– Вот, Чижов, Павел Александрович Стояльцев. Председатель лесхоза. У них вырубка, село строится, сам понимаешь, производствам нужно дерево, а кроме сельского фельдшера, врачей нет, а тот не тянет. – А где лесхоз? – спросил я. Оба как по команде скривились, но председатель все же подал голос: – На Урале. Рядом с Сыктывкаром. – Как там с охотой? – Шикарная, – оживился тот, явно сам будучи любителем. – Уже заинтересовали. Что с больницей и оборудованием? – Медикаменты и изба медпункта, – пожал тот плечами. – Но мы построим больницу, в один этаж, и дом для врача. – Нормально. Для трехлетней практики самое то. Когда сам ведешь диагностику, а не с помощью оборудования, без этих костылей, опыт растет быстрее. – Ну вот, хоть один нормальный врач, – повернулся Стояльцев к завучу. – А то далеко, медицинского оборудования и персонала нет. – А вы что, выбирать давали? – удивился я. Обычно предписание в зубы и иди работать. Пояснил мне снова председатель: – Не едут к нам, сам уговаривать приехал столичного специалиста. Силой брать тоже не хочу. Зачем мне тот, кто будет работать спустя рукава? – Это да. Ну я согласен, оформляйте. – Кстати, а я тоже не знаю, кого беру, – опомнился председатель и повернулся к заучу. – Чижов, лучший на курсе, шел на красный диплом. Как раз дипломную работу и завалил. Научную фантастику написал. Хотя приняли, чтобы диплом дать. Знания-то его известны. – Я предложил лечить язвы быстро и вполне успешно, я же не виноват, что в вашем вузе такие ретрограды, сколько по лбу не стучи, не достучишься. – А что, правда язву лечить можно? – заинтересовался Стояльцев. – Да, – ответил я. – Конечно же нет, – ответил завуч. – Это невозможно. Стояльцев посмотрел на меня, потом на завуча, снова на меня и кивнул: – Беру. – Минуту, у меня есть дела, и я бы хотел использовать свой отпуск для их решения. Хочу обговорить день прибытия, чтобы не опоздать. Такое возможно, а я этого не люблю, пунктуален. – Обговорим, – согласился тот. Мне оформили направление, внесли эту информацию в журнал, также дали отпуск и обговорили время прибытия. Председатель подробно описал, как добраться до Кирова, дальше поездом на Сыктывкар, и там около сотни километров по железной дороге, и будет их село. Расширяли они так, заселяли и осваивали земли на Севере. Ну вот и все, на этом мы и расстались. Задерживаться я не стал, квартиру сдал, девчата уже в перстне, и на такси за город, на аэродром, там у меня билет куплен на пассажирский самолет, что летел в Севастополь. Как раз в два часа дня и вылет. Вполне успел. Прилетели ночью, в принципе, как я и рассчитывал. Медлить не стал, отъехал на «Москвиче» в сторону и, взлетев с дороги, на «шторьхе» полетел в Турцию. Да я знаю, что запасов бензина может не хватить, проблема давно решена. Я завел отдельный шланг в кабину и мог из него, из канистр, ручным насосом подавать топливо в баки. Пока сам мотор не заглохнет от поломки, могу до исчерпания запасов авиабензина летать. Добраться до рассвета не успел, но ничего, летел низко, и, когда появилась полоска суши впереди, уже полчаса как рассвело. На суше сел и пополнил баки, канистры залил, что опустошил, и дальше до противоположных берегов Турции, что уже омывались Средиземным морем. Африка меня интересовала. Следующей ночью и добрался. К сожалению, тут провал, добыть летающую лодку не удалось, зато арендовал частный транспортный самолет, с хорошим радиусом действия, и тот доставил меня во Францию. Сначала на побережье Средиземного моря, там дозаправка, и уже на побережье Атлантики у Ла-Манша. За золото местные сделают все, знай плати. Вот тут была база США, а мне как раз и нужно в Штаты, вот и угнал «Каталину». Управлять умел. С одной дозаправкой из моих запасов я добрался до побережья в районе штата Северная Каролина. То есть от Франции, как вы поняли, медленно смещался на юг, ближе к экватору. Дальше убрал самолет в личное хранилище, по весу входил, мне на нем еще назад лететь, и занялся сначала китаянками, доставал я их часто, для постельных утех, и то, что мы в США летим, они в курсе. Они и выбрали эту страну. А я описал, как живут люди в разных государствах, и именно это их устроило. Тут люди свободнее жили. Обоим сделал гражданство, в этот раз не покупал кафе и придорожный мотель. Те выбрали другое. Устроились они в городе Шарлотт, Северной Каролины, я им купил ресторан, как раз продавался один, в неплохом месте, и две комфортабельные квартиры в высотном здании. Недавно построили небоскреб. Дал деньги на жизнь, по пять тысяч долларов, солидная сумма, и на бизнес еще десять, так что те стали активно работать, они вообще трудолюбивые, изучили финансы, расчеты и любили готовить. Ресторан им явно по душе. Я же спрятал самолет на берегу крупного лесного озера, замаскировав и заправив заранее, дальше за неделю добыл все что хотел, продал «шторьх», но украл два вертолета «Белл-47». Запасы разные. Да много чего. Кстати, самолет мой выкупил один любитель военной техники, а у этой машины даже кресты немецкие на месте и номер. Легко ушло. Думаю, понятно, что не все вышеперечисленное составляет мой интерес, почему я именно в США прибыл. Китаянки так, попутный груз. Я вскрыл офис крупной ювелирной компании, монополиста в мире, и вынес из хранилища драгоценностей на сто пятьдесят килограммов. Только алмазы и брильянты. А пока учился в Москве, я нашел частного ювелира, пусть официально тот работает сторожем, и он обучал меня три года. Гранению камней, отливке разных нужных сплавов. Я сам могу создавать основы для амулетов и артефактов и гранить заготовки под круглые накопители. И оборудование ювелира у меня было, очень качественное. Вот так я вернулся к самолету, места дикие, его не нашли, и, как стемнело, взлетел, направившись в сторону Гибралтара. Я возвращался в Союз. По времени вполне успевал добраться до места работы. Даже фора некоторая была. В Испании увел запасы топлива, мои к концу подходили, за счет них и долетел до Крыма. Сел километрах в двадцати от побережья, да и летел чуть не касаясь волн. Затопил «Каталину» и дальше на надувной лодке с мотором к берегу. Единственное мореходное средство у меня. От пограничников ушел. Снял в Ялте комнату у женщины, три дня отдыхал и купался. Раз уж тут, то почему бы и нет? После этого на автобусе в Симферополь и на поезде на Север. Кстати, в США приобрел отличные медицинские инструменты, два кофра с ними. В Москве не искал, знал, что за границей добуду. Действительно качество куда выше. Потом до Москвы на поезде, посетил Марину, после нее в Вологду, там дней на пять, и вот направился к месту работы. Через Москву поездом и дальше на Казань, откуда уже к Кирову. Утомила дорога, надо сказать, в Сыктывкар прибыл сильно уставший. Переночевал в городе, узнал местные реалии и на служебном поезде, что рабочих вез, отбыл к селу, куда и получил распределение. Я был с двумя большими сумками и чемоданом. Рабочие, лесорубы, да многие, что ехали обратно, город посещали в выходной день, с интересом на меня поглядывали. Они уже знали, что я врач. Прибыл, Стояльцев встретил, ему доложили уже. Домик был на две семьи, с двумя входами. Вторая квартирка для меня. Вода в колодце, удобства на улице, печь одна на две комнаты. Теперь это мое жилье на три года. Ну и сам медпункт, большая изба на шесть помещений, процедурная со смотровой, операционная, две комнаты для больных, с кроватями, рабочий кабинет с архивом и комната отдыха медперсонала. Тут же отдельно кладовка для препаратов. Удобства на улице и вода тоже. А все не так плохо, как я думал. Единственные подчиненные: такой здоровый сельский фельдшер звероватого вида да пожилая санитарка. Это все. Питание больных и травмированных или от родных, или от столовой лесхоза. Там нужно сообщать, сколько и кому, и какой стол. Пациенты были, так что я помыл руки, мне вечером баньку обещали, халат надел и начал проводить осмотр. Фельдшер сообщал что и как. * * * Вздрогнув, я очнулся и даже застонал от боли. А болело все. То, что я умер, факт. От всего можно спастись, но никак не от сошедшего ледника, что несся на тебя со скоростью гоночной машины, из льда и камней, снося все на своем пути. Да, уже посетил знакомого на Кавказе, в отпуске это было, покатался на лыжах в необорудованном месте. Там со мной два десятка местных погибло. Что было? Я как врач состоялся, стал доктором наук, светилом медицины, известен хорошо и за пределами Союза. Профессором мог бы стать, но сам отказался, потому как эти тридцать лет жил и работал в селе Лесное, где был тот самый лесхоз, куда меня сманили по распределению и где я влюбился в местную природу и жил эти три десятка лет. А известен я тем, что лечил язвы, да еще разработал лекарство, его уже лет двадцать как активно применяют. С Нобелевской премией меня прокатили, но ничего, я не расстроился. Все так же работал в селе, хотя больница уже стала в два этажа и пятьдесят работников, одних врачей семеро. Как меня ни сманивали, я так там и работал. Любил я те места. Решил в семьдесят седьмом развеяться, давно однополчанин к себе зазывал, он у меня орудием командовал, осетин, и вот до чего дошло, я погиб. Все паникуют вокруг, а я спокойно снимаю с себя амулеты и артефакты и убираю в хранилище. Всего секунд десять у меня было, пока не снесло. Я прожил прекрасную жизнь, которую можно очень долго описывать, там были и приключения, на охоту ходил часто, и горе, и радость. Я был дважды женат, шестеро детей. Однако это все не важно, важно другое, еще в пятьдесят четвертом я потерял магию. Нет, магеныш с учителем поработали как надо. Просто я не прекратил искать амулеты и артефакты. Вот и нашел на свою голову. Тот сработал, когда я коснулся им магической нейросети. К счастью, пусть та на перезагрузку ушла, но уцелела, а вот Дар мой – нет. Ох меня и корежило. Да что это, я в коме год пролежал в больнице Кирова. Это была катастрофа. Горевал я месяца два, как из комы вышел и понял, что случилось, пока не смирился. Дар так и не вернулся, ушел весь в работу, и вот до доктора медицинских наук дорос. И махнул на все рукой, просто жил. Знаете, понравилось, это было просто здорово. И еще одно: я не вернулся бы в село, и так моложаво выглядел, вопросы уже звучали с завистливыми нотками. Собрался инсценировать свою гибель, омолодиться и начать с нуля, молодым парнем. А тут такое. Лавина, да еще такая смертоносная. Не ожидал. Да и не рассчитывал. Я на перерождение и не думал уходить. А желал со стороны следить, как растут мои дети, внуки, правнуки, помогать им. Мне это было интересно. Медицина увлекла, много новых открытий. Да я больше их сделал, просто не афишировал, главное пациенты довольны, выздоравливают, и это хорошо, это радовало. А теперь что? И главное где я? Все это пронеслось у меня в голове за то время, что приходил в себя, как теперь понимаю, в новом теле. Это и заняло секунд десять. С некоторым трудом открыв глаза, увидел в проеме разбитых досок дым, черный, он застилал небо. Тут еще я услышал такие до сих пор ненавистные слова на немецком: – Курт, тут русский раненый. – Серьезно? – Крови мало. Похоже, по голове получил. – Комиссар? Офицер? – Нет, рядовой. – Пусть пленные его вытащат из завала, а русский врач осмотрит. Те стали отдавать команды, я почувствовал, как меня схватили за ноги и под треск материи вытянули на свет. Рядом слышался треск углей, что-то горело. Тянули меня два бойца-красноармейца с пустыми петлицами. Без ремней. Чуть повернув голову, я рассмотрел разбитые строения, похоже военный городок, причем накрытый артиллерией. Тут не минометы работали, а что-то куда серьезнее, чем легкие гаубицы. А мне плакать хотелось. Я не фанат этой войны, хватило двух раз, чтобы пройти это страшное время. А меня снова и снова на нее. Ну сколько можно? Пока размышлял, осваивая тело, один немец расстегнул ремень с подсумками и выдернул его из-под меня. Да еще зацепился чем-то. Черт, ссадина на спине будет. Все, буду выживать в плену, достало. Не обращайте внимания, это просто истерика от неожиданности. Я попытался активировать личное хранилище, это не трудно, но усилие воли, трижды, потом еще раз десять, и пусто. Вот это меня напугало серьезно. Похоже, моя истеричная шутка про плен до конца войны это не шутка, а реальность. Не было хранилища, и я стал догадываться почему. Тот амулет виноват, из-за которого я лишился Дара. Другого ответа нет. Думаю, он повредил хранилище. Оно еще работало в прошлом теле, а при перерождении слетело. Как еще это объяснить? Вот так я находился в прострации от того, что произошло. Меня перенесли к сидевшей толпе пленных советских бойцов, с три десятка было, ну и шесть раненых лежало, вот меня седьмым в ряд и положили. Тут врач, это был старший военфельдшер, тоже без ремня, головного убора не имел, пухленький такой, близоруко щурясь, стал меня осматривать. Когда головы коснулся, я взвыл. – Вмятина слева над ухом. Кирпичом или доской попало. Без рентгена сказать не могу, есть ли трещина. О, еще и шея травмирована, поворачивать не можете. Лекарств нет, только покой. Лежите. Сам к другому раненому отошел, один из пленных рвал исподнюю рубаху на бинты. Охраняло нас всего пять немцев, еще с десяток виднелось у строений, осматривали их. И так понятно, что это первый день войны. Ну почему?! Почему именно сюда? Уф-ф, ладно истерика закончилась, уже можно спокойнее размышлять. Я боевой офицер, фронтовик, а это очень серьезно. Нужен план. О, а ведь это новая Земля, четвертая у меня получается. Да я тут вспомнил, видимо от болей в голове, если не на границе сознания плаваю, то близко, а вспомнил о магеныше. Если это зеркальный мир, то есть шанс с ним встретиться. В сорок третьем году, в июле, у Житомира. Я помню, в каком лесу он прятался. Накопить золота и оплатить установку хранилища, те самые максимальные почти полные сорок тонн, без нескольких сотен кило. Только вот два года ждать. Доживу ли? Посмотрим. Да уж, а серьезно меня накрыло, вон даже бился на земле, врач подумал, это от травмы такие судороги. Нет, это псих на меня напал. Бывает такое. Все, я пришел в себя, можно мыслить трезво. Идея дождаться магеныша вполне себе рабочая. В плен не хочу, нужно бежать, но в том-то и проблема, я не могу управлять руками и ногами. Да и об амнезии врачу уже сообщил. Тот к слову сходил к солдату, что достал из нагрудного кармана моей гимнастерки документы, изучил их и вернулся: – Ты не из нашего полка. Из штаба нашей Четвертой армии. – Да посыльный он, на мотоцикле утром приехал, я на посту был у ворот, видел, а тут война началась, накрыло, – цедя слова через зубы, сказал здоровый такой парень, лет двадцати, явно из старослужащих, про таких говорят «шея бычья». – Вон его мотоцикл горит у здания штаба полка. – Ефрейтор Шаров ты, Анатолий Семенович, – сказал фельдшер. – Там ВЧ была, я не запомнил. Меня напоили два бойца, с разрешения немцев, от водопроводной колонки, что на удивление работала, принесли на всех ведро воды. И мне хватило. Чуть лучше стало. Я же лежал, тело медленно брал под контроль, мне на это дня три потребуется, все привычно, и размышлял. Знаете, а, наверное, хорошо, что я вот так попал. Да как-то в болоте своей жизни стал загнивать, хорошо встряхнулся, решил сменить личность, обстановку, но лавина не дала. Ну не дала так не дала, зато новый мир и новая жизнь. Война? А сколько их у меня было? Конечно, другой мир, это даже лучше будет, я бы только порадовался, но ведь шанс есть. Да я о магеныше. Портал у него есть, двух он наверняка потянет. Уйти с ним в другой мир? А почему бы и нет? Эта мысль мне понравилась еще больше. А тут новая вспышка боли, и знаете, что я увидел? Магеныша. Муть с глаз ушла, и эта уже ненавистная рожа надо мной. – Учитель, он очнулся, – сказал тот куда-то вбок. Я же просто не понимал, что происходит. Старый маг, магеныш при нем. Времени четыре десятка лет прошло, а они особо не изменились, чуть одежда поистрепалась, а так те же лица. Хотя знакомый овраг, где ритуал проводили, и вон две жилые палатки. И холод. Около минусовой температуры. – Что происходит? – слабым голосом протянул я. – Извини, Герман, эксперимент не удался, не прижился Дар. Чуть не умер ты. Пришлось отправить тебя в амулет иллюзий, пока мы вытаскивали твою душу из Чертог. Два месяца в коме, но удалось после длительного ритуала тебя вернуть в сознание. – Два месяца? – слабость все не уходила, я с трудом ворочал языком. – Да, сейчас я уберу амулет, это он тебя удерживает, ты чувствуешь слабость. Тот что-то убрал с моей груди, как плиту скинул, стало куда легче. Я сам сел и спросил: – Это что получается, два месяца назад я к вам в ловушку попал, и мы «договорилась» об установке Дара? – Все верно, – возясь с каким-то своим оборудованием, подтвердил маг. – И я два раза под амулетом побывал, что навевает видения? – Тоже верно. Ты там десяток лет, получается, прожил. – Четыре десятка почти, – прорычал я и, мысленно войдя в управление личного хранилища, достал книгу. – Я изучал магию, имел Дар, был известным врачом. Не могу отличать, где реальность, эти прожитые годы до сих пор со мной, в моей памяти. Эту книгу, как я от вас получил, ни разу не открывал. А вот в видениях она у меня настольной книгой была, наизусть знаю. «Методы рационального конструирования». Открыв книгу, я быстро ее пролистал и со злостью отшвырнул в сторону. – Ни одного совпадения. Знаете, я вас, магов, начинаю люто ненавидеть. Да вы мне всю жизнь загубили. И амулет этот видений, зло в мировом масштабе. Я жуть какой злой. Вы закончили эксперименты со мной? Не получилось? Тогда верните оплату. – Не вернем, – покачал головой старый маг. – Тогда это оплата за перемещение. У вас есть портал, отправьте меня в другой мир, желательно в магический. – Учитель, – сказал магеныш на родном языке. – К нам не надо. Злой он, может найти и отомстить. – Не стоит говорить на своем языке, раз меня ему обучили, – буркнул я. Впрочем, я был согласен с магенышем. С трудом сдерживаюсь, чтоб не поубивать их на месте. – Сделаю произвольный поиск мира. Как повезет, – засуетился старый маг. Я только успел сказать: – А?.. – как меня перенесло, портал сработал. Они явно желали побыстрее от меня избавиться, вот и поторопились это сделать. Причем старый маг отчего-то довольным был, чую, не все мне по эксперименту рассказали. Может, вообще установки Дара не было, а что-то другое шло? Мне откуда это знать? Что я понимаю? И клятвы эти, что дали друг другу. Что я о них знаю? Сами наверняка написали бред, чтобы успокоить меня, и довольны. Чуть не сварили мозги ложной жизнью, психанул я серьезно. Знаете, чувствую себя изнасилованным. Морально – точно. Чертовы маги. Ладно, нужно определиться, где я и что имею? Ну где я – понятно, хвойный лес, густые ели, отчего тут довольно темно, хотя яркий солнечный летний день, птички поют. А вот что имею, тут полный провал. В хранилище четыре тонны бумаги в виде копий книг и рукописей, которые мне к черту ни сдались, сам я обнажен, грязен и воняю, уже не бьет тело от холода, и на мне только толстое грязное потрепанное одеяло, в которое закутан. А я на лежанке после комы так и очнулся обнаженным и под одеялом. Только встать и успел, как меня отправили в новый мир. Ненавижу магов. Кстати, а где я? Знаете, ставлю на Землю, причем период Великой Отечественной войны. А меня туда всегда забрасывает. Пусть это дважды было в видениях. Или трижды? Уже сам запутался. Начальный период или середина, не важно. Да я даже рад, поскольку так зол, немцев голыми руками готов рвать, нужно спустить пар. Надеюсь, я угадал, очень надеюсь. Поглядывая на светило, я двинулся в одну из сторон, стараясь не кружить. В лесу это просто. Я опытный таежник, пусть опыт и получен из видений. Тьфу ты, ненавижу магов. И еще, а откуда мне знать, что я снова не под амулетом видений нахожусь? Да и не узнаю. Вот и остается, что расслабиться и получать удовольствие. Да, я не ошибся в своих предположениях, двигаясь так по лесу между могучими стволами елей, уже минут через десять вышел к темной массе, в которой опознал легкий польский пулеметный танк. Да, танкетка. Мне такие ранее пару раз встречались. Тоже брошены с Польской кампании. На вид не сильно ржавая. Брошена не так и давно. Одна гусеница на месте, вторая, расстеленная, лежит за кормой, чуть припрошенная песком и иголками. Это почва такая под ногами. Оружие бортовое снято. Главное я определился, даже как-то вздохнул с облегчением. Да я тут все знаю, как выжить, и остальное, все привычно, а в новом мире без знания языка поди выживи. Обойдя танкетку, я прошел чуть дальше и вышел к бочагу. Не озеро, но вода темная. Там и отмылся. Меня особо серьезно не подмывали, брезговали видать. Лежал я на улице, под открытым небом, а погода не радовала. Хотя не простыл и не замерз, думаю, амулетом обогревали. Отключили, когда я очнулся, вот и стал замерзать, в одеяло закутался. Кстати, одеяло хорошенько отстирал и повесил сушиться на ветке. Оно еще в волосках было и псиной воняло, долго стирал. Выжать его трудно было, толстое. Дважды бочаг посетил, отмываясь. Кстати, волосы заметно подросли, надо будет парикмахера посетить, не ношу такие длинные. Однако перед этим определится, где я, ясно, что рядом с Польшей где-то. А точнее? Западные области? Скорее всего. Время интересует тоже. Война началась или нет? А может, портал сработал сюда из-за моих желаний? Я вроде думал об этом, о начальном периоде войны, когда портал активировался. Да у меня там такой сумбур был на злости, о чем только ни думал. Почти час у бочага провел. Время местное я определил, как часа два дня. Нужно выходить к людям, да узнать, где нахожусь наконец. Вот так встал, одеяло пока в хранилище, надо солнечное место найти, чтобы подсохло. И пока шел по следам танкетки, надеясь к дороге выйти, то размышлял. В хранилище четыре тонны бумаги, мусора по сути. Надо избавиться. Вот так бросить? Не стоит. Были бы спички, сжег бы. Устроил сожжение, как в Берлине нацисты это делали. Нет у меня ничего, это и останавливало. Ладно, будет еще время. Да и эти книги как дрова можно использовать. Хотя нет, не знаю, что за чернила там, мало ли траванусь? С настоящими дровами проще. С такими мыслями я и вышел на неширокую, но явно укатанную лесную дорогу. То, что обнажен, изредка отмахиваясь от насекомых, меня не смущало. Посмотрел в одну сторону, пусто, во вторую – также, и задумался, куда идти. Да в принципе какая разница? Пошел налево. Тут песок, мягко, а то без обуви, а подошва нежная. Пока шел, определил, что автомобили тут ездят редко, старые следы, недельной давности, чаще телеги проезжали. Вот их следы колес и копыт коней, куда свежее. Самый свежий след как раз и вел в ту сторону, куда я шел. И знаете, местные меня увидели раньше, чем я их. Видать издали заметили и затаились. А потом вышли на дорогу. Трое, с оружием. Бандиты, это ясно. Я не испугался, тело уже разработал, зарядку сделал, полностью им владел, дадут сблизиться, уделаю их. Вооружены двое винтовками Мосина, а третий вообще редкой австрийской винтовкой, довольно мелкого калибра, хотя и армейское оружие. Только патроны к ним редкость, трудно достать. Одеты кто во что горазд, были и детали польской военной формы, но гражданской все же больше. Среди деревьев еще несколько человек появились, двигаясь к нам. Ждем. Всех за раз я не уделаю, поэтому жду удобного и подходящего момента. А бандиты, судя по ухмылкам, ожидали развлечения. Да и вообще встретить в лесу голого парня, это… Впрочем, и вот так встретить в лесу местных бандитов не так и легко, и просто. Они не сидят под каждым деревом. Тут или я везучий, или дело случая. На засаду не похоже. Я бы сказал, что те шли по лесу и засекли меня. Вот это может быть. Жаль, вещмешков нет, видимо где-то оставили. К нам из леса вышло еще шестеро, тоже вооружены кто как, да и одеты также в мешанину. Один из бандитов, кряжистый такой, лет сорока пяти, сразу видно военная кость, не удивлюсь, что офицер, капитан или майор, где-то в этом диапазоне, смерил меня пристальным взглядом и спросил: – Кто такой? Чистый русский язык, без малейшего акцента, только убедил меня, что тот из бывших офицеров. Те не особо любили с такими бандитами работать, но у этого видимо были личные мотивы. – Не помню. Очнулся в лесу, обнаженный. Вас встретил. Тот смерил меня взглядом и велел своим людям: