Все уже поднялись, лишь несколько человек сидело, но это из раненых. Заметив, что у всех немцев сняты фляжки, и они гуляют по рукам, все пленные явно хотели пить, я молча отстегнул свою и подал двум ближайшим бойцам, судя по эмблемам в петлицах — оба сапёры. — Построиться! — не громким, но сильным голосом, такой ещё называют командным, приказал я. — Командиры, в переднюю шеренгу. — Парень, ты кто? — отрываясь от моей фляжки, спросил один из бойцов, судя по синим петлицам, из авиаторов, в звании младшего сержанта. — Александр Поляков. Если вы слышали обо мне. Вижу по вашим лицам, что слышали и даже узнали. В газетах моё фото мелькало… Построиться! Шепотки быстро стихли, пленные передавали другим, кто к ним вышел. Двигаясь по обочине, я наблюдал, как все строятся. Не очень получалось. Приметив сержанта-стрелка, явно из старослужащих, я поручил ему построить сборную солянку из бойцов и командиров разных войск, как полагается, и доложиться мне. Было двадцать два младших командира, остальные простые красноармейцы и матросы. — Значит так: я командую боевой группой, которая работает в немецком тылу, и начинаю формировать несколько подразделений. Мне нужны люди. Танкисты, артиллеристы, пулемётчики, моряки, водители, стрелки и даже сапёры. Да все нужны. Неволить не буду, возможно, кто-то из вас устал от войны, они могут остаться тут и ожидать прибытия немцев, остальные идут со мной. Только добровольцы. И так, добровольцы шаг вперёд… Спасибо, славяне. Все как один сделали шаг вперёд. Я не хотел говорить это вслух, со старшиной мы это уже обговаривали. Тех, кто решил бы остаться, ждала незавидная судьба. Рисковать, оставлять свидетелей, я не мог. Старшина согласился взять такую участь на себя — расстрелять их. Я скомандовал собрать с немцев всё ценное и оттащить их тела подальше от дороги, а сержанту — подготовить людей к движению. Бинты пригодились, некоторым раненым нужно было сменить повязки. Убедившись, что всё идёт как надо, и поторапливая парней, я оставил за старшего старшину — дальше он поведёт колонну, но не по дороге, а по берегу реки — и поднял мотоцикл, прикрытый травой. Запустив движок, поехал к назначенному месту встречи парашютистов. Проехав километров восемь и влетев на холм, я буквально лоб в лоб столкнулся с немцами — три мотоцикла, восемь фрицев. Похоже, это был тот же патруль, что я видел утром. Наверное, зря я ехал по дороге, да ещё на трофейном мотоцикле. А ведь хотел содрать регистрационный номер с крыла переднего колеса! Думать о том, чтобы прикинуться своим, даже не стоит. Да, я был в чёрном немецком комбинезоне моряка, на складе буксира нашли две маломерки. Один подошёл мне, второй взял Юра. Носил я его с закатанными рукавами и с открытым воротом, чтобы тельняшку было видно. Всё же мы морские души. Так что когда произошла встреча, как моя реакция, так и немцев была однотипной — все удивились. Вот только я быстрее пришёл в себя и юзом, положив мотоцикл на бок, покатился к обочине, выдирая из кобуры «люгер». Всё это я проделал быстро, хотя винтовка за спиной изрядно мешала. Как только пистолет оказался в руках, я открыл огонь, так как пулемётчики на двух передовых мотоциклах уже шевелили стволами своих МГ, выискивая меня, а водители экстренно тормозили свои тяжёлые мотоциклы. Первой целью были пулемётчики. Я старался целиться в голову, чтобы форму не замарать. Вторая пуля — в водителя. Переводил ствол на другую цель я очень быстро, и выстрелы шли один за другим без задержек. Потом перенёс огонь на второй мотоцикл, а за ним и на третий. На последнем было двое седаков. Сделав следующую пару выстрелов, я стал высматривать тех двоих, что сидели на передних мотоциклах за водителями. Как оказалось, первому нужен был только контроль: пуля, влетев в открытый рот водителя и выйдя из затылка, попала ему в шею, и он харкал простреленным горлом. А вот последний, восьмой немец, самый шустрый, скатившись с замершего мотоцикла, скрылся в траве. Поменяв место лёжки, я перезарядил пистолет, убрал его в кобуру, привёл к бою винтовку и по-пластунски пополз в сторону — хочу обойти противника с фланга. Заметили мы друг друга одновременно. Тот подбирался обратно к мотоциклам. Видимо, хотел завладеть пулемётом. Хорошо, у меня ствол был направлен в ту сторону, и я мгновенно выстрелил на его прыжок, так что немец и перекатиться не успел, замер серой тушкой. Я вскочил и, подбежав, сделал контроль. Только после этого осмотрелся и, сбив свою морскую фуражку на лоб, почесал затылок: — Ну и как мне это всё утащить? Махнув рукой — что-нибудь придумаю, — я сбегал, поставил свой мотоцикл на подножку, а то с бака капать бензин начал через отверстие в крышке, и занялся немцами. Снял всё оружие, подсумки, потом принялся за сапоги и форму. Так что вскоре восемь тушек лежали в разных позах на дороге в одном нательном белье. А подумав, я его тоже снял. Ворочать тела было тяжело, но я справился. Тюки с формой я сложил в коляску одного мотоцикла, вооружение и снаряжение — в коляску второго. Пока возился с трофеями, продумал, как всё вывезти. Сделал просто: с некоторым трудом, да вообще еле поднял и засунул переднее колесо своего одиночки между задним сиденьем и коляской одного из мотоциклов, увязав конструкцию верёвкой. После этого, запустив движок, покатил обратно по дороге. Чуть в стороне я видел отличный овраг, там пока трофеи и оставлю. Вернулся на своём одиночке и отогнал второй мотоцикл. А вот дальше, привязывая за ноги немцев к третьему мотоциклу, по двое отволакивал их подальше в поле, метров на триста. Там низина была невидимая с дороги. А на случай поиска с воздуха сделал так: в форме тела подрезал дёрн, поднял его, закатил в образовавшуюся ямку ближайшего немца и прикрыл. Это ещё час заняло, но все тела спрятал. Сделал пучок из травы в виде веника и подмёл на дороге, убирая следы крови. Все гильзы подобрал. И теперь на третьем БМВ с привязанным между сиденьем и коляской одиночкой покатил к месту встречи. Больше двух с половиной часов на этих немцев потратил, зато удалось трофеи захомячить. Мотоциклисты были фельджандармами. По бляхам определил. Жаль, пленного добыть не получилось, но я был не в той ситуации. Тут бы выжить, вообще странно, что в этой скоротечной схватке взяла моя. Я слышал о подвижных засадах, это когда боевые группы движутся по дорогам на технике и встречают огнём в упор встречную колонну противника, рассыпаясь и добивая. Наши партизаны это делали в сорок четвёртом, в Афгане спецназ так же наловчился работать, но сам я до этого в подобном не участвовал, хотя в прошлой жизни и имел боевой опыт. А тут невольно получилось, даже не ожидал. Повезло, что немцы не были готовы, не думаю, что они слышали выстрелы при уничтожении конвойных, иначе, не успел бы я показаться, меня срезали бы очередью, а тут поначалу попытались определить, кто я. Ведь регистрационный номер на переднем крыле одиночки был их. Видимо, это их и смутило, что и дало мне время. А дальше — верный пистолет и твёрдая рука. Не промахнулся, все пули ушли в цель, это и определило победителя. Сама схватка заняла меньше семи секунд, плюс противостояние в ползанье с восьмым. Однако второй раз устраивать подобное как-то не хотелось. Меня и так трясло минут десять, пока трофеи собирал, приходя в себя. Адреналин чуть пробки не вышиб, нахватался по самое не могу. Как оказалось, это ещё не всё, приключения не захотели заканчиваться. Остановив мотоцикл, не глуша мотора, я поднял висевший на груди бинокль и присмотрелся к клубам пыли впереди. Мне навстречу в сторону Ростова-на-Дону шли четыре грузовика. Вроде за последним ничего нет. Ах, как мне нужны такие машины! И хочется и колется. — Двигаются от фронта, — пробормотал я. — Похоже, порожние. Значит, есть шанс. Быстро осмотревшись, я прикинул. Последняя схватка придала мне сил и, что уж говорить, немного здоровой наглости и авантюризма. Я решил брать эту колонну. Если в кабинах только водители и сопровождающие, проблем в этом я не видел. Позади меня, метрах в тридцати, дорога ныряла в низину, тут пролегал овраг. Так что я развернул мотоцикл и поставил его поперёк дороги, продолжая тарахтеть мотором. Я остался сидеть в седле, свесив ноги, но надел каску и приставил к ноге винтовку так, чтобы её не было видно. В случае если в крытых кузовах солдаты, дам по газам и рвану по дну оврага в сторону. Пусть догоняют. На машинах вряд ли получится, да я и радиаторы прострелю. Колонна приближалась быстро, так что я едва успел подготовиться. Когда грузовики пересекли отмеченную мной черту в сто метров, я соскочил с мотоцикла и, вскинув винтовку, сделал первый выстрел. Пуля вошла точно в голову водителя, проделав аккуратную дырочку в лобовом стекле. Второй выстрел последовал почти сразу, и напротив головы сопровождающего образовалось такое же отверстие. А я уже перенёс огонь на водителя второй машины. Рядом с ним никого не было, поэтому дальше последовал выстрел в третьего и в четвёртого шофёра — всё же я немного сбоку находился и видел кабины всех грузовиков. Кстати, в кабине четвёртого вроде унтер сидел, точно кто-то из сопровождения был. Грузовики, сбрасывая скорость и дёргаясь, стали замедляться: двигатели у них глохли. У меня было предположение, что, неуправляемые, машины столкнутся, и с двумя так и произошло, но, к счастью, без повреждений. Так, тюкнулись чуть-чуть. Радиаторы целые, на бамперах если только краска пострадала. Быстро сменив обойму, я стал ждать. Минута — никого. Кузовы никто не покидал. Вторая прошла. Похоже, пустые. Будем проверять. Подбежав к передней машине с пистолетом в руке, проверил. Ну, тут гарантия — пули в голову. Дальше сделал так: достал немецкую гранату-колотушку, которую у фельджандармов изъял, открутил колпачок и, не выдёргивая шнурок, забросил в кузов, слегка откинув полог тента и стараясь не мелькать на виду. Тихо. Был слышен только стук. Подойдя, уже спокойнее заглянул в кузов первой машины, придерживая левой свободной рукой край тента. Вообще пуста. Ни ящиков, ничего. Забравшись и забрав гранату, я проверил так же вторую машину, в третьей добил тяжелораненого водителя. Когда я проверил кабину четвёртого грузовика и забросил гранату в кузов, та почти сразу под испуганный вопль вылетела обратно. Мгновенно хлопнул выстрел, и пуля моего парабеллума, пробив доски борта, заставила замолчать крикуна. Стрелял я на звук и, судя по тому, как внутри поперхнулись, попал. Во второй раз забросив гранату в кузов, услышал какое-то шебуршение и вроде мычание, и всё. Сплюнув, задумался. Может, на всякий случай кузов прострочить из пулемёта с мотоцикла? Без подстраховки лезть в него, да даже просто заглядывать, не хотелось, гранату кидать тоже. Мне машина целой нужна. На все четыре уже планы были. Вздохнув и не отводя ствол пистолета от заднего борта кузова, я снял винтовку, что была за спиной, перекинул ремень через голову и, держа её одной рукой, зацепил край тента, приподняв его. Ничего. Только мычание усилилось, причём, кажется, оно не одно было. Подвигав краем тента туда-сюда, я не услышал никаких откликов. Тогда насадил на ствол каску, сунул в щель над задним бортом. Опять ничего. Ладно, пробуем. Подняв выброшенную гранату, я снова закинул её в кузов, чтобы, если что, дезориентировать противника, и залез следом. Хм, на дне кузова лежал немец с простреленной головой. Пуля в рот вошла. Хорошо я сегодня пострелял, это уже третий, кому я туда попал. Классно я на звук выстрелил! А ещё тут связанными кулями с кляпом во рту лежали пять девушек. Все в форме военнослужащих РККА. Хотя нет, их шесть было, шестая в чёрной морской форме. Я её сразу со свету и не заметил, тем более немец, пачкая её кровью, на неё упал. Туша большая, а та хрупкая, всю накрыл. Кстати, немец невооружён был. Сам не понимаю почему, пустой ремень, ничего нет — ни карабина, ни автомата, по знакам различия — рядовой. — Ха, — осмотрел я девчат, — только вас мне ещё не хватало! Хотя, я смотрю, медики есть, а медики мне нужны. Те замычали. Достав трофейный нож, я разрезал верёвки на руках и ногах ближайшей. Та отодвинулась, и я смог столкнуть тушу немца с почти задохнувшейся под тяжестью девчонки. Потом стал по очереди освобождать остальных. Четверо оказались командирами. Одна — военфельдшер, лейтенант, другие — сержанты и младшие сержанты. Медиков четверо, пятая, судя по эмблемам, из подразделения связи, а кто девчушка в матросской форме, было непонятно. Когда все напились воды из моей фляжки, я стал командовать: — Так, разбились на команды по трое. Ваша задача: очистить все кабины от немцев и закинуть их в кузов четвёртой. Работаем быстро, судя по следам, по этой дороге частенько ездят. Это сейчас нам везёт — нет никого… Работаем, чего встали?! Мой окрик подстегнул девчат, и они заспешили к кабинам машин. Говорить, что дорога на самом деле малоезженая, я не стал, пусть испугаются, а на адреналине они все трупы в кузов влёгкую перекидают. Правда, сначала я заставил их снять с немцев форму и амуницию. На мой вопрос, может ли кто водить, получил отрицательный ответ. Никто не умел. — Ну что, девчата. Нужно убираться отсюда, а машины мне нужны. Придётся по одной перегонять. Значит так… — Ты кто вообще такой? — спросила военфельдшер, пристально изучая меня. Судя по решимости на её лице, она уже задаётся вопросом, какого они вообще меня слушались, да и вообще тут старше её в звании никого нет. Правда, и неуверенность проскальзывает во взгляде, и застарелый страх после плена. Так что додавить её, если потребуется, смогу легко. — Партизан? — Ага, ещё скажи ополченец, — хохотнул я. — Внимательнее посмотрите. Не обращайте внимания на пыль на лице и потёки пота. Не узнаёте? Я ведь на фото в газетах часто мелькал за последний год. — Ой, это же Саша Поляков! — воскликнула одна из медиков в звании сержанта. Несмотря на момент, повели они себя как и многие москвички, опознававшие меня на улицах: окружили и чуть не затормошили. Пришлось рявкнуть. Была бы возможность, ещё в воздух выстрелил бы. Все девушки были ещё совсем молоденькими, разве что военфельдшер постарше, на вид около двадцати трёх лет, уже можно считать женщиной. А по какому критерию их отбирали немцы, было видно невооружённым глазом: красавицы все, фигуристые. Таких в лагерях особо не держат, немцы их в другом деле используют, в основном силой. — Повторяю: машины мне придётся перегонять по очереди. Одна из вас — со мной в кабину, остальные здесь. Командует… Кстати, товарищ военфельдшер, как вас зовут? — Евгения Зимина. Сто восьмой отдельный медсанбат. Тут одна из моих подчинённых, остальных я не знаю. — Хорошо. Поступаете все под моё командование. Чуть позже я отвезу вас на базу, а сейчас у меня дела. Да ещё с этой колонной задержался… Значит, пятеро остаются, а я отгоняю машину в овраг, потом возвращаюсь. Кто со мной? — Пусть Аня, наша хирургическая сестра, — слегка подтолкнула девушку Зимина. — В машину. А вы ждите, я быстро. — Ой, тут кровь! — воскликнула Аня, замерев на подножке, обнаружив, что сиденье и пол испачканы, да и на задней стенке кабины брызги. — Ты точно хирургическая сестра? — уточнил я, запуская мотор. — Вроде они крови не боятся. Давно от этой фобии избавились. — Сестра. Хирургическая. И крови я не боюсь. Я боюсь испачкаться. — А ты что, чистая? — внимательно осмотрел я её форму. — Да не боись, приедем на базу, там и душ есть, и мыло. — А банька? — А вот баньки нет. Но можно что-нибудь придумать, — последнее пробормотал я себе под нос, припомнив, какая духота в нижних отсеках трофеев. Куда там какой-то бане! Отъехали мы не далеко — пару минут попереваливались на кочках по дну оврага и, свернув за поворот, нашли отличное место стоянки, действительно отличное: и с дороги не видно, и встанут здесь все четыре грузовика. Главное, чтобы колею не приметили. Грузовики тяжёлые, все четыре — «опели-блиц», а почва мягкая: тут из-под корней склонившейся берёзы бьёт родник, и тонкий ручеёк уходит по дну оврага, там уже топко. Я заглушил мотор. — Значит так, я побегу и остальных привезу. Ты вместе со всеми, кроме той, что будет в охранении, ищите у водителей тряпки, форму не трогать, она мне нужна. И отмывайте кабины и кузовы машин. Всю кровь убрать. Всё ясно? — Ясно. Подхватив винтовку, я рванул обратно напрямую. Так быстрее. К счастью, дорога была пуста. Загрузив всех девчат, отвёз их к первой машине. Потом пригнал третью и тяжёлый мотоцикл со своим одиночкой, для дальнейшего движения выбор пал на четвёртый грузовик. Сообщив девушкам, что я могу отсутствовать долго, я покатил дальше. Дорога оставалась пустой, только раз попался крестьянин на телеге, но он не обратил на меня внимания. От района захвата грузовиков до небольшой рощицы, где моряков должен ожидать связник, я доехал достаточно быстро и немцев встретил уже буквально в полукилометре от места встречи, в прямой видимости. Брошенная нашими войсками при отступлении военная техника мне попадалась, но не в таких массовых количествах, как это было в сорок первом, так ведь и дорога второстепенная. Было два танка, КВ и БТ. Ого, даже не знал, что они ещё сохранились. Люки открыты, видимо, экипажи сами их бросили, как топливо кончилось. Двигались они от накатывающихся немцев, значит, точно драпали. С десяток грузовиков стояло, тоже наверняка топливо закончилось. Хотя у двух капоты были подняты. Три сгоревших трудно опознающихся остова торчало, похоже, колонну с воздуха накрыли. Дважды «сорокапятки» встречал, оба раза прицеплены к брошенным машинам. Одну гаубицу в поле видел в развёрнутом боевом положении, и пусто вокруг, ни ровиков, ни ящиков со снарядами. Обломки самолёта неизвестной принадлежности. И вот у брошенной автоколонны РККА из шести грузовиков и пушечного броневика стоял немецкий грузовик трофейщиков. Вероятно, немцев интересовал броневик — люки открыты, да и они рядом с ним расположились у костра и спокойно ужинали. Сейчас же действительно ужин. На мой подъезжающий грузовик они поглядывали с интересом, не отрываясь от принятия пищи. Проблема с этой встречей была в том, что я поднялся из низины метрах в трёхстах от них и деваться было некуда, трофейщики меня сразу увидели, и если попытаюсь развернуться, то это вызовет подозрение. Хотя я всё равно его вызову, когда подъеду ближе и те смогут рассмотреть не только того, кто сидит за рулём, но и, главное, две дырочки в лобовом стекле. А это уже настораживает. Так что я давил на газ, быстро к ним приближаясь, и подтянул к себе на сиденье готовый к бою МП. А немцев всего пятеро у костра и часовой. Не знаю, почему так мало, но это шанс. Когда мне оставалось до них метров двадцать, те наконец встревожились, перестав есть, и стали вскакивать. Но тут я, тормознув и подхватив автомат, который чуть не свалился на пол, выпрыгнул из продолжавшей ещё ехать машины и, перекатившись, сразу открыл огонь. Срезал троих длинной очередью, потом часового, который уже вскидывал свой карабин, и дальше пятью короткими очередями сбил остальных, они даже оружие, поставленное в стойку, разобрать не успели. — Блин, опять без языка! Встав, я повесил автомат на плечо. Боёк сухо щёлкнул под конец последней очереди, значит, магазин опустел, а подсумки с запасными магазинами остались в кабине грузовика. Вот они как раз улетели на пол при торможении. Достав пистолет, я стал обходить немцев. Двое раненых оказалось, тяжёлые, прервал их мучения. Но стрелял во всех, привычку нарабатывал. Пофиг, мёртв или нет. Знаю, что боезапас нужно жалеть, но я не хотел оставлять ни шанса возможным подранкам. При этом я поглядывал по сторонам, вдруг где прячутся ещё немцы. Вряд ли, все вроде у костра сидели, но так, по привычке. Именно это привычка мне и помогла. Краем глаза я уловил в поле неестественное шевеление в траве и резким прыжком ушёл за задние колёса брошенного ЗИСа, стоявшего с открытыми дверями. Мой кульбит не прошёл незамеченным, так как послышался крик: — Не стреляй! Свои! — Кто такие?! — проорал я в ответ, быстро перезаряжая пистолет. Вместо ответа, из травы поднялись двое в чёрной форме советских моряков с такими же самозарядками в руках, что у меня в кабине осталась. Ну я, в принципе, так и думал, кто ещё это может быть? Кроме морячков здесь никого и не должно быть. Также встав, но не выходя из-за грузовика, я наблюдал, как те приближаются. Уверен на все сто: это не все. Остальные скрываются, вон вроде бескозырка мелькнула, а чуть в стороне непокрытая голова. Когда моряки приблизились, я уточнил: — Десантировались ночью? — Так точно. — Я связник. Быстро грузимся и уезжаем. У меня дел невпроворот. — Ты Поляков? Я видел твоё фото. — Он самый. Кстати, ваше руководство передало тех, к кому вы летели, под моё командование. О вас не знаю, но, скорее всего, тоже под мою руку пойдёте. Парни, давайте действительно поторопимся, а то я тут недавно в одиночку четыре грузовика отбил, это один из них, освободил шесть девушек. Они не в курсе, но похоже, я даже уверен, немцы их в свой бордель везли, все красавицы. Я их там одних оставил с трупами. Кстати, одна из дивчин с флота. Форма военно-морская, остальные армейские. Наверное, из одного пересыльного лагеря отбирали. — А кто такая? — тут же заинтересовался нахмурившийся здоровяк с полосками старшего матроса. — Может, мы её знаем? — Ты пойми, я торопился к вам. Не знакомились мы ещё. Увидишь и сам определишь, знаешь её или нет. Да, у вас водители есть? — Восемь водить умеют, — уверенно ответил тот. — А мотоцикл? — Все. — Вообще отлично. Раненые есть? — Нет. — Это хорошо. Ладно, собирайте оружие, пока остальные подходят, а я пока свой грузовик верну, а то он по инерции что-то далеко укатил. Под лёгкий уклон пробежавшись до машины, урчавшей мотором на холостом ходу, я развернул грузовик и направился обратно. Группа моряков с тяжёлыми тюками на плечах уже были на месте, даже слегка перехватить успели, что после немцев осталось. Загрузились мы в две машины: половина у меня в кузове устроились, остальные — в «мерседесе» трофейщиков. Жаль, броневик сломан, немцы, оказалось, уже несколько часов с ним возились. Лейтенант рядом со мной сел, поставив ППШ между ног, и только в кабине смогли нормально познакомиться и поговорить, до этого он лишь успел представиться: «Лазарев».