— Что? — обернулся я. — Спасибо, твой рейд очень вовремя был. Кивнув, я вместе с двумя командирами покинул кабинет командира базы. Они отправились по своим делам — ночь уже, скорее всего в казарму пошли, отсыпаться перед завтрашним днем, а я прошел к дежурному и, получив листы бумаги и карандаш, начал писать рапорт о своем рейде к фронту. Батя все-таки молодец, вник в ситуацию и прикрыл. Если бы я подошел с просьбой отпустить, он бы не дал разрешения, так что он понял, почему я самовольно убыл к фронту. Говорю же, Батя — настоящий командир. Утром дежурный разбудил меня, по моей же просьбе, в шесть часов. Три с половиной часа всего поспал. Тетю Нину и Селезневу уже подняли, поэтому после завтрака мы на дежурной машине — тоже Батя разрешил использовать — поехали к нам. Сегодня дежурной машиной была «полуторка» с будкой в кузове. Мачеху я посадил в кабину, а сам с одноклассницей ехал в будке. Та у окошка села, а я на лавку у входа и подремывал вполглаза. Вещи были сложены под ногами, там же сидел и Шмель. Водитель знал, где я живу, парней на новоселье привозил, поэтому доехали мы достаточно быстро, за полчаса. Когда машина встала, я распахнул дверцу, помог однокласснице выйти. Подхватив вещи, подошел к заднему борту, который уже открывал водитель, и, спрыгнув, помог Селезневой спуститься. Шмель сам спрыгнул и побежал к дому. — Спасибо, Михалыч, — пожал я ладонь водителю. — Зайдешь? — Не, мне обратно надо, мало ли, дежурный я сегодня. — Ну, бывай тогда. Пока водитель закрывал борт и обходил машину, визуально проверяя, как она выдержала поездку по грязи, машина работала на холостом ходу. С хрустом включив скорость, Михалыч стронулся с места, скользя задними колесами по грязи и завывая мотором. — Это твой дом? — удивленно спросила тетя Нина, разглядывая наш особняк. — Этот-этот, — подтвердил я, закидывая сидор и баул на плечо. — Идемте, сейчас Алю с Олей обрадуем. — А они не в школе? — С чего это? Воскресенье же, выходной, спят, небось. Они в воскресенье всегда до обеда спят. Подойдя к воротам, у которых прыгал Шмель, я дважды нажал на звонок, открыл калитку и прошел внутрь, пропустив женщин, и закрыл калитку. То, что и Селезнева была с нами, я считал само собой разумеющим, родственники у нее тут есть, но пока она до них доберется, у нас поживет, про тетю Нину я уж и не говорю. Входная дверь была заперта, поэтому пришлось дожидаться, пока сестрички откроются. Тетя Нина, видимо, не заметила, что я уже поднял их звонком, поэтому удивленно посмотрела на меня. Пришлось пояснить: — Сейчас оденутся и откроют. Там звонок на воротах. Наконец я услышал, как скрипнула внутренняя дверь, и прозвучал голосок Али: — Кто там? — Это я, с гостями, открывай. Щелкнул замок, и дверь приоткрылась. Аля почти сразу рассмотрела мать и, взвизгнув, подскочила к ней и повисла на шее, радостно заплакав. Час спустя я зашел в дом и, снимая галоши, наблюдал, как все семейство чаевничает на кухне. — Банька через час будет готова. Белья свежего у меня для вас нет, мое или девчат вам не подойдет. Как-то не готовились мы к гостям… Хм, вот что, я сейчас запрягу Машку, и мы скатаемся на рынок. Деньги есть, прикупим вам одежды, а то как оборванцы выглядите. Подойдя к столу, я принял протянутый Олей стакан. Взяв кусочек шоколада — я заранее тиснул несколько плиток, убрав их к прочим трофеям в сидор, — вприкуску стал пить чай. — Хорошо у вас тут, — вздохнув и осмотревшись, сказала тетя Нина. — Старались. Вон, девчата все занавески сами сшили, или, вон, постельное белье. Аля сама ночнушку себе сшила. Кстати, уже решили, кто вам комнату выделит? — Да. Я маме свою отдам, — кивнула Аля и еще раз бросила жалобный взгляд на изувеченную руку матери. Девчата только недавно прекратили плакать. То радовались, что мать нашлась, то печалились из-за руки. — Нет-нет, я уже осмотрелась. На софе мне будет удобно. — Вы на ней не поместитесь, да и кровати девчат для вас маловаты будут, — взяв еще одну плитку шоколада, сказал я. — На рынок поедем и закажем еще одну кровать. Шкаф боком поставим, отгородим угол, занавеску сделаем — и вот еще одна комната. Кстати, раз мне сегодня выдали выходной, прокатимся также еще и по нужным организациям. Следует вас зарегистрировать, поставить на учет и устроить на работу. — Кто меня с такой рукой возьмет? — горестно сказала тетя Нина. Селезнева особо в разговоре не участвовала, она сразу сказала, что будет жить у тетки, родной сестры отца. Так что я предложил подвезти ее, когда поедем на рынок, та согласилась. — Теть Нин, я тут тоже не последний человек, главврачей трех больниц и госпиталей знаю, за руку с ними здороваюсь. Договорюсь, и они возьмут вас. Понятное дело, работать по основной специальности вы не сможете, но административная работа и не требует двух рук, а так и работу вам найдем, и освободим одного врача, а их сейчас не хватает. Не волнуйтесь, возьмут вас, да еще спасибо скажут, что работать согласились. Сейчас грамотные люди, знакомые с медицинской спецификой, в цене. Мачеха на несколько секунд задумалась и согласно кивнула, она приняла мое предложение, быть обу зой ей тоже не хотелось. — Ладно, баня пусть доходит, позже подтопим еще раз, а я пока повозку подготовлю, время тянуть не будем. Сестрички уже показали матери и Селезневой весь дом, удивив их неплохим убранством, швейная машинка так вообще шокировала. Оставив женщин за столом живо обсуждать планы на сегодня, я поставил стакан на стол и спустился по лестнице на нулевой этаж, прошел в свою комнату, Шмель бежал следом. У него своя лежанка была в комнате. Там он и спал. У дивана лежали баул и сидор, я не успел их разобрать. Развязав горловину сидора и перевернув его, вывалил все, что там было, на диван. Одеяло, одежду и другие вещи я убрал в сторону, но вот два свертка, трофеи, снятые мной с немцев, вернул в сидор и, повесив его на правое плечо, направился к выходу. В одном свертке было шестнадцать наручных часов. Изначально было семнадцать, но одни я подарил Бате вместе с новеньким «парабеллумом». В другом — золото. Денег у меня в действительности не было, поэтому я решил перед покупкой продать часть трофеев и на эти деньги уже приодеть тетю Нину и закупить все, что нужно. На рынке часы с руками оторвут, да и золото там было в ходу. Я только на всякий случай убрал за пояс «вальтер», который брал с собой, и финку в ножнах. Закончив запрягать Машку в повозку, я вывел ее под узды из амбара, именно там у меня и стояла повозка, запер амбар и пошел кликать женщин. У меня все было готово. Я попросил тетю взять с собой все те документы, что были у нее в наличии, особенно выписку из госпиталя. Нужно было заехать к нашему участковому, чтобы он взял ее на заметку и помог с оформлением документов, пропиской и остальным. Я минут десять ждал во дворе, пока они соберутся. Наконец женщины вышли на улицу, и пока они устраивались в повозке, я запер дом и подпер палкой ворота. Все, можно ехать. Первым делом мы заехали к участковому, благо он был дома. Там мы не задержались. Старшине хватило пяти минут, чтобы записать все данные в блокнот. Воспользовавшись моментом, я поблагодарил его за всю ту помощь, которую он нам оказывал, и, достав из кармана наручные часы, сказал: — Андрей Владимирович, я эти часы снял с руки собственноручно уничтоженного мной немецкого унтера. Трофей, причем подтвержденный. Примите, не побрезгуйте. Голос у меня был искренний, да и я был искренен, участковый действительно нам помогал, и хотя у него были часы, я все равно сделал такой подарок. Часы на руке — это статус. — Благодарю, — кивнул он, принимая подарок и с интересом его разглядывая. При мне он их завел, подкрутил стрелки, прислушался, как тикают, и довольно улыбнулся. — У границы взял? — Нет, три дня назад. Вчера из командировки с фронта вернулся… Ну ладно, мы поехали, дел полно, спасибо еще раз. — И тебе тоже спасибо, как будто знал! У меня часы сломались, я их в починку сдал. Старшина проводил нас до ворот дома, мы вышли на улицу и покатили уже на рынок. По пути сделали небольшой крюк и завезли одноклассницу. Улицу она не помнила, но визуально дорогу знала, так мы и нашли нужный дом. Родственники ее очень обрадовались появлению девушки, от которой давно не было вестей. Более того, они сообщили, что и мать ее была здесь, но вышла ненадолго. Мы ее дожидаться не стали и отправились дальше, только пригласили приходить в гости. В общем, убедившись, что с Селезневой все нормально, мы поехали к рынку, как и планировалось. На этот раз я также оставил повозку под присмотром старушек. Они, несмотря на не очень хорошую, ветреную погоду, все еще сидели на своих местах и торговали всем, чем придется. Бабки были знакомые, они постоянно тут сидят, поэтому я оставил лошадь со спокойной душой. Первым делом мы дошли до вещевых рядов. Там я оставил тетю Нину и сестренок, и пока они осматривались, извинившись, отлучился на минуту. Дело в том, что мне нужно было продать трофеи, поэтому, оставив женщин, я поспешил к выходу, там разбитной мужичок ходил и выкрикивал, что купит золото и брюлики. Правда, осторожно кричал, поглядывая по сторонам. — Отойдем, — предложил я ему. Осмотревшись, тот кивнул и пошел за мной следом. Мы отошли чуть в сторону, и я сказал: — Есть кое-что на продажу, но сумма большая получается. — Посмотреть надо, — ответил тот. Я достал узелок с товаром. Там были кольца, перстни, золотой портсигар, один серебряный и одиннадцать цепочек. Я собирал даже такие трофеи, в жизни все пригодится. Сейчас не до брезгливости и моральных принципов. Время не то. — Ого, неплохо разжился, — покачал мужичок головой, оценивающе осмотрев меня. — Это не мое, продать одна старушка просила. Так что? — Беру все. Немного поторговавшись, мы ударили по рукам, нас обоих удовлетворила цена. К моему удивлению, при скупщике была вся сумма. Не при себе, он сделал знак рукой, и десятилетний пацан принес деньги. Неплохо работает. Получив солидную пачку, на выбор проверив купюры — не фальшивые, потертые, это хорошо, — мы кивнули друг другу и разошлись. Суммы вполне хватало для покупок, поэтому к часовщику я не пошел. Дойдя до тех рядов, где заказывал себе кровати, я обнаружил знакомого продавца и сделал ему еще один заказ — односпальную кровать с матрасом. Подумав, я дозаказал еще два матраса. Мало ли гости будут, а тут расстелил матрас — и лежанка готова. Тот заказ принял, как и аванс, и велел вечером ждать доставку. После этого я направился к своим женщинам. Те уже освоились и терпеливо дожидались меня. Как оказалось, они уже отобрали все, что им нужно, но я посчитал, что этого мало, поэтому мы набрали и намерили еще вещей. Юбки были, и даже платье, но мне понравилась расписная шаль. Все, естественно, нужно ушивать, хоть и старались брать вещи по размеру. Но, к счастью, для нас это не проблема, есть на чем. Более того, набрали ткани. Продавали их нам из-под прилавка, редких расцветок рулоны. Расплатившись, мы, загруженные, вернулись к повозке, где я сложил покупки под сено и прикрыл брезентом. После этого Оля осталась охранять, а мы вернулись. О кровати я уже сообщил, поэтому мы покупали простыни, подушки и белую материю, чтобы шить постельное белье. Даже красивую ткань купили, чтобы сделать занавеску в будущую комнату мачехи. Нормально закупились и потратились, но деньги у меня даже остались. Третьей ходкой мы докупили обуви, вот тут старались брать по размеру, да еще повезло набрести на продавца, что торговал валенками, причем качественными. Себе я взял короткие для дома, они были на два размера больше, и белые с подшитой снизу подошвой, для работы. Еще раз пощипать немцев я не передумал, но в этот раз наверняка меня будут стеречь. Ничего, что-нибудь придумаю. Вернувшись к повозке, мы сразу покатили домой — нужно разгрузиться, а то что-то тяжелые свинцовые тучи над головой мне показались подозрительными, как бы небо дождем не изверглось. Когда мы подъехали к дому, то обнаружили у него машину с доставленным заказом — на полчаса раньше приехали. Мы с продавцом на час дня договаривались, а время было обеденное. Водитель и был грузчиком, мужик он был здоровый, поэтому я ему накинул сверху, и мы вдвоем развернули заранее опустошенный шкаф в зале, после чего занесли и собрали кровать. Все, небольшая комнатка для тети Нины была готова. Зал, конечно, немного уменьшился, но ничего страшного. Еще веревку натянем и занавеску повесим, и вообще отдельная комната будет. Оставив женщин обустраиваться — они возвращали в шкаф вещи, заполняя его полки, и, расстелив на новенькую кровать матрас, готовились шить и штопать постельное белье, — я вышел во двор. Все-таки начал мелкий дождь моросить. Посмотрев, как там баня, я подкинул пару полешек, вышел на улицу и, забравшись в повозку, стегнул Машку по крупу и поехал к ближайшему госпиталю. Пока время есть, нужно устроить мачеху в госпиталь. Женщина она деятельная, сидеть и грустно смотреть в окно не любит, работа ей нужна. Главврач был не у себя, и мне пришлось искать его по госпиталю. Одна из медсестер подсказала, что он может быть в котельной. Он инспектировал количество угля, то есть подсчитывал его. Главврач сразу вник в суть дела, но на мое предложение посадить тетку на административную работу ответил отрицательно. — Да у меня медсестра в приемном одна сидит, приходится самому иногда ее подменять… Мне диагност на прием нужен, четыре врача на всю больницу, неделю назад сразу троих в армию забрали, приходится чередовать их. Пятый мне не помешает, отдам ей все приемное отделение, пусть руководит и занимается им. — Так она стоматолог! — удивленно сказал я. — Ну и что, нужную литературу почитает и при постоянной практике быстро руку набьет. Тем более мы ее подстрахуем и поможем. Как, ты говоришь, ее зовут? — Нина Игоревна Иванова. Вдова командира Красной Армии. — Нина Игоревна… — пробормотал врач, задумавшись. — А как ее девичья фамилия? — Фомичева вроде, а что? — Так я же ее знаю, учились вместе в Ленинграде. Она сейчас где? — заметно возбудившись, спросил главврач. — У меня дома. Мы только вчера с фронта приехали. — Так, вечером жди в гости. Часам к семи. — Да не проблема. Я сестричек попрошу, они торт сделают к чаю. Прошлый раз отлично получилось. — Нет-нет, торт с меня. — Лады.