– А ты всё с теми пограничниками? – Ну да. Прикомандирован. У нас тут пост рядом, метров двести. Слышите шум техники? – Чёрт, а мы думали это немцы, ещё в глубину леса отойти хотели, чтобы не попасться. На нас один раз мотоциклисты нарвались, мы их, конечно, постреляли, но и они полтора десятка ребят убили. С пулемётами и автоматами были, гады. – Вы без оружия? – Винтовка в машине осталась, когда я из кабины выпрыгивал, времени не было, её забрать. Хоть сам уцелел. – Ничего, у меня запас имеется. Винтовки не обещаю, но карабин дам. Идём… Кстати, мы у диверсантов машину Спиридонова отбили, правда, её побило при налёте, но отремонтировать можно. – А как он сам? – Не знаю, но у шофёра были его документы, так что сам понимаешь… Стояли мы в окружении до этого отдыхающих бойцов и командиров, которые также к нам прислушивались, поэтому один из командиров, подполковник, судя по шпалам, обратился ко мне: – Боец, где тут пост? – Я не военнослужащий, строить меня не надо, – отмахнулся я от него. – Там пост, за мной идите. Мы со старшиной – он тут тоже в группе приживалой был, бойцы ведь собрались из разных частей – пошли впереди, остальные потянулись за нами. Васильева я обнаружил рядом с посыльным, который прибыл к нам на мотоцикле. Он как раз расписывался за пакет. Он это мог как зам командира. – Это ещё кто? – удивился он, наблюдая, как из леса следом за мной выходит колонна бойцов и командиров. Их около двухсот было при пушке и миномёте. – Окруженцы, у озера встретил. Вот, старшина Авдеев из нашего автобата. Механик. Его за руль ЗиСа посадим, да и отремонтирует он его, техник как-никак. К тому же он эту машину хорошо знает, сам ремонтировал её. Наше появление для погранцов неожиданностью не было, они издалека нас заметили, и пулемётчик на всякий случай взял их на прицел. Васильев пообщался с командирами, проверил их и отправил на ближайший армейский сборный пункт, а вот Авдеев остался с нами. Пока он жадно ел из моих запасов, ужин готовили заново после налёта, я описал, что было со мной, а он – что произошло с ним. Меня погранцы забрали из автобата ночью, а Авдееву дали машину утром, и он отправился в колонне грузовиков в сторону Луцка. Везли артиллерийские снаряды, теперь было понятно, почему старшина так дёрнул от машины. Прямое попадание – и только воронка на том месте, где стоял грузовик. После горячего ужина мы уже в четыре руки взялись за машину Спиридонова. Успели поставить её на колёса, радиатор сняли с разбитой машины, только установили, как ночью вернулся Егоров и приказал собираться. Мы погрузились на две машины и снова ночью поехали в наш тыл. Фронт снова откатывался назад. Диверсантов взяли, и я записал это как свою заслугу. Правда, взяли – это громко сказано, положили пулемётной засадой, но главное ликвидировали. В этот раз пост был организован в открытом поле, так что я взял лопату и стал копать двухместный капонир для «Маркизы» и ЗИСа, другого выхода не было. А Авдеев с парой погранцов мотался к ближайшему лесу, у них задача накопать кустарника и высадить его, замаскировав позиции. Кстати, насчёт старшины: Егоров решения ещё не принял, то ли оставит, то ли отправит в часть. Машину у диверсантов мы, конечно, отбили, однако числится она за нашим автобатом и её требовалось вернуть вместе со старшиной, который не имел, как я, командировочного предписания, чтобы работать с пограничниками. Вот такие дела. Копал я всю оставшуюся ночь, мне двое погранцов помогали, но капонир в тридцати метрах от перекрёстка был готов. Теперь мы занимались маскировкой. Срезав в поле очередной пласт дёрна, я замаскировал его надёрганной травой вокруг и понёс к брустверу, который уже частично был засажен привезённым кустарником. Много Егоров людей выделить не мог, дорога была забита как отступающими частями, так и беженцами, но дело ладилось. Вон, десять утра уже, а почти всё готово. Передав Илье Сомову, погранцу откуда-то с Севера, очередной пласт дёрна, я обернулся на завывания мотора. Старшина возвращался с очередной порцией кустарника. Пока бойцы разгружали кузов, старшина подошёл ко мне. – Ром, я там у каких-то графских развалин наш БА видел, «десятку». Четыре раза мимо проезжал, всё стоит на месте и рядом никого. Пушка есть, если двигатель или ходовая убитая, можно сюда притащить, как огневую точку. – Посмотреть надо, – задумчиво ответил я. – Егорову сказать, не думаю, что он будет против пушки. Один раз на нас немцы уже выскакивали. – Вот и я так думаю. Старшина пошёл к лейтенанту, а я завёл «Маркизу» и задним ходом спустил её в капонир. Норма. Только кабина чуть высовывалась над бруствером, но там ничего серьёзного не было, повреждения, если что, будут не критичные. Вот для ЗиСа места уже не было. Кстати, лейтенант приказал копать один капонир, для ЗиСа мы и не копали, а вот почему – выяснилось, когда Авдеев вернулся обратно, поговорив с командиром. – Лейтенант одобрил осмотр бронеавтомобиля, только ещё сообщили, что меня забирают. Он связался с нашим автобатом в Житомире. Они отзывают меня и ЗиС, потери большие, техников и транспорта не хватает. Обрадовались, что я жив. – Когда едешь? – Ещё одну ходку за кустарником сделаю, заодно тебя до БА подкину, посмотришь, если что, я на обратном пути отбуксирую тебя сюда. Часа в три уже рвану в Житомир. Тут троих подозрительных взяли, если никого не будет, отвезу их в ближайший отдел наркомата. – Лады, понял. После разгрузки я и ещё один пограничник сели в кузов, и мы поехали к лесу. Посередине пути, справа, действительно мелькнули какие-то развалины и стоявший неподалёку в тени дубравы БА. Старшина притормозил и оставил нас, а сам попылил дальше, обгоняя какую-то транспортную колонну. Я её уже видел, мимо нашего поста проходила. Мы же с Сомовым, повесив карабины на плечи, направились к бронемашине, болтая на ходу. Особо я по сторонам, в отличие от погранца, не смотрел, поэтому не сразу заметил, что тот уже не идёт рядом, а лежит, шипя мне, чтобы я тоже залёг. Упав на траву, я удивлённо к нему обернулся и спросил: – Ты чего? – Экипаж машины около неё лежит. А позы не те, когда спят. Убитые они. – Понял. Что будем делать? – Лежи тут, а я сползаю, проверю. Если начнётся стрельба, дай пару выстрелов в воздух, это отвлечёт противника. После каждого выстрела сразу меняй позицию. Хотя тебя и учили этому, всё равно повторю. Если никого не обнаружу, я тебя позову. – Понял, жду тут, наблюдаю. Лежать мне пришлось долго, минут двадцать. Солнце серьёзно припекало сверху, тем более я был в кожанке, но я старался не шевелиться, держа оружие наготове и рассматривая развалины. Когда появился Сомов и помахал карабином, подзывая, я встал и побежал к нему. – Ну что тут? – Снайпер работал, вон из того окна, там три свежие гильзы. Со ста метров, три выстрела – три убитых. Они сюда завернули, похоже, пообедать, там, в стороне, остатки еды. Вчера это было. На них налетел немецкий истребитель и дал очередь из пулемётов, экипаж не пострадал, да и машина в принципе тоже, лишь следы и борозды на броне, но два ската пробило. Они ремонтом занимались, когда их начал расстреливать одиночный стрелок. Двоих сразу, а вот третьего уже у дверей БА, видно, он хотел в машину заскочить, укрыться от огня и ответить, да не успел. Стреляли из нашей винтовки, из СВТ. Может, простой, но, я думаю, – снайперской. – А четвёртый из экипажа? Тут четверо должно быть. – Четвёртого из экипажа нет, но, наверное, его и не было, следов не нашёл. – Понятно. Тогда так, я машиной займусь, если она цела, своим ходом доедем, а ты – убитыми. – Хорошо. Сомов снял с борта бронемашины лопату и, отойдя в сторону, стал копать могилу, документы он с убитых уже снял, как и оружие. Три единицы, карабин и два нагана в кобурах, так что занимался сейчас нужным делом. Я забрал у убитых шлемофоны, пригодятся, и стал осматривать машину. Сомов не ошибся, повреждения были не критические, и стреляли действительно из пулемётов и сверху, значит, «мессер» геройствовал. Запустив двигатель, погонял его на разных оборотах, после чего занялся скатами. Они уже были разбортированы, поэтому я начал клеить. Механик у бронемашины был опытным и имел из инструмента всё, что нужно, так что, когда подъехал Авдеев с погранцом, с которым выкапывал кустарник, я уже почти закончил. Вместе со старшиной мы накачали скаты и поставили их, похоронили экипаж и колонной поехали к посту. Бак у БА был наполовину полон, так что километров на сто хватит, да и ехать нам тут километра четыре. Не так и далеко. Боекомплект полный, как к пушке, так и патронов к пулемётам хватало. Норма. Егоров, получив информацию о нашей находке, на несколько секунд задумался, осматривая окрестности, указал место, где копать капонир; экипаж он сформировал из своих людей, командиром машины назначил Ильина. Тот в срочную в танковых войсках на танкетке служил, так что разбирался. Я передал ему БА, шлемофоны и остальное, после чего направился к себе. – А оружие экипажа? – напомнил Васильев, останавливая меня. – Какое оружие? – сделал я честные глаза. – Три единицы. Ты и так, я смотрю, любишь его собирать. Сколько уже набрал? Десять пистолетов есть? – Я не я и собака не моя, – отрезал я. С оружием это действительно так, короткоствол с убитых я снимал и прибирал себе. Только старшина немного ошибся, у меня его уже было три десятка единиц, три карабина, винтовка, ну и патронов общим числом около полутора тысяч. Даже три гранаты есть. «РГД-33», две штуки, и классическая «лимонка». Новые находки я уже спрятал на «Маркизе», чтобы погранцы не нашли. С десяток в кабине под сиденьем, остальные в сидорах или завёрнутые в мешковину на раме. Если знать как, можно хорошо спрятать. В общем, пока сформированный экипаж нашей новой боевой единицы копал капонир, мы с Авдеевым попрощались. Топлива в баке до Житомира ему должно было хватить, так что, погрузив шесть задержанных подозреваемых и одного погранца для охраны, он поехал к себе в часть. По пути он должен завернуть в один городок, сдать задержанных, и поедет дальше. Погранца я потом заберу, когда привезу очередную партию задержанных. Ох, сколько я их уже перевозил, скольких повидал. Правильно Васильев говорил, быстро я так глаз набью на подозрительных субъектах, уже сам стал машинально по толпе глазами зыркать и определять, где простой беженец, где возможный засыл, или ещё кто. Вырабатывалась такая привычка. Ночь, мало кто из нас спал, так что, проводив Авдеева, я забрался под машину и, накрывшись курткой, спокойно уснул. Где я устроился, все знают, если что, разбудят. Разбудили меня немцы. Уже перед самой темнотой я подскочил на месте, когда разорвалась очередная бомба. Нет, не так, бомбочка, так как с прошлой бомбардировкой это было не сравнить. Я не ошибся. Наш пост атаковали два «мессера», сперва зашли со стороны солнца, сбросили мелкие бомбы, а потом пулемётами и пушками начали ходить над нашими головами. Бронеавтомобиль уже стоял в капонире, так что его не задели, но все погранцы били по «мессерам» из личного оружия, кто используя бруствер, кто стоя на коленях. На дороге образовалась пробка из битых машин, водители двигающихся следом начали объезжать их по полю. Явно разрасталась паника, некоторые обезумевшие от страха водители давили людей, что бежали от колонны в поле, а я, мельком выглянув и увидев это безобразие, сел на дно капонира и стал тереть шишку, что стремительно росла на темечке. Разрыв бомбы заставил меня подскочить, а рама у полуторки ох и крепкая. Я даже не понял, что загудело после удара, она или моя голова. Когда налёт завершился, я выбрался из капонира и побежал к пробке, оттуда доносились крики раненых, стоны и команды уцелевших командиров, над дорогой стелился дым сгоревшей техники. Дело у меня было обычное, незаметно собирать оружие и прятать его на «Маркизе». Это основное, ну и оказывать помощь раненым. Кое-какие знания я имел, и Егоров это знал, назначив кроме как водителем, ещё и отрядным фельдшером. Я успел оказать помощь шести раненым, пока у меня не закончился перевязочный материал, – их уже грузили в уцелевшие машины. Я даже успел незаметно затрофеить два «ТТ» с тел убитых, когда меня нашёл Сомов и сообщил, что срочно вызывает Егоров. Мы вместе добежали до КП, где лейтенант указал на трёх незнакомых пограничников и стоявших рядом с ними двух немецких офицеров, полковника и майора. – Рома, слушай приказ. Сейчас выгоняешь «Маркизу» и везёшь пленных с конвоем в Житомир, в штаб армии, там уже ждут. Парни машину потеряли в этом налёте. Нужно помочь. – Понял, сделаем, – я даже подскочил от радости, так как это давало мне возможность побывать у портала. Пока пограничники грузились в машину, я тоже не сидел без дела, нагло оббежал убитых и собрал трофеи, утащив это всё к машине. Шесть винтовок Мосина и пехотный ДП с одним диском. Всё это я разрядил, связав вязанкой, и убрал в кузов. Васильев неодобрительно покачал головой, но никак не прокомментировал. В общем, выгнав машину из капонира, – эх, хорошо Авдеев раньше уехал, – я выехал на дорогу, и мы под лучами вечернего солнца попылили в сторону Житомира. Нам ещё сунули двух задержанных, все равно по пути, чтобы мы заехали в село, где их сдали, а там же забрали и того пограничника, что уехал с Авдеевым. На месте мы были в полночь. В сам Житомир нас не пустили, тормознули на посту при въезде. Мол, комендантский час, уже не раз были попытки прорыва диверсантами, так что пришлые погранцы выгрузили фрицев и в сопровождении нескольких бойцов с поста повели их в штаб. Кирилл Ольгин, тот самый пограничник, которого я подобрал по пути, перебрался ко мне в кабину, спросив: – Ну что, обратно? – Нет, подожди. С горючкой у нас откровенно плохо, почти нет у нас её, то, что выделяют, не хватает, поэтому попробуем прорваться в мой автобат. Он с другой стороны города, документы у меня все на месте, часть тут расположилась, чего это меня не пускают? В общем, попробуем горючкой разжиться, бочка-то в кузове. Однако, даже объехав город, въехать в Житомир у нас не получилось, злые тут красноармейцы на постах, лютые. Пришлось договариваться с их командиром, чтобы он приютил Ольгина на ночь. – А ты? – удивился тот. – Баба у меня тут. Когда ещё представится возможность помять её? – А-а-а, тогда ладно, – улыбнулся пограничник. – Утром тут жду, тогда нас пропустят в город и без спецпропуска. – Лады, – кивнул я и, отъехав от поста, стал снова объезжать город, направляясь к порталу. К сожалению, приблизиться к нему я не смог, там зенитчики стояли, тяжёлая батарея. Ночью могли и пулемётной очередью угостить, так что я объехал их и остановил машину неподалёку от схрона. Почти до самого утра я копал и маскировал схрон. Хорошо маскировал, погранцы научили. Туда ушло всё оружие, боеприпасы и гранаты, накопленные мной за эти дни. Я даже пистолет, что всегда носил с собой, прикопал, трофеи ещё будут, я это точно знал. Остался со мной лишь карабин да пять патронов, все с зажигательными пулями, на всякий случай. Это всё. Немного было жаль куска брезента, в который всё это завернул, но ничего, своё же. У меня даже хватило времени заехать на речку и искупаться, так что к утру я вернулся за Ольгиным к посту невыспавшимся, что вызвало у него понимающую улыбку. Нас пропустили в город, и мы доехали до автобата. Авдеев уже был тут, работал в мастерской. Он с несколькими подчинёнными восстанавливал сразу шесть грузовиков, ещё два десятка на очереди. От него я по секрету узнал, что автобат скоро будут передислоцировать. Забежав к кассиру за зарплатой и пообщавшись с начальством, я с помощью старшины смог достать бочку с топливом и свою пустую заполнить до краёв. В военное время ценность неимоверная. Честно говоря, если бы не Ольгин, я бы одну бочку спрятал в лесу, но пришлось обе везти к нашим на пост. Расстояние до фронта приблизилось, и уже к обеду мы вернулись. Причём не с пустыми руками, на рынке Житомира купили несколько шматов свежего солёного сала и краюхи хлеба. Даже полмешка лука взяли. Нормально затарились. Нас за это по прибытии накормили от пуза остатками мясной похлёбки. Мы на полчаса к обеду опоздали. Так что пост работал, погранцы бдели, я сделал все дела и, проведя обслуживание машины, дрых под ней в капонире, устроившись на новеньком брезенте. Мне его Авдеев подогнал. Проснулся я вечером, уже когда зашло солнце. Умывшись из-под фляги, я попил воды и подошёл к двум парням, что сидели у костра, разведённого в ямке, и трепались за жизнь. Движение на дороге по сравнению с днём было в три раза интенсивнее, но шесть погранцов на посту с Васильевым справлялись, делая выборочную проверку. – Ох, и хорошо я выспался, – сказал я, подходя к костру. Нюх меня не подвёл, на огне булькал чайник с чаем. Налив себе в кружку, я устроился рядом, слушая парней. – Так хорошо спал, что проспал две бомбардировки? – А что, были? – удивился я. – Там в километре колонну раздолбали, как ты любишь говорить, а нас один раз бомбили, вот там воронок прибавилось, осколком пробило башню броневика. Ничего не повредило, так что боевая единица у нас не повреждена. – Потери есть?