– Несколько столетий подождали, для вас эти месяцы ничто, – усмехнулся я и встал из-за стола, подошел к колбам с головами, посмотрев в ненавидящие глаза святош и, переполненный энергией от этих взглядов, те мне бодрости придавали, я покинул кабинет следом за генералом и направился на открытый воздух. Нужно немного с эльфийской рощей поработать, восстановить полгектара деревьев, попорченных голодными переселенцами, в принципе роща сама справится, но со мной быстрее, и нужно развернуть Башню мага. Когда я спустился в фойе, меня перехватила повариха и силком затащила в столовую, так что на сорок минут я выпал из жизни, старательно пережевывая крепкими зубами неимоверно вкусный обед. Да я и так был голоден и собирался к ней заглянуть, но чуть позже. Работы много, однако тетя Дила имела на этот счет свое мнение, режим питания нарушать нельзя. К вечеру я и в роще поработал и Башню мага развернул, а когда стемнело и собрался ложиться спать, вспомнил о своих девушках-туземках и, покосившись на огромную и роскошную кровать, где мы с ними провели столько замечательных дней и ночей, решил по-быстрому сбегать и привести их сюда. Пусть со мной живут, теперь можно, теперь безопасно, да и я спокоен буду. Однако вернувшись на остров, там было десять часов дня, несмотря на то, что был радостно встречен всеми тремя своими любовницами, я только брезгливо отвернулся от них, назвал изменницами и вернулся обратно. Девушки мне достались девственницами и я считал их фактически собственностью, к тому же когда оставлял, попросил вождя присмотреть за ними, чтобы их никто не тронул, поэтому когда обнаружил, что за десять дней моего отсутствия на них побывало два десятка мужчин, метки, внедренные в ауру, выдали их с головой, только впал в тихое бешенство. Вождя я уничтожать не стал, как и все племя, хотя вождь тоже побывал на девушках и, похоже, не раз отметился, блин, свободные нравы – свободные отношения, поэтому просто сказал, что я о них думаю, и вернулся обратно. Лучше тут сделаю свой остров, когда восстановлю планету и завезу красивых туземок с соседней Земли, буду один властвовать там мужчиной. Гарем, короче говоря. Ну и в другие точки планеты женщин завезу. О, классная идея, не зря я этих трех потерял, завезу сюда одних только женщин и сделаю гарем всепланетного масштаба. Туземки будут жить на островах, блондинки северных широт соответственно на севере, индианки в Индии и японки в Японии, ну и остальные так же. Тысяч двух хватит, буду в одиночку поднимать новую цивилизацию, добывать любовь трением так сказать. Эксперимент не эксперимент, но посмотреть, что получится, будет интересно, жаль только, когда начнет подрастать молодая поросль, придется завозить еще аборигенов, но уже мужского пола, хотя, может, и не понадобится, посмотрим. Даже настроение, потерянное с возвращением на остров, начало ползти вверх, хорошая мне идея в голову пришла, еще как хорошая. Буду путешествовать по мирам, отберу там себе аборигенок в гарем. Все, решено, цель с дальним прицелом есть, осталось ее достичь, не одну же мне соседнюю Землю на это дело использовать. А женщин все же хотелось, организм, привыкший к постоянному удовлетворению его потребностей, буквально требовал привычного для него за эти четыре месяца времяпровождения. В этот раз пришлось его обломать, но твердо пообещал себе, что завтра навещу остров, только не тот, где я жил, а соседние, и куплю там пару, нет, пяток девушек, которые еще не знали мужчин. Там это просто. Засыпая я подумал, что платой вождь или вожди опять, наверное, пушки попросят. Сейчас там это самое актуальное оружие против пиратов, ну или для захвата соседей. Пусть вождь, что не сдержал своего слова, побегает. Я его соседей обучу умениям немецких гренадеров, тогда уж развернутся настоящие бои. * * * Посмотрев на проезжающую мимо крестьянскую телегу, которую тащила старая понурая кляча, я подумал о народной мудрости: лучше плохо ехать, чем хорошо идти, и махнул рукой, привлекая внимание возницы. Вьющаяся по степи дорога была пуста, только пару всадников маячили вдалеке, удаляясь, так что выбора особого не было. – Не подвезешь, добрый человек? Крестьянин натянул поводья и с интересом, в котором прослеживалась хитреца, осмотрел меня. Что он мог видеть? Самого обычного парнишку-батрака, старые, явно недавно постиранные в речке штаны, обрезанные чуть ниже колен, грязные босые ноги, также постиранная рубаха деревенской выделки навыпуск, закатанная до локтей, веревка вместо пояса и старая драная котомка, переброшенная через голову и висевшая за спиной. Правильные черты лица, четко очерченные губы, ясные голубые глаза, непослушные отросшие кудри, видневшиеся из-под широкополой соломенной, явно самодельной шляпы. Причем все это было не иллюзия, а натуральный вид, спалиться не хотелось. Даже пришлось придать рукам крестьянский вид, сделав их загрубевшими от постоянной работы с неровно обрезанными ногтями. Ладно хоть грязи под ними не было, вчера вечером я не только одежду постирал, но и сам хорошо помылся в реке. – С разгрузкой поможешь? – прямо спросил возница. Посмотрев на корзины, что стояли в телеге, там их было в три штабеля, обвязанные веревками, я уверенно кивнул и ответил: – Легко, но если еще и покормите. – Сидай. Присев сбоку, свесив ноги, я осмотрелся и, по запаху определив, что за груз, спросил: – Либы в давильню везете? Либы – это такие довольно крупные овощи вроде земной сахарной свеклы, что используют для производства сахара, так что мой вопрос был скорее риторический. Эти плоды или скармливали скотине или везли на давильни у сахарных заводов, так что вопрос был скорее для завязки разговора. Правда, стоит добавить, что скотине скармливали в основном гниющие плоды, так как на Тории с сахаром всегда были проблемы, отчего государственный оброк для всех земледельцев был по размеру земли в либах. Каждый землевладелец был приписан к определенному заводу, где принимали оброк. Вряд ли этот возница землевладелец, скорее всего подрядился доставить груз. – Угу, – кивнул тот и, покосившись на меня, поинтересовался: – Сам-то откуда будешь? – Из Сауда, путешествую, мир смотрю. – Серьезно обносился. А где эта Сауд находится? – На другом континенте, там главный храм Единого. – А, слышал-слышал, – закивал возница. – Не ближний свет. Тут-то что делаешь? – Говорю же, путешествую. Хочу всю Торию осмотреть. – Все шесть континентов и двенадцать островов? – хмыкнул возница. «Ого, а ты, я смотрю, не так и прост, – покосился я на возницу. – Знаешь, сколько больших островов и континентов на Тории. Только не знаешь, что ваш у меня последний, остальные я уже посетил. Да и построение слов у тебя совсем не то, что может знать крестьянин. Кто ты такой?» Я действительно посетил все государства и посетил все храмы, вернее не посетил, а поработал с ними, остался последний. Так сказать оставленный напоследок самый лакомый кусок. Сейчас мы катили к столице местной республики Теноя, где оставался последний храм, на который я еще не навесил амулет. Храм меня интересовал постольку-поскольку, всего лишь еще одна цель для генерала. Но главное не он, в республике находился центр подготовки инквизиторов, единственный в своем роде на Тории. Он располагался в тридцати километрах от столицы республики, в глухом лесу одного из местных баронств, вот что я оставил себе на закуску. Ну а через неделю, когда начнется День Единства, заработают амулеты, нанося метки на святош, а потом, еще через неделю, настанет судный день. Мы будем судить тех, кто решил вершить судьбу населения целой планеты. Так что у меня две недели максимум. Генерал уже тут, две недели назад его со всеми людьми в этот мир перевел, и они уже начали запускать на орбиту спутники и рассредоточивать их над планетой. Благо опыт у них уже был, на Мертвом мире постарались. Кстати, в этом мире оставалось живых порядка пяти миллионов человек, это было насчитано на всех континентах, и каждый день их количество неуклонно падало, прирост очень маленький, но и он тоже шел на спад. Вот такие дела. Так что закончу тут, и пока генерал со своими людьми выполняет мой приказ, основную месть я сам совершу, выкорчевав корень зла из этого мира, и начну подготавливать к эвакуации оставшихся выживших аборигенов Мертвого мира. Вот в Сауд «обрадуются» такому подарку. Они и прошлые-то мои едва переварить смогли, а тут несколько миллионов за год с небольшим. По остальным святошам, тех, кого перечислил тот урод, что пытался заразить меня «Призраком», я посетил, нашел каждого и «побеседовал». В результате чего у меня в кабинете особняка на одиннадцать колб стало больше. Даже забавно, снимешь с них полог тишины – и такой мат от живых голов идет, невольно заслушаешься. Одни послушники только не радовали, первыми сломались и смотрели вокруг пустыми взглядами. Конечно же святоши забегали, особенно после того как пропал их патриарх, самый главный священник на Тории, глава объединенной церкви Единого, да и два его зама куда-то подевались, но через два месяца поисков они успокоились, хоть и не прекратили розыск и назначили нового главу. Тот еще осваивался и пока был не опасен. А что? Если глава церкви, то и тронуть я его не могу и сделать экспонат из его головы? Отдал приказ на мою ликвидацию, будь готов ответить. Так что в результате голова этого желчного старика находится у меня в кабинете. Генерал с ним постоянно общается, закончив с допросами и узнав всю внутреннюю кухню, где базы и схроны, теперь ведет теологические споры, доводя бывшего главу до белого каления, что доставляло ему немало удовольствия. Генерал святош люто «любил». И хотя вот так вот мучить и издеваться над людьми было не в его характере, но святош он за людей не считал и не упускал ни одной возможности в свободное время, чтобы не посетить главу. Тот уже и обмороки пытался симулировать, да нашего генерала такими фокусами не проведешь. Чую, еще немного и он сведет его с ума. Я лично не против. – Я молодой, времени для этого хватает, – пожал я плечами и, осмотревшись, спросил: – Куда мы едем? – К заводу, что стоит рядом со столицей местного государства. Надо сдать либы. – Речь у вас странная. Не крестьянская, – вслух сказал я, глядя вперед на дорогу, где показалась вереница встречных телег. Любой батрак это заметит, и не задать такой вопрос было бы подозрительно. – Так я и не крестьянин, в аббатстве складом заведую. Раньше учителем в сельской школе был, да вот ослаб здоровьем, и меня перевели на другую работу. Овощи сдать нужно, а конюх заболел, вот и пришлось его сменить. Этим возница прояснил сразу все мои подозрения. Я даже догадался, почему он так меня легко взял, уверен, что если я бы его не тормознул, сам бы остановился. Здоровьем он действительно слаб, но не из-за старости, лет ему было под пятьдесят, слаб он стал из-за проклятия, наложенного на него. Такое может наложить только природная ведьма в момент смерти. Этот сухонький и спокойный на вид мужичок, похоже, не раз участвовал в сожжении одаренных и один раз ему, видимо, не повезло, на ведьму нарвался. Ведьмы – это редкая каста одаренных, которым не нужно проходить инициацию, они сами неосознанно ее проходят примерно во время полового созревания. Природники, а именно так их называют, манипулируют своей энергией и используют ее. Ведьмы, а они бывают только женского пола, появляются на свет очень редко, одна на десять миллионов человек, но все же их охотно принимают в Академии, из них получаются просто отличные алхимики. По рангу магов они слабосилки, восьмой-девятый ранг, но их проклятия и предсмертные заклинания очень серьезные, убрать сможет не каждый целитель, что уж про лекарей говорить. Видимо, у этого мужичка целителя как раз знакомого и не было, вот он и тихо чах. Осталось ему вряд ли больше полугода. Я мог убрать заклятие, но даже не подумал это делать, последующие три месяца перед смертью он почувствует все круги ада за невинно загубленные души. А я еще удивился, чего это у него аура такая черная, принял его за обычного душегуба, что на дороге работает, а тут вон оно что. Собачка на привязи у местных святош. Получил боевую рану, вот его и отправили на пенсию, на легкую работу. Наверняка ведь знали, что недолго ему осталось, но ничего не сообщили, иначе возница не был бы таким бодрым и уверенным в себе. Осознание смерти страшнее самой смерти, это факт, но говорить ничего вознице я не собирался. Пусть сам прочувствует все, а то еще покончит с собой и уйдет легко. «А аббатство надо посетить, не мне, так генералу», – подумал я перед расставанием с возницей. Он честно выполнил свою часть договора, довез меня до заводика, стоявшего у стен столицы, проследил, как я разгружу телегу, точно зажал медь, чтобы не платить местным грузчикам, и угостил простой, но сытной крестьянской едой. Я проверил, яда не было. Потом он отправился обратно в аббатство, а я к воротам города. Мне требовалось пересечь его, посетить храм и направиться дальше, в сторону центра боевой подготовки инквизиторов, там же были курсы совершенствования уже действующих инквизиторов. Именно там постигал азы тот святоша, что пытался с помощью своих помощников заразить меня и убить. С храмом дело не встало, хотя я привычно обнаружил у главного входа нищих, просящих подаяние, и группу наблюдения. Значит, тревога с пропажей главного святоши еще не прошла. В принципе, ничего страшного, не мешают, поэтому я озаботился повесить три амулета над двумя служебными входами, и над служебным въездом-выездом. Все храмы на Тории были очень похожи, если внешне была заметная разница, совмещенная с архитектурой государства, где они находились, то внутри были чуть ли ни под копирку. Было дело, в трех побывал, исследовал. Тогда же в один из заходов и главу выкрал с двумя его замами, что были замешаны в желании причинить мне вред. Сами амулеты я вешал дистанционно, используя артефакт левитации, после чего просто вплавливал их в каменные стены и накладывал маскировку. В принципе, вся площадь у храма была окружена артефактами, причем современной выделки, блокирующими использование магии и сигнализирующими обо всех попытках, но я уже давно обошел их и спокойно работал, не привлекая внимания. Может, местных одаренных эти артефакты и остановят, я же их и заметил-то не сразу. На шестом храме, когда сообразил, что это за легкий туман на площади виден истинным зрением, а кто ищет, тот всегда найдет. К счастью, я работал по совсем другим принципам магии, которая местным еще была недоступна, спасибо моей виртуальной жизни, так что артефакты мою работу не засекли, но в следующий раз я был осторожнее. И на профи найдется ребенок с арбалетом, что его уложит. Артефактов Древних на руках местных магов и святош еще хватало, и не всегда моя защита может справиться с тем вывертом сознания Древнего мага, что вложил в этот артефакт и амулет свою идею. По себе знаю. Убедившись, что артефакты стоят намертво и маскировка отличная, надолго хватит, я осмотрелся и убрал экспериментальный и существующий в единственном роде артефакт левитации с несколькими дополнительными функциями в свою драную котомку, но это с виду, внутри она была безразмерной, и направился в сторону ближайшей улицы. В тавернах, что находились в центре столицы республики, меня не накормят, даже на порог не пустят, вид не соответствует, да и в кошельке не звенит серебро, так что направлялся я на окраины города. Там в забегаловках для таких же, как и я, можно спокойно поесть, иногда даже вкусно. Меня-то и на площадь стражники пустили, потому что думали, я милостыню буду просить у храма, был у них такой неофициальный наказ. Я их не разочаровал, встал в очереди на колени и просил, сам управляя артефактом, навешивал амулеты. Даже странно, один мужичок мне две медные монетки бросил, сорок три раза повторяется эта ситуация у храмов, а впервые я реально заработал милостыню. Подобрал, честно же заработал, к тому же сделал свое дело и направился к выходу из города. Поем, потратив заработанное, и впереди меня ждет главный оплот зла. В это время в котомке завибрировала радиостанция. Достав тонкий проводок с каплей наушника на конце, я незаметно вставил его в ухо, и услышал голос координатора, одного из големов, что сейчас дежурил и с помощью спутников наблюдал за мной. – Граф, вами заинтересовались. Следом идут трое. – Понял. Держи меня в курсе, – велел я ему и чуть-чуть прибавил ход, маневрируя среди плотной толпы горожан. Выходной, оказывается, был, ярмарка перед Днем Единства. Жаль, «Глазом» воспользоваться было нельзя, на крышах храмов артефакты Древних стоят, что даже такие замаскированные плетения наблюдения засекают. Хорошо еще, что эти артефакты только против воздушного противника созданы, поэтому на земле я работал спокойно, а прикрывали меня дежурные из големов, что сидели в центре и страховали, наблюдая с орбиты. Не зря, это уже в третий раз. Артефакты орбиту не контролировали, так что работали мои магические спутники спокойно. Да и вообще меня изрядно забавляло то, как использовали святоши артефакты и амулеты Древних магов, хотя проповедовали, что это зло, принесенное демонами, прихожане верили и не знали, что на каждом центральном храме по паре десятков разных магических поделок. Со стороны казалось, что они использовали все, что у них было, что могло пригодиться, лишь бы не текло. Это как с рачительным хозяином, дом построил крепкий, а на крышу не хватило, и у него треть покрыта железом, треть дранкой и треть соломой. Вот так же и у всех храмов, только одно у них было схоже, артефакты армейской защиты стационарных объектов с воздуха, серьезные штуки, видать святоши где-то армейский склад захватили. А остальное, то, что контролировало землю, как бог душу положит, что было, то и устанавливали, чаще не Древних магов, а работу местных мастеров. Для одаренных Тории храмы защищены серьезно, я же работал спокойно, но прежде чем устанавливать амулеты, проверял, вдруг где какой-то артефакт Древних установили, и тот засечет мою работу. Такой встречался, не отрицаю, но всего в одном храме, да и то не в главном. Быстро шагая, я поглядывал вокруг, изучая город, заодно слушал дежурного, сообщавшего все телодвижения неизвестных, описание я уже получил. Ранее, до того как я поработал с этими радиостанциями, их мог слушать любой одаренный, сейчас же это неимоверно сложно. Связь я держал с дежурным по узкому лучу, соединяясь со спутником, была она магически шифрована, взломать которую очень сложно, но я не говорю, что не возможно. Сам город был в основном деревянный. Да-да, государство было северное, зима тут была очень холодная, это сейчас конец лета, поэтому особняки и терема были в основном деревянной постройки, встречались и каменные, но в центре, у храма, а тут, по улице, которой я шел, были именно деревянные. Высокие заборы и над ними видны срубы вторых и третьих этажей, зачастую с красивой резной отделкой. Народу хватало, приходилось постоянно маневрировать, поэтому довольно резвый мужичок с небольшой рыжей бородкой и с плешью на полголовы едва поспевал за мной. Что меня привлекало в нем, та это такая же рваная одежда, как и у нищих у храма. Вот два других были одеты приличнее, под горожан косили, и быстро шли за рыжим. Пока я удалялся от центра, площадь с ярмаркой осталась в стороне и на улице стало поспокойнее, что позволило мне прибавить скорость, а прохожие стали меньше шарахаться от меня, проверяя на месте ли их кошельки, дежурный и часть офицеров сообщили, кто это так меня преследовал. Заметив, как один мужчина прикрыл собой двух девушек и держится руками за пояс, я только хмыкнул. Похоже, в этом славном городке карманников расплодилось приличное количество и особо они не стесняются. Так вот, пока я удалялся от центра, мгновенно собравшиеся големы из старших офицеров смогли настроить спутник так, что слушали разговор парочки «горожан», и, проанализировав его, сделали неоднозначный вывод. На меня начал охоту местный криминалитет, та его часть, что отвечает за сбор дани у нищих. Как ни странно, именно полученная мной сегодня милостыня подтолкнула их на это. Естественно, бандиты были рады пополнить свою «паству», которая каждый день вечерами сдавала дань и искала перспективных новичков. А тут пришел паренек со смазливой мордашкой и раз, за пятнадцать минут пару монет получил. Значит, есть у него шанс неплохо зарабатывать, главное теперь его «уговорить» работать на местных, а уговаривать они умели, большой опыт. Сломать ноги и никуда он не денется, еще и на жалость больше давить будет. На площади у храма половина нищих как раз через это прошли. Но сначала, конечно, официальная часть, вдруг даст себя уговорить? Пройдя перекресток, я с сомнением покосился на старый двухэтажный трактир, что стал заметно заваливаться набок и со стороны походил своим видом на Пизанскую башню, в смысле наклона, но от него приятно несло жареной рыбой, поэтому я свернул к нему и прошел через двери в общий зал. С контингентом я немного ошибся, были тут крестьяне, горожане и мастеровые, из тех, что победнее, но до такого вида, как я, еще не опустившиеся. Однако, как ни странно, хозяин выгонять меня не стал, спросил, есть ли деньги, указал на отдельно стоявший стол и велел ждать, сейчас принесут. Значит, все же тут обслуживали малоплатежных клиентов, так сказать. Хорошо. Заказал я двойную порцию пшенной каши с мясной подливой, жареную рыбу, в этот раз одну порцию, два куска хлеба и травяной настой, поэтому, расположившись за столом, стал ждать. Стоило все это не так и дорого, три медяка. Ждать пришлось недолго, буквально секунд через двадцать напротив за этот же стол сел рыжий, с интересом рассматривая меня. В это же время мое внимание привлек хозяин, поставив на доску барной стойки большую тарелку с кашей, куда была воткнута ложка. Это он зря, у меня своя, поэтому встав из-за стола, я поспешил к нему, пройдя мимо двух «горожан», что расположились за соседним столом. Когда я во второй заход взял со стойки тарелку с рыбой, прикрытую сверху кусками хлеба, а во вторую руку глиняную кружку с травяным настоем и обернулся, направляясь к столу, то к своему немалому возмущению обнаружил, что рыжий спокойно пододвинул мою тарелку с кашей к себе и уплетал ее за обе щеки. С трудом подавив в себе бешенство, что-то я после того как меня пытались убить святоши, часто в него впадаю, легко уж больно, вернулся к столу и снова сел напротив рыжего, глядя, как он ест мою кашу, хитро на меня поглядывая, расставляя тарелки. – Ты мне должен серебряную монету за кашу, – спокойно сказал я ему и принялся за рыбу. – Больше ты ничего не хочешь? – усмехнулся он, показывая гнилые пеньки зубов. – Или твою жизнь, или серебряную монету. Неужто твоя жизнь не стоит серебряной монеты? – вытерев одну из рук тряпочкой, рыбу я уже разделал и теперь брал пальцами одной руки, а вторую опустил под стол. – Что-то ты больно дорого ценишь кашу, которая стоит всего медяш… – начал было говорить рыжий, но замер, вздрогнув всем телом, и, скосив взгляд, обнаружил, что ему в живот упирается странный льдисто-стальной клинок, после чего нервно сглотнул. – Ну, где моя монета? Тот промолчал, только бросил быстрый умоляющий взгляд на своих товарищей, но почти сразу вздрогнул, когда клинок фактически разрубил его пополам, полосуя вместе с брюшными мышцами и кишки. Рыжий напрягся, сдерживая боль и склонив голову, смотрел на тарелку с кашей, лишь изредка по его телу пробегала дрожь агонии. К моему удивлению, тот так и сидел, пока я ел, пока пил травяной настой, вся пища была чистая, проверил, и только когда я был у выхода, он ткнулся лицом в украденную у меня кашу, но что было дальше, я не видел, вышел на улицу. Наш стол в таверне находился в углу, я сидел спиной к стене, чтобы контролировать весь зал, а рыжий спиной к посетителям, и никто так и не понял, что он несколько минут умирал у всех на глазах. Лишь лужица крови, смешанная с желудочным соком, растекалась у него под ногами, но половые доски имели такие щели, что все стекало вниз, а запах перебивала кухня. «Горожане» не вмешивались, видимо, рыжий должен был первый начать переговоры, и если ничего не выходило, подать условный знак, но он так его и не подал. Клинок в живот он правильно получил, судя по запаху, каша была очень неплоха, и то, что ее украли, возмутило меня до глубины души, так что за дело он получил, я не любил, когда у меня отбирали еду. Чревоугодие, благодаря искусству тети Дилы, стало одним из моих грехов, благо это никак не сказывалось на моей фигуре из-за активных каждодневных тренировок, и когда мне мешали этому процессу предаваться, я свирепел. Меня догнали, когда я удалился от трактира метров на триста, это были все те же «горожане», один молодой, другой постарше, что они хотели, я не стал спрашивать. – Убиваю-ю-ют! – завопила какая-то женщина вдали улицы, но мне особо не мешала, оставив в пыли два тела, всего лишь два удара под четвертое ребро, и я быстро удалялся от места схватки. Через пару минут я был на окраине, выслушал язвительные замечания генерала, тот сообщил, что на месте убийства двух «горожан» собралась целая толпа и стражники уже ведут опрос, да и в трактир их тоже пяток набежало, но я только отмахнулся. Удары были нанесены хоть и профессионально, но так, как это делают сами бандиты, сбоку под ребро в сердце. Удары были зеркальными, так что спишут на разборки между бандами, криминалитет тут, я смотрю, серьезно держался в столице республики, вот и пускай расследуют, а я навещу базу святош в лесах одного из местных баронов. Кстати, генерал со своими людьми начнет работу с этого континента, на нем расположено семь храмов, тот, что я сегодня пометил, шестой в списке, поэтому он просил наносить удар по учебной базе инквизиторов с началом его операции. Я не возражал, мне еще нужно исследовать небольшой замок, где и скрывалась эта база, всю систему безопасности, слежения и сигнализации, по возможности проникнуть внутрь, изучить распорядок, как живут местные, ну а потом уже можно и начать, не сразу правда, но можно. К тому же я не понимал сомнений генерала, телепорты мои спутники на орбите блокируют, и они не смогут работать в течение последующих пятнадцати дней с момента начала Дня Единства, то есть полностью обрезав все сообщения между континентами, та слабенькая связь, что использовалась на Тории, тоже будет блокирована, так что для генерала открывалось просто огромное поле деятельности, знай, работай. На каждый континент по всем прикидкам у него должно было уходить два с половиной – три дня. С учетом того, что големам не нужно спать и отдыхать, это еще быстро, ведь на каждом континенте им нужно уничтожить храмы, аббатства, небольшие церквушки и всех, кто носит метку, чтобы больше не возвращаться. Так что на всю Торию у них уйдет порядка трех недель, а с учетом того что задействовано будет две группы, на большом и малом дирижаблях, то и быстрее. За две недели. На малый я тоже установил магическую пушку, которая способна плавить камни, и выдал им большой запас накопителей. Малый дирижабль будет работать только по островам, там не так и много святош. Большой только по континентам, не отвлекаясь ни на что другое. Все уже было спланировано и продумано, так что все ожидали часа икс, а до него без малого оставалось три недели. На выходе из города, нырнув в кусты, я переоделся, и вышел из них уже в виде небогатого дворянина, что подтверждало колечко шляхтича, после чего, придерживая баул, энергично зашагал по дороге в сторону баронства. Мимо пару раз проскакал патруль, но на меня они даже не посмотрели, только чуть позже, когда возвращались и, обнаружив кого-то в кустах на опушке леса, стали с гиканьем за ним гоняться, размахивая шашками. Из кустов выкатился парнишка в обносках бедняка, но, вскочив на ноги, далеко убежать не успел, один из солдат с хеканьем опустил на него шашку и разрубил почти пополам. – М-да, – пробормотал я, с интересом наблюдая за этим представлением. – Криминалитет плотно устроился в правлении столицы, раз солдатам был отдан приказ рубить всех бедняков. Мстят за свою тройку работников. Хэ! – Чего смотришь? Иди дальше, – грубо сказал один из пятерки солдат, заметив, что я пялюсь на все это. Я даже ушам не поверил и специально обернулся, разглядывая, не стоит ли кто за спиной, но нет, она была пуста, лишь вдали стояла телега крестьянина, приближаться он явно боялся и пережидал. То, как простой солдат, даже не дворянин, обращается с дворянином, это не лезло ни в какие ворота. Правду говорили, что эта республика пропитана криминалом, все со всеми повязаны. А генерал еще удивился, чего это стражники на местах убийств свидетелей не нашли, с такой стражей все разбегаются. – Как ты смеешь, смерд?! – рявкнул я, отчего тот положил ладонь на рукоять шашки, а двое его подручных стали обходить меня, еще двое шныряли в кустах, откуда доносился возмущенный и испуганный писк, похоже, тот бедолага, которого приняли за меня, был не один. Интересно, сколько таких бедолаг порубленных останется лежать на обочинах дорог? – Шел бы ты подобру-поздорову. А не то к этому присоединишься, – усмехнулся сержант, я только сейчас рассмотрел полустертые знаки различия на его кирасе. Похоже, сословное почитание в республике упало ниже плинтуса, и мне это не понравилось. Плевать я хотел на местных дворян, меня оскорбили, я как-никак граф, фиг с ним, что кольцо шляхтича, и сержант должен на эту грубость ответить. Положив руку на рукоять небольшого кинжала, что вызвало издевательский хохот всех трех солдат, я спокойно его вытащил, и те заткнулись, с интересом разглядывая льдистую сталь. Очень дорогую, купить такую практически нереально, изготовить ее могли не все алхимики, малая часть, по пальцам можно пересчитать… одной руки. Это же была моя работа. – Дорогой, – протянул сержант, разглядывая мой кинжал. Тут в его глазах мелькнул ужас, когда плетение маскировки сползло с моего кольца мастера меча. – Угу, – кивнул я и, срубив у основания клинок шашки, которым сержант пытался закрыться, разрубил ему живот, выпуская кишки, после чего развернулся и атаковал подбегающих солдат, эти умерли быстрее, один удар в горло получил, другой в печень. Двое других, что притихли в кустах, доносился лишь смех, обнаружили меня с кинжалом в руке, только когда я подошел к ним, сблизившись до пары метров.