Утром после завтрака, я яичницу пожарил, а всё что вчера осталось, ещё на пять ужинов хватит, убрал пока в Хранилище, как раз когда я заканчивал стирать, раздался стук в дверь. Посмотрев кто там, вздохнул, вот ведь неймётся человеку, и отряхивая мыльные руки направился ко входной двери. Взор показал, что там Анна стояла. По пути я взял полотенце и вытирая руки подошёл к двери. Щёлкнул замком, забрасывая влажное полотенце на плечо, и открыв дверь, вопросительно посмотрел на гостью. - Максим… Нам нужно поговорить, - последнее та выдохнула быстро. Такое впечатление как будто говоря это та бросалась с высокой вышки в воду. - Да вроде сказано уже всё… Ну заходи. Сам я в домашней одежде был, в тапочках на босу ногу, хотя в квартире было прохладно, в городе экономили на обогреве. При этом на мне лёгкие светлые штаны, рубаха, а не свитер как у соседей. Те серьёзно так мёрзли, но не жаловались. Раз снизили температуру, значит так надо. Горячая вода по трубам ещё бежит, уже это хорошо. Дров в квартире я не нашёл, когда заселился, но несколько поленниц в Хранилище, и целый вагон угля, без самого вагона, я про объём, у меня было. Так что готовил я на плите используя берёзовые дрова. Все тазы с бельём в ванной, так что кухня пуста, я усадил ту за стол, налил чаю, как гостеприимный хозяин, поставил вазочку с пирожными. Вот они свежие, сделали по заказу ещё в Киеве до окружения. Там кондитерская фабрика, мой солидный заказ выполнили. Та несколько минут пила, нет-нет да поглядывая на меня. Наконец отставила стакан, и сказала: - Я хочу извинится. Между нами действительно возникло недопонимание. - Возможно. Только объясни мне причину своего появления. Если извинится хочется, то я на тебя не злюсь. Ты же меня не предавала как я понял, когда ты ко мне подошла, то уже работала на госбезопасность. Так что никакого смысла в извинениях я не вижу. Ты работала на правительство, это можно уважать, хотя я очень трепетно отношусь к своей личной жизни и особенно если лезут в душу. - Я перестала с ними сотрудничать, - тихо сказала та, не поднимая глаз со столешницы. - У нас есть шанс начать сначала? - Никакого. Я уже говорил о доверии, а твои слова, они просто слова. Девушек красивых в Союзе много, после войны, когда возникнет резкий дефицит мужчин, я найду себе спутницу жизни по нраву… Ты извини, у меня дел много. - Прости, - тихо сказала та. Проводив ту до двери, никакой жалости в душе не шевельнулась, хотя та именно на неё давила. Хотя и не играла, она действительно переживала. Дело в том, что у меня открылась у Взора третья опция. Как раз на двух тысячах метрах дальности. Называлась та «Звёздная фея». За таким замысловатым названием, было сразу несколько открывшихся умений, а не по одному как у двух других. Их всего три, первое – «облако». То есть, я, удалившись от своего тела на две тысячи метров, могу зависать в том месте облаком. Да в любом. Для стрельбы с навесной траекторией, это я про миномёт или гаубицу, отличное умение. С ним теперь немцы будут куда как серьёзные потери нести. Причём зависнув этим облаком, я вижу земли и за границами Взора, так что могу использовать миномёт не на две тысячи метров, а до пяти, ориентируясь по разрывам для прицельной стрельбы. Второе умение – «ласковые глаза». Теперь я смогу смотреть вдаль в цвете. А то всё черно-белое у Взора было. Ну и третье - распознавать ложь. Не эмоции, а именно ложь. Анна не лгала мне. Даже в том, что хотела начать сначала, она говорила правду. Ну а уходила, весь её вид вызывал сочувствие, так и хотелось приобнять и успокоить чтобы её лицо осветила улыбка. Я на самом деле чуть не дрогнул, но всё же проявил силу воли. Она моя слабость, не хочу, чтобы была возможность давить на меня. Время не то. А тут закрыл дверь и закончил со стиркой, всё что скопилось за последний месяц, всё постирал, выжал и повесил сушиться. Только чайку попил, как появился посыльный в звании лейтенанта, меня вызвали к Шапошникову. Машина ждёт внизу. Маршала я так и не увидел, когда машина доставила меня к месту, я понял, что это санитарное управление армии. Оказалось, нужно обговорить куда везти и где разгружать. Тут был свой куратор от медиков, мы с ним на машине и исколесили весь город. Тот показывал где разгружать раненых. Там спешно шли работы по утеплению помещений, работали мужчины и женщины, похоже весь город поднялся в помощи. Так и оказалось. Коммунисты и комсомольцы кинули клич, и все поднялись, как один. К наступлению темноты должны закончить, останутся только те, кто следит за печками, чтобы не погасло и не застудить помещения. Их ещё белой тканью оббивали, чтобы антисанитарии не было. Не знаю где столько нашли, но смогли. А тех кто подтапливал, следует попросить и они уйдут, пока идёт разгрузка. Меня всё устроило. И как стемнело я приступил к работе. Ездил по улицам на выданной мне машине. Постепенно Хранилище опустошалось и людей там становилось всё меньше и меньше. И уже когда рассвело, я улыбнулся. Всё, Хранилище людей не имеет. Точнее имеет, но это к теме эвакуации медсанчастей не относится. Когда рассвело, я заехал в санитарное управление, а там ночной аврал шёл, всё что они подготовили переполнено, почти все школы забиты ранеными. Даже уроки пришлось отменить. Так что чтобы решить все вопросы, а две трети раненых решено отправить вглубь страны, этим и занимались, тем более многие раненые требовали ухода, операций, и всего что у них там по этому направлению делается. А машину у меня забрали, она санитарному управлению принадлежала, а раз Мавр сделал своё дело, то Мавр может валить. Слежки не было, отойдя, на соседнюю улицу, там во двор, Взор подтвердил, что свидетелей нет, хотя было девять утра, я достал новенькую «эмку» из находок в Киевском котле, и запустив движок покатил к дому. Там запарковал машину, запер, и поднялся к себе в квартиру. Я уже терял тут машину, после ареста свою ту так и не нашёл. Как сгинула. А терять я не люблю, так что на эту машину я наложил метку, теперь если угонят, то стоит поездить по городу, как Взор покажет пропажу. Выспавшись, я встал как стемнело, ну вот привык я жить ночной жизнью. Покинув квартиру, да ещё через балкон, я направился на дело. Да к Филатову этому. Пора поквитаться за всё. Проблема в том, что я знал одну его должность, но где живёт, когда дома бывает, вот это мне не известно. И как получить информацию, кроме как брать языка, я не знал. Оставалась надежда на опцию прослушивания. Может кто помянет его? Кстати, когда дошёл до Центрального управления городской милиции, то район с моим домом в зону работы Взора попадал. Если кто ко мне ломиться будет, сразу узнаю. Вот так на велосипеде, чтобы тихо, я и добрался докуда нужно, покрутился и покатил назад. И чего ездил если прослушивать и из квартиры могу? Хотя бы определил какое здание мне нужно. А вернувшись, убрал велосипед в Хранилище, потоптался на том месте где ранее машина стояла, осмотревшись, и ругнулся. У меня тачку угнали. Опять. Причём так вышло, что я не акцентировал на ней внимание, у меня сейчас здание управления столичной милиции под всем вниманием, вот и проворонил. Ладно, время есть, поищем. Дарить машину каким-то ушлёпкам я не собирался. Да и размяться хотелось. Ночью жизнь в столице замирала, действовал комендантский час. Да даже мне было сложно ездить по улицам. Ладно патрули, они как раз проблем не доставляли, я банально объезжал их по параллельным улицам. Так ведь теперь на перекрёстках некоторых улиц посты, вот их объехать сложно. Хотя оказалось, что возможно. У меня был пропуск на ночное время, свободный, но светить себя я не хотел. Так я и катался по улочкам, пока Взор не дал сигнал, на границе дальности его работы сработала метка, поставленная на машину. Это что-то вроде магической радиационной метки. Удобная штука, входит в арсенал «облака». Правда ставить метку можно только касанием, дистанционно не работает. Вот я так и поставил. Добравшись до гаражей, а тут похоже автохозяйство было, я проник на территорию, и возникнув за спиной сторожа, ножом вскрыл тому аорту, отбросив в сторону, чтобы кровью не запачкаться. Выронив «берданку», благо та не выстрелила, тот упал, хрипя и булькая. Пожилой совсем, а вор. Дальше прошёл к стоянке машин у ремонтного бокса, и убрал свою машину в Хранилище. Подумав стал искать свою первую, ту что пропала после ареста. И представляете, нашёл. В одном из боксов стояла. Машина тоже новенькая, но пока каталась без меня, тысячу километров наездила. Забрал. Чужие мне не нужны, да и хлам тут один, так что покинул территорию тем же путём, и на велосипеде покатил обратно. Машину поставил туда же где стояла. Её вскрывали аккуратно, следов нет, внутри всё тоже на месте. Так что запер, и вернулся в квартиру тем же путём через балкон. Вскоре я уже спал. Утром меня разбудил стук, уже знакомый посыльный в звании лейтенанта, ждал на лестничной площадке. По часам на комоде время восемь утра. Встав я прогулялся к двери и выяснил что меня ожидают в Генштабе. Так что лейтенант спустился вниз, там машина, которую за мной прислали, сам я умылся, быстро оделся, и заперев квартиру, вскоре сел в машину. Свою не трогал, как стояла на месте, так и стоит. Вскоре мы были у нужного здания. Маршала ещё не было, тот пребывает в десять часов, потому что работает допоздна. Чуть ли не до утра. Пока того не было, я в новенькой отглаженной форме ожидал его прибытия в приёмной. Тут с два десятка командиров ждало, меньше полковника не было, и я со своим званием тут откровенно не смотрелся. Разве что звезда Героя, к которой я очень серьёзно относился, хоть как-то примиряла моё тут появление. А то всё косились. Правда, вскоре узнавать начали, перешёптывались, но я так и сидел на месте, почти час, пока не появился Шапошников. И чего так рано привезли? Осмотрев командиров в приёмной, тот приметил меня сидевшего в уголке, и велел: - Зайди. Пройдя за ним в кабинет, чувствуя спиной недовольные взгляды командиров, отметил что тут окна были распахнуты, проветривали помещение пока маршал отдыхал. Сейчас секретарь закрывал окна. А вообще свежо, бодрит. Указав на стул, маршал велел садиться. Сам сел за стол, и вдруг спросил: - Ты встречался со штабом Двадцать Шестой армии и её командиром? - Да, товарищ маршал, на первые же сутки как линию заслонов перешли, оказавшись на территории котла. Встретили в двух километрах от заслонов. Шли в наглую, с одним головным дозором, разводили дымные костры, не соблюдали шумомаскировку. Меня удивляет что те вообще до заслонов дошли. Их давно должны были перехватить. Везунчики. - Не такие и везунчики. Когда переходили линию застав, нарвались на пулемётный огонь. К своим удалось прорваться едва ли трём десяткам. Остальных там положили. Командарм погиб. - Ничуть не удивлён. Нашумели скорее всего, товарищ маршал. Я их предупреждал, да видимо не в коня корм. - В том-то и дело что начальник Политуправления армии, а он выжил, хотя получил тяжёлое ранение бедра, сообщил, что ты вышел на их штабную колонну, отказался выполнять приказ, да ещё навёл на немецкую засаду. - Вот сволочь злопамятная. - Это так? - Нет. Встречались, дело было, те сами выходили на нашу дневную стоянку. Парням пришлось прятаться, а я вышел к ним. Потом командарм пытался отдать приказ, чтобы я их вытащил из того дерьма куда те сами залезли, да ещё бросив вверенные им войска. Да, я отказался выполнять приказ. Парни бы меня не поддержали, а один я бы не справился. Так что показал на карте где немцы распложались, где пулемёты стоят, как обойти. Шанс у них был, но видно нашумели, и дальше понятно. Взлетели осветительные ракеты и заговорили пулемёты. - Товарищ Гусаров, вы знаете что такое субординация? Вы знаете, что старшим по званию нужно подчиняться? - Что-то такое было, товарищ маршал. Где-то о подобном читал. - Этот комиссар друг самого Мехлиса, такого тронь вонять долго будет, а ты не только тронул, но и ещё сплясал на нём. - Товарищ маршал, я с ним вообще не общался, он только вопрос про парней задал, существуют они или нет, и всё. - Сейчас уже не важно, товарищи из Политуправления жаждут твоей крови. Под трибунал, как они этого требуют, я тебя отдавать не буду, решу наказание частным порядком. Для начала сниму одно звание, станешь техник-интендантом второго ранга, всё равно непонятно как ты своё звание получил, и домашний арест на десять суток. Всё ясно? - Да, - вздохнув я встал, вытянувшись. Обидно, но Шапошников меня слил. Слова про трибунал — это просто слова. Мог отделаться устным предупреждением, без занесения в личное дело, а этот решил прогнутся под комиссаров. Видимо есть та струнка, за которую те дёргают и ему приходиться плясать под их дудку. Тот меня передал своему помощнику в звании генерал-майора автобронетанковых войск, велел с ним решать вопрос передачи обещанного. Решили. Пришлось изрядно покататься, но за двое суток я всё обещанное передал. Вооружение на одну дивизию, с артсистемами и миномётами, зенитки тоже были, потом на артполк, а в танковый батальон весь хлам. Сорок единиц. «КВ» не дал. В авиацию передал девять «СБ», и девять «И-16», без аэродромной техники. Только сами самолёты, рухлядь, оставив новенькие машины. После этого от меня отстали. Я посетил интендантское управление, мне приказали там появиться, там мне изменили удостоверение, теперь я техник-интендант второго ранга, снял по кубарю из петлиц. Так ладно это, к себе вызвал комиссар управления, и велел сдать корочки кандидата в члены партии. Этот хоть не рвал, убрал в сейф, и сказал, что буду себя хорошо вести, получу обратно. Что-то со стороны это дрессурой кажется. Ладно дали тумаков, а где пряник? Пряником видимо были те самые десять суток ареста. Точнее отдыха. Кстати, в интендантском управлении я числюсь в резерве, меня туда вывели. Начальник отдела кадров хотел было меня в войска направить, там сильная нехватка опытных снабженцев, но я сообщил о решении Шапошникова и тот сдулся. Приказал мне явиться сразу же как срок закончится. Надо сказать, отдыхал я душой и телом. Ну и пусть домашний арест и я дома сижу, зато выспался, отдохнул, в ванной поплескался. Час из неё не вылезал, всё горяченькой добавлял. Меня не трогали, не вспоминали, аж три дня. И вот к обеду двадцать девятого октября, всё же вспомнили. А у меня большая готовка шла, делал запасы, чтобы в Хранилище хранились, и я мог в любое время достать и поесть горяченького и свежего. В кастрюле борщ доходил, а меня тут отвлекают. Открыв дверь, опасного я не видел, всё тот же посыльный в звании лейтенанта, я поинтересовался: - Каким судьбами? - Вам приказано явится в Генштаб. - И что? - приподнял я бровь. Тот даже растерялся, и повторил: - Это приказ. - Давайте, - протянул я руку. - Приказ устный. - Тогда идите к чёрту. Я нахожусь под домашним арестом, и пока не будет письменного приказа, своей камеры не покину. Всего хорошего. Закрыв дверь, я продолжил варить борщ. На двух сковородах доходили запеканка и тушёная скумбрия. Мне мой первый опыт тушения понравился, объедение. Потом отварю риса и картошки. Последнюю заправив её сливочным маслом и чесноком. Сразу духовитой и вкусной станет. Не зря чеснок второй колбасой называют. Или это сало с чесноком? Да не важно. Часа, пока тот лейтенант отсутствовал, мне хватило чтобы всё закончить и убрать в Хранилище. Даже кухню проветрил, а то рыбой провоняла, и тарелку борща навернул со сметаной. Кстати, бегал к управдому, пару свежих скумбрий отнёс, хозяйка очень благодарила. Нормальная семья, мне нравилась. Единственные, кто, как ни странно, мне не лжёт. Ещё пару рыбин пожилым соседям отнёс, тоже благодарили. Так что, когда раздался стук в дверь, я был в ванной, зубы чистил, поэтому пройдя к двери, открыл её, и не вынимая щётки изо рта, взял протянутый мне приказ, прочитал и кивнул, мол, сейчас буду. Приказ был подписан секретарём Шапошникова. Интересно, и какого чёрта им от меня нужно? Я вообще-то снабженец и меня нужно вызвать через моё интендантское управление. Быстро закончив с чисткой, умылся, надел форму, парадную, если будут ругать, лучше быть в парадной и выглядеть придурковатым молодцом. У снабженцев это постоянное выражение лица, их часто дрючат, вот и привыкли. Посыльный довёз меня до места, проследил как меня дежурный в журнал учёта внёс и сдал с рук на руки секретарю маршала, после чего отбыл. У них порядки такие, мало ли я в этом здании заблужусь. Народу тут в приёмной хватало, я бы даже сказал, что было больше чем тот способен вместить, поэтому мест для сиденья мне не хватило, у окна тоже всё занято, потом встал в сторонке, прислонившись к косяку двери, стены тоже заняты, не обопрёшься, так и ждал. И снова я самый младший по званию, раньше равнялся старшему лейтенанту, теперь просто лейтенант, старшого сняли. Причём кубари я не убирал, просто петлицы срезал и новые пришил, в которых по два кубаря. Не хотел с отверстием ходить в петлице. Внимание привлекает. А теперь возраст и звание практически соответствовали. Ждать пришлось почти полтора часа, одни командиры заходили, чуть позже выходя, другие получали от секретаря свои бумаги и уходили, а я всё ждал. Причём приёмная всё полна была, как стоял, так и стою. В общем, полтора часа стояния сказались, развернувшись, я покинул приёмную и направился искать уборную, приспичило мне вот отлить. Я уже тут бывал, так что планировку знаю, что где находится тоже известно, так что побывав кабинете задумчивости вернулся в приёмную и продолжил ждать. Только через двадцать минут секретарь мне разрешил проходить. Или велел, судя по тону, тот майором был. Пройдя в кабинет, доложился о приходе, и вопросительно посмотрел на маршала. Тот в кабинете один был. - Присаживайтесь, товарищ Гусаров, - и когда я сел на стул, отодвинув его от стола, тот с вопросительной интонацией поинтересовался. - Что вы можете мне сказать, товарищ Гусаров? - М-м-м? Барабулька? - Не понял? - Барабульку хочу, копчёную, рыбка такая черноморская. Что-то захотелось, товарищ маршал. Дома есть, приду поем. Может с пивом. - Хм, видимо я неправильно задал вопрос. Что вы можете мне сказать, товарищ Гусаров, по вооружению и технике что ваши товарищи из осназа вывезли с территории Киевского котла? - Ничего не могу сказать, как всё передал так молчок. Я же на домашнем аресте. - Вы должны понимать, товарищ Гусаров, что это для вашей же пользы, -поморщился тот. - Обиды, да ещё такие детские, в такое страшное для страны время, это просто глупость. - Но я правда не знаю, товарищ маршал, парням я сказал не выходить со мной на контакт до истечения срока, они и не выходят. Мы не общаемся. - Но так выйдите сами! - внезапной вспышкой разозлиться тот. - А как? Маршал несколько секунд пристально смотрел в мои честные правдивые глаза, и вздохнув, устало прикрыв свои глаза, сказал: - Немцы сбили сильный заслон, на который мы возлагали столько надежд. Надеялись, что он нам подарит хотя бы неделю. Они сбили его за три дня и идут к Москве. Нет больше перед ними частей. Никаких. А те, которые формируются из ополчения, вооружают одной старой «берданкой» на пятерых. - Тут я могу помочь, у меня есть автомат. Готов уступить его формирующимся войскам. - Издеваешься? - с заметной усталостью в тоне уточнил тот. - Как можно, товарищ маршал? Всем чем могу. Всем чем могу. Всё для фронта, всё для победы. - Хорошо сказано, главное тобой… Свободен. Домашний арест с тебя снимается. - Есть. Разрешите идти? - вскочив, спросил я, и получив разрешение, пододвинул стул обратно под стол, и покинув кабинет, а потом и приёмную, спустился вниз. Там забрал свою шинель из гардероба, и направился домой. Никто меня отвозить и не думал. А там снова пустая стоянка где была моя машина. Поглядев на пустое место, потом глянув на часы я зашёл к себе, час провёл работая со Взором. На дальности его работы машины не было, но интересное я услышал в кабинете Филатова, я и утром его слушал, особенно совещание. Нет про меня там ничего не было, но в полдень тот ездил домой, и слушая его, я смог отследить где тот живёт. Отлично. После этого с отличным настроением я направился в интендантское управление, там предъявил работнику отдела кадров приказ о снятии с меня домашнего ареста, получил его от секретаря Шапошникова, и мне быстро дали направление для дальнейшего прохождения службы. В этот раз направляли на Север, Карельский фронт ждал меня. Это что меня попугать решили? Тоже мне нашли проблему. Побывав на Ярославском вокзале, я смог узнать, что ночью уходит проходной эшелон в том направлении, мне выдали место, до этого ещё три было, но там пассажиров не брали. Нормально. Вернулся к себе, собрался, запер квартиру, сообщив управдому что отбывают на фронт, уже стемнело, поэтому направился на поиски машины. Обнаружил я её в том же автохозяйстве. Даже номера успели поменять. Думаю, интерес вызвало то что та была чёрного цвета, а не стандартного зелёного, как армейские машины, вот и решили угнать. Только в этот раз помимо сторожа, крепкого парня, в засаде было ещё четверо, вооруженных. Снег что вчера ночью выпал, утром был сметён сильном ветром, поэтому двигаться бесшумно я вполне мог, что и сделал. Сперва ко всем четверым подкрался, по одному, убив одним способом, ножом от уха до уха, потом и сторожа сыграл. Разрез такой же был, нужен один почерк, чтобы боялись. Что интересно, кроме сторожа, у остальных были удостоверения сотрудников милиции. Это они меня что, на живца ловили сами же украв машину? Молодцы, ничего не скажешь. Машину убрал в Хранилище. Только на месте оторванные номера бросил, я в перчатках был, отпечатки не оставил. Это намёк, не нужно со мной играть, и уж тем более злить. Дальше покинул территорию, и на угнанной у меня машине погнал к вокзалу. Едва успел. Посадили и через пять минут эшелон тронулся. Путь наш лежал к Беломорску. Дорога заняла четыре дня, хотя шли почти всё время, только не шибко быстро. Тут уже снега, по метр задувало. Похолодало сильно. Свою пижонскую командирскую шинель и фуражку я давно сменил на ватник, шапку-ушанку, телогрейку, ватные штаны и валенки. Так что мне довольно комфортно было на стоянках выходить и дышать свежим воздухом. Глушили соседи водку и спирт фактически всю дорогу. Я среди них уважением пользовался, мог любую закуску достать. Не пило не так и много, мы быстро вместе устроились, и ехали в двух купе, нам особо не мешали, лишь меня изредка дёргали, да и то совсем редко, так-то на станциях можно купить закусь, но если долго ехали, и нет, то дёргали меня. Так и катили. В принципе, ничего так, было бы скучно, но у меня несколько библиотек книг, так что я в основном читал, а когда темнело, спал. Жюль Верна прочитал несколько разных книг, очень понравилось. Ещё бы что почитал, да прибыли. Даже расстроился немного. Высаживались мы ночью. Хотя теменью я бы это не назвал, свежий снег вполне отражал Луну, что иногда мелькала через облака, так что всё было хорошо видно. Не как днём, но отлично. И это я ещё не использовал опцию ночного зрения. Наш эшелон был войсковой, и на Карельский фронт перекидывали тяжёлый гаубичный дивизион сокращённого состава. То есть, вместо трёх батарей, всего две, по четыре орудия. Калибр сто пятьдесят два миллиметра. Тут же на площадках трактора, грузовики и всё что необходимо артиллеристам. Теплушки были, плацкартные вагоны, но наш подсоединили последним, за ним только платформа с зениткой, и наш вагон купейный. Он один такой. Считай повезло. Мы тут все на эшелоне варяги, артиллеристы отдельно катили. Общались только на стоянках, когда дрова и воду подавали. Надо сказать, меня сильно заинтересовало почему дивизион отправляют на Карельский фронт, если под Москвой жопа? Спрашивал у командиров гаубичного дивизиона, те лишь плечами пожимают. Только сообщили что их из-под Владивостока перекидывают на северные территории боевых действий. Всё равно странно. Поэтому эшелон наш подали к тупику где были пандусы для разгрузки тяжёлой техники. И пока механики-водители кипятком заправляли радиаторы тракторов и пытались их завести, мы покинули с вещами вагон и направились гурьбой за местным командиром, его прислали встретить и устроить нас на ночь. Время два часа ночи. Тот и устроил, в две гостиницы Беломорска распихал, где и находился штаб фронта. Мне вот койки не досталось, спал на ватнике на полу. Ну хоть не дуло, и выспался отлично. Утром нас подняли, сводили в столовую при штабе, и распределили по отделам тех родов войск по которым мы числимся. Я к снабженцам попал, те быстро поискали и нашли мне должность, выписав новое направление, уже на Сто Четвёртую стрелковую дивизию Четырнадцатой армии. Раньше дивизия входила в Сорок Второй стрелковый корпус, но его на днях расформировали. Мне посоветовали посетить армейские склады в городе, обычно там бывают машины нашей армии, с ними и доеду до дивизии. Если повезёт.