– Ну что, вспомнил? – спросил я. – Нет, не вспомнил, но пожелал пообщаться. Андрей, проводи юношу. Последнее было настолько неожиданно, что я немного растерялся. Конечно, была надежда, что всемирно известного певца заинтересует никому не известный мальчишка, якобы пишущий песни. Местный работник сопроводил меня на четвёртый этаж и, постучав и узнав, можно ли войти, приоткрыл дверь, чтобы я прошёл в номер. Кстати, хороший номер, дорогой. Я такой отделки в Союзе ещё не видел, стандарт будущего. Хотя хрустальная люстра явно лишняя. Заметив, что меня с интересом разглядывает черноволосый мужчина восточной внешности, в халате и с каким-то темным напитком в стакане, я осторожно поинтересовался, с подозрением осмотрев его: – Простите, это вы Муслим Магометович? – Ну ты и нахал, – удивлённо посмотрев на меня, тряхнул тот головой. – Обманом проник ко мне в номер, так ещё даже не знаешь, с кем разговариваешь. – А как опознать? Я вас только на обложке пластинки видел, а там вы моложе, да и сейчас тени неправильно падают на лицо, меняя облик. А обманом, так ведь по делу. У меня действительно есть что вам предложить. Гитару свою не прихватил. У вас есть? А то могу напеть? – Гитары нет, а музыканты мои сбежали на пляж. Если действительно есть что предложить, так напой. – Кхм, песни больше под ваш голос, да и аранжировка поможет понять, но слушайте так. Прочистив горло, я спел «Родительский дом», а потом «День Победы». Причём меня не останавливали, пел от начала до конца, и слушали действительно очень внимательно. Закончив, пока певец, задумавшись о чём-то, размышлял, я пояснил, какая музыка должна звучать при второй песне. Добавив, что она выстрелит, как бомба. – Первая мне действительно понравилась, Максим, хорошая. Мелодия для неё есть? – Есть, и для второй тоже. Но один я там не сыграю. Ноты приготовил. Передав листы с от руки написанными нотами и подождав, пока он их просмотрит, я хотел было задать вопрос, но тот опередил: – Ты действительно из детдома? – Да, скрывать не буду, врать почему-то не хочется, скажу правду. Сбежал в середине июля из пионерлагеря. Хотел дикарём на море пожить, давно мечтал на море побывать, три недели живу в лагере автолюбителей. Никогда не был таким счастливым, в следующем году летом снова сюда сбегу. А тут услышал, что вы будете в Сочи, и подумал – а вдруг? У меня тетрадь с записями моих песен и нот. Хочу композитором стать, слова для песен писать. Уже с десяток сам исполняю. – То есть у тебя в тетради плод твоей работы? – осторожно спросил Магомаев. – Разреши посмотреть? – Конечно. Тут сорок песен и нот к ним. – Присаживайся пока, в графине вишнёвый сок. Осторожно, будто вместо тетради взял хрустальную вазу, Муслим Магометович углубился в неё и почти на полчаса выпал из жизни. Налив сок, я попил, действительно очень хотелось, и второй стакан больше смаковал, таская печенье из вазочки, позавтракать-то так и не успел, а время обеда уже. Наконец певец оторвался от моей тетради и задумчиво посмотрел на меня: – С десяток песен очень даже ничего, особенно «Волчонок» хорош, но остальные-то детские. – А я кто? Кем являюсь, той аудитории и пишу. Пока. Потом и взрослые начну писать. – «Ветер в голове» скорее не для тебя, подростковая песня, но в народ легко уйдёт, будут исполнять с гитарами во дворах. А вот «Сироту»… Верю, ты написал… Кхм… Я начал жизнь в трущобах городских, И добрых слов я не слыхал. Когда ласкали вы детей своих, Я есть просил, я замерзал. Вы, увидав меня, не прячьте взгляд, Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват[7]. Продекларировав куплет из песни, Магомаев посмотрел мне в глаза и спросил: – Это действительно твои песни? – В плагиате никто не обвинит, – встретив его взгляд, честно ответил я. – Я бы взял пять песен, действительно хиты. – Я обещал вам две песни подарить, – разведя руками, виновато улыбнулся я. – Денег хочешь? – с прищуром кинул тот на меня взгляд, и я понял, что, если соглашусь, моментом потеряю его уважение. – Нет, не в этом дело. Я их ещё не зарегистрировал, а ближайшее место, где можно это сделать… – Краснодар. Я в курсе. – Детдомовского и выгнать смогут, но если вы мне поможете их зарегистрировать и споёте мои песни, то есть дав трамплин моим песням в жизнь, то эти пять понравившихся – ваши. Дарю. Кроме вас, их никто исполнять не будет. Разве что «День Победы», тут для другого голоса писалось, всё же вы немного, но до него не дотягиваете. У вас свой стиль. – А ты умеешь убеждать, Максим. «Волчонка» наиграть можешь? – Конечно, руку уже набил, пел её. Слушатели были в восторге, многие плакали. – Подожди меня здесь, сейчас гитару принесу. «Ха, инструментов нет. Так бы и сказал, лень идти было, а сейчас заинтересовался», – мысленно хмыкнул я, оставаясь сидеть в кресле. Певец вернулся минут через пять, причём не один, а в сопровождении трёх мужчин, двоим лет по двадцать пять, а третьему явно за сорок. Познакомив меня со своим администратором и двумя музыкантами, остальные действительно отдыхали, купаясь в море, протянул гитару и попросил спеть «Волчонка». Настроив себя на нужный лад, я спел. Опытные музыканты сразу уловили ритм, один, закрыв глаза, явно пребывал там, в песне. – Сильная, – с явным уважением и интересом протянул администратор, дядя Адик. – Давай остальные четыре. Кроме тех четырёх, хуже всех у меня получился «День Победы», тут нужны другая аранжировка и голос, а так я ещё и пару детских песен спел. Они тоже пришлись по душе музыкантам. – Хорошо поёшь, талант, – сказал Гоша, музыкант, кстати, гитарист. – Так что, Муслим Магометович, договорились? – спросил я. – Беру, – решительно рубанул тот рукой, а его администратор кивнул, он был согласен. – Регистрация, – напомнил я. – Если поторопиться, можно успеть сегодня. Но в принципе и до завтра подождёт. – Завтра мы заняты, дядя Адик с тобой прокатится и поможет всё сделать. Тебя это устроит? – Конечно, – довольно кивнул я. Мне даже не пришлось просить лично певца съездить со мной, не та фигура, а вот его люди – это вполне реально, на такой результат я и рассчитывал. Дядя Адик, которого назначили моим сопровождающим, уже было встал, но у певца это было не всё ко мне. – Максим, обещай, что после регистрации сразу вернёшься в детдом. – Ну-у-у… – заныл я, так как до конца лета никак не желал возвращаться. – Обещай, – уже твёрже попросил тот. – Да я только попробовал, губы смочил, а вы меня обратно гоните, – весь сгорбился я от расстройства, но жалость ни у кого из присутствующих ко мне так и не проснулась, после чего махнул рукой. – Ладно, вернусь. – Сразу после регистрации. – Умеете вы с детьми обращаться. Ладно, сразу после регистрации вернусь. – Ну и хорошо, – неожиданно широко улыбнулся тот. – Где твой дом, я запомнил, найду. А дядя Адик тебя на поезд потом посадит и сообщит в детдом, что ты найден, чтобы встретили… Ты что-то сказать хочешь? – Матерное пойдёт? Больше ничего другого на языке не вертится, а вслух сказать не могу, не так воспитан. Мой пассаж вызвал смех присутствующих, а певец только улыбнулся: – Максим, ты сам должен понимать, что находишься в том возрасте, когда за тобой глаз да глаз нужен. – Понимаю, – вздохнул я. Вернув гитару и прихватив тетрадь, я последовал за администратором музыкальной группы, то есть музыкального сопровождения певца. Задерживаться мы не стали. Сразу спустившись, прошли к стоянке машин. У администратора оказалась люфтовая, явно сделанная на заказ красно-белая «двадцать первая» «Волга». До Краснодара мы даже не заметили, как доехали, болтали всю дорогу. Очень живым в общении оказался дядя Адик, а в номере сидел букой. На дорогу ушло почти четыре часа, да и то потому, что сильно торопились. Дорога наполовину грунтовой была, убитой, где чуть не шагом плелись, но всё равно скорость поразила. Быстро доехали. – Надо бы спросить, куда ехать, – осмотревшись, предложил я на въезде в город. – Обижаешь, мне по работе положено знать адрес такой организации. Тем более я тут уже несколько раз был. Это действительно оказалось так. Не плутая, мы доехали до нужного здания и, оставив машину, прошли в него. Время было пятый час. На регистрацию у меня ушёл почти час. Когда мы отъехали, я попросил найти какую-нибудь закусочную, пояснив, что не обедал сегодня, да что уж говорить, и не завтракал. Заехали в общепитовскую столовую и спокойно поели, плотно так. Мне даже очень понравилось, особенно гуляш из говядины. Уф, наконец-то наелся. Поехали обратно, и на выезде из города я спросил: – Дядь Адик. Скажите, а разрешение на исполнение песен Муслиму Магометовичу лучше через нотариуса оформлять или так можно написать? – Хочешь бумагой подтвердить? – Ну, знаете, слова это слова, а вдруг какой певец начнёт их исполнять не спросив моего разрешения или Муслима Магометовича? А у вас будет бумага, только вы можете это исполнять, мол, ша с нашего поля, это не твоё. – Насколько я в курсе, с тобой должен быть опекун, в данном случае представитель детского дома. Юридически, только так можно подписывать у нотариуса такие соглашения, а вот обычную расписку можно написать и так. Хотя юридической силы иметь она не будет. – Жаль, с нотариусом надёжнее.