— Вот же неугомонные, — пробормотал я и, тронув поводья, повёл лошадей вниз. Они уже остыли после скачки, и их можно было заводить в воду. Груза конечно у них хватало, но не утонут, здесь метров триста до другого берега. Правда я сначала переложил груз, чтобы боезапас и довольствие не пострадало, после чего завёл за поводья жеребца в воду, остальные шли следом, так и вёл, пока ноги не потеряли опору, дальше мы плыли. Лошади тянули морды от усердия, работая ногами, но мы всё же постепенно преодолевали эту реку, хотя нас заметно и сносило вниз по реке. Но вот, наконец, я нащупал илистое дно и вывел лошадей на берег. Тут он был низкий, хоть и заросший кустарником, так что норма. Специально для преследователей я повёл лошадей по колено в воде по берегу и точно напротив того места где мы начали переправу и стал уводить лошадей вглубь леса, как будто здесь не было течения. Когда шедшая последней вьючная уже вышла почти скрылась среди деревьев, с другого берега раздался всего один выстрел и лошадь упав, забилась в агонии. — Вот суки! — прорычал я, после чего закрыв глаза и шумно вздохнув, вспомнил о жёнах, задерживаться мне было нельзя. Открыв глаза, я пробормотал. — Задерживаться не будем, а проучить проучим, всё равно груз по этим двум распределять придётся. Вытащили из кобуры «Спрингфилд» его всё же достала вода, перезарядил патрон на свежий и, подкравшись к опушке, выглянул. Отряд готовился к переправе, но вот кто стрелял в той сутолоке на берегу, я определить не мог. По звуку это был «Шарп», у меня такая винтовка ранее была, но ни у одного из преследователей его не было видно, всё «Винчестеры» да другие скорострелки, работать с которыми можно на средних и ближних дистанциях. Что ж, спровоцируем стрелка, чтобы он проявил себя. Вернувшись обратно, вьючная уже всё, умерла, я перерезал поводья и отвёл лошадей метров на сто вглубь леса, здесь их даже случайные пули точно не достанут, деревья закрывают. Потом я вернулся и в несколько этапов перетаскал вещи. Вернее один раз успел сбегать, так как началась переправа, часть преследователей вошли в воду, другая их прикрывала на берегу. Блин, долбанная война, что подготовила столько ветеранов. Знают гады как нужно правильно переправляться. Я как раз вторую ходку собирался делать, ну и поглядывал как там преследователи, а заметив, что переправа началась, приготовил винтовку и подполз к краю. На опушку я выходить не стал, мне стрелка выманить надо, поэтому прицелившись через просвет, я видел двух лошадей и двух всадников, остальные были в мёртвой зоне, точнее я их вообще не видел, стволы деревьев мешали, и нажал на спуск. Быстро перезарядившись, повторил выстрел и снял второго любителя поплавать. Два выстрела, три трупа, неплохой результат. Второй за лошадь пытался спрятаться, так что мощная винтовочная пуля пробила сначала голову коня, а потом и хозяина достала. Жаль коня конечно, но на войне как на войне, они первые начали, лошадь мне убили. Перезарядившись, я сменил позицию и наконец, услышал среди заполошных выстрелов тот, что мне был нужен. Хлёсткий выстрел заметно отличался от хлопков других винтовок. Не знаю, куда бил стрелок, но попадания не было. Были постоянные глухие удары пуль в столы деревьев, но и только. Однако сменив позицию, теперь я видел троих, открыл огонь. Двоих снял, а вот третий нырнул, находясь под водой. Ждать не было времени, я снова сменил позицию. Снял ещё одного, преследователи уже половину реки преодолели, а их с два десятка, поэтому и торопился, как рядом в дерево впилась пуля, и снова раздался тот знакомый щелчок выстрела. Похоже, стрелок засёк меня, но снять быстро двигающуюся постоянно меняющую направление цель не смог. Ну а я, постоянно перемещаясь, стрелял. В одном месте мне стало хорошо видно одного из стрелков на противоположном берегу. Без укрытия, встав на одно колено и тщательно целясь, он стрелял по лесу как в белый свет, но мне его подстрелить труда не составило. Раз сам в прицел лезет, почему и нет. В общем, из двадцати двух преследователей, что переправлялись через реку, это сделаться смогли восемь, девятый, тот, что любил поплавать, куда-то делся. Я его не видел, да и реку мне было плохо видно, прикрытие с той стороны не давало провести разведку и осмотреться, ведя плотную оружейную стрельбу. Почти всегда то место где я делал очередной выстрел, буквально засыпали пулями. Быстро реагируют сволочи, поэтому практически и не останавливался, всё на ходу делал. Так что раз я не видел тела, будем считать, что он выбрался на берег дальше по течению и возможно скоро появится. Большая часть, как и я, держали пояса с револьверами в руках над головой, чтобы не замочить, но из-за постоянного стресса, а стрелял я отменно, многие просто упустили их, цепляясь за гривы лошадей. Ещё одного я снял, когда они выбирались на берег, эта была моя последняя победа на реке. Как противник поступит дальше, я прекрасно знал, сосредоточиться цепью на берегу и даст возможность переправиться остальным, а там ещё не меньше трёх десятков. Пересчитать времени не было, по головам лошадей определил. У них у всех были заводные. К моему удивлению, трое проверив оружие и держа в руках по револьверу, винтовки они оставили, направились вглубь леса, остальные действительно залегли на опушке, чтобы их прикрывали с той стороны. А их поддержка прекратила стрельбу, как только они добрались до берега, так что пока стояла тишина. Нет, крик и команды стояли сплошные, они и до меня доносились, это здесь было тихо, но выстрелов больше не было, вот это радовало. Люблю слушать лес. С этой наглой тройкой я разобрался, увёл их вглубь леса, там одного снял ножом, двух других пристрелил из одного из револьверов. Они поначалу прошли мимо моей убитой лошади, хотя их течением, как и меня, ниже по берегу вынесло, потом пошли дальше. Вот я ими и занялся. Оставшиеся на берегу покричали, зовя их после моих выстрелов, но потом смолкли, немного поругав меня. Поняли что дело плохо. Трофеи были не большие, но я всё равно собрал их, ведь часть груза так и осталось на убитой вьючной. Причём там была основная часть продовольствия. Первой ходкой я унёс посуду и мешок бобов, подмокший, но использовать можно, остальное осталось у убитой лошади. В общем, покончив с этой тройкой, я взял жеребца за повод и сперва шагом, а потом и бегом направился вглубь леса. Мне нужно было как можно быстрее его преодолеть, пока шла переправа, и уйти подальше, разрывая дистанцию между нами. Продовольствие фигня, я имел знания, как прожить на подножном корму и охоте. Если у кого не отберу, конечно, вот кофе было жалко, привык я к этому напитку, нравился он мне. Правильный кофе уметь готовить нужно, я умел. Уйти мне не удалось, видимо те следопыты были не последними. Не знаю что это за люди, но упорные ужасно. Похоже, их нисколько не устрашили понесённые потери. У меня такое впечатление, что это военные, получившие жёсткий точный приказ, взять или ликвидировать меня, и они его выполняют, но я ведь видел, в основном там были гражданские, мало кто имел ту или иную деталь военной формы. Наёмники? Охотники за головами? Пожалуй. Так вот, уйти, как я уже говорил, мне не удалось, уже через два часа сзади стало заметно облачко пыли, далёкое, но оно было. Жаль я подзорную трубу не нашёл в лавке, и хотя у этого тела было буквально орлиное зрение, трубка бы не помешала. Дальше я скакал, старательно выискивая удобное место для засады, причём с возможностью отойти. Если преследователи такие упорные, придётся снова показать что у меня очень острые зубы. Лес давно закончился, да и был он в ширину километра два, располагаясь полосой вдоль берега, так что, тогда преодолев его, я и дальше настёгивал лошадей. Но вот не повезло, как было видно. Одно удобное место я нашёл, причём вовремя, лошади очень устали, я их немного загнал, поэтому груду высоких камней встретил воплем ликования. Тут кстати множество камней было разбросано, поодиночке, или группами, а одна была большая, в виде холма. Идеальное место для прицельной стрельбы на дальнее расстояние. Пока противника приближается, я пущу ему кровушки. Правда вряд ли много, наверняка те меня попробуют с флангов обойти и окружить, вот этого нельзя им давать сделать. Так что, оставив лошадей внизу, они переводили дыхание, я поднялся наверх с верёвкой, натянул её донизу и проверил, как она дрожит от натуги. Нормально. Первый выстрел я сделал, когда до преследователей осталось метров шестьсот. К сожалению неудачный, лошадь кувыркнулась, но седок остался цел. Вот второй вполне вышел на пятёрочку, попал куда и целился. Я успел свалить ещё трёх, когда понял, что отряд разделился, большая группа подавляла меня ответным огнём, прижимая к скалам, не давая высунуться, а две группы по семь-восемь человек пошли в обход как я и предполагал. — Да ну нафиг. Накинул на верёвку ремень, я скользнул со скалы вниз, и перекатом погасив скорость, запрыгнул в седло и погоня продолжилась. Похоже, эти черти не отстанут и нужно что-то придумывать. Такими засадами я им конечно кровушку пущу, но понемногу, быстро реагируют. Сорок человек, да ещё профи, много даже для меня. От шальной пули никто не застрахован. В это время позади раздался знакомый хлопок «Шарпа» и я содрогнулся всем телом. Стрелок не промахнулся, так что с трудом сдерживая стоны, я бил пятками по бокам коня всё увеличивая и увеличивая скорость. На мелькнувшую справа ферму я не обратил внимания, но на крыльце стоял хозяин с ружьём. Он лишь посмотрел мне в след, не стреляя, после чего скрылся в доме. Заселённые здесь всё же земли. Чёрт, как же больно. Как мог я ощупал спину. Крови не было, и это хорошо. Плохо другое. Когда я натягивал верёвку, чтобы быстро скользнуть со скал вниз и свалить от преследователей, то подсоединил к винтовке ремень, идущий в комплекте, и та висела у меня за спиной. Пуля то попала в неё, разнеся ударно-спусковой механизм. Судя по всему, синяк у меня будет во всю спину, а вот рёбра, это да, не меньше двух сломано, сколько ещё обзавелись трещинами, не предскажу. Ладно хоть позвоночник цел. Вся спина сплошной синяк, но ноги действуют, это хорошо. Бесило ещё другое, преследователи не отставали, а шли в прямой видимости. Их было видно на горизонте, но оторваться я не мог. Да ещё самое обидное, моё единственное дальнобойное оружие уничтожено. С трудом двигая левой рукой, любое движение причиняло мне боль, я снял винтовку, перекинув ремень через голову, но бросать на землю не стал, это сразу даст понять преследователям, что выстрел всё же был удачный. Не хочу, чтобы они осмелели. Так что винтовку я, конечно, выкинул, но в глубокий овраг, замахнувшись посильнее. Я как раз двигался мимо него, так что винтовка улетела вниз, хрустя ветками кустарника. По крайней мере, её не стало видно, так что думаю, не обнаружат. Всё же меня нагоняли. Как я и предвидел, основная группа шла позади, а те, кто имел резвых коней, ушли в стороны. Куда я не видел, но знал прекрасно. Они сейчас обходили меня по большому кругу, чтобы организовать засаду на моём пути и наконец, остановить взбесившуюся скво. Говорю же упорные, жить не хотят. Я хоть и ранен, но отбиваться собирался до последнего. Чуть позже спина стала отходить, легкое онемение прошло, но пришла пульсирующая боль. Всё же хорошо так меня достали, а вот это плохо, шансы на благополучный исход таяли с каждой минутой. Я смог дождаться темноты, практически загнав своих лошадей и как стемнело, встал на ночь, устроившись в глубоком овраге. Преследователи тоже встали на ночь, они знали о состоянии моих лошадей по следам и понимали, что я никуда не денусь. Вот это они зря. Холодный чай во фляге после завтрака у меня оставался, так что, размочив галеты, за весь день ни крошки во рту, я подкрепился и, проверив оружие, оба револьвера и «Винчестер», после чего пешком отправился к лагерю преследователей. Они встали километрах в пяти от меня, я изредка видел отсвет их костров на горизонте, так что примерно знал, где они расположились. Идти было больно, каждый шаг отдавался в спине, однако я разошелся, и боль мне перестала мешать. Используя индейский опыт я нарвал одной травки, пожевал её как мог дёснами, и натёрся ею, отбивая запах, так что лошади в табуне не обеспокоились когда я подобрался близко к часовому, тот бодрствовал сидя на валуне, и метнул нож. Вынимать тот из раны я не стал, чтобы запах крови не разошёлся, лишь подбежал и проверил его винтовку. Скорострелка, да ещё другой модели, не как у меня. Боезапас не подходил. В общем, оставив его лежать, только нож с пояса позаимствовав, я направился к основному лагерю. Там вот было два часовых, причём один очень хитро устроился, спрятался в скалах и охранял другого часового, то есть подчасик, однако я этого ждал, отряд действительно был профи, и снял обоих. Дальше понятно, мне не составило труда пройтись и окончательно решить проблему с преследователями. Даже нож затупился, вскрывая глотки и входя под рёбра. Последних четырех я застрелил из револьвера. Вынужден был, то один захрипел, другой забулькал кровью, вот и получилось, что некоторые начали просыпаться, и потянулись к оружию. Ладно, это под конец было, рука у меня тогда твёрдость из-за травмы потеряла, вот и пришлось последних добивать несколько громче, чем я рассчитывал. Потом был шмон, самый настоящий. Я собрал всё, что мне нужно в дальнем походе, отобрал трёх резвых скакунов, основного коня, заводного и вьючную, идеальный вариант для меня, загрузил их всем необходимым скарбом и, добравшись до своего лагеря, перегрузил часть вещей, после чего тронулся дальше. Да, требовалось отдохнуть, но уничтожил я основную группу, а те, что обходили, остались в стороне и могли завтра замкнуть колечко, просто обогнав меня. Не хотелось бы, чтобы они устроили тоже-самое, что устраивал им я, засаду и огонь в упор. Значит нужно торопиться и вырваться из западни. Мне удалось, всю ночь шагом и рысцой мы двигались по саванне, обходя валуны и холмы. Думаю, я оторвался, но всё равно старался уйти как можно дальше. Своих прошлых лошадей я расседлал и бросил. Ничего отъедятся и отойдут от той скачки, что им пришлось пережить. Новые лошади тоже неплохи, они были усталые, но всё равно шли и бежали иноходью, когда мне это было необходимо. Ночью галопом скакать, не получиться, не видно ничего, я тропинку больше угадывал, чем видел. Всё же облака на небо наползли. К счастью дальше была каменистая местность, так что следов мы не оставляли и уходили всё дальше и дальше от Индианы. Кажется, что границы штата мы всё же пресекли. Свалился я, а не лошади, за пару часов до рассвета я понял, что ещё немного и вырублюсь. Поэтому заметив слева тёмную массу, очередные скалы и валуны, и завёл лошадей туда. Тут оказалось что-то типа «дворика» с единственным входом-выходом. Тут же не рассёдлывая лошадей, просто ослабив подпруги, стреножил их и, достав трофейную рубаху, разрезал её. Мне ещё хватило сил сделать фиксирующую повязку, скрепляя рёбра. Жаль раньше не сделал это, после чего попил воды и вырубился. Это всё что я помнил. Странно, что на все эти приготовления у меня хватило сил, сам себе удивился. Очнулся я от пинка в бок, вызвавший выстрел острой боли по всему телу, отчего сразу перекатился на рефлексах и взмахнул рукой, при этом открывая глаза. В полуметре от меня стоял парень в ковбойских сапогах, видимо он меня и пнул, и сейчас пытался руками удержать кишки распоротого живота. Ну да я на рефлексах страшен, да и так тоже. Чего этих уродов жалеть? Американцев я не просто не любил, ненавидел лютой злобой, и каждая смерть из этого племени мне была в радость. Боль конечно от удара и резкого подъёма скрутила меня, но я силой воли загнал её на задворки и двигался легко и непринуждённо. Ещё открывая глаза, я успел осмотреться и понять, что влип крепко. Преследователей здесь было семеро. Один уже не боец, ему бы кишки удержать. Осталось шестеро. Оружия у меня кроме ножа не было, ковбои забрали пояс с револьвером, лежавший рядом, а вот нож у меня был в рукаве и они его не заметили. Вблизи никакого оружия не было. Придётся импровизировать. Эта аналитика у меня проскользнула в мыслях, когда я ещё вскакивал, укрепляясь на ногах, поэтому решил ошеломить их, чтобы у меня появился дополнительный шанс. — Ха! — громко воскликнул я и одним движением сбросил одежду, оставшись голышом. Моральный удар по нервам преследователей помог. Один из молодых парней скривился и явно с трудом сдерживал позывы к рвоте, после чего отвернулся. Вернее отвели глаза все, возможно ненадолго, но мне необходима была эта заминка. Нож, который я продолжал держать в руке, полетел в ближайшего парня, войдя в горло, а я уже подскочил к тому, с дырой в животе и, выхватив из его кобуры «Кольт», ударяя по курку, произвёл пять выстрелов. Этого хватило, чтобы уложить всех. Причём, во время последнего выстрела мне пришлось уходить перекатом, здесь ветераны были и на выстрелы среагировали махом, стреляя в ответ. Странно, что они так оплошали когда брали меня. Если всё оружие рядом прибрали, то думали всё, я у них в руках? Ой, наивное дурачьё. С учётом того что этот «дворик» среди скал имел поверхность усыпанную мелкими камушками вроде щебня, перекат для меня не прошёл без последствий, многочисленные повреждения кожи и новая боль. Рёбра то всё же поломаны. С трудом встав, я осмотрелся и подошёл к недорезанному, вставив ему в ухо ствол револьвера, я снёс ему пол головы. Тот всё ещё покачиваясь стоял, но покрылся мелкими каплями пота и дрожал, так что я ещё милосердие проявил. — То-то, красота страшная сила, — прохрипел я с кривой ухмылкой. Упав рядом с ним, я стал доставать из кармашков пояса патроны и переснаряжать револьвер. Не доползу я до остальных тел, сил не хватит. Причём выходить было нужно. Лошадей моих во «дворике» не было, успели вывести, да и сами они были на своих двоих, значит, табун снаружи и он, скорее всего, охраняется. Не семь их было, а восемь, точно говорю и остался последней, а силы меня уже оставили. Встать я не смог, при попытке это сделать меня завалило набок и я упал, чувствуя, что вот-вот вырублюсь. Не знаю, может, показалось, но, кажется, снаружи у скал раздались выстрелы, несколько их было, однако ни одного попадания по своему телу я не ощутил, ну а потом меня поглотила спасительная темнота. * * * Глухо закашлявшись, отчего в спину и бок стрельнуло болью, но уже какой-то не острой, а более глухой, я открыл глаза. Лежал я в каком-то тёмном помещении, в котором не сразу узнал типичный индейский вигвам. Лежал на правом менее пострадавшем боку. Грудь и часть торса перетягивали тугие повязки, и я понял, что попал если не к друзьям, то не к врагам точно. Что уже было хорошо. С учётом того что пахло здесь не очень и похоже смрад как раз шёл от меня, то первая мысль была немедленно покинуть вигвам, вторая уже о деле. — Сколько я был без сознания, сколько я потерял времени? — прохрипел я с большим трудом. Очень хотелось пить, но рядом ничего не было, лежал я на старых шкурах. Была сильная слабость но я смог пошевелится и с трудом встав на ноги подошёл ко входу, через оставленную последним посетителем щель струился дневной свет, да и через дымоход наверху тоже светило солнце. Откинув полог, я вышел наружу. Всё же это оказались индейцы, в прямой видимости было более двадцати вигвамов, сколько их в действительности было, не предположу, но много, да и жителей хватало, что занимались своими делами или просто ходили мимо. — Синьо? — услышал я рядом девичий голос с вопросительной интонацией. Повернув голову, я посмотрел на девчонку лет пятнадцати, что стояла рядом и смотрела на меня. — Чего? Та что-то быстро затараторила, отчего я поморщился, всё равно ничего не понимал, поэтому перешёл на язык жестов, дополняя их словами. — Пить хочу. Воды неси клуша мелкая. — Пить? — сбросила та и, получив утвердительный острожный кивок, умчалась прочь, а я стал себя ощупывать. То, что я опять в одежде скво, я понял ещё внутри вигвама, кто-то меня обрядил в неё, а вот травмы полученные от попадания пули стали заметно меньше болеть, как будто с того дня прошло значительное количество времени. — Блин, да сколько я здесь валяюсь?! — зло спросил я у самого себя. Слабость была сильная, мышцы слушались плохо, но пока стоял и это радовало. В это время подбежала девчушка с кувшином, протягивая его мне. — Это что, ваше вино? — с подозрением спросил я. — Которое старухи нажевывают, и оно потом бродит? Нет уж, сами пейте. Я брезгливый. С учётом того в чьём теле я находился мои слова звучали несколько странно, но всё же я именно так и считал. Однако в кувшине оказалась обычная вода, так что я попил не без удовольствия. Девица, когда я закончил, снова что-то быстро залопотала со скоростью пулемёта, и пусть теперь говорят, что индейцы неторопливы и невозмутимы, пусть с этой пигалицей пару минут проведут, тоже голова от мигрени заболит. — Так, хватить воздух сотрясать, — остановил я её рукой. — Ты английский знаешь?… Нет? А кто знает?… Вот, веди к нему. Давай-давай. Девица меня внимательно слушала, о чём-то подумала и жестом велела идти за собой. Шли мы в центр лагеря, как я понял, и вышли к вигваму вождя. Это было видно. Я их и раньше видел, так что не спутаю. Они были просто больше, и их всегда охраняло один или два воина. По статусу положено. Тут было два воина, видимо большое племя. — На хрена мне ваш вождь сдался?! — возмутился я. — Пусть мне просто сообщат, где я, сколько времени в отключке валяюсь и пусть вернут вещи, оружие и лошадей. У меня очень мало времени и задерживаться я не собираюсь. — Возможно, задержаться всё же придётся. Услышав за спиной чей-то незнакомый голос, я не резко, а плавно повернувшись, посмотрел на старика лет шестидесяти, что стоял позади меня. Судя по национальным одеждам и перьям, это был вождь. Спутать трудно, он это и был. — Это по какой такой причине? — напрягся я. — Потому что у тебя ничего нет. Тебя нашли голой, и даже та одежда на тебе, тебе не принадлежит. — С какой это радости? — удивился я. — У меня было три лошади, имущество и пять единиц огнестрельного оружия, два револьвера, «Винчестер», «Спингфилд» и «Шарп». Где они?! Это действительно было так, после уничтожения основной группы преследователей, я обнаружил «Шарп» и прибрал его со всем наличным запасом патронов, ну и «Спрингфилд» прихватил, тем более привык к нему. Так что такой развод меня взбесил, к своему имуществу я относился очень серьёзно. Раз моё, значит моё и ничьё более. — Мои воины убили всех бледнолицых и сняли с них скальпы. Это их трофеи. — Чего?! — возмутился я. — Да они только охранника у табуна могли убить, остальных я уделал! Кто наврал вождю, я уже видел, рядом с ним встал парень лет тридцати, у него на поясе были «Кольты» одного из убитых мной преследователей, я их узнал. Красивые такие, рукоятки из кости с перламутром. — Скво, ты не можешь говорить так с мужчиной, — жёстко сказал вождь. — С такими уродами ещё как могу. Я вырезал полсотни бледнолицых, мне это труда не составило, и ваш лагерь вырежу. Нет, лагерь не буду, в благодарность за лечение, а вот врунов легко. Вызывают на бой этого сопляка, что стоит рядом с тобой вождь, на бой на ножах. Если не хочешь чтобы он умер, мне нужна лошадь, два револьвера и «Шарп» остальное я сам добуду, скряги и ворьё. — Да будет так. Мой сын проучит странную скво, — кивнул тот. Имел он изрядно задумчивый вид и бросал на меня странные взгляды. — Вождь! — крикнул я в спину индейцу. — Сколько я уже без сознания? — Два раза по десять дней и ещё один, — не оборачиваясь, бросил он и пошёл прочь. — Уроды, — буркнул я себе под нос, после чего простонал с досадой. — Весь лимит времени потерял. Если выезжать сегодня же и гнать все дни без отдыха, то… Успею. Да, успею. Обернувшись к девице, что стояла рядом ни жива, ни мертва, я сказал ей: — Пошли к месту, где у вас бои проходят. Нож одолжишь? Я с возвратом.