– Помнишь поговорку о баране во главе львов? Вот когда прибудет лев командовать, я подумаю. Бывай. Не стесняясь, я обнял каждого из команды, прощаясь. После этого моряки подтянули к борту лодку и помогли мне в неё спуститься. Миноносец направился к входу, где его поджидал дежурный миноносец, а я поставил парус уже в почти полной темноте и двинул в Корею, мне снова захотелось заглянуть в Чемульпо. Доклад со своей стороны по всем своим делам, со всеми подробностями был у Эссена, так что Алексеев будет знать абсолютно всё о рейде, ну, кроме мелких деталей, которые я решил скрыть. В общем, я был освобождён от всего, от обязательств тоже. Решил этот идиот пригнать крейсеры в ловушку, ну и пусть с ним, а сейчас, когда наступит затишье на море, можно и отдохнуть, вот я и выбрал Чемульпо. Заодно посмотрю последствия нашего его посещения. Укутавшись в зимнюю куртку, уткнувшись носом в меховой воротник и натянув поглубже меховую шапку, ночью стало заметно холодно, я повёл лодку к берегу, решив высадиться чуть дальше от входа в Порт-Артур и переждать ночь: идти в темноте одному по отнюдь не спокойному морю как-то не хотелось. Не успел я далеко отойти, как не сразу, но привлекла моё внимание какая-то суета у входа в охраняемую гавань, кажется, её покинули по фарватеру несколько миноносцев, три точно, но не уверен, и, освещая всё на своём пути, стали маневрировать. Мне сначала показались странными их манёвры, расширяющиеся по кругу, пока не догадался, что они кого-то ищут. Кого, догадаться не трудно. – Сейчас-то что я сделал, чтобы меня боевыми кораблями загонять?! – злобно пробормотал я. Всё же четвёртый корабль был, могу ошибиться, но, кажется, это «Диана», крейсер из состава Порт-Артурской эскадры. В отличие от миноносцев она как раз соблюдала светомаскировку, кажется, крейсер был на подстраховке, в прикрытии. Я спустил парус и, дрейфуя к берегу, с интересом наблюдал в бинокль за четвёркой русских военных маневрирующих кораблей. Отметив боковым зрением, что в стороне что-то мелькнуло, я перевёл окуляры туда. – Как интересно, японцы. С пяток миноносцев, хотя, может, и больше. Покопавшись в мешках с подарками с миноносца Сафронова, нашёл сигнальную световую ракету и, подняв трубку над головой, чиркнул спичкой, поджигая фитиль. Не получилось, одной рукой неудобно, да и ветер сильный. Пришлось прятать ракету от ветра и поджигать, после чего держать над головой. Примерно высчитав направление ветра и полёт ракеты, так, чтобы она осветила всех японцев, уже выходящих в атаку, стал ждать, когда та сработает. Наконец она, шипя, стала подниматься в небо, и канониры крейсера не сплоховали: вокруг японцев появились всплески снарядов, даже было одно попадание. Японцы пустили торпеды. Наши тоже, однако никаких попаданий я не зафиксировал, да и ракета уже погасла. Оба отряда отвернули друг от друга. Наши, приметив, где я, засемафорили, пришлось читать, однако сами ко мне не пошли, между нами продолжали рыскать японцы. Закончив читать, я задумчиво пробормотал: – Просят вернуться? Ждут?.. Хм. – Если по бережку, я смог бы вернуться, только к чему? – Да нет, парни, я теперь отдельно, сам буду воевать. У вас свои умы, которые вы постоянно демонстрируете, вот и крутитесь. Нам, дуракам, среди вас, гениев, не место. Поставил я парус сразу, как погасла ракета, японцы тоже не идиоты, и уверен, несмотря на то, что они отвернули в чистое море, сейчас развернутся и будут прочёсывать побережье. Вот и пора валить. Под берег они, конечно, побоятся сунуться, всё же наверху наша береговая батарея, которая тоже приняла участие в перестрелке, я видел, но какой-нибудь смельчак может и попробовать проскочить. В общем, я отошёл к самому берегу, где прибой, и, не обращая внимания на качку, пошёл вдоль берега. Вдали вроде мелькали силуэты, дважды я точно засёк неизвестные боевые корабли, трижды на миг врубались прожекторы, освещая что-то на воде, но поди пойми, кто это. Не только японцы тут крутиться могут, но и наши. По-тихому выходят ночью из Порт-Артура и осматривают окрестности. Как мне рассказал Эссен, ещё до нашего выхода два русских миноносца потопили один японский, миной, тот сразу на дно ушёл, без шансов. Так что не зря здесь ходят. Правда, то, что оба миноносца, утекая от остальных японцев, пришли сильно побитые и стоят в доке, как-то не упоминалось, я об этом позже от Боголюбова узнал. Я шёл всю ночь около берега, изредка отходя от него, когда совсем уматывало. До утра до порта Дальний добраться я не успел, пришлось уходить в одну из местных мелких бухт. Желание идти полные сутки, чтобы проверить свои силы, осуществить не получилось, дымы постоянно на горизонте. Я вытащил на песчаный берег нос судёнышка и, завернувшись в брезент, спокойно уснул на дне между мешками. Поспать нормально не дали. Проснулся я от чужого говора, раздавшегося чуть ли не над головой, и от того, что кто-то с силой дёрнул меня за ногу. Откинув брезент, я наставил на двух странно знакомых корейцев ствол пистолета, увенчанный толстой трубой глушителя. У одного в руках были как раз мои винтовки с подсумками, у второго вещмешок. Именно второй дёргал за один из мешков, но лямки зацепились за мой ботинок под брезентом, а меня воришки не заметили, решив прибрать к рукам чужое имущество. Странно, лучше бы лодку со всем имуществом умыкнули. Это не сложно, столкнул в воду – и плыви. – Обокрасть решили? – нацелив пистолет на того, что ближе и крупнее, почти ласково спросил я на корейском. Тот что-то забормотал, и в голове будто щёлкнуло. Я вспомнил, где слышал этот говор и видел схожую одежду. Видимо, спросонья не дошло. Ночь, стоявший на рельсах поезд и убитые вокруг него. Ослепляющая огнём из ствола стрельба из пулемёта, падающие люди и лошади. Понятно, это бандиты из Маньчжурии. Чего они тут-то забыли? Услышав чужую речь, я сразу выстрелил. Пуля вошла корейцу в скулу и вышла из темечка, стрелял-то я снизу. Мгновенно повернув пистолет, хотел выстрелить во второго, но тот опытный был, что-то взвизгнул и просто упал, бросив мешки и скрывшись за бортом. Вскочив, я тут же свалился, запутавшись в лямках. Грязно ругаясь, порвал их и вывалился с другого борта, попав ногами в мелкие воды бухты и выбираясь на берег. Просто отлично. Теперь ещё мокрый до задницы. Однако о сырости пока беспокоиться некогда, была другая проблема. Второй бандит. Уверен, он уже достал оружие. Да и голосил очень громко, от души, будто его режут, причём, судя по интонациям, он явно кого-то звал. Сняв шапку, я бросил её в сторону, в неё почти сразу ударил сноп картечи, и, выкатившись из-за носа лодки, я двумя выстрелами свалил второго бандита. Вот только вставать не спешил. В бухте стояла джонка, а на берег была вытащена небольшая лодка, на трёх человек. Но главное, на борту джонки, прячась, мелькали люди. Вооружённые. Чё же так везёт-то? Убрав пистолет в кобуру, я подполз к первому бандиту. Кроме моих двух японок у него на боку была кобура с каким-то старым револьвером, я даже опознать его не смог, а за спиной старая «берданка». Забрав оружие и подсумки, я укрылся за лодкой. На миг выглянув, оценивая позицию, поморщился. Фактически защиты нет. До джонки метров сто, не больше, стоит та в тихих водах, то есть её не качает, и с её палубы вполне можно прицельно стрелять. Правда, защита у бандитов – дерево. Вот у меня укрытие – не айс, лодка, которую возьмут почти все виды пуль, разве что из мушкета не взять, а других укрытий поблизости просто не было. Метрах в пятидесяти виднелся скальный клык, заросший кустарником, но до него мне явно добежать не дадут. Причина, почему те медлят, мне была понятна. Не слышно выстрелов, а люди умирают, вот и не могут понять, в чём дело. Без стрельбы на крики не сразу отреагировали, что и дало мне возможность подготовиться. Переползя за первого бандита и устроив его тело как бруствер, положил на него обе винтовки и прицелился. Пока есть момент, нужно уменьшить количество противников. Если те дадут залп, у меня мало шансов не словить подарок, а то и не один. Я их уже успел посчитать, семеро на палубу вылезли. Я выстрелил и, схватив соседнюю винтовку, произвёл второй выстрел. Сто метров, с учётом моего детского увлечения стендовой стрельбой и обширной практики, ничто. Два выстрела – два трупа. Снова укрывшись за лодкой, я перезарядил обе японки (проблемы у них были с быстрой перезарядкой. Когда же япошки «арисаку» начнут производить?), и наконец с джонки раздались первые выстрелы. Опять откатившись за тело первого бандита, как раз возникла пауза в стрельбе, я вновь прицелился и сделал по одному выстрелу из винтовок. Ещё минус два. Когда перекатом вернулся за лодку, от той полетели щепки, а я быстро, но спокойно перезаряжался. Тут ногу дёрнуло, и появилось лёгкое онемение без боли. Понимая, что зацепили, я быстро снял ремень с винтовки и затянул жгут выше колена. Опять перекатившись за тело бандита, по очереди сделал два выстрела. У бандитов со скорострельностью было куда лучше, чем у меня. Звуки выстрелов из винтовок Мосина я уже успел запомнить, так что с уверенностью могу сказать, что среди разнотипного орудия бандитов было две мосинки, правда, их хозяев я выбил ещё первыми выстрелами, но, видимо, винтовки поднимали другие, продолжая стрельбу, а я их вышибал. Как передовое знамя они были. Остался один бандит. Я перезарядился на месте и стал выискивать его. Тот, похоже, спрятался внутри джонки. Визуально не наблюдаю. Как же его теперь выкурить? Кстати, само судно меня очень заинтересовало. Размера небольшого. Тоннаж где-то сто пятьдесят. По виду очень дорогая яхта, позолоченные детали, вырезанные фигуры на корме, чёрный борт с золотой полосой, красные паруса и такая же красная палуба. В общем, смотрелось всё очень красиво и дорого. Но это снаружи, а что внутри? Ещё этот седьмой укрылся, может, где и на палубе лежит, не вижу. Убравшись за лодку, которой теперь каюк, вся в дырах, на воду смысла сталкивать нет, сразу на дно пойдёт, я стал пока осматривать ногу. Раз время есть, почему не побеспокоиться о себе? Я задрал штанину и с облегчением вздохнул: пуля просто чиркнула по икре, стесав кожу, ничего серьёзного. Кровит, конечно, но не сильно. Я перевязал носовым платком рану и расправил. Позже нормально забинтую, перевязочный материал у меня в мешках на дне лодки был. Надеюсь, с грузом ничего не случилось, хотя сильно сомневаюсь, как раз уверен, что он пострадал. Жаль, что бинокль тоже в лодке, он сейчас здорово пригодился бы. В очередной раз вернувшись за тело бандита, я стал рассматривать джонку, поскрипывающую такелажем и натянутым якорным канатом. Разглядел две винтовки, но они там с тех пор, как я их хозяев снял. А седьмого бандита так и не видно. Решившись, я привстал и кончиком ножа стал поднимать над краем носа лодки шапку бандита. Она была в крови, с пулевым отверстием от моего выстрела. Я помотал ею из стороны в сторону, чтобы привлечь внимание. Тихо. Странно. Их точно было семеро, я не мог ошибиться. Быстро выглянув, рискнув, сразу спрятался. Выстрела не было. Не думая о последствиях, я прыжком переметнулся через борт, укрывшись в лодке, хотя всё равно должен быть на виду, и, ухватив сумку со шкиперскими принадлежностями, помнится, туда бинокль убрал, таким же скачком вернулся на берег. Нога начала ныть, но я пока не обращал на неё внимания. Достав бинокль, я осмотрел джонку. Она ко мне высоко поднятым носом стояла, не совсем удобно палубу рассматривать. Вроде пусто, из-за высоких бортов непонятно. Подумав, я встал и, держа винтовку у плеча, направив её в сторону судна, боком, слегка припадая на правую ногу, направился к скале. Тихо, никакого движения. Поднялся в кустарнике наверх и осмотрел палубу более детально. Шестеро лежали, седьмого точно не было, и люк во внутренние помещения закрыт, возможно, и изнутри. В корме была видна двухстворчатая дверь, тоже, похоже, запертая. Значит, на судне, крыса, решил укрыться? Конечно, как воровать, так первым, а как по роже получать, так прятаться. Дохромав до лодочки бандитов, я забрался в неё и, работая вёслами, поплыл к джонке, не разворачиваясь к ней спиной. Неудобно, но выкручивался. Оружие под рукой. Если что, быстро сориентируюсь. Привязав лодку и ухватившись за борт, я подтянулся и забрался на палубу. Нужно убрать бандитов. Может, внутри и не один спрятался, так что меня ждёт полноценная зачистка. Да и поторопиться следовало. Никогда не поверю, что бандиты сюда отдохнуть зашли. Бухта удобная, бандиты вполне могут с кем-то здесь встречаться. Намерения бандита, а может, и бандитов, я понимал. Подойдёшь к двери, откроешь, и тот шмальнёт из темноты по прорезавшемуся при свете дня силуэту. Этого он и ждёт, к гадалке не ходи. Да и каждое моё движение наверняка слышит, только не стреляет через палубный настил, что за оружие у него, не знаю, но вряд ли возьмёт толстые доски. Судно, несмотря на аляпистость и заметную узнаваемость, мне понравилось. Довольно ходкое, судя по узкому корпусу, и вполне комфортное, о надёжности пока ничего не скажу, проверять нужно. Только нужно как-то его замаскировать, говорю же, узнаваемое, то есть любой, кто судно ранее видел, сможет его узнать. А так для меня одного самое то, тут даже блоки были с противовесами, фактически я без проблем мог управлять им в одиночку, поднимая и спуская паруса. Разве что перекрасить судно, а так, как равноценный размен на мою расстрелянную лодку, вполне подойдёт, по моему личному мнению. Мнение самого хозяина меня волновало мало, тем более он был убит и внутри судна прятался его подчинённый. Старшего и, возможно, хозяина джонки я нашёл среди убитых: дорогая одежда, украшенная золотом, невысокий, лысый и толстенький, посадить, так настоящий Будда. Вот подручные у него – бандиты и бандиты. Один в один как те, что я у поезда видел, да и вооружение разное. Кстати, действительно были две винтовки Мосина, остальное – разнотипное барахло. Даже была одна японка вроде моей, только более поюзанная. Приметив лежавший рядом с хозяином судна дробовик, из такого очень удобно стрелять, если судно пытаются взять на абордаж: сноп картечи снесёт нападающих, я поднял его, осмотрел – заряжен, и, найдя моток верёвки, подошёл сначала к носовому люку. Привязал к нему, дёрнул, и тот легко открылся. Потом прошёл к кормовой двери, та же процедура. Не получилось, дверь изнутри заперта. Я подошёл к люку, находящемуся в центре судна, – большой, двухстворчатый, для грузов. Привязал верёвку к рукоятке, перекинул её через блок и потянул. Пошла родимая. Люк не был заблокирован, и я поднял одну створку. Потом обвязал под мышками один труп, также пропустив верёвку через блок, приподнял тело и подтолкнул его, чтобы оно показалось в люке. Почти сразу прогремел выстрел, а я мгновенно сунул короткий ствол в люк и два раза выстрелил в ответ. Дробовик двуствольным был наподобие ружья-вертикалки, только ещё на заводе укорочен. Удобная штука. Изнури донёсся стон, но я не повёлся, помотал над люком трупом, в брюхе которого образовалась ещё одна дырка, но больше ничего не последовало. Крышку люка я закрыл, мелькать в проёме не хотелось. Если бандит ранен, пусть кровью истекает, лечить я его всё равно не собирался. Хотя и планировал взять живым. Мне язык нужен. Патронов к дробовику не нашлось, в карманах дорогого халата убитого их не было, но зато на шее, на золотой цепочке обнаружилась связка ключей. Один из ключей подошёл к замку двухстворчатых дверей, которые вели внутрь помещений. Осторожно открыв их, отошёл в сторону и заглянул внутрь. Вроде пусто. Я осмотрелся. Помещение во всю корму, без перегородок, задрапированное какими-то алыми тканями. М-да, круче, чем внешний вид самого судна. Тут и падишаху поселиться не стыдно было бы. У окна в центре огромное ложе, натуральный траходром, левее – что-то вроде мягкой софы, правее – рабочий стол. Слева от двери – уборная, с ночным горшком жёлтого цвета, наверное, не золото, что он, идиот справлять нужду в золотой горшок? Справа, похоже, гардеробная, там два шкафа стояли, закрытых, и, подозреваю, ключи от них у меня в руке. Осторожно, держа наготове пистолет, я прошёл в каюту. М-да, ранее такую роскошь я всё же не видел. На небольшом столике курились благовония, то-то запах знакомый был. А ничего так, приятный. Когда я обходил ложе, то вздрогнул и бросился к двум девушкам, которые лежали за ним. Кажется, кореянки с примесью в крови. Очень красивые, в шёлковых коротких платьицах, открывающих очень красивые ноги, да и вообще ухоженные красавицы, только их лица перекосились от мук. Прежде чем покинуть помещение, хозяин их задушил, удавка лежала тут же. Потрогав тела, только вздохнул, остывают уже. Вот урод, видимо, подумал, что здесь засада, и первым делом уничтожил своё имущество. На золотом подносе пепел, какие-то документы жёг, обеих девушек убил: или знали что-то, или, вероятно, не хотел, чтобы его добро попало в чужие руки. Да и не руки тоже. Ещё раз печально вздохнул: я тоже был бы не против таких наложниц, нужно будет узнать, как их заполучить. Небольшие рынки, торгующие прислугой и, что уж говорить, рабами, последними из-под полы, в Корее, как и в Китае, были, главное, выйти на торговцев. А то посмотрел на такую красоту и понял: больше путешествовать один не буду. Хватит мужиков, которые неделями не моются, просто негде, пусть будет прекрасная половина – и отдых, и приятное увлечение… М-да, что только в голову не приходит, глядя на такую красоту. Покинув каюту, я забрался в люк на носу. Как и думал, тут был матросский кубрик, экипаж здесь жил, грязно, накурено, настоящий свинарник. Из хозяйских апартаментов входа в трюм я при том беглом осмотре не обнаружил, а вот из матросского кубрика нашёл и потянул дверцу на себя. Тишина, хотя вроде где-то стон раздался? Скользнув в трюм, стал осматривать его. Нашёл бандита, он действительно был последним, у основания мачты укрылся. Лежал с разорванной на животе круткой, ничего себе, как картечь хорошо поработала. Толкнув ногой тело, вызвав новую порцию стонов, я разоружил его и, пробежавшись, закончил обследовать трюм. Пусто. Устроившись на каком-то ящике, я растормошил бандита и задал ему первый вопрос. Говорил тот всё на суржике, который я не понимал. Попробовал на японском, мимо, корейский тоже. Хотя некоторые слова и знакомы. Неожиданно помог русский: я ругнулся, а тот отреагировал. В самом деле знал, с жутким акцентом, вроде «мало-мало говорю», но говорил. Так что допрос пошёл. Об этой бухте мало кто знает, о ней хозяин судна никому не сообщал, отличное место стоянки, чтобы дать команде отдых. На берегу родник есть, запастись водой можно. Сюда они зашли, чтобы тайник на берегу пополнить. А тут чужая лодка. Встали на якорь и на своей лодке отправили двоих проверить, что за чужак. Думали, та пустая, а я внутри спал. Об убитых девушках тоже спросил. Да, наложницы, принадлежавшие хозяину судна. Между прочим, он был сыном какого-то важного чина из Поднебесной, правда, зарабатывал несколько незаконными делами. Работорговля, налёты на поезда, дилижансы, рэкет и остальное. С японцами сотрудничал также. Банда у него крупной была, почти за полторы тысячи, однако об этой бухте и о тайнике знали только те, кто был на борту. А девушек действительно хозяин убил, я не ошибся, та заминка, что позволила мне вооружиться, произошла из-за этого. Если тот не отправил бы ко мне старшего матроса, которого я первым шлёпнул, а потом использовал его тело как бруствер, пришлось бы худо. Тот был опытным бандитом. Ещё не знаю, как всё сложилось бы, если бы я первым же выстрелом не завалил помощника капитана, его правую руку. Китаец подумал, что здесь засада, а девушки, видимо, всё же что-то знали, что-то такое, что тот просто не мог упустить, вот и решил вопрос кардинально. Я ещё успел узнать у бандита о тайнике, когда он вдруг вытянулся и задёргался. Агония началась. Добивать его не стал, сам отойдёт. Жаль, о Чемульпо не спросил, ходили ли те туда и знают ли местные это судно. Ладно, рискнём. Поднявшись наверх, я снял петлю с трупа на палубе. Спустил верёвку в трюм, накинул её на того, что скончался там, и поднял его наверх. Всех мертвецов за борт? Такую чудную бухту портить не хотелось. Девчат-то я думаю на берегу похоронить, а вот что с бандитами делать? Могилу для них копать? Обойдутся, значит, притопим с грузами, но не в бухте. Я вернулся в лодку и направился за своими вещами. Особенно меня посуда с котелком волновали. Камбуза на борту не было, обычно на обед приставали к берегу, но если припрёт, готовили прямо на палубе. Тут был железный лист, на котором разводили костёр, тренога с жутко грязным пятнадцатилитровым котелком и такие же грязные восьмилитровый чайник и большая сковорода. Мне куда такая посуда, своей буду пользоваться. Если она, конечно, уцелела. После обстрела моя лодка кормой в воду ушла, поэтому много что промокло. Я всё сложил на берегу. Сушить потом буду. К счастью, мешок с медикаментами, который я называл аптечкой, пострадал не сильно, всего одна пуля попала, и не намок он. Сняв штаны, я снял жгут, обработал рану, наложил мазь и крепко перебинтовал ногу. Вот теперь хорошо, теперь можно и поработать. Я принялся разбирать мешки. Всё, что пострадало от обстрела и нельзя починить или восстановить, – в сторону, остальное складывал рядом с небольшой лодочкой. Кстати, вся одежда намокла, и ходить в своей влажной не хотелось, тем более брюки после перевязки я так и не надел. Зато форма японского лейтенанта-артиллериста не пострадала. Того, что мы в Чемульпо взяли для допроса. Я ещё тогда приметил, что тот телосложением со мной схож, так что форму мы сняли. Быстро скинув одежду, я натянул её, намотал портянки и вбил ноги в сапоги, довольный, притопнул. На размер больше, но ничего страшного. Ох, как хорошо в сухой и тёплой одежде ходить! Поправив на поясе саблю, неудобно с этой железкой, но офицеры почему-то без неё не ходили, осмотрел револьвер в кобуре: в порядке, вычищен и заряжен. Я сбил фуражку на затылок и продолжил работы. Одежду развесил на ветках кустарника. Пусть сушится. Остальное осмотрел. Часть продовольствия было попорчено, да из трёх бочонков с водой уцелел только один. Остальные пулями пробиты. В общем, всё, что уцелело, я стал постепенно перевозить на борт судна. Обратно – трупы бандитов, укладывая их в ряд на берегу, и обеих наложниц. Потом бросил на верёвке ведро в воду и, подтянув его, рывком поднял на палубу и окатил её. Трижды проделав эту работу, с ведром и тряпкой спустился отмывать трюм. Когда я рассмотрел ящик, на котором сидел во время допроса, мне чуть не поплохело. Динамит там был. Он ведь и от выстрела мог сдетонировать, особенно если старый. Кубрик матросов и хозяйские апартаменты пока оставил нетронутыми. Уже почти стемнело. На железном листе прогорали дрова, на треноге висел мой небольшой котелок, рядом стоял чайник (к счастью, посуда осталась цела), и я сел ужинать прямо на палубе. Уже в полной темноте помыв после еды посуду, я направился в теперь свою опочивальню. Запер створки дверей, очень уж они крепкие и монументальные, сразу не выбьешь, топор нужен, да не один, так что, если что, время подготовиться у меня будет. Закрыл окно, устроился на кровати и спокойно уснул. Завтра надо будет хорошенько освоить судно, нормально прибраться, от тел избавиться, девчат похоронить по-человечески и, если останется время, заделать в досках пулевые отверстия, а то они на чёрном и красном фоне слишком привлекают к себе внимание отбитой щепой. А шлюпку, на которой я приплыл, можно только на дрова пустить, ни на что более она не годна. Разве что паруса и вёсла надо будет прибрать, мало ли, пригодятся. Посмотрев на штормовые облака, висевшие на горизонте, я недовольно нахмурился. Если налетит шквал до того, как я подойду к устью входа в залив Чемульпо, будет худо. Берег здесь пустынный, никаких укрытий, а выбросит на берег – и всё, потеряю джонку, а я к ней уже привык за эту неделю и терять совсем не хотелось. С момента, как взял этот трофей, на самом деле прошла не неделя, а восемь дней. Пять из них я провёл в бухте, осваивая добычу, а потом три дня шёл к Чемульпо. Шёл только днём, я не двужильный. За кормой развевался корейский флаг, сам я теперь был в корейских одеждах, так что всё в норме. Джонка мне не очень нравилась, поэтому в планах было, добравшись до Чемульпо – помнится, там было большое количество джонок, – продать или обменять её на подходящее судно. Это, такое роскошное, стоит дорого, думаю, неплохую цену выручу. Главное, чтобы в порту после разрушений жизнь текла по-прежнему, тогда и покупатели найдутся. За пять дней я успел сделать многое. В первое же утро на лодке вывез в море по очереди трупы бандитов и утопил их. Девушек похоронил на берегу. Лопата нашлась в боцманской кладовке среди другого судового имущества. Потом отмыл всё судно. Постирал все тряпки, включая постельное бельё и занавески, а то, честно говоря, как-то брезговал ими пользоваться. Прошерстил в кубрике сундуки, которые принадлежали матросам. Большую часть барахла выкинул, но вполне хватало и приличной одежды. Нашёл тайник. Копать не пришлось, он был в пещере с замаскированным кустарником входом, не знал бы, что он там есть, ни в жизнь не догадался бы, что там пещера. Осмотрел, что в ней складировано, а также что было в трюме джонки, и пересортировал вещи. То есть то, что можно пустить на продажу, спустил в трюм судна, а что мне самому пригодится, оставил в пещере. Туда же убрал часть добытого оружия, то, что имело лучшую сохранность. А также небольшую казнозарядную пушечку с боеприпасами. Вооружённое судёнышко оказалось. Забавно. В принципе пираты в этих водах бывают, слышал о пропадающих парусных судах, так что штука нужная, но брать я её не стал, не думаю, что пригодится. Кстати, ночной горшок в каюте китайца всё же оказался золотым. Вот буржуй. Пушка действительно не пригодилась, я добрался до Чемульпо вполне нормально, только облака беспокоили, и всё. Правда, вчера почти до вечера за кормой парус какого-то судна маячил, шёл точно за мной, и я, в отличие от других вечеров, двигался ещё полночи, чтобы сбросить хвост. Без команды было тяжело во всех смыслах, но я уже как-то начал привыкать. Посмотрел на сторожевую канонерку у входа, кажется, она и в прошлый наш заход здесь стояла, но теперь с неё засемафорили, и от ее борта отчалила лодка. Заскакав по волнам, она с пятью пассажирами направилась ко мне. Пришлось спускать паруса, так как пара пушек на канонерке довольно демонстративно была повёрнута в мою сторону. Когда шлюпка подошла, на джонку сначала поднялись двое солдат с винтовками и быстро осмотрели палубу. Потом, постоянно кланяясь, я встретил молодого офицера и его помощника. Они стали осматривать всё судно. Я отвечал на вопросы, демонстрируя бумаги. Узнав, что я веду судно в Чемульпо с единственной целью – продать джонку, офицер серьёзно заинтересовался. Ничего запрещённого он у меня не нашёл, документы в порядке. Даже документы на судно нареканий не вызвали. Я его якобы получил в качестве оплаты по залогу. Не купил. Оказалось, капитан сторожевика хотел приобрести нечто схожее, подешевле, чтобы перегнать в Японию, в подарок сыну, так что лодка пошла за ним. Когда прибыл капитан, он включился в осмотр. К моему удивлению, хотя такую возможность я предполагал, меня не стали грабить или обижать, отбирая имущество, а после осмотра честно заплатили, тем более цену я не гнал, да и переводчик, тот, что проводил досмотр, серьёзно торговался, сам капитан гордо стоял в стороне, будто это его не касалось. В общем, цена меня устроила, и мы ударили по рукам. Я лишь одно условие-просьбу поставил: в трюме складированы мои вещи, пошлину за продажу я уплачу в порту, так что попросил доставить меня в порт. Капитан согласился, тем более купчую на джонку он от меня получил, хотя и на корейском языке. Со сторожевика ко мне перешли два матроса, именно они будут временно жить на борту в порту, пока идёт дежурство, а потом капитан наймёт перегонную команду, и джонку перегонят в порт Токио, где проживала его семья. Матросы общались на палубе не стесняясь, думали, что я японского не знаю, так что я узнал от них, для чего приобреталось судно. Сын капитана недавно женился, и джонка как свадебный подарок – самое то. И судно капитану очень понравилось, хотя он никак это явно не показывал, по разговору с офицером было ясно. В общем, досмотровая команда ушла, оба матроса стали мне помогать с парусами, и мы вошли в устье, когда нас накрыл шквал. Хлынул ливень, и пришлось накинуть плащ. В устье реки мы вошли, но пришлось укрыться за одним из островков, чтобы переждать непогоду на якоре. Простояли мы до следующего утра. Шквал бушевал всю ночь, спать не давал, а под утро погода наладилась. В хозяйские апартаменты меня уже не пустили, да и ключи были у нового хозяина, я жил вместе с матросами в кубрике. Утром мы поели всухомятку и, поставив паруса, при выглянувшем солнце вошли в русло реки и направились в сторону порта. С матросами общался жестами: те корейского не знали, а я делал вид, что не понимаю их языка. Сначала мы прошли к заливу, где было множество джонок, там я нанял большую лодку и с помощью моряков перегрузил в неё всё своё имущество. Причём за спасибо те помогать не хотели, пришлось оплачивать погрузку, ещё и торговались долго, военные моряки были до денег жадные. Потом с той самой лодкой на прицепе я отвёл джонку в сторону, чтобы она обособленно стояла, видимо, это для капитана, чтобы на виду была, и, оставив охрану на борту, отплыл с лодочником в сторону порта. Да, японские матросы заменили корейский флаг, который я забрал, на японский. Порт был корейским, соответственно, и лодочник из корейцев. За последнее время в местном языке я поднаторел, акцент начал исчезать. Поэтому меня можно было принять за местного. Ну а то, что во мне славянина не признали, так это благодаря гриму, при котором я начернил глаза, сделав разрез глаза уже, а так особо никто не присматривался. Тут какие только лица не встретишь. А рыжих в Корее хватало. Правда, более тёмных, как я уже говорил, у меня же будто пламя на голове, но проверку прошёл. Пока мы плыли в ту часть порта, которую японцы ещё не оккупировали и где разгружались джонки, я разглядывал город. Та часть, что была ближе к складам, конечно же серьёзно пострадала, снесло там всё, но на данный момент большая часть кварталов была восстановлена. Работы и сейчас велись. Всё делалось быстро, всё же зима по местным меркам. Более того, склады были восстановлены, но много грузов хранилось под открытым небом. Да и пароходов снова хватало, под сотню точно было. Кстати, когда мы в устье входили, я заметил, что английский крейсер исчез, видимо, сняли с берега и увели на починку, да и японский транспорт, наскочивший на мою мину, тоже был поднят. Очистили фарватер, получается. Вот где затонула «Чиода», шли работы, её поднимали. Корму уже подтащили к берегу и, как я понял, занимались носовой частью. Та часть города, где были деловые центры, биржи, тоже пострадала. Пара пустырей на месте сгоревших зданий, пара-тройка каменных, с закопчёнными стенами, зиявших провалами. В целом жизнь продолжала бурлить. Порт принимал грузовые японские суда, шла постоянная разгрузка. Доставлялось всё, даже войсковые части. Вот стационаров не было, ни одного не заметил, только японские боевые корабли, да и то пара крейсеров и три миноносца. А «англичанина» не было, интересно, куда его утащили? Лодочник оказался очень словоохотливым. Он рассказал, какой здесь бум был, сам свидетелем всего был, повезло, что остался живым вместе с семьёй и лодка не пострадала. Дом был повреждён, и на его починку ушли все накопленные средства, однако сейчас он вполне твёрдо встал на ноги, зарабатывая, так что по сравнению с другими горожанами у него всё было в норме. Рассказал лодочник и про англичан. Эти уроды по приказу из Лондона передали свой корабль японцам. Просто отдали, и те, подведя пластырь, откачали воду и стали буксировать бронепалубный «Талбот» в Сасебо. Там мощности сильно пострадали, но их уже восстанавливали, так что крейсер вернут в строй достаточно быстро, включив его в состав своего флота. Теперь ещё одна новость: англичане вместе с крейсером отдали всех, а это больше двухсот, русских моряков, что были на стационаре, японцам. Скоты. Вот французские и итальянские стационеры благополучно доставили русских моряков в Шанхай. Куда дели японцы русских, лодочник не знал, их погрузили на один из порожних пароходов и отправили в Японию, но куда именно, выяснить не удалось. Вот отчего произошла катастрофа в Чемульпо и, к восторгу лодочника, в Сасебо, он знал прекрасно. Да все теперь знали. Оказалось, Эрих был отличным корреспондентом, рассказы наших похождений выходили с фото на первых страницах и раскупались в миг, несмотря на гигантские тиражи. В общем, лодочник меня хвалил, не подозревая, что я и устроил тут трам-тарарам, правда, добавил пару раз, что герою лучше здесь не появляться, жители четвертуют. Очень много погибших было. Они, конечно, японцев особо не любят, но точно поколотят, обиженные всегда найдутся. Ну, это и понятно, своё инкогнито я и не собирался открывать. Правда, отметил, что нужно поискать газеты Эриха, в Циндао была небольшая типография, которая их перепечатывала с центральной германской. Посмотрю, что он написал о нас. Судя по реакции лодочника, только хорошее, тот говорил обо мне с одобрением, но нужно самому посмотреть. Общаясь, мы и добрались до пирсов, с трудом нашли свободное место, и я по совету лодочника пошёл искать одного типа: если кто и знает о продаже джонок, то только он. Сам лодочник остался охранять мои вещи. Он в принципе тоже кое-что знал, о паре судов, выставленных на продажу, но тот тип, из местных служащих, знал куда больше. Так и оказалось. Изучив меня, он довольно профессионально уточнил, какой тип мне нужен. Я описал, дал пару уточнений, и тот кивнул, у него даже было три судна на выбор. Все три подходили под моё описание. С учётом того, что джонок в порту было более трёхсот, выбор действительно имелся. Мы с ним вернулись к моей нанятой лодке и поплыли осматривать суда. Одно принадлежало самому посреднику, выкупил по дешёвке. После осмотра я его забраковал, не понравилось оно мне. У второго я надолго не задержался, днище гнилое. А вот третье даже очень понравилось, судёнышко на сто тридцать тонн, двухмачтовое. Типичная джонка. Но что важно, сделана как передвижной дом, практически со всеми удобствами. Меня внутри много что устроило, поэтому я и решил брать. Посреднику я сразу уплатил, недовольства он не высказывал, что я выбрал не его судно, отработал, получил плату, и ладно. Я долго ещё осматривал судно, пока мы не ударили с хозяином по рукам. Два его матроса даже помогли мне поднять вещи на палубу, после чего я расплатился с лодочником, и тот повёз бывшего хозяина, его команду и посредника к берегу. У джонки была своя лодка, моя-то трёхместная осталась с проданным судном, так что наличие шлюпки порадовало, прошлый хозяин оставил её с продаваемой джонкой. До самого вечера я осваивался на судне, часто плавал к берегу, закупая всё, что нужно, нашёл и нанял двух корабельных плотников, и они стали мне перестраивать судно под мои запросы. Обещали всё за два дня сделать. Материал был, платил я щедро, почему бы и не потрудиться. На третий я принимал работу, между прочим, вполне качественную. Переделки была серьёзные. В носу теперь вместо кубрика были две двухместные полностью оборудованные мебелью каюты, типа матросских, или гостевых. Печка для отопления имелась. Камбуза на борту здесь тоже не было, вот они, снеся несколько перегородок, вернее, разобрав, и начали делать на корме моё личное жилище: спальню, кабинет, камбуз и столовую комнату. Ещё оставалось место на небольшую кладовую для личных вещей и склад для провианта. Всю мебель с судна я продал, доверия не внушала, и заказал по размерам новую. Ну и другие покупки делал. Правильно мне лодочник сказал, тут можно купить всё. Правда, после начала войны и после того, как японцы взяли город, торговля пошла на спад, но торговцы ещё пытаются как-то крутиться. В общем, найти можно много чего интересного. Главное, за три дня судно было готово, полностью загружено необходимыми припасами и подготовлено к отходу. Кстати, первый номер газеты с репортажем Эриха я нашёл. М-да, всё выложил, о чём мы говорили. Не полностью, продолжение, как было указано, в следующем номере, но то, что в России и Европе с выходом этой статьи с читателями случился шок, это понятно, даже меня пробрало. А заголовок какой тот написал под большим моим фото: «Я не мальчишка – я морской диверсант». Фото было то самое, из Сасебо. Японский миноносец, трупы на борту, вспышки на берегу, фонтаны падающих в воду снарядов и я в рубке за штурвалом с поднятой рукой и отчётливо видным знаком «виктории», изображённого пальцами. И как демонстрация единства флота и армии, расчёт пушки из двух человек, казака и моряка. Были ещё два казака, что перекидывали мешки на палубу с джонки, но они попали в кадр с краю. А так фото было просто отличным, тут только одно беспокоило. Перечитав статью ещё раз, я подумал: если Эрих продолжит выкладывать тему наших бесед, мне лучше в России не появляться. Слишком я нелицеприятно говорил о правителе и чиновниках, хотя в моих словах была правда. И ведь моими цитатами сыпал скотина, обозначив с моих слов, что как раз командование на Дальнем Востоке и есть эти бараны, которые руководили стадом львов. Именно стадом, это не ошибка. Нет, в Порт-Артур и Владик мне лучше не возвращаться, точно порвут. Правда, надо сказать, Эрих описывал меня только в лучшем свете, и профессионалы, которые оценят мои действия, а в первой газете было указано всё, что с нами с репортёром было, только сжато, развёрнуто в следующих номерах, поймут многое, что было недосказано. Да пофиг, сказал правду, на России мне свет клином не сошёлся, хотя я и был махровым патриотом, так что переживём. Главное, я давал трезвую оценку действиям японских и русских сил, причём аналитика была не в пользу русских. Причины тоже были указаны. Причём с Эрихом я их описывал с изрядным ехидством и презрением, и тот эти чувства умудрился передать на бумагу. В принципе тоже всё верно, ни строчки не соврал, так что на Эриха катить бочку мне было не с чем. В газете ещё были фото разных наших дел. Взрывы в Чемульпо и Сасебо, рейд по берегам Японии боевой группы Эссена, его, кстати, к следующему званию представили и поставили командиром «Кассуги», переименованной в «Кореец», а также сам захват крейсеров. Всё это дополнялось фото, как подтверждение. Было фото палубы «Кассуги», где с поникшей головой под охраной казаков сидели пленные британцы и японцы, итальянцев гораздо меньше, они в машинном отделении в большинстве находились. А на заднем фоне был отчётливо виден берег Японии. Не придерёшься, в их водах были взяты трофеи. Однако больший шок у меня вызвало не это: оказалось, в других газетах сообщалось о Порт-Артуре, что заблокировали его таки японцы, чем очень гордились. Говорил же Алексееву о брандерах. Вот те, загнав на фарватер четыре парохода, и затопили их, заградив узкий проход. Судов было семь, но три наши на дно пустить успели, однако на ситуацию в целом это не сильно влияло. Причём рейд прошёл за день до прибытия Макарова, который серьёзно взял всё дело на себя. Ну что ж, удачи ему, больше ничем помочь я ему не мог. Не столько не мог, а как я, изучив управление флотом и армией, понял, просто не дадут. История встречи с наместником единична, тот просто развлечение себе устроил, пообщавшись со мной, и неожиданно заинтересовался, сообразив, что с барышами останется в виде крейсеров, вот и дал мне возможность сработать, подгадив в конце. И куда ему теперь эти крейсеры и «истребители» девать в заблокированном порту? Так что на следующие нормальные встречи с командованием рассчитывать не стоит. Их точно не будет. Тогда для чего силы тратить в бесплодных попытках? Тем более, узнав о сданных англичанами русских моряках, у меня появилась отличная идея, что делать дальше, вот к ней я и готовился. Когда стемнело, я переоделся под японского офицера, к ним, как я успел отметить, местные относились с демонстративным пиететом, плюя в спину. Была пара дел, что требовалось решить, вот ими и займусь. Плотники, закончив работу и сдав мне её, уже отбыли на берег, так что, покинув судно, я отправился на берег. К моему удивлению, торговец нужным товаром сам меня нашёл. Его подручный на улице, зазывала, так сказать, поинтересовался, что нужно господину офицеру, ну я и брякнул: наложниц, а тот привёл в одну корчму, где сидел торговец. У меня давно не было женщин, отчего я мучился, вот и хотел набрать себе двух-трёх девушек, и на судне помогут, и приятные игры ночью будут. Два в одном. Так что, я пришёл за рабынями. Договорюсь, год со мной, потом свобода. В принципе, свободу им сразу дам, а там как договоримся. Причём сами местные жители ничего в этом плохого не видели, и часто бывало, родители сами отдавали детей в долговую кабалу, как тут называлось рабство. Узнав, что мне нужно, тот крикнул подручным, и завертелось. Какие только типы девушек мне ни демонстрировали, нахваливая. Сам я изображал, что плохо знаю корейский, говорил с сильным акцентом. Но торговца это не смущало, он меня отлично понимал. В общем, я выбрал трёх девушек моих лет, по шестнадцать годков было. Фигурки просто отличные, ножки, что удивительно, ровные, грудки крепкие, так и торчат, красивые бёдра, попки и вполне миленькие личики. За девственниц просили много, но я брал нетронутых. Когда я уже расплатился деньгами из кассы китайца, торговец, повеселев, вдруг спросил: – Господин, а вам русскую дворянку не надо? Тоже девственница. – Показывай, – не делая лишних движений, велел я. Все три мои покупки устроились за моей спиной, встав на колени, теперь я их хозяин, а в это время в восточных одеяниях привели новый товар. Разглядывая фигурку, я чуть не облизывался, Венера, но, подняв глаза выше, остолбенел. Японцы были известны своей невозмутимостью, я играл, но тут мне с трудом удалось сдержаться. Эту дворянку я знал, даже песню ей пел в ресторации рядом с дворцом наместника в Порт-Артуре. Александра, полковничья дочка. Какая неожиданная встреча. Ситуация была патовой. Девчонку я не брошу, своя всё же, и у меня не было привычки бросать своих. Вот только то, что я нахожусь в таком месте, да ещё покупаю рабынь, можно назвать это более сглажено, но сути не меняет, может ударить по моей репутации. Хотя начхать, чего мне над ней трястись?