которая стоит всего медяш… – начал было рыжий, но замер, вздрогнув всем телом, а скосив взгляд, обнаружил, что ему в живот упирается странный льдисто-стальной клинок, после чего нервно сглотнул. – Ну, где моя монета? Тот промолчал, только бросил быстрый умоляющий взгляд на своих товарищей, но почти сразу снова вздрогнул, когда клинок фактически разрубил его пополам, полосуя вместе с брюшными мышцами и кишки. Рыжий напрягся, сдерживая боль и склонив голову, глядя на тарелку с кашей, и лишь изредка по его телу пробегала дрожь агонии. Как ни странно, он так и сидел, пока я ел, пока пил травяной настой, вся пища была чистая, проверил, и только когда я был у выхода, он ткнулся лицом в украденную у меня кашу, но что было дальше, я не видел, вышел на улицу. Наш стол в таверне находился в углу, я сидел спиной к стене, чтобы контролировать весь зал, а рыжий спиной к посетителям, и никто так и не понял, что он несколько минут умирал у всех на глазах. Лишь лужица крови, смешанная с желудочным соком, растекалась у него под ногами, но половые доски имели такие щели, что всё утекало. «Горожане» не вмешивались, видимо, рыжий должен был первый начать переговоры и, если ничего не вышло бы, подать условный знак, но он так его и не подал. Клинок в живот он правильно получил, судя по запаху, каша была очень неплоха и то, что её украли, возмутило меня до глубины души, так что он получил за дело. Чревоугодие, благодаря искусству тёти Дилы, стало одним из моих грехов, благо это никак не сказывалось на моей фигуре из-за активных каждодневных тренировок, и когда мне мешали этому процессу предаваться, я свирепел. Меня догнали, когда я удалился от трактира метров на триста, это были всё те же «горожане», один молодой, другой постарше. Что они хотели, я не стал спрашивать. – Убиваю-у-ут! – завопила какая-то женщина вдали улицы, но мне особо не мешала. Оставив в пыли два тела, всего лишь два удара под четвёртое ребро, я быстро удалился от места схватки. Через пару минут я был на окраине и выслушал язвительные замечания Генерала. Тот сообщил, что на месте убийства двух «горожан» собралась целая толпа, и стражники уже ведут опрос, да и в трактир их тоже пяток набежало, но я только отмахнулся. Удары были нанесены хоть и профессионально, но так, как это делают сами бандиты, сбоку под ребро в сердце, и были зеркальными, так что спишут на разборки между бандами, криминалитет, я смотрю, серьёзно держался в столице республики, вот и пускай расследуют, а я навещу базу святош в лесах одного из местных баронов. Кстати, Генерал со своими людьми начнёт работу с этого континента, на нём расположено семь храмов, тот, что я сегодня пометил, шестой в списке, поэтому он просил наносить удар по учебной базе инквизиторов с началом его операции. Я не возражал, мне ещё нужно исследовать небольшой замок, где и скрывалась эта база, всю систему безопасности, слежения и сигнализации, по возможности, проникнуть внутрь, изучить распорядок жизни местных, ну а потом уже и начать действовать. К тому же я не понимал сомнений Генерала: телепорты мои спутники на орбите блокируют, и они не смогут работать в течение последующих пятнадцати дней с момента начала Дня единства, то есть полностью обрезав все сообщения между континентами, та слабенькая связь, что использовалась на Тории, тоже будет блокирована, так что для Генерала открывалось просто огромное поле деятельности, знай работай. На каждый континент, по всем прикидкам, у него должно было уходить два с половиной – три дня. С учётом того, что големам не нужно спать и отдыхать, это ещё быстро, ведь на каждом континенте им нужно уничтожить храмы, аббатства, небольшие церквушки и всех, кто носит метку, чтобы больше не возвращаться. Так что на всю Торию у них уйдёт порядка трёх недель, а с учётом того, что задействовано будет две группы, на большом и малом дирижаблях, то и быстрее. За две недели. На малый я тоже установил магическую пушку, которая была способна плавить камни, и выдал им большой запас накопителей. Малый дирижабль будет работать только по островам, там не так и много святош. Большой – только по континентам, не отвлекаясь ни на что другое. Всё уже было спланировано и продумано, так что все ожидали часа икс, а до него без малого оставалось три недели. На выходе из города, нырнув в кусты, я переоделся и вышел из них уже в виде небогатого дворянина, что подтверждало колечко шляхтича, после чего, придерживая баул, энергично зашагал по дороге в сторону баронства. Мимо проскакал патруль, но на меня даже не посмотрел, только чуть позже, когда возвращался, и, обнаружив кого-то в кустах на опушке леса, стал с гиканьем за ним гоняться, размахивая шашками. Из кустов выкатился парнишка в обносках бедняка, но далеко убежать не успел, один из солдат с хеканьем опустил на него шашку, разрубив почти пополам. – М-да, – пробормотал я, с интересом наблюдая за этим представлением. – Криминалитет плотно устроился в правлении столицы, раз солдатам был отдан приказ рубить всех бедняков. Мстят за свою тройку работников. Хэ! – Чего смотришь? Иди дальше! – грубо сказал один из пятёрки солдат, заметив, что я пялюсь на всё это. Я даже ушам не поверил и специально обернулся, разглядывая, не стоит ли кто за спиной, но нет, пусто, лишь вдали стояла телега с крестьянином, приближаться он явно боялся, пережидал. То, как простой солдат, не дворянин, обращается с дворянином – это не лезло ни в какие ворота! Правду говорили, что эта республика пропитана криминалом, все со всеми повязаны. А Генерал ещё удивился, чего это стражники на местах убийств свидетелей не нашли, с такой стражей все разбегаются. – Как ты смеешь, смерд?! – рявкнул я, отчего тот положил ладонь на рукоять шашки, а двое его подручных стали обходить меня, ещё двое швырялись в кустах, откуда доносился возмущённый и испуганный писк, похоже, тот бедолага, которого приняли за меня, был не один. Интересно, сколько таких порубленных останется лежать на обочинах дорог? – Шёл бы ты подобру-поздорову. А не то к этому присоединишься, – усмехнулся сержант, я только сейчас рассмотрел полустёртые знаки различия на его кирасе. Похоже, сословное почитание в республике упало ниже плинтуса, и мне это не понравилось. Плевать я хотел на местных дворян, меня оскорбили, я как-никак граф, фиг с ним, что кольцо шляхтича, и сержант должен за эту грубость ответить.