Поел я быстро, как и положено опытному солдату, чтобы быть готовым к схватке, поэтому допивал кофе, собираясь покинуть обеденный зал. Многие еще только ко второму приступали, а мне, после взмаха рукой, официант принес небольшую коробочку с едой для Смелого. Даже подарок от повара был — мозговая кость, пусть погрызет, тем более на ней даже кое-где мясо сохранилось. Еще раз мельком из-под ресниц осмотрев немцев, а я уже на сто процентов был уверен, что это немцы, и наверняка они нашу группу вели из Берна, я встал и, велев официанту передать мою благодарность повару вместе с двадцатидолларовой банкнотой, направился в свою каюту. К сожалению, канадских долларов у меня не было, была пачка из американских в пять тысяч, а в посольстве я не догадался разменять рейхсмарки, которых у меня было большинство, на деньги Канады. Упустил этот момент, ну да ладно, еще будет возможность разменять, налички хватает, да еще брюлики при мне. Спрятаны в самодельном тайнике в каюте. К выходу я направился вторым, первым был довольно дородный мужчина — как я понял, поляк, он подавился во время приема второго блюда и, почувствовав себя плохо, отправился в свою каюту. Если я не ошибся, он был банкиром. А вот следом за мной, почти сразу, после незаметного знака старшего четверки — я только недавно его вычислил, больно уж безлико он себя вел, — отправился один из четверки, блондин с постоянно серьезным выражением лица. Его каюта, по странному стечению обстоятельств, была точно напротив моей. Так что шли мы вместе, я чуть впереди, он метрах в десяти следом, толстяк-банкир, мучимый одышкой, давно отстал. Сунув ключ в замок своей каюты, я повернул его и толкнул дверь, ногой не давай щенку выбежать в коридор, и, поставив на полку на уровне моего лица, сразу справа от двери коробку, развернулся и нанес удар по затылку блондина. Коридор тут был широким, два с половиной метра, так что мне пришлось сделать два быстрых скользящих шага и ударить блондина. Тот засек мое движение, но ничего сделать не успел, обмяк, повис на моих руках и был мной утащен в каюту, тоже мою, естественно. Бросив его на пол, я метнулся в коридор и еще до того, как появился толстяк, бывший моим соседом слева, поднял левую туфлю, что слетела с ноги блондина во время волочения, и выдернул ключ из замочной скважины, после чего скрылся в своей каюте и запер дверь. Пройдя к шкафу, я открыл сумку и достал моток тонкой веревки. — Пригодилась. Не думал, что понадобится, на всякий случай взял. Я отрезал двухметровый кусок и разделил его пополам. Вместо кляпа подошло полотенце, веревками связал руки и ноги. Дождавшись, когда толстяк закроет дверь своей каюты — тот это делал довольно шумно, я вышел в коридор, убедился, что тот пока пуст, и, открыв дверь ключом блондина, прошел в его каюту. Она была зеркальной копией моей. То, что меня интересовало, я нашел сразу. Особо не скрывая, радиостанцию оставили в шкафу. Как открыл дверцу, так и увидел. Быстрый обыск дал мне приличную пачку наличности, причем в североамериканских долларах. Три тысячи оказалось — ничего, нормальное пополнение моего бюджета. Оружие, наконец-то оперативная кобура, правда, там был не «вальтер», а «беретта» как раз точная копия моих зажигалок, ну или наоборот, не важно, но зато порадовала. Проверив коридор, на лестнице были видны тени, кто-то поднимался, я быстро закрыл дверь и шмыгнул к себе. Трофеи разошлись по чемоданам и тайникам, однако когда я подошел к «языку», то, проверив пульс, только выругался. Подозрение переросло в уверенность, когда я осмотрел полость его рта и обнаружил пустой тайник в зубе. Капсулу с ядом он использовал по прямому назначению, как только очнулся. Как только открыть ее смог? Хм, не думал, что в это время уже используют тайники в зубах. — Какие вы интересные ребята, — пробормотал я, доставая карандашом остатки капсулы. Тот раздавил ее языком о нёбо, дальше уже действовал яд. Еще раз обыскав труп, я ничего не нашел, тот был пуст, лишь пояс был странно жестким. Сняв его, я вытащил лезвие, и у меня в руках заблестел клинок. — Очень интересные ребята, — покачал я головой, нахмурившись. Быстро сняв веревки, я убрал их в сторону и утащил тело под койку, чуть позже избавлюсь от него, а сейчас нужно поспешить избавиться от остальных из этой уменьшившейся четверки. Мешали они мне. Причину моего решения избавиться от них и так помочь Мартину я еще сам придумать не мог, вот мешали мне немцы, и все тут. Как заноза: видна, а никак не подцепишь. Ну и доброе дело сделаю, помогу. Может, в будущем мне это поможет. Покинув каюту, я поспешил обратно в кают-компанию. Снаружи уже упала ночь, причем темная, облачная. Пришлось заходить внутрь, так как иллюминаторы все были закрыты, судно не сверкало, как новогодняя гирлянда, лишь сигнальные огни горели на мачтах. Подойдя к бару, я заказал лимонаду, особо не рассматривая зал. Нечего было рассматривать, не было тут Мартина с Мареком, Шарлотты и, кажется, боксера, как и всей тройки немцев. — Я по палубе прогуляюсь, — сказал я бармену на английском, тот только этот язык знал, и, подхватив полный стакан, отхлебнул и направился гулять по палубам, чутко прислушиваясь. В каютах всех тех, кто мне был интересен, явно не было. Значит, они где-то в переходах или на открытых палубах. Там я нашел боксера, который кадрил сразу двух дамочек с третьей палубы, но тех, кто мне требовался, тут не было. Нашел я их на пустой шлюпочной палубе в закутке, услышав хрип. Отбросил бокал в сторону, бульк не расслышал из-за шума машин, и рванул туда. В закутке я застал интересную картину: Мартин лежал на палубе без движения, один из немцев душил Шарлотту — так вот кто все же охранником был, двое других держали за руки Марека и о чем-то тихо его расспрашивали. На полевой допрос это мало походило, странно. Девушку уже почти задушили, поэтому я поспешил вмешаться, клинок ножа вошел немцу в спину, достав до сердца и, тут же выдернутый, полетел в следующего, а третьему, не ожидавшему нападения, я просто свернул шею. Девушка кашляла, а Марек, которого била крупная дрожь, склонился над Мартином, пытаясь привести его в сознание. Это как раз было сложным делом, я, еще когда изучал обстановку в этом тупичке, заметил, что у него рукоятка ножа торчит сбоку. Хороший удар, но не смертельный, так что Мартина удалось привести в чувство. Немцы явно не хотели оставлять следы, раз оставили нож в ране, у меня же выбора другого не было, и пришлось действовать несколько кроваво. Одежду вон свою запачкал, обидно. Я как раз второе тело переваливал через леера, и снизу раздался шум падения тела о воду, и пошел за третьим телом, когда Поттер очнулся. — Держи, — сунул я в руки пришедшей в себя Шарлотты рубаху и штаны одного из немцев. — Сотрешь кровь с палубы. Намарали мы тут. — Хорошо, — несколько заторможенно ответила она. Пока она возилась, стирая все капли крови, вплоть до лееров, я избавился и от третьего тела. Карманы обхлопать и ключи от кают я прибрать не забыл, помня о священном праве трофея. Наверняка и у них в каютах будет что-то интересное. Уже любопытно. — Алекс, — окликнул меня Марек, — Мартин хочет с тобой поговорить. — Необязательно так кричать и привлекать внимание, — недовольно сказал я, подходя и вставая рядом с Мартином на одно колено. — Можно было и жестом подозвать. На палубе появились две гуляющие парочки, но дальше, метрах в пятидесяти, и я не хотел, чтобы они нас заметили и связали с пропажей немцев. Ночь была темная, свет тут погашен, так что не должны заметить, если такие вот идиоты не будут подавать голос. — Алекс, — очень тихо обратился ко мне Поттер. — Я благодарю тебя за помощь… Но у меня есть одна просьба. Нужно как можно незаметнее доставить меня в мою каюту и позвать нашего врача. Ты его знаешь, это мистер Голден. Мишель Голден. — А, человек с глазами убийцы. Так он хирург, оказывается, — пробормотал я и кивнул. — Сделаем. Шарлотта уже закончила, она подсвечивала фонариком со специальным синим фильтром, который нашелся в ее сумочке, и действительно качественно подтерла кровь. Причем работала изобретательно и с огоньком. А чтобы отсвет фонарика не заметили гуляющие, как раз одна парочка начала страстно целоваться, она ложилась на палубу и, закрывая телом работу фонарика, стирала кровь. Так что и в закутке убрала, и пятна крови до лееров подтерла. Да еще пообещала с рассветом тут все осмотреть и убрать, если что было пропущено. Использованные тряпки полетели в воду. Дальше мы действовали так. Шарлотта и Марек, одежда которых была более-менее в порядке, шли впереди и страховали нас, а я не нес — слишком здоров был Поттер, а волочил его за собой, двигаясь спиной следом за помощниками. Тут другого выхода не было. Дело осложнялось тем, что ужин закончился и многие гуляли после него, давая пище перевариться, три раза чуть не спалились, один раз пришлось ставить Мартина к стене и прикрывать его собой, чтобы прошедшая мимо группа мужчин не заметила кровь на нем и на мне, я к ним спиной был. Но все же мы добрались до нашего коридора. Отперли каюту Мартина, и пока Шарлотта суетилась над ним, я шмыгнул в свою, Марек тоже ушел к себе, по приказу девушки. Шарлотта обеспокоилась насчет четвертого немца, но я ее успокоил, волноваться о нем не стоило. Мой намек она поняла, благодарно кивнула. Переодевшись, я смыл кровь и, выйдя из санузла, посмотрел на тело немца, решив избавиться от него, когда все уснут. Погладил скулившего Смелого и пробормотал: — Бедолага, так и бегаешь голодным. Сняв с полки подзабытую коробку с едой, я вывалил все, что там было, в миску, рядом положил вареную кость, пусть порадуется. После этого я вышел из каюты и быстрым шагом направился в кают-компанию, но врача там не оказалось. Он гулял на носу судна. Шепнув ему на ухо, что Мартин ждет его у себя и требуются его профессиональные умения, я поспешил обратно. Своих дел хватает. За следующие два часа я обыскал три другие каюты, изрядно пополнил запасы наличности и избавился от всего компрометирующего немцев и меня. Радиостанцию выкинул за борт, оставив в каютах только цивильные вещи, отпечатки тоже подтер, я помнил, где чего касался. Все оружие, а это порядка десяти единиц, наличка, снятая с немцев, мало ли там номера банкнот переписаны, а также свое оружие я спрятал в тайнике. Теперь, если в моей каюте будет обыск, единственно, что найдут, это брюлики и перочинный нож. Но это моя собственность. А тайник я сделал в каюте капитана, он все равно сейчас на мостике, так что даже не подозревал, что я побывал в его апартаментах и сделал три закладки. От тела тоже избавился: как только закончилось движение по палубам, сперва вытащил его через иллюминатор на шлюпочную палубу, потом спустил на палубу ниже и так же отправил на корм акулам. Одежда моя рабочая, окровавленная, отправилась следом. Даже ту, в которой был сейчас, снял и выбросил в море, только ключ от каюты зажал в зубах. Все, успел, теперь к себе, и мыться. Вернуться мне в каюту труда не составило, хотя я чуть не столкнулся со стюардом, что отвечал за нашу палубу, но счастливо избежал встречи и шмыгнул к себе. Смелый уже спал у койки, так что я быстро принял душ, приготовил одежду на завтра и юркнул под одеяло. День был немного тяжелый, так что засыпал я с чувством хорошо поработавшего человека. Следующим утром, а встал я в десять часов, пропустив завтрак, Шарлотта застала меня на верхней палубе стоящим у фальшборта, облокотившись локтями о леера с щенком у ног. Мельком обернувшись, я вернулся к наблюдению за морем, спросив в пустоту: — Как Мартин? — Ранение серьезное, но до прибытия в Штаты у него все шансы оклематься и встать на ноги, — встав рядом, негромко ответила Шарлотта. — Я хотела поблагодарить. Если бы не ты, нас бы уже не было в живых. Благодарность мне ее особо была не нужна, поэтому я просто кивнул с отсутствующим видом, продолжая поглядывать на боевой корабль, что шел в паре километров от нас. — Как вы на шлюпочной палубе оказались? — Стечение обстоятельств, — вздохнула девушка. — А если точнее, то когда мы направились из кают-компании к себе, то на всех переходах встречали этих… Пока не вышли на палубу. А они уже нас там все трое ждали. — Понятно, загоняли в удобное место. Классика. Хорошо сработали… Что их интересовало, спрашивать не буду. Догадки есть, но озвучивать их не хочется, да и не мои это проблемы. — Как раз насчет этого. Я хотела тебя попросить подстраховать меня до Канады. — Это сложно сделать, — кивком указал я на корабль. — Да и желания такого нет, уж извини. Я наемник, ты правильно это поняла, однако сейчас в отпуске после ранения и пока не готов вернуться к службе, ближайшие полгода точно не буду готов. Да и потом вряд ли. — Спасибо, что не стал юлить, а честно все сказал, — кивнула девушка и, посмотрев на корабль, спросила: — Немцы? — Эсминец под итальянским флагом. Ждут сигнала, которого не будет. — Остановят нас, как думаешь? — Не знаю, зависит от приказа, что они получили, но уверен, что у них постоянная связь со штабом, и тот координирует их. Так что как там примут решение, так и будет… Марек — это жирный гусь? — Пожалуй, да, — после короткой заминки ответила девушка. — Тогда точно пятьдесят на пятьдесят. — Кто ты? — прямо спросила она. — В смысле? — мельком покосившись на нее, спросил я. — Ты не очень похож на юношу своего возраста, поведение не соответствует. Ты воевал? — Три года, — нехотя кивнул я. — Наемный отряд спецназначения, специалист по точечным ударам. Диверсант, что гонялся за длинным фунтом. — Офицер? Командовал ты вчера ночью привычно для себя, а такое требует большой практики. — Последнее звание обер-лейтенант. — У немцев служил? — прищурилась девушка. — Полтора года, — кивнул я. — Сперва батальон специального назначения, потом он был переформирован в полк. Специализировались мы на захвате мостов, разных спецобъектов, включая заводы. Ну, и уничтожали штабы противника. А так я на немцев работал вынужденно. На Восточном фронте службу проходил. Моя легенда, которую я буквально только что слепил на коленке, нужна была, чтобы снять напряженность между нами. Девушка видела, что я не тот, за кого себя выдаю, и это ее изрядно напрягало, а мне проблем по прибытии не нужно. Проще приоткрыть завесу «тайны» и снять большую часть вопросов, что скопились у Шарлотты. Я уже понял, что она офицер канадской разведки. Ну, или что-то вроде этого, вот и вешал ей лапшу на уши. А чтоб между нами была некоторая отстраненность и легкое недоверие, решил стать офицером «Бранденбурга». — Как это вынужденно? — заинтересовалась та. — Тут, наверное, с начала рассказывать нужно… Хм, даже не знаю, с чего начать. Понимаешь, мои родные в Швейцарии погибли от огня, и я остался сиротой, официально я числился за приютом, но меня взял на поруки друг отца. Он был наемником, служил тем, кто платит. Так что он учил меня всему, что знал, и я участвовал с ним в десятке конфликтов, набираясь опыта. Представляешь, в пятнадцать лет я уже имел выслуженное звание сержанта. Потом нашу группу завербовали поляки через британцев, и мы работали против немцев в Польше, сейчас это генерал-губернаторство. За полгода до начала войны с Советами нас вычислили, произошло предательство, и мы попали в плен, друг отца тогда погиб. Я был ранен, не очень серьезно, но все же. Чуть позже мне сделали предложение, от которого я просто не мог отказаться, или меня расстреляют, или я буду работать на немцев. Так и попал в батальон «Бранденбург». Ну, а в начале лета, чувствуя, что немцам осталось недолго, инсценировал свою гибель и вернулся в Швейцарию. Тем более при пересечении границы меня легко ранил немецкий патруль — наткнулся случайно, и я понял, что все, пора сделать паузу. Отдохнуть. — А почему немцам осталось недолго? — Потому что я год воевал с Советами и не раз сталкивался с ними лицом к лицу. Это сейчас они еще как толпа дикарей, но с каждым днем набираются опыта, и их уколы становятся все больнее и больнее. Скоро наступит катастрофа, а я не так предан Германии, вернее совсем не предан, чтобы погибать за их идеи. Я как был наемником, так им и остался. На несколько минут повисла тишина, мы оба продолжили рассматривать красавец эсминец, я обдумывал свое, Шарлотта свое. У меня мысли были только в том, не сказал ли я лишнего, мысленно пробежался по нашей беседе и удовлетворенно кивнул, тоже мысленно. Похоже, информация принята к сведению. Я как открытую книгу читал мысли девушки обо мне. Гражданин Швейцарии волей судьбы стал наемником, причем очень профессиональным, с огромным боевым опытом, но служил немцам, хоть и вынужденно. Значит, на заметку его нужно взять, но в армию поступить не предлагать. Не надежен. Это мне и было нужно. Хоть так отведу от себя часть подозрений. С уничтожением этой четверки я излишне засветился. — На службу не хочешь поступить? — осторожно спросила Шарлота, изрядно меня удивив. Таким, как я, такое предложение не делают, то есть с такой биографией. Специально ведь выдумал, что у немцев служил. — Нет, — лениво ответил я. — Почему? — Я воюю без перерыва порядка шести лет, отдох нуть хочу. К тому же не люблю начальства у себя над головой. У немцев вот так хватило, — хлопнул я себе по горлу. — Уж лучше на самого себя работать, да спокойно жить. Проще говоря, я решил бросить карьеру наемника и заняться чем-то другим. — А инструктором? — Вообще с военщиной любой из стран связываться не хочу. Неинтересно, устал я. — Все же подумай, мое предложение остается в силе. — Не ожидай от меня положительного ответа, его не будет, — сказал я в спину девушке и вернулся к наблюдению за кораблем. Им интересовался не я один, так что народу хватало, только тут на нашей палубе было не так и много зевак, что позволило нам спокойно общаться. Посмотрев на часы, я понял, что могу опоздать на обед, мы тут, оказывается, полтора часа простояли. Подхватив поводок, я направился в каюту — нужно оставить щенка и переодеться к обеду. Следующие шесть дней я вел себя для всех пассажиров нашего судна очень спокойно и не напряженно, хотя и пришлось немного понервничать. Ладно с итальянским эсминцем, нам повстречались два британских корабля, и тот поспешил уйти в сторону, а вот в Гибралтаре нас остановило испанское пограничное судно и сопроводило в порт. Сутки по всему кораблю рыскали сыщики, о пропаже части пассажиров уже было всем известно. Меня самого трижды допросили, но я отвечал как прежде: соседей видел, точнее одного, в лицо знаю, куда делись, даже не подозреваю. В общем, сутки нервотрепки, и наше судно вышло в Атлантику. Даже пассажиров еще набрало, освобожденные мной каюты снова заполнились. Когда берега Португалии и Испании остались далеко позади, я снова забрался в каюту капитана и перенес из тайников вещи обратно к себе. Каюту досматривали в присутствии моем и старшего помощника и ничего предосудительного не нашли, так что, сложив все трофеи в чемоданы, я продолжил путешествие уже спокойнее.