– Всем стоять, это ограбление! – громко заявил я, сжимая в правой руке ТТ, а в левой мешок. Второй висел на плече. Все замерли в изумлении, лишь сержант нахмурился, взглядом прикидывая расстояние для броска, вооружён он не был, хотя и в форме. – Ой, нет, не так сказал, – тут же поправился я и задумался на несколько секунд, после чего посмотрел на потолок и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил: – А как называется, когда человек хочет силой заставить государство забрать у него деньги? Теперь задумался не один я, меня в недоумении стали разглядывать как посетители, так и кассиры. В это время внутрь зашёл очередной посетитель, и я взмахом пистолета велел ему присоединиться к остальным заложникам. – Значит, так, – сказал я. – В этих мешках где-то около миллиона рублей наличностью. Случайно достались, перебил бандитов, которые кого-то ограбили в Белоруссии. Я хочу, чтобы эти деньги направили в Фонд обороны и купили на них истребители для наших лётчиков. Один «Як-1» вроде сто тысяч стоит, вот как раз на десять аппаратов. Ещё хочу, чтобы на каждом было написано: «От Артура Александрова назло нацистам». Если что, Александров – это я собственной персоной. Две кассирши приняли у меня мешки и начали пересчитывать деньги под моим контролем и взглядами посетителей. – Эй, а квитанцию? – возмутился я, заметив, что они закончили. Мне выдали не только квитанцию, но и десяток формуляров на подпись. – Хорошо, – убирая бумагу в карман рубахи, довольно сказал я. – Теперь дальше. У других бандитов я отбил новую машину, «ГАЗ-АА». Откуда они её взяли, я не знаю, но хочу эту машину передать в Наркомат внутренних дел для служебного пользования. А то ловят они меня, ловят, а всё поймать не могут. Номер машины НС-4820. Стоит перед окнами сберкассы, можно сразу забирать, сержант, я думаю, проследит за этим. Я получил еще одну квитанцию. Может, и не по инструкции работали, вряд ли у них такие случаи были, но импровизировали на славу. – Идём, поможешь мне, – велел я сержанту. Думаю, кассиры или бухгалтер пытались подать сигнал тревоги, но я умный, я провода перерезал на входе. Я опять спрятал оружие под куртку, и мы вышли на улицу. Милиционер расшнуровал тент, достал велосипед и поставил его на колёса. – Бывай, – кивнул я ему и, оттолкнувшись, покатил вниз по улице, мельком обернувшись на перекрёстке. Сержант молодец, быстро среагировал, подзывая патруль. На велосипеде я ушёл через проходные дворы и подъезды. Просто скрылся с глаз. Добрался до пустыря, переоделся, снова нацепил очки, сделал прямой пробор и покатил обратно в центр. Там по телефону-автомату связался с двумя редакциями, военной и столичной, и анонимно сообщил о том, что произошло в сберкассе. Особенно военных корреспондентов заинтересовало такое вложение средств в оборону, обещали ярко расписать его, чтобы и другие граждане подтянулись. Об этой возможности я тоже намекнул. Ну, а потом, заехав в хозяйственный магазин и купив навесной замок, отправился в один из районов Москвы – в газете заметил объявление, что там сдаются сараи в долгосрочную аренду. Велосипед меня палил, его сержант видел, да и вещи с того пустыря нужно убрать в безопасное место, и таким я считал арендованный сарай. Нужно посмотреть, подойдёт он мне или нет. Неторопливо катясь по улочкам Москвы, я не забывал отслеживать происходящее вокруг. Прохожих много, машин мало да одежда другая – вот и все отличия от той Москвы, что я помню. Немного напоминает Москву моей второй жизни, когда я очнулся в том же, но молодом теле. Кстати, я ведь тогда, как и Гриша при первом оживлении, все-таки в чужом теле оказался, хоть и двойника. Это что получается, при первом переносе все Посредники занимают чужие тела? Тогда у Гриши это был первый перенос, а сейчас с помощью меня у него началась четвёртая жизнь. Ладно, что-нибудь придумаем. Я неторопливо катился по узким московским улочкам и с улыбкой вспоминал о том, что произошло в сберкассе. Естественно, весь этот фарс был мной совершён с одной целью – найти Гришу, и шанс был. Как только в газетах появится информация, немцы наверняка пошлют своего человека всё разнюхать. А мне потребуется его вычислить. Если Гриша у немцев, а это вполне возможно, попробую выйти на него таким способом. Операция не сложная, но вполне действенная. Заодно подчищу Москву от немецких агентов. Так что остается только ждать выхода газет. Деньги и машину я передал государству с ясной головой, в трезвой памяти и без давления, как вы понимаете. Просто подумал, что это хорошая идея, заодно поможет выявить нацистских агентов. Фамилия вкладчика должна появиться в газетах, я сообщил её представителю редакции, и немцы не смогут не отреагировать. А так эти деньги мне в принципе были не нужны, и того, что имелось, хватало, зато в реальное дело пойдут, а то местные лётчики совсем сдулись, немцы полностью контролируют небо, да и для других граждан это будет хорошим примером. А машину так отдал, издевался, конечно, но пусть их. Дел запланировано много, поэтому надо поспешать: схрон оборудовать, а лучше два, агентов выявить, недельку отдохнуть в мирной, не перешедшей пока на военные рельсы Москве – и можно отправляться к немцам. Да-да, я уже определил, что говорю практически без акцента, так что рванём в Берлин. Если не получится в Москве вычислить интерес ко мне Гриши, то в Берлине у высших офицеров абвера смогу это сделать. По-любому если Гриша здесь, то он засветится, и я получу нужную информацию. Может, ещё как повеселюсь. Так-то обычно у меня игривое настроение, но на этой войне оно куда-то стало пропадать, ветераны и историки не лгали, начало войны и лето сорок первого – это самый страшный период Отечественной войны. Может, отойду душой тут, в Москве, и ко мне вернётся обычное настроение? А то у меня сжалась внутри стальная пружина отморозка и никуда не исчезала. Вот раньше я особо не любил вспарывать живот, брезговал как-то, предпочитал точечные уколы для ликвидации, но немцы меня так завели с началом войны, что как-то разом это стало моим любимым способом убийства разных нелюдей. Я даже наслаждение получал, вот что страшно. Я это прекрасно осознавал, понимаю, что сам стал в некотором роде нелюдем, однако пока ничего поделать не мог, но одно я знал точно: если продолжу, то стану полным отморозком, который в первое время с трудом сдерживает свои инстинкты, а потом вообще теряет границы. Оно мне надо? Вот именно, не надо, поэтому я и приехал в Москву, а плечо – так, для отмазки. Мне нужно отойти от всего, что было, прийти в себя. Если не получится, есть два способа вернуть себе душевную гармонию, причём мной же испытанные. Первый – это воды тёплых тропических морей. Я получал умиротворение, когда ходил под парусом на своей яхте в Индийском или Тихом океанах. Два месяца, и я буду в норме. Главное, чтобы пара девок были под боком, а то спермотоксикоз скоро пробку выбьет, и так попутчицы последние дни мне постоянно глазки строили и провоцировали, но я держался. Моральная дилемма. Я не мог спать с жёнами тех, кто воюет на фронте. У меня свои моральные принципы, которых я старался придерживаться. Рога поставить какому-нибудь первому или второму секретарю – это одно дело, а вот воину, проливающему кровь на передовой, совсем другое. Второй способ тоже прост: умереть и переместиться в следующий мир. Хоть должок отдам тем, с кем общаюсь между перемещениями. Я про архангелов. К встрече я уже был готов, может, какие проценты выбью за лишение всех личных умений. Это я про способность лечить и использовать огненный меч. Вот такие дела. Честно говоря, первый способ был самым любимым, и если внутреннее напряжение не спадёт, то придётся прибегать к нему. В том, что я восстановлю внутреннюю гармонию под парусом в Индийском океане, я был уверен на все сто, способ долгий, не менее чем на пару месяцев, но главное, действенный. Не нравится мне перевоплощение в полного отморозка, а я с каждым днём теряю границы. Та поездка от прифронтовой зоны до Москвы, конечно, не дала этой болезни развиться, а я считал это болезнью, но всё же ничем не помогла. Мне нужно стать самим собой, и для этого требуется время, проведённое в тишине с самим собой, а его у меня пока не было. Вот я и подумывал всё бросить. Конечно же, я думал о том, что мне снова подселили «жучка» эти гады из Рая, как в прошлый раз, пытаясь сделать меня добрее, однако противопоставить, в отличие от прошлой жизни, пока было нечего. Да и тогда не сразу пришёл в себя, иначе Николаю-предателю не подставился бы так глупо. Одним словом, после того, как меня подло убила Мэй, я как-то сразу стал воевать, но я ведь тоже человек со своими тараканами в голове, мне тоже нужно время, чтобы прийти в себя. А его не было. Нет, нужно искать тихое место и релаксировать, иначе превращусь в такого монстра, что мир вздрогнет, и обратного пути стать нормальным человеком у меня уже не будет. Я это понимал как никто другой. А я себя любил и терять самоуважение категорически не хотел. В общем, нужно думать. Я решил немного видоизменить свои планы. Эту неделю проведу в Москве, и всё свободное время пущу на написание очередного пакета информации Сталину, но уже технической направленности, чтобы они знали, куда стремиться. Вычислю немецких агентов в столице, проведу допрос и анализ полученной информации. Всё это между процедурами личной релаксации, то есть между сексом. Найду парочку партнёрш и буду отдыхать с ними, хоть немного снижая внутреннее душевное напряжение. Потом сделаю выводы из полученной информации и направлюсь в Берлин, по пути на фронтах совершу пару диверсий – что именно, не знаю, что попадётся на глаза. В Берлине отловлю и проведу допрос нужных офицеров, и если Гриша тут, то выясню его местоположение и ликвидирую. Пока тот топчет землю, никакого душевного спокойствия и гармонии у меня не будет, я его слишком ненавижу за прошлые дела, чтобы оставлять жить. Мэй меня, конечно, тоже интересовала. Так хотелось ей в глаза посмотреть и головёнку открутить, но она меня искать не будет. Сядет в родных местах в засаде и будет ждать, как паучиха раскидывает сети. Искать её бесполезно, уверен. Ну, а потом мне прямой путь через всю Европу или в Италию, или в Британию. Там куплю яхту, и под всеми парусами в тёплые моря, отдыхать душой и телом. Другого нормального способа восстановиться я не знаю. Родные берёзки и поля мне не помогают, а тропики, особенно когда солнце вечерами опускается в воды океана, очень. Да и не нужно мне другого способа. В столице я неплохо ориентировался. Жил в ней в двух мирах, однако эта довоенная Москва была немного другой. Да и улицы иначе назывались. Ведь многие герои этой войны ещё не стали Героями, и улицы носили старые наименования. Остановившись на перекрёстке, я мельком посмотрел на табличку с названием улицы. Пропустил машину и пересёк проезжую часть. Судя по всему, я на месте. Осталось найти нужный дом и пообщаться с тем, кто отвечает за аренду складов. Как я понял, те не были частными. Интересно, что мне предложит государство? Лабаз мне не нужен, хватит крохотного сарая, где уместится велосипед и часть имущества. Замок, напомню, я уже купил. Дом я нашёл не сразу, мало того что по улице пришлось катиться довольно долго, так ещё здание конторы спряталось в сквере. Первым делом выяснилось, что за аренду отвечает женщина-бухгалтер. Она отказалась со мной ехать, просто описала, что сдаётся, и, получив деньги за месяц аренды, выдала мне ключи и квитанцию. Моему возрасту она ничуть не удивилась. Оказывается, эти склады пользуются спросом. Держат там в основном рыболовные принадлежности, лодки и тому подобное, но часто с родителями приходят и дети. Подростки тоже были, но чуть старше меня и с документами, а у меня только записка от родителей с просьбой выдать сыну ключ за склад. Да-да, пока было время, я набросал стремительным почерком записку от якобы отца. Фигня, конечно, но прошло. Женщина записку забрала и вложила в документы аренды, и всё. Назвался Александром Артуровым. Записав адрес и номер склада, я пошёл к выходу, а оттуда уже на своём двухколёсном транспортном средстве, с которым я много всего пережил, к складам. Те, оказалось, располагались неподалеку от Москва-реки, часть даже практически на берегу, те, что побольше, куда лодка влезет. Я нашел свой склад по написанному мелом номеру на двери, открыл его и осмотрел пустое помещение. Квадратов пятнадцать будет, брал самый маленький. Земляной пол, три уровня полок на двух стенах – и всё. Света нет. Однако сразу можно понять, что его до меня уже арендовали, и хотя мусор был прибран, остались гвозди, приспособленные вместо вешалок, от стены к стене – старая верёвка с крючьями для сушки рыбы. Я закатил внутрь велосипед, закрыл на свой замок – старый оставил на полке – и подошёл к соседнему сараю с открытыми воротами. Тот был побольше, и внутри у мотоцикла-одиночки возился мужчина лет тридцати. – Доброе утро, сосед, – поздоровался я. – Доброе-то доброе, только уж день начался, – ответил тот, мельком посмотрев на меня. – Это точно, – согласился я. – Вы давно этот склад снимаете? – В смысле арендую? Их года два как построили, можно купить или арендовать. Мой выкуплен. – Сломался? – спросил я, кивнув на мотоцикл. – Нет, просто деталь одну меняю. Мне повестка пришла, послезавтра ухожу в армию, мотоцикл брату оставлю. Подарком от меня будет. – Понятно. Ну ладно, всего хорошего. – Бывай, – кивнул тот, не отрываясь от своего занятия. Оставив его звенеть ключами о металл, я направился по складским рядам к выходу. Все строения были из дерева и просты до изумления. В землю врыты столбы, обшиты горбылём, крыша покрыта чем-то вроде толя. Не знаю, кто придумал и осуществил такое чудо – сдавать и продавать, но чую, он неслабо на этом наварился. Склады пользовались спросом. Их тут полтысячи, по моим прикидкам, а свободны всего четыре. На трамвае добравшись до пустыря, я забрал свои вещи и вернулся на склад. Там было всё по-прежнему. Разве что сосед исчез и ворота его гаража были закрыты. По дороге я прикупил кое-что из одежды, так что переоделся в костюм со штиблетами и превратился в городского парня, который то ли кончает школу, то ли поступает в техникум. Начистив штиблеты, я надел очки и проверил в зеркальце, как выгляжу. На меня смотрел молодой паренёк интеллигентного вида. Закрыв склад, я направился к выходу. Третий час, а я даже ещё не завтракал. Запасов у меня с собой не было, в основном сыпучее, да и то осталось в машине, поэтому я решил посетить кафе или ресторан. Пообедать и заняться, наконец, делами, то есть купить конвертов, тетрадь с писчими принадлежностями, и приступить к работе по изложению информации о техническом развитии разных стран и особенно Союза до его развала. За обедом дело не стало. Я зашёл сначала в парикмахерскую, подровнял причёску, и только потом вошёл в ресторанчик в соседнем здании. Официанткой там работала молодая девушка. Я неторопливо принимал пищу, просматривая только что купленные газеты. Информации о происшествии в сберкассе не было, да и газеты-то были позавчерашние, они, оказывается, раз в три дня выходят, так что ждём следующего выпуска. После обеда я зашёл в магазин канцтоваров и купил всё необходимое, включая недорогую школьную сумку для всего этого. Только потом я направился на речку. Вечер, духота, хотелось искупаться. На реке я пробыл часа два. Плавал по волнам, изредка поглядывая на свои вещи, сложенные на берегу. А то знаю я, сразу ноги приделают, а у меня там крупная сумма, нож и пистолет, не считая недавние покупки, и не самая дешёвая одежда. Мне даже катера и буксиры, ходившие по реке, не мешали плавать, и я задумался о возможности постоя. Снимать комнату или квартиру – это светиться на всю Москву, наверняка всем участковым выдали моё описание, и те меня с собаками ищут и расспрашивают жителей подведомственных территорий. Со временем найдут и тот склад, я в этом уверен. Именно поэтому искать место для реального постоя я не собирался. Я решил пользоваться помещением незаметно для хозяев. И снова подумал о детских садах. На ночь их закрывают, и кроме сторожа, там никого не бывает. Неделю протяну, а дальше покину столицу. Это основной вариант, который я рассматривал как реальный. Был ещё один, но запасной. Можно найти охочую до секса одинокую женщину с жилплощадью и остановиться у неё. Но тогда факт моего проживания с ней быстро установят, любой сосед сдаст, что та с дитёнком встречается. То, что тут стучат все и на всех, меня уже не удивляло. Причём стукачество называют пролетарской сознательностью. Так что если какую бабу найду, то только для мимолётных свиданий, и то незаметно и ненадолго, иначе вычислят. Спасибо добрым соседям. После купания я поехал в Ленинскую библиотеку. Я знал, что читальный зал работает до полуночи. Царившая там неразбериха и какая-то суета мне не понравились. Одна женщина пояснила, что идёт эвакуация самых ценных книг. А читальный зал работает, можно посидеть. При мне документов не было, поэтому на меня завели карту читателя. Данные я дал те же, что и при аренде склада: Александр Артуров. Расположившись за столом, я достал несколько тетрадей, конверты, писчие принадлежности, циркуль, линейку, ластик, карандаш и остальное, и начал творить. Москва. Кремль. Приёмная Сталина. 1941 год, 5 июля, 14 часов 54 минуты – Проходите, товарищ нарком, – обратился Поскрёбышев к сидевшему на диване Берии. – Ну, что у тебя там, Лаврентий, нашли? – ещё у порога спросил хозяин кабинета. Сталин сидел за столом за высокими стопками документов. Он занимался какой-то работой. Берия вопрос понял, так как ещё утром звонил Сталину с том, что Оракул-1 находится в Москве и оригинально извещает о себе. – Нет, ушёл, Иосиф Виссарионович. Он ведь профессионал. Ищем, может, повезёт. – Давай в подробностях, что там было в сберкассе. Берия коротко рассказал со слов очевидцев и под конец добавил: – А нам, паршивец такой, машину подарил. Я её в отдельный батальон погранвойск отправил, там грузовиков не хватает. В остальном всё точно, миллион с хвостиком, получается как раз на десять истребителей. Он ещё и в редакции газет позвонил и красочно описал свой поступок, но звонил якобы инкогнито. Предложение его меня заинтересовало, пожертвования граждан в Фонд победы – отличная идея, её можно развить. Газеты и радио помогут. Доклад об этом у меня с собой. – Нужно только организовать этот фонд, – задумчиво пробормотал Сталин, изучая доклад. – Но ты прав, идея замечательная, и нужно её развить. Добавлю, можно поручить это товарищу Калинину, думаю, он справится. Действуй, – кивнул Сталин. В последнее время Оракул-1 их мало интересовал, разве что своими действиями, отчеты о которых поступали с фронтов и из тыла немецких войск от разведчиков и подпольщиков. Об уничтожении лётного состава двух полков уже все были наслышаны. Причина такого охлаждения была в том, что появился Оракул-2, причём не относящийся к Посредникам. Когда он услышал об этих Посредниках, был сильно удивлён. Главное, что он подтвердил всё написанное в письмах Оракула-1 и даже продемонстрировал вещественные доказательства, в том числе книги. – Как там Михаил? – Гуляет со своими по парку, уток в пруду кормят. Охрана усилена в три раза. Вечером продолжим общение. Его эти ЖК-телевизоры – отличная штука. Я уже десяток фильмов посмотрел. – Организуй и мне просмотр. – Уже всё готово, осталось только доставить сюда оборудование. – Тогда вечером, – кивнул Сталин, и они обсуждили, что ещё получить с Оракула-2, и как это применить. Ведь Оракул-2 будет с ними слишком короткое время, но задержать они его не могли согласно договору о сотрудничестве, поэтому изучали списки того, что тот может им предложить на обмен. Следующим утром я посетил рынок и небольшую столовую и направился в библиотеку продолжать работу. Ночевал не в детском саду, как планировал. Прошлым вечером мне приглянулась молоденькая библиотекарша, что заводила на меня учётную карту читателя, и я за несколько часов лёгкими разговорами и улыбками втерся к ней в доверие и умудрился в одном из помещений её соблазнить. Та, видимо, сама не понимала, как это у меня получилось. Потом мы поехали в ее комнату в коммуналке и там продолжили знакомство. А утром расстались. Маша направилась в библиотеку, а я, с трудом скрывая довольную улыбку – ох, и поскрипели мы кроватью на радость соседям! – направился на рынок. Нужно было купить подарки Марии. Похоже, та сожалела о том, что наделала, я всё же считался ещё ребёнком – ха! Вот и нужно её задобрить и намекнуть, что не против дальнейших встреч. К сожалению, девушка, отведя меня в то помещение, где я впервые её поцеловал, непреклонным тоном сообщила, что ночь была ошибкой и больше этого не повторится. Но подарок – нашейный шёлковый платок – взяла, значит, шанс у меня был. Нужно дать ей время, так как в этой утехе я превзошёл себя, и было видно, что поразил девушку. Мужчины у неё, видно, были, есть с чем сравнивать. Ничего, переночую сегодня в детском садике, уже присмотрел один такой, но честно говоря, жаль. Одной конфеткой я не наелся после месячного голодания, мне пару недель нужно, чтобы слегка притушить топку страсти. А так, честно говоря, ещё хуже стало. Даже сейчас пишу письмо Сталину, а у меня эротические воспоминания и стоит колом, из-за стола встать не могу. Несмотря на фантазии, я всё же плотно работал, практически не перерываясь, лишь к обеду ко мне подошла Маша с кипой свежих, ещё пахнущих типографской краской газет. – Саша, вот, как ты просил, вся подборка газет на сегодня, – она положила эту кипу на край стола и с интересом осмотрела разбросанные по нему листы. – Что это? Посмотрев на рисунок, в который она тыкала пальцем, я пояснил: – Внешний вид трёх единиц бронетехники, техописание на обратной стороне. Тут рисунки БМП, БТР и БРДМ. – А для чего это? – Книгу о будущем хочу написать, вот готовлю макет. – О-о-о, – протянула та, распахнув прелестные глазки и открыв очаровательный ротик. – Пойду в буфет схожу, чая тебя принесу. Что будешь, конфеты или печенье?