– Фриц, шевелись быстрее! – крикнул он ползущему впереди на коленях подносчику. Обочина была тут не глубокая, но если двигаться на карачках, пули, свистящие над ними, не достанут. – Это все, кто уцелел? – спросил я Бутова, пытаясь удержать равновесие на покатой, пошедшей трещинами башне «тридцатьчетверки». Ее взрывом отшвырнуло метров на двадцать от уничтоженной нами колонны. Бутов командовал поиском пленных, собирая их чуть в стороне от уничтоженного батальона, поэтому имел полную информацию. – Да, товарищ лейтенант, всего тридцать шесть человек. Сбежать успело вряд ли больше десятка, я следы посмотрел. По обочине ушли. Преследовать мы их не стали. – Да, это правильно, молодцы, – рассеянно ответил я, наблюдая за пленными. Большинство из них были контужены и ранены, мало того, среди них затесалась редкая птица с наушниками на шее и в танковом комбинезоне. – Вот Адель приедет, ему пленных и передай. Пусть узнает пункт назначения, переводчики у меня в батарее есть. – Хорошо, товарищ лейтенант. Пока они с Богдановым проводили повторный обыск пленных – мало ли что у них там поназапрятано – я посмотрел в сторону уничтоженной колонны. К чадящим танкам батарейцы боялись подойти, вдруг рванут, но вот более-менее целые грузовики были тщательно обысканы. Все добытое складировали на кусок брезента, снятого с одного из трофейных грузовиков. Иванов, по моему приказу, осматривал трофейные «эрликоны» на предмет присвоения, Сазанов с тремя орудиями стерег нас от налета, Андреев с Непейбородой командовали трофейщиками. В общем, все были при деле, вот только Адель задерживался, а это тревожило. В это время раздались возмущенные крики, и у одного из осевших на правый бок грузовиков стали собираться бойцы, что-то разглядывая внутри. Туда же поспешила Медведева после перевязки раненых – некоторым расчетам досталось близкими осколками, повезло, что погибших не было. – А ну, разойдись! – рявкнул я. Бойцы дали мне возможность подойти к борту и заглянуть внутрь. Как и бойцам, увиденное мне не понравилось. Кроме двух немцев, сидевших у борта, там было еще несколько девчат в изорванной красноармейской форме. – Пропустите, – велела Медведева. Бойцы подсадили ее. Через пять минут осмотра она вынесла вердикт. Все в кузове погибли от пулеметного огня и подрыва близкого заряда. Случайность, никто о них не знал, да и разведчики не докладывали о пленницах. – Девушек, прежде чем похоронить, показать нашему особисту, пусть составит доклад командованию о зверствах немцев. Выполнять! Бойцы тут же засуетились. Двое полезли в кузов, другие стали ждать, чтобы перенести погибших от наших пуль девушек. Когда я направил освободившегося Богданова принять меры по охранению, наконец появилась машина Индуашвили. Более того, ее сопровождали двое мотоциклистов в пограничных фуражках. Это были хорошие трофеи, теперь нам было что отправлять в разведку, а то после прошлого боя все захваченные мотоциклы оказались в виде блинов. Танкисты подавили. Обдав меня пылью, машина встала рядом. Выскочивший с пассажирского места Адель белозубо скалился покрытым пылью лицом. – Докладывай, – я тоже невольно улыбнулся, хотя улыбаться особо не хотелось. – Расколошматили мы их в прах! Эти счетверенные пулеметы – просто сила! Бронетранспортер сгорел, один мотоцикл получил повреждения. А седоки попрыгали на обочину, бросив технику. Ну, мы там их и добили. – Задержались из-за этого? – Да. Пока трофеи собрали, пока дорогу освободили. – Понятно. Мотоциклы нужно отдать Бутову, пусть сформирует экипажи и вышлет разведку в обе стороны дороги. – Я сделаю, – кивнул Адель. – Нет. Пусть Бутов работает, у тебя своя задача. Вон сколько пленных. Допросить, узнать, куда и зачем направлялись. Там есть один выживший офицер, начни с него. Но сначала сходи составь рапорт о гибели девушек. Это вон там, где бойцы копают. Непейборода в одной из машин обнаружил чемодан фотографа с самим аппаратом, попробуй все фотозадокументировать. – Хорошо. В течение часа мы активно работали, пытаясь переварить трофеи и подготовить батарею к выходу. Нам достались двадцать три МГ, тридцать семь автоматов (карабины мы не брали). Три восьмидесятимиллиметровых миномета с запасом мин штук по сорок к каждому ушли под командование Смелову. Он начал формировать минометную батарею. В данный момент ефрейтор с радостно-шальным лицом, скинув обмотки, подбирал по своей ноге сапоги из трофеев. Также были две тридцатисемимиллиметровые противотанковые пушки с запасом снарядов и, наконец, одна работоспособная двуствольная зенитка «эрликон» на колесном ходу. Остальные оказались повреждены взрывами и к использованию не годились. Зато боеприпасов к ним было много. – Вот, товарищ лейтенант. Подарок. Нашел у одного унтера, – протянул мне настоящий эсэсовский кинжал Непейборода. – Что за унтер? – удивился я, принимая подарок. – Не знаю. Немец как немец. Форма вроде обычная, только в петлице в одной две молнии. Повесив кинжал на ремень, я проверил, как выходит клинок из ножен, и, немного поиграв с ним, убрал обратно. Бойцы знали о моей тяге к холодному оружию и всегда подносили подарки, снятые с немцев. У меня в сидоре уже скопилось штук восемь клинков разных моделей. Закончив заполнять журнал боевых действий, я задумался, куда приткнуть трофей. После недолгих размышлений решил усилить «эрликоном» взвод Иванова, пусть с ней осваивается и ищет расчет. Хотя искать тут не надо. Пятеро из стрелков Богданова были из нашего дивизиона. Мест для них не было. Вот я и оставил их стрелками, держа в качестве резерва. Да и «нахлебники» в количестве три человек – остальных прибрал Смелов в формирующуюся минометную батарею – могли пригодиться. Теперь по трофейной технике. Всего три грузовика из двадцати двух могли двигаться, правда, водителям пришлось поменять у них простреленные баллоны, благо было где снять. Поэтому, загрузив в два грузовика боеприпасы к «эрликонам», прицепили к одному уцелевшую зенитку, к другому – одну из пушек и отогнали их к формирующейся колонне. Третий огромный грузовик с освобожденным кузовом ушел Смелову – для минометов и расчетов. Надо бы еще одну им машину, но больше просто не было. Мины распихали по машинам обеспечения. Еще одна проблема была в том, что техники, чтобы вывезти все, что мы насобирали, не хватало. Обдумывая эту патовую ситуацию, я услышал приближающиеся шаги. – Чего задумался? – спросил меня Адель, раскатывая рукава френча. – Трофеев полно, а вывозить нечем. – А что не так? Пушки, я вижу, прицепили, зенитку эту двуствольную тоже. Хотя, конечно, забавно: зенитка тащит на прицепе пушку, – кивком указал он на машину Андреева, к которой был прицеплена одна из противотанковых пушек. – Да все не так. В принципе, все трофеи мы загрузили, только теперь людей сажать некуда. Понимаешь? Мы даже огонь открыть не можем, так перегрузились, расчеты свои места занять не смогут. Только Индуашвили на роль защиты, да и то не факт. Вот старшина бегает, суетится, значит, что-то еще нашел. – Действительно проблема, – согласился Адель. – Да ладно, придумаем что-нибудь. Что там с пленными? – увел я разговор в сторону. – Офицер сказал, что автомобильный мост уничтожен охраной, а вот железнодорожный действительно захвачен диверсантами в нашей форме. – «Бранденбург-восемьсот», – кивнул я. – Ты откуда знаешь, это же секретная информация?! Я ее только что от немца узнал! – тут же накинулся на меня погранец. – Ой ли секретная? Думаешь, ты первого немца в плен взял? Все уже всё знают. – Да? Ну ладно. Так вот, чтобы не привлекать к себе внимания, они изображают из себя перебитую охрану, пропуская наши колонны. У них в этом случае есть шанс удержать мост. – Много их? – Гауптман сказал, на двух ЗИСах были. – От сорока до пятидесяти. Хм. Если засядут в дотах и бункерах, то замучаешься выковыривать. – Есть идеи? – Если они пропускают вырывающиеся из колечка части, то под их видом подъезжаем – и в рукопашную, другого плана нет. Вряд ли они этого ждут. Адель захохотал. – Ты чего? – удивился я. – Именно так они и захватили мост. Просто подъехали и атаковали. – Да? – я задумался. – Если они так сделали, то охрана не могла сдаться без боя. Думаю, их осталось человек тридцать, а то и меньше. – А они нас не заподозрят? Все-таки трофеев полно. – Не-е, когда заподозрят, поздно будут. Ты лучше собери всех командиров, буду ставить задачу. – Ага. – Кстати, а что там с девушками? – Офицер сказал, что им машина повстречалась с ними, да вот решили бордель сделать. Три девушки успели покончить с собой. – М-да, жуть. – Это точно. – Ты все зафиксировал? – А то! Кстати, в колонне еще два целых фотоаппарата нашли и чемоданчик с аппаратурой для проявки и печати фотографий. Один аппарат и чемоданчик я себе забрал. Они мне пригодятся. Я уже начал делать снимки колонны и погибших девушек для подтверждения. – Гольдберга возьми, он работал в фотоателье до войны, – подсказал я. – Да? Сейчас к нему схожу. Проводив Аделя взглядом, я снова задумался, разглядывая машины. Блин, куда сажать людей?! Практически в это же время донесся крик наблюдателя: – Пыль с запада! Наблюдатели уже четырежды сообщали об опасности, но это были немецкие самолеты. Трижды они проходили на большой высоте, и лишь однажды нами заинтересовался одинокий «мессер», крутившийся вокруг дымившей колонны, пока не снизился и не получил в бок от замаскированной зенитки Индуашвили. Остальные у нас стрелять не могли. Если только «эрликон», но расчет лишь начал с ним осваиваться, так что в прикрытии у нас были только «максимы». Да ладно. «Мессер» получил очередь в бок да, задымив, ушел на бреющем. Может, и упал где, кто его знает? Однако в этот раз наблюдатели сообщили о пыли, значит, кто-то движется по дороге со стороны границы. Скомандовав занять круговую оборону, я побежал к наблюдателю, слыша за спиной топот Аделя. Подняв свой бинокль, присмотрелся к точкам и столбам пыли за ними. – Наши, – известил я всех присутствующих. – Да, впереди наш патрульный мотоцикл, что мы отправляли осмотреться, за ним автобус. Дальше пыль сплошная, не видно ни черта, – пробормотал, подведя резкость у своего бинокля, Адель. Благодаря колонне, теперь у всех командиров они были. У домовитого Непейбороды даже три. – Похоже, встретили кого-то и ведут к нам. Но все равно пусть бойцы занимают позиции, мало ли что? Обернувшись, я посмотрел на сразу опустевшую низину. До этого тут носилось два десятка бойцов, что-то перетаскивая или помогая разгружать, теперь же пустота. Да тела убитых немцев, разбросанные по обочине. Их не стали хоронить, просто оттащили в сторону, чтобы не спотыкаться. Через минуту, когда небольшая колонна приблизилась, стало ясно, что кроме автобуса там еще присутствовала полуторка с закрытым кузовом, что заставило меня радостно подпрыгнуть. Техника мне была нужна.