– А не отберёшь? – настороженно спросил один из них. – Мне ваша рухлядь не нужна, – засмеялся я. Жадничать те не стали, и один протянул свою мобилу. В охрану на пульт я в последнее время часто звонил, так что волей-неволей запомнил номер. Как только дежурный ответил, сообщил код и данные своего риэлтора, я их знал. Тот подтвердил, что охрана снята, так что, вернув телефон парнишке, я поблагодарил и направился к себе домой. Улица не была пуста, но на меня особо не смотрели, так что, перемахнув через забор, достал из тайника запасные ключи, открыл гараж и прошёл в него. Первым делом я забрался в кабину грузовика и достал четыре тысячи рублей из-за солнцезащитного козырька, для заправки оставил, после чего, покопавшись в инструментах, нашёл две пары кусачек. Не новые, с пластиковыми рукоятками, а старые, хорошо наточенные, отскобленные до зеркального блеска частыми употреблениям. У меня много было такого старого инструмента с советских времен, надёжного, не то что современное, китайское, всё ломается только приложи усилие. Некоторые инструмент я сам сделал, всё же разряд слесаря имею. Деньги я убрал в карман, а вот инструмент – в полиэтиленовый пакет. Был у меня один такой в дверце КамАЗа. После этого я запер гараж, вернул ключи на место и прошёл в дом. В ящике стола в кабинете лежали отключённый телефон и блокнот с контактами. Позвонив директрисе детдома, я сказал, что со мной всё в порядке, лежу в дорогой частной клинике и уже через полгода, может год, буду ходить на своих двоих. Мол, ранение оказалось не таким тяжёлым, позвоночник не задет, но всё равно требуется восстановление. В общем, врачи настроены положительно, говорят, динамика восстановления положительная. Машину, что стоит у них, пусть отдадут Павлику из второй группы, ему, правда, пока шестнадцать, но он пошёл по моим стопам, тоже в автосервисе подрабатывает. Как время придёт, пусть переоформит всё на себя. Это ему от меня прощальный подарок. Он единственный оценит его. Сделав это нужное дело, я снова разобрал телефон и оставил его в столе. Проверив, всё ли заперто, снова перемахнул через забор и поспешил по улице в сторону колхозного магазина. Теперь меня ждали траты. Всё же избежать ненужных встреч мне не удалось, сначала соседка поприветствовала из-за забора, она в цветочной клумбе в палисаднике торчала, а потом из-за угла вывернул участковый, мы чуть лоб в лоб не столкнулись, так что смыться нечего даже и пытаться. – О, Брайт, ты же по сводкам проходил как тяжелораненый, а тут на своих двоих? – искренне удивился он. – Эфэсбэшные штучки, – отмахнулся я, сразу разрядив ситуацию. – Я заскочил на пару минут. В общем, мне посоветовали отсидеться пару лет в тихом месте, так что я на Север завербовался, уезжаю. – Ну да, за тебя хорошо взялись. Кстати, ты в курсе, что Егоров арестован и сидит в следственном изоляторе ФСБ? – Не-е, не в курсе. У меня эфэсбешники даже телефон отобрали, велели на месте купить тамошнюю симку. Кстати, позвонить с твоего можно? – Куда? – заинтересовался тот. – Да на пульт охраны, чтобы поставили обратно. До этого я у пацанов просил. – Это можно, держи. Набрав знакомый номер, я снова продиктовал те же данные, ну и попросил снова включить сигнализацию. Дежурный подтвердил, что включил её. – А что это за данные, что за человек? – заинтересовался участковый. – Да, кстати, я дом в аренду сдаю, будет тут шнырять парень, его фамилию ты слышал, он риэлтор. Задача не продать, а сдать в аренду дом желающим. Чего ему пустующему стоять, пусть доход приносит. – Логично, – согласился тот. – Ладно, я тороплюсь, опять у Ефимовых драка. Как бы снова за молотки не схватились и дуэль не устроили. Разбирайся потом с их черепно-мозговыми. – Ладно, давай, – пожал я руку лейтенанту и направился дальше. Тот к моему внешнему виду не придрался, видимо, подумал, что это маскировка, так что расстались мы нормально. На подходе к магазину я рассмотрел хлебный фургон и порадовался, хлеб будет свежий. Денег едва хватило, чтобы купить десять кило солёного сала, по размеру должно в сидор войти, хоть и с трудом, потом три круглых ещё горячих каравая ржаного хлеба, ну и по мелочи, соль, кусковой сахар, две пачки индийского чая, и все, пожалуй, а то не донесу. Пришлось докупать ещё три пакета, крепких, с ручками, сало мне нарезали килограммовыми кускам. В общем, с четырьмя пакетами, по два в каждой руке, я покинул помещение магазина и заторопился на окраину. Вроде слежки не было, так что я потопал дальше. Добравшись до кустарника, оделся, намотал портянки и вбил ноги в сапоги. В общем, вернув себе привычный вид, я энергично зашагал дальше, слегка тяжеловатой походкой, ноша сказывалась. Слежки не было, я постоянно оборачивался, так что прошёл мостик и, уложив груз на опушке, снова проверился. Никого. Дальше добравшись да портала, я посмотрел, как там военнопленные, и стал распределять ношу. Сало всё ушло в сидор, пришлось заматывать его в запасную портянку, едва хватило, а во вторую уже хлеб замотал, его я собирался нести в руке, в сидоре места не было. Посуда у меня была, тарелка глубокая, котелок, ложка, нож и остальное. Крупы немного, но и всё, чай я высыпал в кружку, утрамбовав его там и завязав верх тряпицей, чтобы не рассыпался. Сахар и соль в котелок. Не страшно, что перемешается, перебрать потом можно. Кубики сахара отдельно, соль отдельно. Главное этикетки и пакеты не светить. Последние я прикопал в стороне, не нужны они были больше. Оружие я планировал спрятать на теле, нож и кусачки за голенища сапог. В общем, попробовал, все получалось, ходить можно. Норма. Осталось дать плану жизнь, так что я ждал вечера. В этом мире темнело на пару часов быстрее, чем в том, так что, немного понаблюдав за лагерем, я лег спать, решив выспаться. Когда я проснулся, жаль мобилы нет, хоть она бы подняла звонком, быстро собрался и, не колеблясь, перешёл на ту сторону. Снова чуть не запнулся о неизвестного пленного, но, к счастью, никого не перерезало, снова повезло. Портал закрылся, а я почти на ощупь направился в сторону, где находилась группа пограничников, до них ещё не добрались и не отправили дальше с другими военнопленными. Заблудиться я не боялся, так как держал ориентир на одну из вышек. Этот путь ещё с той стороны приметил, так что нужно было пройти чуть больше ста двадцати метров и там будут находиться те, кого я ищу. Конечно, я не один такой был, тут много народу бродило, перемещаясь по лагерю, но я смог добраться до нужного места. – Ты кто? – тихо спросил меня неизвестный, которого я потряс за плечо. – Пограничник? – тихо спросил я у него. – Промахнулся немного, дальше пару метров пройди. – Спасибо. Пробравшись дальше, я потряс следующего. – Пограничник? – спросил я у него. – Конвойные войска, – хриплым спросонья голосом ответил тот. – Васильева знаешь? – Да. – Веди к нему, срочное дело. – Сейчас. Парень неуклюже встал, похоже, он был ранен и двигался с некоторым трудом. Взяв меня за руку, он отвёл меня в сторону, после чего послышалась возня и шёпот. Я расслышал, что обо мне докладывали. – Ты кто? – хорошо расслышал я знакомый баритон Васильева. – Не узнаёшь, старшина? – улыбаясь в темноте, спросил я. – Ромка? – Он самый. – Ты как тут оказался? Я почувствовал, что старшина меня обнимает, да и другие погранцы, что меня знали, подходили и радостно хлопали по плечам, некоторые невольно попадали по сидору, нащупывая там сало. Сам я старшину обнимал одной рукой, левой всё так же прижимая к телу узел с тремя буханками хлеба. – Сам пришёл, добровольно. Увидел, что вы тут в плену, и решил не бросать боевых товарищей, – сказал я и, присев на корточки добавил, зашептав тому на ухо: – А теперь серьёзно. Я действительно прошёл в лагерь сам, зашёл в одну из колонн пленных, и нас провели сюда. Конвоиры следили, чтобы пленные не разбежались, а на то, что к ним добровольно идут, они никак не реагируют, даже мешок не отобрали, идиоты. В общем, у меня сидор, там десять кило солёного сала, а тут три буханки свежего хлеба. Хозяйка, у которой я квартировал, сегодня напекла. Нужно бойцов покормить. Ещё при мне оружие и кусачки, можно перекусить проволоку. В лесу схрон, с оружием, продовольствием и медикаментами. Если повезет, можем машину найти, бензин в схроне есть, целая бочка. – Что за оружие? – Короткоствол. Два нагана, два «ТТ» и один парабеллум. Это трофей с того унтера, я его убил, когда мы в засаду попали и Ильин с парнями погиб. – Ты ещё тогда автомат Егорову подарил. Помню. – Не дарил, у меня его отобрали, – недовольно ответил я и продолжил: – Ещё шесть гранат «РГД-33», два ножа. Это всё. Боеприпасов по боекомплекту на ствол. На серьёзный бой не хватит. Я тут подумать успел, предлагаю вот что: со всеми нам не уйти, так что пусть основная масса разбегается, а мы в тыл к немцам пойдём, к лесу. Думаю, вот как нужно сделать, гранатами закидать палатки, выдать хорошим стрелкам пистолеты и револьверы и расставить их у вышек. Там от колючей проволоки до них метров десять, уничтожить охрану можно, ну и патрули тоже. Пока идёт бой, мы перекусываем проволоку со стороны леса и основная масса пленных уходит через ворота в сторону Житомира, мы уходим к лесу. У нас вся ночь впереди чтобы уйти как можно дальше, я имею в виду уйти за зону поисков. – В принципе идея неплохая, но можно немного по-другому. Мы тут тоже не просто так сидели, идеи имеем, средств только их реализовать не было. Давай оружие и продовольствие… И спасибо тебе, Рома. Я передал хлеб, остро заточенный перочинный нож, чтобы нарезать, снял сидор и достал часть сала, решив, что всё передавать будет много, нельзя сразу столько. Об остальных пленных я не думал, мне бы своих спасти, товарищей боевых. К тому же шанс им давал, освобождал, как и остальных. Потом выдал старшине всё оружие и боеприпасы. Ему же отдал свою финку, он с ножами очень хорошо обращался, учил меня этому совместно с погибшим Петровичем. Пока парни возились, на тряпицах на ощупь нарезая хлеб и сало, я подтянул к себе старшину и снова зашептал ему на ухо: – Старшина, это ещё не всё, вы пока восполняйте силы салом и хлебом, а у меня есть идея, как лейтенанту помочь. – Излагай. – Это, конечно, всё странно звучит, но послушай. Там дальше пацан из Калмыкии, шаман. Он одного парня у меня на глазах на ноги поднял, а у того рваная осколочная рана была на пояснице, а теперь без следа, тот вроде даже помолодел. Попробую договориться с ним, вылечить лейтенанта. – Какой-то бред. – Бред не бред, а больше никого лечить он не хочет. Говорит, много сил для друга потратил, будет лечить следующего, может умереть. Но я знаю, как его уговорить. Рядом сидел, наступления ночи ждал и всё видел. – Помощь нужна? – Сам, только взвалите мне его на спину. Сидор частично опустел, я завязал горловину и снова закинул его за спину. Своё имущество оставлять не хотел, пусть всегда при мне будет. Пришлось сдвинуть вещмешок чуть в бок, и я потащил лейтенанта к порталу. Да-да, я решил вылечить его таким способом. А про шамана сказал, потому как ничего более в голову не приходило. Егоров – командир опытный, и в данном случае он нам был необходим. Он был без сознания, так что не мешал мне, лишь на середине пути его начало тошнить и пришлось свесить голову в сторону, чтобы на меня не попало. Наконец добравшись до портала, я убедился, что никто не пострадает, если перейду с ним. Дождался, когда кратковременная работа прожектора закончится, они на аккумуляторах работали, линию им ещё не провели в лагерь, и перешёл в свой мир, а потом почти сразу обратно, сразу же направившись к пограничникам, продолжая тащить лейтенанта. Тот стал приходить в себя. Одно порадовало: после излечения и омоложения тот стал заметно легче, усох, можно сказать. – Что со мной? – прохрипел Егоров. – Тяжёлая контузия была, товарищ лейтенант, – зашептал я. – Вас шаман от неё избавил. Из Калмыкии, жаль, что умер он, все силы на вас потратил. – Ничего не помню. Вроде потерял сознание вчера под вечер от слабости и всё, а сейчас как будто заново родился. Состояние странное. Я поставил лейтенанта на ноги, дал ему напиться из фляги и шёпотом велел ему идти следом за мной, тот ухватился за сидор и так и шёл, как на привязи. Пока шли, он более-менее пришёл в себя, даже меня узнал, удивившись, что я тут делаю. Так что нас встретили ошарашенные погранцы и бойцы НКВД. Егоров считался нежильцом, а тут пришёл сам. Ему тут же выдали бутерброд с салом и стали вводить в курс дела. Шепот по всему лагерю стоял. Судя по тому, что немцы особо не реагировали, это обычное дело. – Калмык умер, – хмуро сказал я и сел рядом с Васильевым. – Не пережил лечение лейтенанта. – Хвала ему, благое дело сделал шаман, – с большим уважением прошептал старшина. Подготовка заняла больше часа, после чего старшина шёпотом велел мне следовать за остальными. Так как я сил особо не потерял, был свеж и здоров, то мне поручили нести одного из раненых. Их несли самые сильные, носильщиков по двое было, те, кто ранен легко. В общем, стараясь попасть в промежутки между работами прожекторов, мы добрались до колючей проволоки, но не с той стороны, где вдали находился лес. Он был справа от нас. Причём мне казалось, что тут были все погранцы и бойцы НКВД… Кто же тогда занимается ликвидацией охраны? Да и сало ушло всё, похоже, парни с другими пленными поделились. У меня только три кило в сидоре осталось. НЗ. Поинтересоваться я не успел, вдруг у палаток загрохотали гранаты, рядом захлопал наган, какой-то командир из револьвера расстрелял часовых на вышке и сейчас судорожно перезаряжался. Ещё было четыре парных патруля, что ходили вокруг лагеря, они тоже были на стрелках. Оказалось, всё огнестрельное оружие и гранаты Егоров и старшина отдали другим пленным, организовав атаку. Командиров тут много, вот старший из них всем этим и командовал. Да и одни кусачки им пошли, перекусить проволоку на воротах, а вторые, что были при нас, уже были использованы. Ещё до атаки сюда были направлены двое погранцов, которые тайком проделали проход, так что мы почти не останавливались. Всё же я не зря выдал Васильеву нож. Когда мы пересекали проход, один из бойцов крикнул: – Старшина! Со стороны к нам на свет от прожектора выскочил один из охранников парного патруля, второго почему-то не было. Мелькнул нож и вошёл в тело немца. К нему сразу метнулись двое, сняли оружие и пояс с боезапасом, даже сапоги стянули. Многие из пленных не имели обуви, видимо, немцы забирали хорошую, оставалась в основном рванина. Нести – да ещё в быстром темпе – раненого было тяжело, ткань шинели так и выскальзывала из рук. Но чуть позже стало легче, к нам присоединились ещё двое. Я с интересом крутил головой. Боец с немецким карабином прикрывал нас, отходя следом, а мы уходили в ночь, свернув к лесу. Через проделанный нами проход волнами выбегали бойцы и командиры, разбегаясь в разные стороны, некоторые бежали за нами, но таких было немного. На вышках было видно шевеление, самые умные или хитрые полезли за оружием, а там ведь и пулемёты были. Меня чуть позже освободили от переноски раненых, Егоров затребовал к себе в передовую группу. – Где схрон? – быстро спросил он. – В ту сторону, – указал я, сориентировавшись.