Та незаметно сунула мне в руку крохотный ножик. Лезвие длиной даже меньше десяти сантиметров было, и мы пошли мимо вигвамов, собирая за собой толпу любопытных зрителей к просторной площадке с солнечной стороны лагеря. Пришли первыми. Ни вождя, ни его сына пока не было, поэтому я стал делать лёгкую разминку, изредка морщась от боли в рёбрах. Да, они заметно зажили за эти три недели странного беспамятства, но всё же двигаться я мог, но без резких движений. Кстати, обнаружился ещё один знаток английского языка в толпе зевак, он-то мне и поведал, пока мы ожидали, что было. Меня доставили в лагерь девятнадцать дней назад, два дня везли сюда выходит, лечили, местный знахарь занимался. Что такое поломанные рёбра он знал, так что сделал всё правильно, тугую повязку, ну и остальное. Лечил травами, давая их пить. Заботилась обо мне та девица, мыла и убирала за мной. Это она молодец. После боя нужно будет что-нибудь ей подарить. Насчёт сына вождя, он действительно вернулся со своими молодыми воинами, ведя большой табун с лошадьми, большим количеством вооружения и скальпами бледнолицых. Войны это племя не вело, как пояснил сын вождя, это был бандиты. Выяснилось, что сначала они обнаружили тот основной уничтоженный мной лагерь, естественно приписав его себе, дограбили его до конца, и пошли по следам, успев к концовке, как я понял. Там завалили часового у табуна и объявили все трофеи своими. Странно, что меня взяли, а не бросили подыхать там же. Но и на этот вопрос у полиглота была ответ. Не бросили, потому что когда собирали трофеи, я в беспамятстве схватил одного молодого воина за ногу и полоснул его ножом. Выжить он выжил, но до сих пор хромал. Вот сын вождя и приказал забрать меня, удивился, что я даже в таком состоянии ещё на что-то годился. Я же этого не помнил, но особо не удивился, в моём духе было. Тут как раз толпа подалась в сторону и в сопровождении тридцати воинов, в круг вышел сын вождя. Сам вождь что-то долго говорил, указывая то на меня, то на своего сына. Судя по гулу голосов и не одобрительным взглядам зевак в мою сторону, он проводил накачку толпы, выбрав меня в отрицательные личности. Особо скво прав не имели, они были на нижней социальной ступени у индейцев, поэтому на них не обращали внимания. А здесь странная старуха вдруг вызвала на бой их же воина, молодого, очень сильного и успешного. Стоит только вспомнить табун и трофеи что он привёл три недели назад. В общем, реклама оправдала себя, на меня смотрели не так и хорошо, как на досаждающую муху. — Ладно, хватит, пора это кончать, — сказал я, выходя в круг. — Вождь, наши договорённости в силе? Я убиваю твоего сына и ты даёшь мне лошадь, припасы и оружие? — В силе, — невозмутимо кивнул тот. — Вот и ладушки… Ну что, труп ходячий, давай, иди ко мне. Я за своих жён всё ваше племя врезать могу, если задержите, так что лучше не беси меня, и быстрее закончим. Тот вышел в одних штанах, играя мускулатурой на публику, почему-то в своей победе он был уверен на все сто. Судя по тому, как блестело его тело, он чем-то намазал себя. Кстати, в отличие от меня у него была если не сабля, то такой длинный нож. Подпускать его на ближнюю дистанцию мне просто не было смысла, я его не достану, он нашинкует меня как капусту. Тут хитрее надо. Когда мы сблизились, следя за движениями друг друга я просто махнул левой рукой бросая камешек и когда тот машинально начал уклоняться метнул нож. В этот раз уклониться он не успел. Лезвие конечно коротким было, но до мозга достало, если он у него был. В общем, на десятой же секунде противник был повержен, упав с торчащей рукояткой ножа в правом глазу. Вокруг стояло полное молчание, зрители никак не ожидали такого финала. Выдернув клинок, я собрал всё вооружение с тела трупа, да там и был один пояс с пустыми ножнами. Подобрал новый трофей и, надевая его на себя, застёгивая на поясе, подошёл к старику. Воины что его охраняли, пропустили меня по жесту старика. — Лошадь, припасы и оружие, — напомнил я ему. Тот кивнул и двое воинов повели меня куда-то за вигвамы. Я, конечно, держался настороже, но зря, индейцы честно выполнили взятые на себя обязательства. Мне предоставили коня, хорошего, я оценил его, припасы, четыре фляги, «Спрингфилд» с двадцатью патронами, мой дробовик и один револьвер. Ушатанный «Кольт», но рабочий. К револьверу было три десятка патронов, к дробовику как было шесть, так и осталось. — Норма, — кивнул я и посмотрел на попону, что набросили на коня, ни седла, ни стремян не было, разве что подпруга имелась на месте. В принципе хватит, я на трофеи рассчитывал. Тут они везде ездят, бери не хочу. Там лишь прошлые хозяева мешаться под ногами могут, так это особо не проблема. Моральными терзаниями я себя не изводил, напомню, это страна врагов для меня. Так я себя и вёл. — Кто ты? — вдруг услышал я вопрос за спиной. Ещё оборачиваясь, я знал, кто спрашивает. По голосу вождя опознал. — Это так важно? — спросил я. — Мне да. — Бледнолицый. Моих жён скоро могут убить на другом берегу этого континента. Скоро, у меня осталось мало времени, чтобы не дать это сделать солдата конфедератам. Я убью их и не дам сделать чёрное дело. — Вот ты кто, — отшатнулся тот от меня и назвал каким-то странным именем. Что-то знакомое, где-то я это уже слышал. Кажется, припоминаю. Мои знакомые индейцы говорили, что вроде это означало полудемон, что-то вроде этого. Вряд ли сильно ошибусь. Индейцы сильно боялись таких одержимых. Индейцев и зевак как ветром сдуло, куда пропал вождь, я даже не заметил, поэтому одним слитным движением запрыгнув на коня, лишь поморщившись от застарелой боли, поправил поклажу и кобуру с винтовкой, после чего ещё раз проверив револьвер, ударил босыми ногами по бокам коня, отчего тот сделал первый шаг. Я торопился, я очень торопился, поэтому не жалел животину. Я её не знал, а жёны мне были куда роднее, их жальче. Двигался я более трёх часов, срываясь то в галопом, то переходя на шаг, давая коню отдохнуть и сам отдыхая. Этот первый день для нас обоих был тяжёл, я ещё слишком слабый, держался на одной силе воли, конь тоже оказался давно не ходил в походы. Но ничего если не падёт, наверстаем, укрепимся на природе-то. Жаль девчушке той я ножик не вернул, не дали нам с ней пообщаться, да и подарок получается, зажал. Надеюсь, будет возможность, отдарюсь. К обеду силы совсем оставили меня, пришлось вставать лагерем и готовить обед. Индейцы дали мне немного злаков, сушёного мяса и бобов. Последние видимо из трофеев. В общем, я сварил похлёбку и съел. Из посуды у меня был один только котелок и ложка. Больше ничего. Ни чаю сварить, ни кофе. Тем более ни того ни другого у меня не было. После обеда, он заметно придал мне сил, я двинул дальше. В ближайшем ручье заново наполнил фляги, сам напился, напоил коня и двинул дальше. Не останавливался я до самого вечера. Перед темнотой нашёл безопасно место для лагеря. Кустарник, но лучше вокруг просто не было. Пока котелок закипал, я обиходил коня. Пучком травы просто протёр его от пота, источника воды рядом не было. Он час назад пил в озере, но я всё равно опустошив одну из фляг, дал ему напиться из лопуха. Лошадей часто поить надо, иначе уморить можно. Следующие два дня я никого так и не встретил, одну ночь переночевал на берегу ручья, а вторую на сеновале заброшенной фермы. Её вынесли до последнего гвоздя, так что особо поживиться там было нечем, поэтому и продолжил путь. На третий день зарядил дождь, но я не останавливался, хотя устали мы оба, и конь, и я, промокнув до нитки. Когда левее мелькнул огонёк и забрехала собака, я понял что снова приблизился в темноте дня к какой-то ферме, но из-за дождя ничего не видел. Пришлось уходить в сторону. Это мне помогло, когда лошадь, с трудом выдёргивая копыта из раскисшей земли, вышла на опушку леса, я только порадовался. Тут можно переждать непогоду. Спрыгнув в грязь поля, а мы шли по пашне, здесь всё было распахано, а где дорога попробуй пойми, я взял поводья в правую руку и повел коня за собой. Лес был в принципе не большим, скорее даже роща, поэтому обнаружив противоположную опушку, достал трофейный ножик переросток и стал рубить ветки для шалаша. Уже через полчаса сделав навес, я смог развести огонь в ямке и подвесил над ним котелок, решив сварить мясную похлёбку. Сырости много, а у меня здоровье и так не железное. Не хватало заболеть, так что нужно горячее. — Интересно, что там за ферма, поживиться припасами можно? А то у меня дней на пять осталось. К дробовику два патрона после охоты осталось. Четыре патрона блин на какого-то зайца потратил… Хотя жаркое конечно было просто изумительно вкусным, особенно с диким чесноком как приправа. Не нравится только то, что блюдо пришлось шинковать в фарш, жевать то нечем. К ночи дождь стих, но двигаться дальше я не спешил, а завернувшись в подсушенное у костра дырявое одеяло спокойно уснул. Ночь прошла тихо, ещё перед рассветом я встал, позавтракал подогретой похлёбкой, протёр котелок и, собравшись, поскакал дальше. Ну как поскакал, сперва нашёл подсыхающую дорогу и там уже рванул галопом дальше. Если сегодня выдержу темп, то удалюсь от лагеря индейцев километров на пятьсот. Кстати, по моим подсчётам до нашей долины, где проживал ничего не подозревающий тот я с жёнами и детками, осталось чуть больше двух тысяч семисот километров. Приближаюсь потихоньку, но вот именно что потихоньку, а хотелось лететь быстрее ракеты. Где-там моя За Пазуха с вертолётами и самолётами? Видимо мой душевный позыв сделал своё дело и мне, наконец, улыбнулась удача. Да-да, я обнаружил тех, кто мог поделиться со мной своими лошадьми и припасами. Всё же двигаться на одной лошади, которая быстрее устаёт, хуже, чем на трёх как я это делал ранее. Обнаружил я их по следам. Перегнувшись, я осмотрел землю, не слезая с лошади и прикинул, что неизвестная группа прошла здесь с полчаса назад, даже возможно раньше. Я это понял по примятой копытами траве, она ещё поднималась. Тут прошло четырнадцать лошадей, но судя по глубине, седоков было семь, ну или восемь, но восьмой имеет небольшой вес. Видимо остальные лошади или вьючные и заводные. Это хорошо, обученные лошади мне пригодятся. Честно говоря, этого мерина, а это оказался мерин, я всё же загнал и тот начал быстро уставать. Километр галопом, два шагом, куда это годиться? Так что шанс упускать не будем. Неизвестные пересекали мой маршрут, поэтому, не колеблясь, я, повернул мерина и направился за нами, настёгивая коня. Догнал я их через час, всё же они тоже не стояли. Однако обнаружил их на берегу широкого ручья. Они уже переправились и организовывали лагерь на противоположном берегу. Временный, просто готовили обед, явно решив продолжить путь после него. Видно куда-то торопились. — Хм, странно, связанная девчоночка, к чему бы это? — пробормотал я, изучая лагерь и его оборону из кустарника. В лагере действительно была видна светловолосая бледнолицая пленница, лежавшая связанной у чересседельных сумок, сваленных в одну кучу. Особой обороны не было, шестеро занимались своими делами, поставив самого молодого и глазастого на стрёме. Кстати, все они имели элементы военной формы южан. Закончив с лагерем, пока один охранял, а второй помешивал варево в большом котелке, пятеро других занялись девчонкой. По виду ей и семнадцати не было. Что сейчас произойдёт, я уже понял и, судя по разорванному платью, насилие к ней будет применено не в первый раз. Так и оказалось, быстро подавив сопротивление, бандиты, а это, похоже, были дезертиры или ещё кто, начали по очереди насиловать девушку. Крики её быстро перешли на стоны, но меня они особо не заботили. Будет возможность, освобожу, а нет, так от неё не убудет. У меня задача жён спасти, а не незнакомых девок которых я совсем не знаю. Когда насильники, девку все успели употребить, расселись полукругом у костра, звеня ложками по дну тарелок, я понял что пора действовать. Даже часовой, получив свою долю и отойдя в сторону, поглядывая изредка по сторонам, употреблял приготовленное варево. Девке ничего не дали и та, всхлипывая, лежала в стороне. Подкравшись как можно ближе, было трудно, кустарник у деревьев, что рос по берегу реки, был жидок, но я смог это сделать, и замер, укрывшись за стволом одного из деревьев. Дробовик у меня был двуствольный, поэтому сунув подмышку револьвер, прижимая его к телу рукой, я спокойно встал и, выйдя из-за дерева, дважды выстрелил в плотную кучу бандитов картечью, после чего уронив дробовик на траву, выхватив револьвер, выстрелил в часового и стал добивать раненых бандитов. Трое не пострадали, поэтому расстрелял сначала их, а потом и подранков добил. Патронов не хватило, пришлось дозарядить и добить. Они тяжёлые были, сопротивляться не могли уже. Можно было ножом, но я не стал этого делать, не то чтобы поленился, просто побрезговал подходить к окровавленным трупам. Первым делом, подняв широкополую армейскую шляпу, я надел её. Всё это время я двигался под испепеляющим солнцем без шляпы, лишь с большим платком на голове на подобии банданы, ну а теперь полегче будет. После этого я занялся трофеями. Отобрал себе трёх коней. Как уже говорил, основного, заводного, да вьючную. Рассортировал трофеи и отобрал себе лучшие. С припасами у них было всё в порядке. Так что я удачно затрофеился. Поменял старый «Кольт» на два «Смит и Вессона», на точно такие же как у меня были раньше, но немного потасканные. «Винчестер» новенький приобрёл с запасом патронов, и больше мне ничего не надо кроме солидного запаса патронов, такой редкости как «Шарп» у бандитов не имелось, а армейская винтовка у меня и так была. Ещё я нашёл в сумках бандитов разные золотые и серебряные изделия, включая кубки и посуду, отчего сразу сообразил, что они ограбили какой-то богатый дом или фазенду. Кстати, а девка не оттуда ли? Привстав, я посмотрел в сторону девушки. Та давно наблюдала за мной, стараясь не привлекать внимания, а когда на неё обратили внимание, пискнула что-то и пыталась отползти. Подойдя, я поднял её за волосы, намотав на кулак, та было пыталась укусить, но ей это не удалось. — Не срезайте мне скальп, пожалуйста, — захныкала она. — Мне он не интересен. Кто ты и кто они? — Это бандиты, они напали на церковь моего мужа. — Так ты замужняя значит? — удивился я, внимательно разглядывая её. — Тебе сколько лет? — Пятнадцать. — А замужем сколько? — Год. — Хм, твоему мужу отрезать кое-что нужно, и не с головы. — Он меня купил у родителей и сделал своей женой, — прохныкала та. — Тем более отрезать не мешает. — Они его на воротах церкви распяли, — указала та на бандитов. — Молодцы, — был мой искренний ответ. — Так и надо поступать с извращенцами… Ладно, не об этом сейчас речь. Бери любого свободного коня и возвращайся к своим. Дальше делай что знаешь. Та кивнула и упала, когда я отпустил её волосы, после чего осталась сидеть, пока я собирал последние необходимые мне вещи, видимо я её пугал. Ну а когда я наложил себе полную тарелку бобовой похлёбки и сел на один из трупов, она сглотнула, посмотрев на меня голодным взглядом. — Вон тарелки лежат, вон ложки, я тебе не официант, чтобы ухаживать. Сама, всё сама. Та встала и неуверенно переставляя ноги, подошла, и действительно сама наложила похлёбки, там в котелке ещё было. Правда села не так удобно как я, а в стороне на чистую траву. Мы вместе пообедали и даже попили кофе из чайника. Кстати, я себе один такой взял, как и солидный запас кофе, уже перемолотого, не зернового, что было гораздо удобнее. Да и вообще трофеями я затарился конкретно и думаю, что если охотиться для разнообразия, то до конца путешествия мне вполне хватит. Наконец обед был закончен, я бросил тарелку на землю и направился к лошадям, чистая посуда у меня была в подсумках, ничего больше можно было не брать, так что, запрыгнув в седло, я сразу же отправился в путь. До мерина можно было не бежать, он мне был не нужен, остатки припасов, что лежали рядом с ним, тоже. Конь не был привязан и волен был идти куда ему хочется. Всё, у меня всё новое и всё необходимое. Осталось только выдержать дорогу. К счастью за последние дни я заметно окреп и уже способен был держаться в седле весь день. Можно сказать, я быстрым темпом восстанавливал свои силы. Девка удивлённо смотрела мне в след, но остановить не пыталась, видимо трупы вокруг её не так пугали как я, бешеная седая старуха. В общем, она осталась у лагеря, а я стал быстро удаляться. * * * Следующие дни, переходящие в недели перелились в калейдоскоп непрекращающихся скачек с редкими моментами отдыха. Через неделю я всё же загнал этих скакунов, но сократил расстояние ещё на тысячу километров, до нашей долины оставалось примерно полторы тысячи километров. Сменив лошадей из табуна переселенцев, я встретил их длинную змею из повозок, продолжил движение всё дальше и дальше. Думаю пока сам не узнаешь, не поймешь, что я чувствовал, зная, что опаздываю, что песок времени ускользает сквозь пальцы, а у тебя нет сил его удержать. На четыре дня я задержался, заблудившись в лабиринте каньонов, пока не нашёл выход. Я буквально выл, стонал как от боли, зная, что опаздываю. Лошади одна за другой падали подо мной, я обезумел. Когда пала последняя я без моральных терзаний застрелил фермера, что не отдавал мне своего коня, хотя в другой ситуации так бы не поступил. Его беременная жена осталась у повозки, из которой я вывел лошадь, обрезав постромки, и ускакал, та выла над убитым мужем, а мне было всё равно. За эти недели я высох до состояния скелета, половина волос выпала, кожа обтянула голову, показывая череп, губы потрескались, однако я пёр вперёд как танк. Я конечно старался особо не показываться на глаза людям, не всегда получалось и те шарахались от меня, но всё равно шёл вперёд и только вперёд, километр за километром сокращая расстояние… И не успел. Я не успел, на сутки, но всё же не успел. Подобравшись к тропе выхода из долины, я узнал себя и детей, мы выезжали из долины, а за нами бежала коза. Все, так как и было. Я в течение часа наблюдал слезящимися глазами за собой и детьми, кусая сжатый кулак. Последний зуб выпал неделю назад, так что я даже укусить себя не мог, так щипал дёснами, отстранённо думая о другом. Глаза слезились не от слёз, не было их у меня, выплакал уже, а по другой причине. Я стремительно терял зрение, всё было мутным. Однако различать предметы ещё мог и уверенно опознал в людях на тропе себя и своих родных детей. Они ещё были маленькими, не такими как я их оставил на космической станции. Там они подросли и вели себя куда увереннее. Когда тропа очистилась, устало загребая ногами землю, я вернулся к коню фермера, тот до сих пор устало поводил боками, тяжело дыша, я и его загнал и, взяв поводья, направился к тропе. Пройдя в долину, я дошёл до всё ещё дымившихся кое-где развалин дома и опустился на колени перед могилой жён, безошибочно найдя её. Губы у меня тряслись от моральных терзаний, голос был надтреснут, но я всё равно сказал, скорее даже выдавил из себя: — Простите меня девочки, я виноват, что не спас вас. У меня был единственный шанс, и я его упустил… Простите меня ещё раз мои дорогие… — я ещё долго что-то бормотал, не оправдывая себя, знал, что виноват. Наконец выговорившись, я потянулся и положил ладонь на рукоятку револьвера. Достав из кобуры револьвер, я прижал его к виску, и чуть помедлив, опустил. Нет, мне не жаль было себя, я действительно собирался вернуться на станцию к детям и отправиться дальше, домой, благо «Вариаторы» у меня теперь были, но индейцы что скоро придут в эту долину, могут найти это тело. Всё же нужно оставить им всё, что у меня было. Я снял с коня всё вооружение и припасы, сложил их отдельной кучей. Прислонив к ним винтовки, сверху бросил ремень с пустой кобурой. Вернувшись к могиле, я снова прижал ствол к виску и спустил курок, уже через секунду я открыл глаза в своём теле, наблюдая за поднимающейся крышкой медицинской капсулы. — Да-а, — услышал я голос искина. — А нельзя было себя вести в теле женщины менее жёстко и беспредельно, как ты любишь говорить? По-другому, менее конфликтно и более продумано? — Уже нет, это стало моей натурой, — хмуро бросил я, принимая от медицинского дроида комбез и облачаясь в него. — Тут стояла задача как можно быстрее добраться до долины и спасти жён, остальное не важно. — Надеюсь, ты понимаешь, что причина в провале операции по спасению, это твои действия, не имеющие просто никакой логики? — Теперь понимаю, а тогда казалось, что я всё делаю правильно и логично. В принципе и сейчас так считаю. Минимум времени, максимум приложенных сил для спасения, не считаясь ни с чем. В чём я был не прав?… Дети где, я их два месяца не видел? Соскучился. — В игровой, время обеденное. Предупредить их о вашем появлении? — Пусть сюрпризом будет… Кстати, сколько вариантов было, что я благополучно доберусь до долины и помогу жёнам? — Три из сорока семи тысяч. — А?… — удивился я. — Это максимальное количество вариантов с благополучным исходом на одно тело, поэтому и пал выбор на него, — ответил искин, после чего секунду помолчав, поинтересовался. — Почему ты не остался в том теле, мог прожить там ещё несколько лет? — Ты издеваешься?! — возмутился я. — Да я дождаться не мог, когда обратно переберусь, поэтому и медлить не стал, и помогать себе тому мстить тоже, знаю, что он хорошо справился. Я лично местью доволен. Даже считаю, что уничтожение одного города мало для моей мести, всю Америку нужно было уничтожить. Жаль, боеприпасов для этого не было. Так, на небольшой конфликт имеется… Крупномасштабный. — Злой ты. — Это не я, это жизнь такая… Идём, сперва с детьми пообщаюсь, отойдя душой, а то за этой скачкой как-то зачерствел ею, дети помогут я знаю, а потом и поговорим. Дашь мне немного прийти в себя? Не выгонишь со станции? — Медицинская капсула всегда в твоём распоряжении, можно подтереть некоторые воспоминания. — Нет, — подумав ответил я. — Я хочу помнить всё что творил во время того рейда. Заслужил. Жён не спас, поэтому заслужил.