— Да, – горестно вздохнул десантник. – Двоих наповал положили, медик ничего сделать не смог, ещё пятеро раненых было. Их самолётами с другими ранеными на Большую Землю должны отправить. Тела погибших тоже. — Всего семеро?! – капитан яростно зачесал затылок. – Боец, а ты не врёшь? — Зачем мне это? Если надо, у других спросите. Легко мы город взяли. Ночь же была, большая часть фрицев спали. Командир станцию брал, а роту немцев в городе поручил лейтенанту Лучику уничтожить. Тот по совету майор подогнал броневик к казарме. Парни перед этим часовых сняли и начали в окна гранаты кидать. Всех, конечно, не побили, вот они и полезли через окна и двери. А тут автоматическая пушка у броневика и шесть МГ. Потом, рассказывали, зашли и добили раненых. Пленных приказа не было брать. — А на станции как было? — Ну, тут я со своих слов расскажу, участвовал в захвате. Как в городе взрывы раздались, мы ударили по часовым и пулемётами стали прочёсывать казарму зенитчиков. Она дощатая была, насквозь доски пробивало, сейчас, наверное, уже догорела. А потом начали зачищать станцию. Нас прикрывали снайперы и пулемётчики. Немцы ошалелые были, мы их легко взяли, даже нормально пострелять не получилось, всю работу снайперы сделали. Парни красавцы, конечно. Трофеями мы захватили эшелоны с танками, я там был, мы пленных танкистов в пассажирском вагоне взяли. Один лоб здоровый, как в танк залезает, даже не знаю. Так вот всё и произошло. Но это моими глазами, командиры больше видят. — А убитых где потеряли? — Да это позже было, – сморщился десантник. – Мы один комендантский патруль, что ходил по улице, прощёлкали, да и немудрено это было. Те, когда стрельба началась, было к комендатуре рванули, а потом спрятались. Вот парни, когда на машине мимо ехали в сторону комендатуры, и нарвались на их залп. Их, конечно, перебили, всех шестерых, но наших уже не вернёшь. Вот такие дела. О, на следующем перекрёстке будет поворот направо, там метров триста, и станцию видно будет. Но мы на неё не поедем, мне приказали вас сразу к платформам с техникой везти, это прямо. Там вас ждать должны. Дальше они ехали в молчании, водитель спокойно управлял машиной, а капитан пребывал в задумчивости. Только сегодня днём бывшая такой привычной война как‑то резко перевернулась, и капитан со своим людьми оказался чёрт знает где с чёрт знает каким заданием. Где можно использовать сорок танков с профессиональными экипажами и мотострелками, он даже не представлял. Бросок к гибнувшему партизанскому краю? Это даже не смешно. Конечно, майор М. крайне уважаем теперь среди бойцов и командиров, включая танкистов его батальона, среди десантников так он, похоже, вообще легенда, но волшебником он не является. Не сможет он тишком провести подобное подразделение ближе к местам боёв. А заметят их, устроят артиллерийскую засаду – и поминай как звали. Да и куда их бросить, растратить силы в атаке на какой‑нибудь батальон? Гибнуть хоть и геройски, но глупо, Шереметьеву не хотелось, терять своих людей тем более. Поэтому он собирался прояснить этот вопрос у майора, которого здесь все почему‑то упрямо называли Фроловым. — Слушай, боец, танки ладно, а топливо к ним, снаряды, смазочные материалы? — Это не ко мне, товарищ капитан, к командиру. Но я так понял, что проблем с этим вроде как нет. Там не один эшелон мы застали. Наши ДРГ где‑то ветку повредили, вот их сюда и загнали. А ещё к эшелонам с платформами кроме одного купейного вагона теплушки были прицеплены. Мы открывали, смотрели их, там какие‑то синие бочки, канистры, а в других ящики. Разные. — Синие бочки – это с горючим, сомнений нет, канистры скорее всего содержат масло и другие жидкости, – задумчиво пробормотал капитан, заметно оживившись. – А ящики смотреть надо. — Приехали, вот за той насыпаю и стоят платформы. Мы бы башни танков, покрытые брезентом, увидели, если бы не ночь. А казарма зенитчиков уже догорела, не освещает. Грузовики проехали длинную насыпь и объехав её встали у первого эшелона. Дальше, освещённый фарами, был виден второй эшелон с платформами и теплушками. Что примечательно, паровозов не было. На платформах, хорошо различимая, стояла укрытая брезентом техника. На некоторых брезент был поднят, отчего было видно новенькую броню, но не снят. Было видно трёх часовых, двух в форме Вермахта, а вот один был в пятнистом комбинезоне десантника. У одной из платформ на корточках сидели пленные немцы. — Вот наш командир идёт, лейтенант Лучик, – указал боец куда‑то вправо. Там действительно от одной из теплушек в их сторону спешил немецкий офицер. Открыв дверь, капитан спрыгнул на землю и скомандовал покинуть кузова и построиться у первого состава. Пока бойцы строились, к ним подошёл лейтенант–десантник. Быстро представившись, лейтенант пожал руки всем подошедшим офицерам–танкистам, которых присутствовало тут одиннадцать человек, и с некоторым облегчением сказал: — Ну наконец‑то, время не терпит. Значит, так: вот местные карты, пока всего три экземпляра, остальные позже будут. Задача для вас до утра спустить технику с платформ и перегнать её вот сюда, в лес в шестнадцати километрах от Чернигова, там место сосредоточения нашего подразделения. Кроме той техники, что на платформе, вам придаётся восемь грузовиков, чтобы привозить снаряды и продовольствие, два бензовоза, зенитный взвод, но пока без расчётов, и полевая кухня. Батальон в полном составе, вместе с тыловыми службами? В это время развернувшиеся грузовики уехали, но было слышно приближение ещё одной машины, видимо, со следующей группой танкистов. — Придали из бригады, – хмуро кивнул изучавший карту Шереметьев. – Должны быть следующими грузовиками. — Это хорошо. Сейчас мои бойцы сделают последний рейс и передадут пока эти три грузовика вам, своих парней я забираю, у нас свои задания. — Подожди, лейтенант, – остановил Лучика Шереметьев. – Где майор Фролов? — Только что уехал к выезду из города, но скоро он должен быть. — У меня появились некоторые вопросы, поэтому на них ответишь ты. Зенитки есть, но что это за зенитки и где их расчёты? Откуда бензовозы, и почему так мало машин обеспечения? Кухня тоже всего одна. — Зенитки Флак-20, автоматические двуствольные пушки. Батарея тут смешанного состава, тяжёлые нам не нужны, и мы их уже уничтожили. Насчёт расчётов, зенитчики должны прибыть следующим рейсом, ночь тут будет дли–и-инная. Мотострелки и на броне танков покатаются, вся рота уместится, ещё место останется. Бензовозы нам Люфтваффе подарило. Тут недавно с передовой одну часть перебросили, в тридцати километрах на полевом аэродроме стояла, вот оттуда и пригнали их за топливом, а нам повезло их захватить. Кухня захвачена одна, больше нету. Если будут, выделят. Это всё, товарищ капитан? — В принципе да… Хотя подожди. А почему аэродром был? Перебросили? – Скорее подавили, – усмехнулся лучик. – Сюда двигается моторизованная часть командира, та самая, с которой он Киев брал, вот они и навестили по его приказу этот аэродром по пути сюда. Побили всю технику и людей. Так что нет больше этой части. Как говорит командир: лучшее средство против авиации противника – это наши танки на взлётной полосе. — Хорошо сказано, – с одобрением кивнул капитан. — Разрешите идти? – повторил лейтенант. — Да, можете идти. В это время третий грузовик высадил ещё одну группу танкистов, где был начальник штаба батальона, и Шереметьев вместе с ним стал обходить платформы. На некоторых танках уже был снят брезент, и танкисты осваивали машины, пользуясь тем, что командирам не до этого, выбирая себе ту, что приглянулась. Слышался звон металла по металлу, матерки и сверкали фонарики. Шла обычная работа по приёму техники. — М–да, – оглянувшись, пробормотал Шереметьев и спросил у начштаба: – Как технику сгонять будем, тут нет специально оборудованных для этого съездов. Сами сделать не успеем. Озадаченный вопросом начштаба пригляделся и сказал: — Антон, посмотри туда дальше, там вроде кран на железнодорожной платформе? Облокотившись плечом о борт броневика, я слушал, как потрескивает остывающий мотор под лёгкой бронёй капота. Опознание с моей группой, которой пока командовал Маргелов, уже состоялось, они сообщили, что находятся всего в двух километрах от нас, быстро приближаясь, однако бдительности я не терял и кроме броневика на всякий случай взял ещё „Ганомаг“ с пятью десантниками, остальные все были заняты. Снайперы и пулемётчики на улицах города контролировали перекрёстки, бойцы охраняли захваченное имущество или пленных. Фактически для охраны составов с танками я смог выделить всего четырёх бойцов с лейтенантом Лукиным, который должен был встретить доставленных на грузовиках от импровизированного лётного поля танкистов и объяснить им суть заданий. Кто на станции, кто в комендатуре, кто занимался сбором трофеев в казарме. Все были при деле. Вон, Лютому для встречи с транспортниками и новичками я смог всего лишь выделить восемь бойцов, да и то трое были водителями на грузовиках, что должны были доставить танкистов к платформам с техникой, двое на других машинах занимались перевозкой летунов с наших сбитых транспортов, раненых и захваченных трофеев. Остальные обеспечивали безопасность встречи новичков. Думаю, всё будет нормально, проводную связь перед атакой мы уничтожили, эфир забили помехами и занялись ликвидацией как комендатуры, так и охраны станции. Справились неплохо, но тут больше было дело в отличной выучке десантников и как ни странно, в фанатичной вере в меня. Нам повезло, что большая часть охраны с эшелонов ночевала с зенитчиками и полегла там вся кто в здании, кто рядом. Пулемёты взяли огромную жатву. Потом была быстрая зачистка и проверка захваченного имущества и других трофеев. Ладно платформы с бронетехникой, они, вон, даже без паровозов стояли, но в небольшом эшелоне мы вдруг нашли интересные находки. Немцы начали вывоз ценности с Украины и других захваченных областей. А я ещё думал, почему у этого состава аж три пулемётных поста. Ладно хоть они в бою поучаствовать нормально и так не успели, снайперы их положили, как только они обозначили себя. Так что я возложил вывоз ценностей на грузовиках к лётному полю на бойцов под командой сержанта Сурикова, чем они и занимались. Потом, по прилёту первой партии транспортников, всё это будет отправлено на Большую Землю. Один из интендантов, что отпускал грузы со складов, был взят нами относительно целым, он‑то и пояснил, что тут делают два бензовоза у цистерн с топливом с эмблемами Люфтваффе на кабинах. Оказалось, недалеко был полевой аэродром. Посмотрев по карте, где он находится, я тогда понял, что Маргелов должен как раз неподалёку проходить, вот его и перенаправил на этот аэродром. Через два часа пришёл короткий шифрованный доклад, что аэродрома больше не существует. Потом я занялся организационными работами, прикинул штат танкового батальона по технике. Накидал, сколько нужно имущества и автотехники для тылового обеспечения, решив отдать танкистам единственную полевую кухню, что мы взяли у зенитчиков, у охранного батальона, как ни странно своих кухонь не оказалось, питались они в столовой общежития, которая вполне справлялась с прокормом нацистов. Когда я закончил, как раз прилетели транспортники и началась первая посадка, однако я не дождался, радист, сидевший у рации в броневике, сообщил, что мангруппа на подходе, вот мы и выехали к ним навстречу, буквально на минуту разминувшись с первыми танкистами. Мы видели отсвет фар двух грузовиков, что подъезжали к насыпи у платформ с бронетехникой, но сами уехали другой дорогой. Ничего, Лучик хорошо проинструктирован, передаст им всё, что я велел. Все новички, в каком бы ни были звании, были подчинены мне, так что вынуждены будут выполнять мои приказы. — Вроде едут? – пробормотал стоявший рядом Борисов. — Ты у нас один в десантном комбезе да ещё с ППШ, выйдешь на дорогу, остановишь передовой дозор. — Понял. Впереди на дороге показались силуэты мотоциклистов, да и треск моторов уже был слышен, поэтому Борисов, сделав пару шагов, вышел на дорогу, а я, заглянув в салон, попросил у водителя воды. Когда мотоциклисты остановились около нас, я как раз добил фляжку. Со второго мотоцикла соскочил Путянин и, подскочив ко мне и лихо вытянувшись, доложил: — Товарищ майор, передовой дозор мангруппы прибыл в ваше распоряжение! Следом идёт основной отряд. — Здорова, лейтенант, – обнял и похлопал я Путянина по спине. – Давно не виделись. — Поздравляю вас, товарищ майор, со второй Звездой Героя, – смущенно улыбнувшись, поздравил меня командир разведывательно–диверсионного взвода. — Благодарю, лейтенант, – похлопал я его по плечу. Поздоровавшись с остальными бойцами, каждого я знал если не по имени, то по фамилии точно, достал из планшета карту и указал взводному координаты: – Веди мангруппу сюда. Вставайте лагерем до утра, с рассветом выдвигаемся. Дополнительная информация: вот тут, в двух километрах встанут наши танкисты, порядка сорока танков… — Наши прорвались? – с надеждой спросил Путянин. — Нет, – обломал я его. – Захватили на станции в Чернигове технику, а с Большой Земли нам перекинули танкистов, они сейчас осваивают машины, сгоняют их с платформ и пригоняют сюда. Тут формируется батальон. В принципе часть должны были уже сформированную и повоевавшую прислать, но посмотрим. Всё, вон основной отряд показался, выдвигайся. — Есть! – козырнул Путянин и, махнув рукой, чтобы передовая машина не останавливаясь следовала за ним, снова передовым дозором возглавил мангруппу, уводя её на место отдыха. Машины и бронетехника мангруппы не останавливаясь следовали мимо, обдавая нас дорожной пылью и выхлопными газами, только две машины встали на обочине. В одной находился Маргелов, в другой капитаны Малкин и Омельченко. Пора собрать группу штабных командиров и спланировать наш завтрашний день, а он у нас будет о–о-очень тяжёлым. Сейчас выложу свои планы, выслушаю своих командиров, их предложения, Маргелов официально назначен мои замом, после чего поеду знакомиться с командирами танкистов и мотострелков. Там, глядишь, прибудет второй рейс транспортников с новичками. Планов у меня на завтра было громадьё. — Здорово, – спокойно поздоровался я с офицерами за руку и тут же деловито спросил: – Карты приготовили? Все три офицера синхронно усмехнулись. — Я же говорил, что он сразу о деле говорить будет, – сказал Малкин и взмахом руки подозвал бойцов взвода управления. В мгновение ока прямо у дороги, где проходил арьергард мангруппы, был установлен сборный штабной стол и подвешена на стойке подключенная к аккумулятору ближайшего автомобиля лампа. Как я смотрю, две недели не прошли даром, и Малкин таки довёл штабные подразделения до идеала. Пока бойцы собирали временный штаб, Омельченко, который на одном из двух других транспортников благополучно добрался до мангруппы, взял меня за локоть и отвёл в сторону. Выслушав мою версию произошедших событий, он сообщил, что у них на Большой Земле появились некоторые зацепки по этому делу. Правда, он не в курсе, какие, не сообщили, но, похоже, Враг найден. После этого Омельченко по моей просьбе отправился контролировать вывоз ценного груза в Чернигов, пароли для опознания я ему передал, а сам вернулся к столу, где уже ожидали офицеры. Лампа хорошо освещала стол с картами, и мы склонились над ними. Сперва я внимательно изучил доставленные с уничтоженного аэродрома карты, по ним подкорректировав свои планы. По приказу командования авиаразведка немцев не только наблюдала за всеми передвижениями наших войск, но и за своими частями, чтобы те были в курсе, кто и где находится. Для нас на данный момент это был подарок с небес в буквальном смысле этого слова. Одним словом, изучив расположение всех немецкий частей – съёмка была проведана восемь часов назад – я выложил свои планы на завтрашний, вернее, уже сегодняшний день. Указывая короткой линейкой на нужные координаты, я поэтапно разложил наши действия по разблокированию сперва одного кольца окружения, потом второго. Наше совещание длилось полтора часа, после чего я отправил Маргелова и Малкина в лагерь. Им бы требуется поспать, завтра будет тяжёлый день, но работы было слишком много и они должны были подготовить формирующуюся на базе нашей мангруппы бригаду к выдвижению завтра утром. Требовалось сформировать подразделения по накиданным нами штатам, а времени было в обрез. Я же направился на станцию в Чернигове, у меня тоже было много дел. Честно говоря, я не знал, как спускать танки с платформ, рядом ничего и близко не было, разве что сделать самодельный съездной пандус. Поэтому оставил спуск на совести танкистов. Они опытные, чай, не раз их гоняли на эшелонах, смогут разобраться. Я предполагал по приезду, что увижу, как танкисты, сложив из запасных пропитанных дёгтем шпал гору, сделают пандус. Благо шпал было в достатке, но те поступили по–своему. Когда мы подъехали к танкистам, один состав уже был полностью освобождён от техники и начата разгрузка со второго. Танкисты не стали мудрить, они просто подогнали кран на железнодорожной платформе и по одному спокойно снимали танки. Грузоподъёмности у того вполне хватало, как и запасных тросов. Когда я вылез из броневика, было слышно рёв моторов – как раз два танка, переваливаясь на рельсах, проехали в сторону формировавшейся колонны. Там уже стояло шесть машин, и танкисты в своих ребристых шлемофонах спокойно занимались обслуживанием. Ещё было слышно работу дизеля крана. Видимо, нас заметили издалека, посты наблюдения мотострелков засекли, потому что как только я покинул броневик, ко мне направился танкист, у которого не видно было знаки различия. Мы быстро познакомились. Это оказался капитан Шереметьев, комбат. Тоже, кстати, Герой Советского Союза. Кроме него в батальоне было ещё два Героя, а также много орденоносцев. Часть мне перекинули действительно самую боевую и лучшую. Наверное, лучшую не только на этом фронте, на всех фронтах. Видимо, Ставка к потере партизанского края действительно относилась серьёзно. Воевал этот батальон на тяжёлых танках, у них были КВ, но и с „немцами“ они быстро освоились. После знакомства мы отошли чуть в сторону, к моему броневику, чтобы не мешать танкистам работать, как раз подъехало три грузовика, и из товарных вагонов началась выгрузка ящиков и бочонков. Там капитан, с интересом на меня поглядывая, выглядел он удивлённым, доложил всё по приёму техники, снятию её с платформ и перегону на место стоянки: — Тридцать два танка из сорока семи снято, товарищ майор. Часть уже перегнали на место временного базирования. Экипажи осваивают технику и готовятся к боям. Из‑за неточного подсчёта танков у нас не хватает экипажей на две машины. Пришлось разбавлять экипажи мотострелками. Это обычная практика, посадили кого заряжающим, кого пулемётчиком к мехводу. В принципе все танки имеют экипажи, и те уже приняли машины. С горюче–смазочными материалами проблем нет, в достатке, топливом тоже обеспечены. Есть вопросы по продовольствию, нам пригнали всего две машины, это на три дня, к тому же у нас всего одна кухня. Кроме этого мои люди осмотрели зенитные орудия, прицепили их к грузовикам и тоже отбуксировали их на место временного базирования. У меня там, на месте, начштаба формирует подразделения. Расчётов для пушек пока нет. Задача на ближайшее время у нас тоже не поставлена. Это пока всё. — По продовольствию: чуть позже к вам пригонят два грузовика с трофейными лётными рационами, этого хватит ещё на три дня. Больше вам не понадобится. По кухне – это к моему начальнику штаба капитану Малкину, они на последнем аэродроме взяли две единицы, так что вам выделят ещё одну. Теперь по штатам. Танков у нас практически пятьдесят единиц, если считать те, что есть у нас в мангруппе. Из них будут формированы два танковых батальона двухротного состава. Первый под вашим командованием, второй под командованием старшего лейтенанта Воронина. У каждого будет своё задание и свои приказы. Действовать будете раздельно, под моим общим командованием. — Извините, товарищ майор, но я отвечаю за своих людей. Мы, конечно же, выполним приказы командования, но и совать голову под молот не хотелось бы. Одно дело хорошо спланированная операция, с другой стороны – на коленке, что практически всегда приводит к тяжёлым потерям в людях и технике. — Я вас прекрасно понимаю, капитан, – улыбнулся я, у меня почти все операции были разработаны „на коленке“ – Я немного приоткрою вам завесу тайны. Список задач получите завтра к вечеру перед началом боёв. Завтра утром мы выдвинемся двумя колоннами в сторону партизанского края и вечером после предварительно проведённой разведки вступим в бой по деблокированию партизанских частей. Партизаны будут готовы и ударят навстречу. После этого они, вырвавшись из котла, уходят в леса Белоруссии, а мы занимаемся деблокированием второй группировки. Я пояснил наши планы на завтра? — В принципе да, – задумчиво кивнул капитан. – Но вот деблокирование второй группировки, да ещё ночью, я так понимаю, ведь к этому времени наступит глубокая ночь? — Правильно понимаете, – согласно кивнул я. Размышления офицера мне нравились, было видно, что он настоящий командир и на поле боя, и для своих бойцов. — Ночью танками много не навоюешь. — Не волнуйтесь, к тому времени ваши машины уже будут не нужны и вас вернут обратно. Капитан изумлённо замер. — Подождите, товарищ майор. То есть вы хотите сказать, что мы тут немного повоюем, поиграем мускулами, и нас вернут обратно? — Такой план был, – кивнул я. – Танкистов у партизан хватает, как раз наберётся на сорок–пятьдесят машин. Сдадите им технику и тем же транспортом обратно. Я за вас перед самим Сталиным лично поручился. Как я понимаю, ваша часть стоит на месте, командир бригады должен был быть извещён о вашем скором возвращении. — Батя ничего не сказал, да и занят он тогда был… В принципе мне всё ясно, остальное буду смотреть по поступлению новой информации. Какие есть задачи для меня на ближайшее время? — Начинайте формировать батальон из двух танковых рот и разведывательно–дозорного взвода, мотострелковой роты, зенитного взвода и подразделений обеспечения. Ориентировочно батальон будет состоять из двадцати пяти боевых машин. Остальные пойдут старшему лейтенанту Воронину. Он, кстати, уже должен быть на месте вашего базирования и приступить к формированию своего батальона.